"Человек из племени Бани-Ижл стал христианином. Его привели к Али, закованным в цепи. Они долго говорили. Мужчина ответил ему: "Я ЗНАЮ, что Иса - Сын Божий". Тогда он встал и ногами ступил на него. Когда это увидели другие, они тоже начали топтать мужчину. Тогда Али сказал "Убейте его". Его убили и Али приказал сжечь тело".
"Кровь мусульманина может быть (законно) пролита в трех случаях: обращение к неверию верующего, супружеская измена, убившего невинного человека".
Так гласят "достоверные хадисы", так думают и делают здешние люди.
Увидев "моего приятеля" в сочетании с "противозачаточным" крестиком, каждый правоверный должен меня убить. Попытаться. Точнее: предложить вернуться "в лоно истинной веры", где, честно говоря, я никогда не был, а потом убить. Как халиф Али:
"К Али привели старика, который сначала был христианином, затем принял ислам, а потом вновь принял христианство. - Может ты принял Христианство, чтобы приобрести наследство, а потом вновь стать мусульманином, - спросил Али. Старик сказал: - Нет. - Может ты принял Христианство, чтобы жениться на молодой христианке, а потом вернуться в ислам? - Нет, - ответил старик. Али сказал ему: - Тогда прими ислам вновь. - Нет. Не раньше, чем я встречу Христа! - Али приказал и старик был обезглавлен".
Понятно, что этот мальчишка сейчас не опасен, даже ножкой шевельнуть не может. Поскольку крепёж ножек несколько… деформировался. Но придурков этого типа здесь много. Надо найти какое-то… какой-то способ…
А то в Коране сказано:
"Если же они отвратятся, то схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их".
Что я - не "они"… И мне - что минбар, что мини-бар - лишь бы наливали…
Я подсунул своего уставшего и опавшего "приятеля" мальчишке к лицу, покрутил пред носом:
- Бакин. Гурдун му? Бу адамин элинде бисак изи дегил. Буиз Аллах бисак. Бени юаргидамауа сезарет мусунуз? Сик ве белигрин Хаккинда? (Смотри. Видишь? Это не след ножа в руке человека. Это след ножа Аллаха. Ты осмелишься судить обо мне? Об избранном и отмеченном?)
Джафар задёргался, попытался отодвинуться, потянул в захлёб:
- Ля… ля..
- Ля иляха илля-Ллах.
"Нет бога, кроме Аллаха" - единственная фраза на арабском, которую я твёрдо знаю. Поскольку муэдзины орут громко. И противно. Хотя должны быть с красивыми голосами. А теперь повернутся в сторону Мекки, взяться за мочки ушей большими и указательными пальцами и завопить… Факеншит! Только бы не заблеять! И мизинцами - пятачок из носа делать не надо…
- Алди ми? (Понял?)
Потрепал мальчишку по голове, стал одеваться… А моя сегодняшняя… подружка - тоже. Сидит на полу, гляделки вылупивши, ротик открывши. Повторить, что ли?
Тут она "пала на лицо своё". И тоже - ля-ля… А задница - торчит… Так - повторить? Не, нынче не осилю. После сегодняшнего штурма, нервотрёпки с мостиком… Пусть часок подождёт.
Наверное, я чего-то неправильно делаю. Другие-то попандопулы… Даже первой суры не знают! А как жить в России без Корана?! Почти как без нагана - тяжело. Я не говорю - "верить". Верить нельзя никому, а уж из пророков - особенно. Но четырёх первых калифов… как двенадцать святителей - каждого поимённо!
Конечно, смерду это не надо. Но попандопуло, хоть как-то, а на "кочку" забирается. Надо быть в теме. "Вятшие" постоянно общаются между собой цитатами из священных текстов. Если у тебя такого запаса цитат нет - всё, как Черномырдин без мата. Улавливается только общее эмоциональное состояние.
Не надо думать, что я изначально предвидел необходимость плотного общения с мусульманами. Я вообще ничего не предвидел! Наоборот: был уверен, ислам - лишнее. В эту эпоху "Святая Русь" не имеет границ с мусульманскими странами. Но вот же - занесло в единственное место с мечетями в окружении Руси! В самое близкое: всего-то - тыща вёрст.
