* * *
- Э… Кхе-кхе… Эта вот…
Сумасшествие. Любовное сумасшествие. Ничего, кроме неё, не вижу и не слышу. И - не хочу.
Возвращаться в окружающую реальность… противно. Больно, неприятно. Тяжко.
Пришлось потрясти головой - зрачки не фокусируются, глаза не переключаются. Не могу оторваться от неё. От глаз - глазами, от тела - руками, от её души… - своей душой. Не могу! И - не хочу.
Выпростал руки из-под одежды, обнял, придвинул, прижал к себе. Крепко. "Счастье моё… полными горстями…".
- Чего тебе?
В двух шагах стоял совершенно красный Афоня. Сейчас начнёт землю от смущения выковыривать.
Мда… Увлёкся. Вокруг - воинский лагерь. В десяти шагах - мои воины. Чуть дальше - толпы народу толкутся по пляжу туда-сюда. Солнышко садится - лучи прямо в морду. Прямо как подсветка на сцене. И тут мы с Любавой… Ещё чуть-чуть и я бы её… прямо тут… От полноты чувств и восторга любви…
* * *
Мне, конечно, плевать. "Зверь Лютый" потому так и зовётся, что не-человек. Нелюдь. И вообще: "умный - не скажет, дурак - не поймёт". Какие-то приличия, нормы поведения, пристойность… Тем более - в "святорусском" варианте…
Вы все вымрете за восемь веков до моего рождения! Прахом станете! Вот этими… суглинками.
Но сейчас здесь есть несколько… "моих". Для них мои… "непристойности" создадут проблемы. В отношениях с окружающими. Пока ещё не вымершими.
Нехорошо своё - "хочу счастья" превращать в - "получи несчастье" для окружающих. По крайней мере, без существенных обосновывающих аргументов.
"Как аукнется - так и откликнется" - русская народная мудрость.
* * *
Глава 334
- Тама… эта… сеунчей к Лазарю прискакал. Ну. К князю зовут. Вот. А он же… того…
- Ладно. Сейчас подойду. Иди.
Пришлось осторожно оттянуть за косу голову Любаве, плотно забившуюся в моё плечо. Какая удивительная метаморфоза! Только что на меня смотрела взрослая страстная решительная женщина. Повелительница мира и окрестностей. "Я - решила" и "пусть весь мир отдохнёт". А теперь - очень смущённая девчушка. Старательно скрывающая лицо, отводящая глаза…
- Я… ну… извини… я пошла!
И суетливая попытка быстренько соскочить с моих коленей.
- Сидеть!
Хорошо, что у меня руки длинные и хват… клешневатый. Подёргалась, по-рвалась. Затихла, прижатая к моей груди.
- Ваня… Я - плохая? Да? Я… - я непотребная? Да?
Как же удивительно плохо люди понимают друг друга! "Ты моя - сказать лишь могут руки…". Вот же, и рук моих не слышит!
- Ты - лучшая. Те - единственная. На весь белый свет. Красавица, умница, радость моя. Просто… видишь: дела-заботы. Тебе ведь не понравится, если я все дела заброшу, неудачником стану? Так что, придётся нам подождать. До ночи. А вот уж ночью… Заберёмся в какой-нибудь овражек… чтобы никто нам не мешал… и будем только мы вдвоём… на весь мир… до самого утра.
Ну как это объяснить?!
"Все преграды я могу пройти без робости,
В спор вступлю с невзгодою любой.
Укажи мне только лишь на глобусе
Место скорого свидания с тобой.
Через горы я пройду дорогой смелою,
Поднимусь на крыльях в синеву.
И отныне все, что я ни сделаю,
Светлым именем твоим я назову.
Посажу я на земле сады весенние,
Зашумят они по всей стране.
А когда придет пора цветения,
Пусть они тебе расскажут обо мне!".
В "пути деяния" - появляется смысл. Хочется чего-нибудь хорошего… уелбантурить. Садов насажать, что ли?
Помог ей затянуть все эти… гашики да опояски, чмокнул в носик, и она убежала помогать Маране. А я пошёл к Лазарю.
У Лазаря был жар, Цыба, потусторонне улыбаясь, меняла у него в паху холодные компрессы, от чего он краснел и жар поднимался ещё больше.
Уставший до серости в лице и хрипа в голосе Резан, периодически шипел на сеунчея: молодого отрока из слуг князя Володши. Как-то в нашей хоругви после Верхневолжских приключений, отношение к княжьим отрокам… настороженное.
Суть сообщения простая: князь требовал к себе командиров хоругвей. Для отчета о потерях и замещения должностей.
