В окрестностях дома, в направлении въездных ворот, он обнаружил гараж из бетонных панелей, перед которым водитель мыл еще один грузовичок-полуторку с надписью "Санэпиднадзор. Технологическая", а в ворота виднелся стоящий внутри небольшой автобус с надписью "Санэпиднадзор. Служебный". С другой стороны от въездной дороги стояло небольшое здание аварийной электростанции с обвалованными топливными цистернами. Дороги, ведущие в глубь участка, привели его к двум стоящим далеко друг от друга низким зданиям, также из панелей, с небольшими закрытыми окнами и аккуратными надписями на воротах "Склад А" и "Склад Б". На воротах висели большие амбарные замки, а рядом - таблички с надписями "Без защитного комплекта не входить!". Бродя по тропинкам вблизи забора, Виктор обнаружил также несколько небольших дощатых крашеных будок с надписями "Инвентарь"; когда он подходил к одной из них, ему послышалось внутри негромкое жужжание и даже как будто что-то щелкнуло; но когда он стал вблизи и прислушался, все было тихо.
Вообще этот огороженный забором и на первый взгляд сумрачный уголок природы дышал спокойствием и тишиной, и Виктор отметил как недостаток, что вдоль тропинок не догадались сделать скамеек, только возле дома. Летом тут было бы неплохо посидеть. Дальше шел уже знакомый ему уголок со стрельбищем, и Виктор спокойно вернулся в дом.
После ужина он решился врубить телевизор: шел спектакль, Московский театр сатиры ставил "Клопа", играли очень смешно, но Виктор не стал тратить время на классику, погасил телик и сел за докладную записку о роли в будущем человечества цифровых технологий. Чтобы не распыляться, он выделил несколько ключевых направлений: малые счетные машины, операционные системы, диалог машины с человеком через графический экран, многозадачный и многопользовательский режим, глобальная сеть коммуникаций между счетными машинами и… и… да, да, еще надо непременно упомянуть манипулятор "мышь"! "Мышь должна обязательно стать нашим, советским изобретением… - привычно застучал Виктор по клавишам машинки. - Ей надо обязательно дать наше название, чтобы через полвека миллионы жителей планеты, для которых вычислительные устройства станут постоянной частью окружающей реальности, одним из основных источников познания мира и средств общения друг с другом, каждый раз вспоминали, какой стране они обязаны возможностью столь легкого способа вхождения в эту рукотворную реальность…" Примерно так. Лишь бы поняли и обратили внимание на разработку столь нужного в будущем девайса хотя бы во имя увековечения… ну, это они сами по ходу разберутся, кого им увековечивать…
В четверг в утреннем меню был указан выбор только из рыбных блюд, что слегка озадачило Виктора. "Интересно, это у них просто типа рыбные дни по четвергам, или диетолог так расписал, или же это результаты вчерашнего изучения? Может, эти исследователи меня между собой как двуногого дельфина классифицировали? Жаль, если мясного больше не будет…" Он ожидал, что вновь привезут какую-нибудь аппаратуру для его изучения, но на этот раз очередная группа спецов приехала без ничего. Он тут же передал подготовленную вчера докладную по компьютерам одному из них; тот, видимо, оказался из близкой к ЭВМ или электронике сферы, потому что тут же задал вопрос, насколько он, Виктор, считает возможным техническую реализацию в будущем телекниги.
- Телекниги, телекниги… - С таким термином Виктор не сталкивался и начал рассуждать вслух: - Это что же, вроде как e-book?
Пара специалистов закашлялась, подавляя невольный смех, а задавший вопрос немного смутился.
- Спокойнее, товарищи, - поспешил вступить Ковальчук. - Поясните, пожалуйста.
- Ну electronic book, электронная книга… Сейчас, то есть у нас, при использовании цифровых технологий используют англицизмы из английской буквы "и" и английского слова, пишется через дефис, вот так… Электронная почта - имейл, электронная книга… соответственно. А вы что имели в виду?
- Представьте себе устройство размером с книгу, в которую встроен плоский кинескоп, - начал разъяснять Виктору его коллега из пятидесятых. - Вы нажимаете комбинацию клавиш на переплете, и радиосигнал поступает к вам в квартиру, где есть такой шкаф, где хранится много книг, журналов, статей, записанных на магнитные устройства памяти…
- Все, понял, - перебил Виктор. - Значит, реализовать у нас можно так: книги сканируем, лучше с распознаванием текста, и выкладываем на веб-сервер, а на него уже можно с любой машины браузером заходить, с того же планшетника через вай-фай, то есть беспроводную сеть. Только сервер лучше не в квартире размещать, а сразу в библиотеке, а в доме организовать беспроводную точку доступа и от нее по меди или лучше оптоволокну к провайдеру…
- Сервер прямо в библиотеке - это идея! - оживился коллега. - Это сразу решит проблему смены носителей. Послушайте, так даже и фильмы загружать можно! Конечно, тут уже зависит от ширины канала и его загрузки другими пользователями… Товарищи, прошу прощения, я, кажется, увлекся. Пора приступать к вопросам.