Эпизод с Ану показал мою неподготовленность к контактам с магометанами. Корана - не знаю, сур по памяти - не могу, арабским - не владею. Отупение после Бряхимова, не мешало ни гребле, ни "остроумию на лестнице": прокручивались прошлые и возможные в будущем ситуации, формулировались и оттачивались какие-то фразы, весьма умозрительного применения. "Молотилка", хоть и неосознанно, без явной цели, но продолжала молотить. Я смотрел, думал. А жизнь создавала ситуации, где применение моих заготовок оказалось уместным.
Конец шестьдесят второй части
Часть 63. "Поговори хоть ты со мной…"
Глава 341
Наглый, покровительственный тон Володши вывел меня из себя.
- Что-то он мне много задолжал.
Конечно, я не сказал это вслух. Но фраза постоянно крутилась в моей голове, постоянно тупо повторялась.
Последние дни я снова начал видеть мир, реагировать на окружающее. И тут в моё поле зрения снова вторгалась эта… говорящая самоходная куча дерьма. Пора с этим что-то… А что, есть вопросы? А как…? А голова на что? Молотилка моя со свалкой…
Вечером - очередной "пир победы". Разница с Бряхимовским - за столами, а не на земле. Застолье развернули на свежем воздухе, на склоне этого Лба. Воинский лагерь частью свернули, люди в городок перебрались. Но шатёр Боголюбского и ещё многие - по-прежнему за стенами стоят. А сюда натащили из Янина досок, поставили козлы и лавки.
Дело к вечеру, солнышко садится. Большой буквой "П" стоят столы по некрутому склону. Наверху, в середине "перекладины" - князья. Здоровенная толпа "со-пирников", человек триста - по обе стороны от них. Нас с Чарджи посадили на "правой ножке буквы", с внутренней стороны, в середине. Не из самых верхних, но и не в конец стола, к слугам. Что называется: "попали глубоко в п…". "П", как я уже сказал - большое.
Андрей первый тост толкнул - "за победу". Потом - "за павших":
- И чтоб им всем… земля - пухом.
Потом он сел, и там многие по старшинству пошли величальные провозглашать. За князей, за родину, за веру… Штатный набор.
А я… Это не было заблаговременно детально распланировано. Просто чувство появилось: "пора давить гниду". Пришло время… ассенизировать и дезинфиктировать. Без подробностей. Но пить я перестал. Так только - "губы помочить за компанию". Чарджи уловил, задёргался… и тоже.
Небо темнеет, народ хмелеет, разговор веселеет… Пошло награждение отличившихся. Похоже - поход к концу подошёл: награды раздают. Презентов уже меньше требуется, часть героев… уже того. Пухом наслаждается.
Или это поддержание воинского духа перед предстоящим побоищем с тремя армиями эмира? Типа: однохренственно всё пропадёт?
Награждают кого - как. Больше - оружием. Сабли, кинжалы. Из одежды разное: дорогие пояса, шапки. Тут бирюч кричит:
- Награждается! Славный боярский сын! Иван Рябина! Из Смоленска! Который своей охотой привел добрую хоругвь под руку… та-та-та… и явил… та-та-та… За что ему даруется княжья милость: перстень с лалами с ручки славного и хороброго князя тверского Володши Васильковича.
Во как! Офигеть. Сам бы Володша, конечно - "не в жисть!". Но Боголюбский сказал "награди" - Володша отрабатывает. Милостивец…
Выхожу в середину этого… "П", которое - пир наш честной, подхожу к княжескому столу, Володша на меня глядит-ухмыляется. Пьяненький, сытенький, нагленький. Развалился на сидении и, сняв с белой ручки своей перстенёк, швыряет его в меня. Так это… гламурненько. Типа: фу, противный, ну так уж и быть…
И лыбится маслянно.
Я-то перстенёк, как муху - на лету поймал. К себе прислушался… Странно - должен же кипеть. Гневом, обидой… Этот хмырь мне мало что не в лицо принародно плюнул. За все мои геройства, соображение и доблести воинские. Ан нет - внутри очень спокойно, сосредоточенно, равномерно и… и безыскусно.
"Если вас разок ударить -
Вы, конечно, вскрикните.
Раз ударят, два ударят
А потом привыкните".