- Тебе, Иван Акимыч, к князю идти. Я-то рылом не вышел. Проси, чтобы наших по домам распустили. Лазаря надо домой везть. Да и гожих-то в хоругви… трое.
- Резан, не прибедняйся - через неделю гожих будет человек шесть-семь. Боголюбский воинов не отпустит.
- А ты уговори! Ты боярич или хрен собачий?! В "пристебаи" идти?! Последних положить?! И эта… шапку Лазарю выпроси. А то заволокитят, замурыжат. Давай, Иване, хучь какой ты, а из благородных. Может, и вытрясешь чего доброго из… из этих.
Забавно: как в бой идти - никто не упрашивал, как на полчище резаться - ни у кого ничего не выпрашивал, а как отвоевались - иди-вымаливай.
Начал собираться - одеть нечего. Что - в бою порублено, что - в Волге утоплено. Стыдоба: сапоги - у соседей выпросили. Утром ещё в них какой-то здоровый мариец вытоптывал, а к вечеру Ванька-ублюдок к князю идёт. Круговорот барахла в природе. У Тараса Бульбы лучше было:
"На полках по углам стояли кувшины, бутыли и фляжки зеленого и синего стекла, резные серебряные кубки, позолоченные чарки всякой работы: венецейской, турецкой, черкесской, зашедшие в светлицу Бульбы всякими путями, через третьи и четвертые руки, что было весьма обыкновенно в те удалые времена".
Я почему про посуду вспомнил - на том самом месте, где сегодня из меня чуть Ункаса не сделали, стол накрыт. В смысле: дастархан. Вятшие победу празднуют: полотно расстелили, вокруг - кто на попонах, кто на плащах. Во главе стола - Боголюбский на седле по-турецки сидит. Рядом - его сын с братом, муромский и рязанский князья по разные стороны. И наш… тверской князь Володша.
Я, было, к нему - доложиться тишком, но… Боголюбский чарку уже принял, но "орлиности" своей не потерял - углядел.
- А, смоленский боярич. Так ты, Володша, смоленских привечаешь? Пути-дороги показываешь? Что, отроче, батюшка послал глянуть - как заново Волжский Верх жечь?
Как-то мне такой наезд… Я ж в бою нехудо бился! При встрече - доложился. Опять же - Ану, подарочек мой… Или - наезд не на меня?
Володша только ртом - ап-ап. Цвет морды лица… "зацвела под окошком… недозрелая вишня…". Хотя ближе - "ягода-малина…".
Так кого же князь Андрей гнёт-пригибает?
Мне ни - клячей, ни - хомутом на ней - быть неинтересно. Деваться некуда, лезем "поперёд батьки в пекло". С обострением.
- А что, надо? В смысле: заново жечь. А? Господин светлый князь Андрей Юрьевич? Войны-то, усобицы - вроде нет. Великий Князь Киевский Ростислав Мстиславович правит умно да мирно. Отчего перевелись у нас на Святой Руси усобицы, настали благодать и в человецах благорастворение. Светлый князь Роман Ростиславович в Смоленске перед Рождеством так княжьим прыщам и проповедовал. Или соврал он?
Андрей по обычаю своему, столкнувшись с наглостью, нынче - в моём лице, ещё сильнее выпрямил спину, откинул голову и посмотрел полуприщуренным взглядом. От этого государева взора даже и видавшие виды люди, храбрые воеводы и витязи былинные - с лица бледнели и на коленки упадали.
Но нынче взгляд орлиный втуне пропал: я как раз на тряпице перед Володшей славное рёбрышко баранье углядел. И спёр. Извиняюсь, но очень кушать хочется. У меня после общения с любимыми женщинами всегда так: остро желаю жрать и жить.
- Дерзят твои недоросли, Володша. Страха не имеют, вежества не знают. Распустил молодь свою, не приглядываешь.
Володша продолжал делать два своих основных дела - наливаться багровым и глотать воздух. А я, высматривая место, где бы удобнее этого барана, в смысле - рёбрышко, укусить, приостановился и уточнил:
- Неправду говоришь князь Андрей. Я - не его недоросль, я - сам по себе недоросль. Просто иду с хоругвью тверского боярича Лазаря. Кстати, ты вели князю Володше Лазарю шапку боярскую выдать. И эту… "милость княжескую".
- Это который Лазарь?
- Это который - "петух с лошадиным хвостом". Который третьего дня на совете первым говорил. Про которого ты сказал, что у него голова светлая. Парень дрался яро. Ворогов кучу положил, аж саблю сломал. Его хоругвь первой пробила строй поганой мордвы и обратила их бегство. Что есть безусловное геройство и об славе божьей - истинное радение.