…После обеда Ковальчук отъехал, а к вечеру вернулся и привез Виктору красное удостоверение штатного эксперта. Виктор также узнал, что Ковальчуку с сегодняшнего дня присвоено звание майора.
- Ну так сегодня двойной праздник, товарищ майор, - заметил Виктор. - У вас такие случаи отмечать как-нибудь положено?
- Вне боевой обстановки на объекте - разве что кофе с ликером. А вообще давайте попросим его принести.
Ковальчук позвонил, и через несколько минут стюард прикатил столик с красным кофейным прибором, распространявшим по всей комнате удивительный аромат; там были кофейник, молочник, сахарница, две чашки на блюдцах с ложечками и фарфоровая вазочка с какими-то песочными крендельками.
- А вы не в курсе, в субботу вопросы только до обеда будут? - Виктор думал о том, как бы выбраться в город и уладить отношения с Зиной. Неудобно как-то получалось: она же все-таки в его реальности подвиг совершила, а тут у обоих какой-то осадок остался. Нехорошо это, неправильно.
- Нет, в субботу будет как обычно, - ответил майор Ковальчук, - а в воскресенье свободный день. Программа достаточно плотная, потому что вас надо как можно быстрее переправить обратно. На это есть некоторые причины, о которых я вам пока ничего сообщить не могу.
- Ну хорошо, а то я первое время вообще думал, что навсегда здесь останусь…
- Скажите, - задумчиво произнес Ковальчук, размешивая в чашке добавленное молоко, - положа руку на сердце, вы действительно хотели бы вернуться в ту жизнь, то общество, из которого попали к нам?
- Странный вопрос, - ответил Виктор, а про себя подумал: "Ну вот, как во всех фильмах, теперь будут склонять к невозвращению".
- Нет, я вовсе не собираюсь вас отговаривать. Более того, есть твердое и необсуждаемое решение найти способ вас вернуть. Но я хочу просто понять вас, как человека. Вы когда-нибудь задумывались над тем, куда вы возвращаетесь? Я, конечно, понимаю, достижения прогресса, красивые мобильники и все такое, но ведь вы же не из тех, кому, как дикарям, нужны дешевые стеклянные бусы? Вы же не можете там, у себя, не замечать, какой большой процент вашей общественной элиты составляют откровенные самодуры, хапуги, мародеры, отпетые эгоисты, которые смотрят на всех, у кого автомобиль чуть поскромнее, как на быдло? Вы не можете не видеть, сколько у вас тупого, наглого невежества пролезло выше по чужим головам. Вы не можете не видеть, что у вас ради погони за личным обогащением разрушается образование, медицина, уродуются города, из толпы людей сознательно делают дегенератов!
- Подождите. Разве я вам это говорил?
- Нет. Вы не говорили. Более того, вы старались представить ваше будущее по возможности в хорошем свете - отчасти потому, что вы искренне верите, что со временем общество может только прогрессировать. Но изучение фактов, реальных результатов развития, о которых вы просто из-за элементарной честности умолчать не можете, равно как и исказить, показывает нам такую, простите… Как вы, человек, сохранивший совесть и порядочность, можете там жить? Специалистам после работы с вами приходится проходить реабилитационный курс, у них психика на грани срыва от того, что вы рассказываете, вы многого такого просто даже не замечаете, у вас это в порядке вещей. Вы не видели, какими они от вас возвращаются, им дают возможность выкричаться, пробегаться, психогигиенисты с ними работают… Что у вас там осталось от России - жалкий, умирающий обрывок какой-то, - и туда вы рветесь…
Виктор резко поднялся с места:
- Родину и мать не выбирают, товарищ майор! И не меняют! И если вы хотели… если дальнейшая работа… - Он пытался точнее подобрать слова, но у него не получалось. - Отправляйте меня обратно или расстреляйте к чертовой матери!