Привыкаю? - Обязательно. "С волками жить - по-волчьи выть" - русская народная мудрость. Будем… выть по-волчьи.
Поглядел цацку на ладони к свету и ответствую степенно:
- Спаси тя боже, добрый князь Володша Василькович. Уж как я тебе за милость твою, за подарок дорогой благодарствую. А уж жёнка твоя, княгиня Самборина-то, как благодарна-та будет. Как вернёмся в Тверь-то… Ты-то, княже, на ложе-то супружеском… слабоват, не допахиваешь. И вяловат-то у тебя и ростом мал. А вот эта вещица в самый раз для княгининого ублажания будет. Коли забить его твоей жёнке в потаёнку… Воротцы-то - нараспашку, только створки попусту хлопают… А вот с твоим подарочком, с таковым-то набалдашником… Ох и продерёт. Киску до писка. И цветом к тем родинкам, что крестом православным у княгини на сраме - очень даже подойдёт.
Откуда что всплыло?! Когда Рыкса в своей усадьбе над Волгой болтала без умолку, трепалась про свои детские воспоминания, как она у Гданьской княжны Самборины в подружках была, как они вместе в баньку ходили-парились - я себе и представить не мог такое… применение знаний.
"Знание - сила" - кто сказал?! Какой бекон?! А, Френсис. Ну, Бэкон, вот тебе - знания, вот и применяй их… сильно.
Применяю. Фактически - неважно, что Володша мне подарил, неважно, что я в ответ сказал. Важен мой оскорбительный тон и упоминание интимной подробности.
А дальше он всё сделал сам. Как и должно делать мужу доброму.
Андрей сообразил быстро, что накатывает крупный скандал. Но… не успел или не ожидал такого. Всё-таки - не каждый день рюриковича "на весь мир" рогоносцем ославляют. Или - не захотел вмешиваться.
А несколько перебравший князь Муромский Юрий (Живчик), светло улыбаясь, с наивным удивлением спросил:
- А чего? У твоей-то… там и правда крест? Православный? А ты, стал быть, недопахиваешь? Под крестом-то? Ты ж это… елдой будто в храм святой… И как оно там? Окропляется душевно?
Володша мгновение тупо смотрел на спрашивающего. Потом взгляд его переместился на моё, совершенно радостно-любопытное лицо. Он зарычал, завыл и кинулся. Вскочил на ноги, на сидение, на стол, сшибая сапогами посуду, вереща и брызжа слюнями, выдёргивая набегу саблю из ножен, оттолкнувшись резко от стола, прыгнул на меня, подняв клинок…
Я сделал шаг навстречу. Типа: поддержать падающего.
"Падающего - толкни"… О чем вы?! Я же приличный человек! Я же совсем наоборот! Поддержать, помочь, поймать… Поймал. Выдернутыми из-за спины "огрызками". Левым - его поднятый и опускающийся мне на голову клинок. Правым - тело. Точно в рубаху. На выпирающем, из-под застёгнутого только сверху дорогого, шитого тёмно-зелёным травяным узором, кафтана, сытом пузичке.
Левый звякнул, поймав сабельку на рога. И остановился. Правый пошёл хорошо. Мне и двигать его не надо было - Володша сам на него надевался. Только сразу после укола пришлось чуть приподнять, направить остриё вверх и чуть вправо. Судя по его рывку и негромкому аху в конце - мой "огрызок" достал до сердца.
Как быстро-то всё…
Очень гуманно. Как у резника.
Колени у него подогнулись, он стал заваливаться на спину. Тяжеловат, однако. Дерьма кусок. Я не стал упираться, ослабил хват, отпуская и опуская правый, он сполз с моего клинка и рухнул перед моими сапогами навзничь.
Вот что, деточка, запиши ясно, а то кривотолки разные и по сю пору гуляют: тверской князь Володша Василькович всё сделал сам. Сам меня к столу позвал, сам наградил, сам первым клинок достал, сам на меня напал, сам на мои клинки упал. Сдох - тоже сам.
Помнишь, рассказывал я битому волхву Фангу в Рябиновском порубе про невиданного зверя, пришедшего в этот мир, про лысую обезьяну, скачущую на крокодиле, у ног которого бегут князь-волки? Которой страшен не зубами-когтями-хвостами, а умом своим. Что ворог его сам повернётся, сам на сучок берёзовый наденется.