Я, наконец-то, вцепился зубами в баранину. Но глаза поднял. Над моей головой пронеслось несколько внимательных взглядов Андрея и его слуг. Включая скромно сидевшего в общем ряду Маноху.
- Как придёт - так и… и посмотрю.
Володша… "мышей не ловит". Мой вопрос - к Андрею, к "светлому" князю, а тверской князь - "подручный". Пока старший своего мнения не выскажет, хотя бы не переадресует запрос - младшему надлежит ждать. Что за, факеншит, бестолочь! Основ делопроизводства с субординацией не разумеет!
То, что я субординацию нарушаю - так мне можно! Я ж - внесистемный. В смысле - зарубежный. Придурок лысый смоленский - взять нечего. "Они там все такие! Это ж все знают!". Поэтому продолжу:
- Это, княже Володша Василькович - вряд ли. В смысле - вряд ли придёт. Раненый лежит. Ногу перебило. Лазарь первым из войска спустился с обрыва. Вот прямо сюда, на это место, где мы нынче пьём-закусываем. Подвергся нападению группы хорошо вооружённых противников. Проявил недюжинное мастерство и редкостную храбрость. Нанёс существенный ущерб в живой силе и… э-э… в воинском духе. Щедро пролил кровь свою. За Русь Святую, за князей славных, за Пресвятую Царицу Небесную. Так бы и прирезали славного витязя. Хорошо - я успел сверзиться в последний момент.
Вот, и себя похвалил. А баранина дрянь - переварена. С утра, что ли в котёл вкинули?
- Придёт - погляжу.
Володша - дурак и не лечится. В льноводстве это называется "межеумок". Я, как опытный ныне льновод, могу точно сказать. Повторять собственное утверждение без модификации аргументации - глупость. Попытка надавить голосом, статусом… Бедненький. Я уже объяснял - у меня к вятшим - пиетета нет. Наоборот: как вижу корзно - так рука к оберегу тянется. Хоть какому, но - потяжелее. А уж после проблем с его нурманами…
А ведь это, возможно, причина: после игр Эрика, ныне покойного, с Лазарем - выдать тому боярскую шапку… не кошерно. Причём - в обе стороны.
"Кто нурманам попку подставляет - тому князь шапку надевает". Или: "кто нурманам не даёт - тому князь мозги е. ёт". Учитывая наше исконно-посконное филологическо-интеллектуальное богатство… Не только частушки - былины сложат.
"О! Ты гей еси, добрый молодец?
Держишь путь куда, спотыкаешься?
То ли попку стер, то ли в стельку пьян?
Из каких краев к нам сподобился?".
Из княжеской баньки. Где набродь всякая… краёв не видит.
Сам дурак: нефиг своих гридней распускать-потворствовать.
Войско вернётся в Тверь, и Володше придётся "нагибать" Лазаря. В прямом и переносном смысле - чтобы сохранить авторитет своей дружины у земских. Чтобы никто не пытался "выше головы прыгнуть" - не исполнить слово княжеское, не уважить слуг его верных…
"Не судите о господах по слугам их" - верно.
Но - потом. Когда слуг уже засудили.
Баранина - так себе. Поэтому "перцу добавим" - в беседу.
- Дозволь слово молвить, славный князь Андрей Юрьевич. Князь наш Володша Василькович, видать, сильно притомился в нынешнем бою. Видать, великое множество басурман да поганых порубил он. В поте лица своего. От чего и говорит не подумавши. Боярич Лазарь лежит ныне с перебитой ногой. Как же он придёт? Это тебе, Володша, впору к раненому герою сходить, награду вручить, воинов славных словом добрым поддержать. Хоругвь дралась яростно. Не раненых - один только и есть. Для боя гожих трое осталось всего. Из двадцати. Парни за честь твою княжескую животов своих не пожалели. А тебе жаль задницу свою поднять да полверсты прогуляться?
Сорвался. Психанул. С князьями так… а учитывая некоторые известные обстоятельства насчёт задницы… и циркулирующие насчёт самого Володши гипотезы… Сразу рубить будут или как?
Всё княжьё и рты по-раскрывало. Так нельзя! Не по вежеству! Да за такое…!
Андрей чуть наклонился вперёд и впился в меня взглядом.
В тот раз я впервые увидел знаменитый "иссушающий" взгляд Боголюбского. Князь наклонился вперёд всем своим, хоть и невеликим, но крепким широким телом с видимой асимметрией плеч - правое больше и выше левого. Неестественно, из-за больных позвонков шеи, откинул назад голову и распахнул свои "бабушкины" чёрные глаза. "Узенькие татарские щёлочки" - верно. Обычно. Но в мгновения особенного внимания, особого вглядывания в нечто близкое - глаза у князя Андрея распахивались… "по-гречески". Не тёмно-карие как у большинства половцев, не светлые, как обычно у славян, но иссиня-чёрные. Очень глубокого бархатного оттенка. Неожиданно большие, круглые. Совершенно неуместные, противоестественные на этом скуластом, чуть татарском лице с простенькой русской бородой по кругу.