Тут - не на сучок - на "огрызок" мой. Ну, так - не всё сразу, учусь я ещё.
Смотреть на мёртвого врага - увлекательно. Как у него ножка так… элегантно подогнувши лежит, как у него сабелька храбрецово откинувши валяется, как у него глазёнки поганые распахнувши в небеса божие… Но я сразу поднял взгляд на Боголюбского.
Народ вокруг дёрнулся, ахнул и замер. Кто рты пораскрывал, кто с лавок повскакивал. Андрей - не шевельнулся. Смотрел прямо, безотрывно, твёрдо, здраво. Молча.
Первая реплика - моя. А то потом… и сказать не дадут.
- Отдаю себя в суд твой. Князь Андрей Юрьевич.
Вот только тут он мигнул.
Это ж каким надо быть придурком, или отморозком… или хитрецом, чтобы добровольно признать над собой власть одного из самых суровых, "грозных" властителей современности!
Я уже говорил о болезненности и лапидарности здешней юрисдикции. По месту жительства (подданству) я - смоленский. Судить должен князь Роман Благочестник. По месту совершения деяния (военный поход) - совет князей. Княжеский "сходняк" - высший орган. Всего. В том числе - и судебный.
В перечень потенциальных "высших судов" можно даже самого главного на "Святой Руси" приплести - Киевского князя Ростика. Поскольку поход зарубежный - никто из русских "светлых" князей не имеет преимущества своего "феода".
Все понимают, что Андрею на эти тонкости… не очень интересно. Но, признав добровольно его судебную власть над собой, я официально возлагаю на него и полную личную ответственность. Тут не спрячешься за обычную формулу: "князь решил - бояре приговорили". Сам - решил. Сам - и приговорил. С самого - и спрос. Не то, чтобы кому-нибудь из потенциальных "судей" моя судьба сильно интересна, но "право суда", юрисдикция… Не то чтобы так уж существенно, но придётся Боголюбскому всё сделать чистенько, публично, аргументировано, "чтобы комар носу"…
- Взять.
Ш-ш-ш. Так сабля выходит из ножен. Псих. Чарджи. Спасибо. Но…
Торк отскочил со своего места у стола. Ко мне спиной, к столу лицом, со своим столетним клинком в руках.
За столом три сотни "мужей добрых". В разной степени поддатости и вооружённости. Не считая прислуги и охраны. Вот ка-ак сейчас они все на нас…
Ещё хуже: не все и не на нас.
Не то, чтобы в этой толпе вятших и славных есть люди, которые за меня, ублюдка плешивого, в бой против своих же пойдут. Но в общей пьяной свалке… между рязанскими и муромскими, например, взаимные счёты - давние и кровавые… А всех мертвяков - на меня повесят.
"Пол-пи" - яркая перспектива моего ближайшего будущего. Во всей полноте неотвратимо приближающегося "пи".
- Чарджи, будь любезен, убери саблю, возьми мою сброю и иди к людям. Командование на тебе.
Я громко говорю это для Чарджи за моим правым плечом, а смотрю в глаза Андрею. И пижоню: демонстративно, держа двумя пальчиками за оголовья на вытянутых, разведённых в стороны, руках показываю свои свободно висящие "огрызки". И отпускаю их. Клинки падают и втыкаются в землю. Расстёгиваю и сбрасываю с плеч за спину портупею с поясом. Выставляю на показ, миролюбиво улыбаясь, разведённые пустые ладони. "Спокойно, ребята. Я - не враг. Всё под контролем".
Андрей кивает кому-то мне за спину, и меня, без всякого пиетета, этикета, уважения и обхождения сбивают на колени, втыкают головой в землю, выкручивают руки.
Да, блин… в руках у вертухаев… не по-позируешь. Селфи… с таким выражением морды лица и изгибами тела… В такой позе - раком кверху, мордой в грязь - гордость становится гордыней, а собственное достоинство - собственным недостатком. Недостаточность адаптивности. И что делать? - Да как всегда на Руси: расслабиться и получать удовольствие.
"Нас е. ут, а мы крепчаем" - русское народное наблюдение.