В Европе и в Святой Руси чёрные глаза считаются признаком чертовщины, колдовства, сглаза. "Чёрный зрак". Как в Китае - светлые. Но кроме цвета, размера, формы было ещё и выражение лица, отсутствие мимики, моргания. "Гипнотизирующий взгляд змеи". "Бандерлоги! Хорошо ли вам видно?". Чувство, что тебя туда, в бесконечную чёрную пропасть, втягивает. Выпивает и иссушает. Раздевает, выжимает, выкручивает. Душу и мысли. Все.
Позже, от сподвижников князя Андрея, услыхал я, что такое чувство - не моё личное, но общее. Крепкие смелые мужи, бояре и воеводы выходили от князя, держась за сердце, вытирая со лба пот хладный. "Лучше лишний раз в атаку сходить, чем с Бешеным Китайцем в гляделки играть".
Андрей о своём свойстве этом знал и использовал. Инстинктивно подбирая декорации - богатое, чёрное с золотом убранство княжьих палат в Боголюбове, полутьма с недостаточным, пляшущим освещением, беседа - с глазу на глаз… На моё счастье, в тот раз обстановка была… полевая. Довольно светлый вечер, множество народа, кусок баранины во рту… А позже - я уже знал и был готов.
Махнёт сейчас Боголюбский ручкой - будет Ванюше бздынь. Через усекновение головы. У него это быстро: только колоду подходящую приглядят и… Вот уж в прямом смысле: тяп-ляп. Топором - "тяп", мозги - "ляп".
А подарок мой? Та девка-наложница? Отдариваться-то покойнику как будешь…?
Но у Андрея другие мысли в голове:
- Значит, побили сильно? А ты теперь свою хоругвь поведёшь? Из смоленских стрелков? Что скажешь, сотника Рябины сынок?
Уже доложили. О приходе моих рябиновских.
Факеншит! Я - людей вижу. Чарджи, Ивашко, Любава… Конкретных, отдельных, своих. А он - группу из "них всех".
Расклад… Присутствие в собственных боевых порядках вооружённой группы из элитного подразделения армии вероятного противника…
Что сбор информации, шпионаж - и к бабке не ходи, но демонстративно заявленная команда из состава отряда специального назначения…
Аким иногда вспоминал об участии своих стрелков в… в специфических операциях. Его люди не только в общем строю в Переяславском бое стояли. Точнее - никогда в общем строю не стояли! Стрелков с копейщиками не смешивают - мешают они друг другу.
Моя хоругвь - силовая поддержка… чего? Проведения диверсии? Ликвидации кого-то из верхушки? Князья не только командиры, но сюзерены… Война - войной, а вот смена владетеля… под шумок… Или - контакт с эмиром и участие в будущих мирных переговорах…? Или - их срыв путём провокации…?
Для смоленского князя - далековато. Но Роман "держит руку" своего отца. А Ростик не менее "долгорукий", чем Долгорукий. Тоже тянется. Из Киева в Залесье. А Рязань уже пытается уйти из-под Суздаля в прямое подчинение к Киеву…
- И объясни батюшке: откуда у тебя торк в отряде?
Оп-па… Княжич голос подал. Изяслав Андреевич. А почему живой?
А потому что - двоечник. Я. Поверил непроверенным данным.
"Ложное знание" - у историков где-то попалось, что старшего из сыновей Андрея ранят в этом походе. От чего он и умрёт. Что я Манохе и втирал давеча. А он умрёт в октябре. Следующего года! Потому что русские летописи считают не года, а - "лето". Которое начинается в марте. А сами летописи бывают "мартовские", а бывают "ультрамартовские". И я из-за этой летописной чехарды во вражеского агента превратился. Причём - некомпетентного!
- Торк?! Какой торк? Чёрный? Откуда здесь торк?
За дастарханом сидят разные люди. Большинство - нормальные провинциальные средневековые русские бояре. Бородатые, коренастые, брюхатые. Но есть несколько более экзотичных личностей. В частности - группа кыпчаков. Один из них и взорвался фонтаном вопросов. Отвечаем.
- Э… Достопочтенный… э… хан. Торк - нормальный, в чёрной шапке. Инал из рода ябгу. Из Пердуновки. Именем - Чарджи. Мой давний друг и учитель.
Кыпчаки нервно переглядываются между собой. Потом обращаются лицами к Боголюбскому.