"Получать удовольствие"… когда тебе руки из плеч… отдаёт садо-, со вкусом мазо-… О-ох… какой… концентрированный вкус у этой "мазы"!
В попандопулы надо обязательно отбирать склонных к мазохизму. Любишь когда тебя по морде… или по ногам… или в поддых просто так… балдеешь с этого, п… попандопуло? - О-ох… годен. А не любишь - не годен. Потому что без этой любви… да порубят сразу в куски нафиг!
Нет, потом-то, конечно, извинятся, перекрестятся и отмолебствуют, но сначала… Как хорошо-то! Как хорошо, что я лысый! И - безбородый. Вертухаям и ухватиться не за что. Но бить-то зачем?! Я ж сам пойду! Бл… Ё…! С-с-с… суки!
Меня волокут в сторону от пиршества, к княжьему шатру. Но - недоволакивают. Спихивают в какую-то… ямку. Быстренько и ловко вытряхивают меня из… из всего. Кроме подштанников.
- Положь.
Это Маноха кому-то из подручных. Чтоб не трогал костяной палец у меня на груди. Ничего не видно - на голове мешок, руки-ноги связаны, во рту кляп. Очередной толчок отправляет лбом в земляную стенку.
- Сиди тихо.
Шорох осыпающейся земли, неразборчивые реплики, удаляющиеся шаги. Тишина.
Яма. Зиндан. Поруб.
Опять поруб…
Да сколько ж можно?! Как с самого начала пошло - так и постоянно…! "В крематорий, в крематорий…" - надоело! Факеншит же уелбантуренный!
Фигня! Не поруб. Не космос. Не пустота.
Просто - яма в земле. Заготовка выгребной? Похоже. Самое подходящее место для попандопулы. И сейчас на меня сверху всем войском…
"Отставить! - скомандовал Суворов, но было поздно: забор поплыл, качаясь на волнах" - классика российского армейского фолька. А я - не забор. Даже и уплыть не смогу… хоть на каких волнах… - руки связаны.
Ерунда. Главное - нет пустоты. Не страшно: поверху, вроде бы, ветерок ходит, ночные травы пахнут, стражник закряхтел, пересел, стукнул чем-то.
О! На пиру опять орут. Не, не драка - песни петь начали. Гуляет народ. Это хорошо. Потому что главное сейчас: чтобы мои сдуру в драку не полезли. Потому что кровищи будет… не расхлебаться.
А что со мной будет? - А что, не понятно? Секир-башка будет.
Мда… Что ж, это тоже вариант. Как там Любава говорила: "Я тебя опять найду"?
Надо помочь девушке… Быстренько само-уверовал в Иисуса Христа с его загробным царством…
Не, тяжело ей будет меня там сыскать. Она-то, поди, в ангелах у престола божьего обретается, а меня-то… черти в пекло потащат. Может, с учётом выслуги лет и личных достоинств, даже в демоны произведут. Наградят. Посмертно…
Не, вряд ли. Там таких… Как генералов в Генштабе. Ну, хоть, старшим над костровыми поставят? Поди, тягу надо отрегулировать, дымоходы почистить, с логистикой у них как? Может, пора уже и на жидкое топливо переходить? Или прямо на природный газ? Как в преисподней с углеводородами? Можно ж и трубу из Газпрома прокинуть. Очень надёжный поставщик - гарантирует до Страшного Суда. И даже дальше, если транзитёры трубу не проковыряют.
Нет, там Любава не найдёт. Тогда уверуем в… в буддизм. А? Нирвана. Карма… Не подходит - свободы нет. Сплошная перд… пердоотперделённость.
Тогда - просто в перерождение.
"И если туп как дерево
Родишься баобабом.
И будешь баобабом
Тыщу лет. Пока помрёшь".
Мда… тоже не очень. Она себе за это время какого-нибудь другого… С нимбом и крылышками. Такие, знаете ли, километро-сексуалы среди кандидатов в баобабы попадаются! Прям бабаёб… Мда… Дурят девчонкам мóзги…
Когда имеется спектр вариантов - есть пространство для оптимизации. Мышь белая ищет выход в лабиринте. Набитом кайманами. Которые просто мечтают сожрать бедного мышонка.