Ковальчук тоже встал. Лицо его было хмурым. Он прошелся взад-вперед по комнате, постоял у окна, затем обернулся к Виктору:
- Извините. Я не должен был так с вами говорить. За эти дни слишком многое накопилось, видимо, я тоже оказался к этому не готов. Нам проще. Нам есть что любить, нам есть, чем гордиться, у нас есть достижения, у нас есть победы небольшой кровью, у нас неслыханные темпы развития, мы почти отучили народ пить - а вот так, как вы, любить Родину только за то, что она есть, наверное, многим у нас еще надо научиться. Очень хочется, чтобы и вы там все тоже жили, как идут по прямой дороге навстречу утреннему майскому солнцу, спокойно и свободно.
- Спасибо. Я верю, что когда-нибудь это будет.
- Да, и, кстати, мне пора ехать. При нашей с вами работе надо нормально отдыхать. Всего доброго!
Глава 5
Хороших дел в пятницу не начинают
Этот день начинался как обычно.
Утром Виктор привычно сделал зарядку под переписанные Ленинградским заводом на винил старые хиты Реда Николза и принял душ.
В меню вернулось мясо. Надо понимать, четверг был по графику диетологов.
Очередная группа специалистов приехала на первые три пары и уехала к обеду.
Майор Ковальчук выехал утром и к обеду не вернулся. Вроде как его вызвали.
В перерыв отобедать с Виктором напросился Савельевич - узнать, что в нашей реальности еще написали из песен про войну, и в частности десантников. Виктор напел анчаровскую "Баллады о парашютах": "Автоматы выли, как суки в мороз, пистолеты били в упор, и мертвое солнце на стропах берез мешало вести разговор…"
- Жизненно… - заметил Савельевич. - Этот Анчаров - он где служил?
- В десантных он в сорок первом воевал. Потом на переводчика его обучили, в сорок пятом был переводчиком с китайского, когда с японцами воевали в Маньчжурии.
- Там же, значит, довелось… А он случайно архитектору Анчарову не родственник? Тут у нас некоторые дома в Брянске по проектам Анчарова строились. Тоже, кстати, вроде еще и песни пишет, и в Театре драматической песни выступал, это в Москве такой недавно открыли.
- Может, это он и есть?
- А может. Тут никогда не знаешь…
На улице перед воротами засигналил "старт" - видимо, приехала послеобеденная группа спецов.
- Ну что… Продолжим служить Советскому Союзу, стало быть…
Дверь распахнулась, в комнату, пригнувшись, влетел спиной вперед комендант, держа обеими руками тяжелый, незнакомый Виктору пистолет с дульным компенсатором, бесшумно прикрыл дверь, задвинув защелку, и стал за стеной.
- На пол! - зашипел ему в ухо Савельевич и пригнул вниз мощной рукой.
Виктор нырнул на ковер. Снизу он уже увидел, что Савельевич стоит на корточках с автоматом наготове.
- Их двое, - продолжал шептать комендант. - Один только смотрит на ребят, и они падают, один за одним. Ни выстрелить, ничего. Наверное, всех уже.
- Автомат где?
- В кабинете… Связи нет - рацию глушат, телефон обрезан. Я сразу сюда.
- Твою… - Савельевич левой рукой откинул край ковра, под которым оказался квадрат люка с крышкой заподлицо; он приподнял и сдвинул на ковер крышку, стараясь не шуметь.
- Лезь сюда, - зашептал он Виктору, - закройся в убежище и беги через третий ход, мы задержим. Все, молчать, пошел!
Виктор просунул ноги в дыру, нащупал скобы. Он успел заметить, что Савельевич с автоматом занял позицию пригнувшись справа от двери.
Внизу оказалось низкое, пустое помещение цоколя с узкими окнами сверху, похожими на бойницы. На некоторых простенках также были скобы; видимо, лазы имелись во всех комнатах. Буквально в двух шагах от него в глубь бетонного пола круто уходила лестница и вела к железной двери со скругленными углами и четырьмя рычагами для запоров. "Видимо, это и есть убежище", - подумал Виктор. Стараясь не нарушать стоявшей вокруг гнетущей тишины, которую разбавляло лишь журчание воды в трубах отопления, он спустился по ступенькам к двери. Со стороны остававшегося открытым люка донеслось невнятное бормотание, затем вдруг послышался щелчок открываемого запора - и тут же, с небольшим промежутком, наверху, в комнате над ним, на пол глухо упали два тела.
Виктор понял - вернее, даже не понял, а почувствовал каким-то первобытным инстинктом, - что это все. И что два тела - это не противник.
Он рванул на себя металлическую дверь - она открылась; в глубине проема тускло горело аварийное освещение. Он бросился внутрь, захлопнул дверь, повернул запорные рычаги. Рядом с дверью висел красный пожарный щит; Виктор сорвал с него то ли лом, то ли пику с кольцом на одной стороне и заклинил им тяги запорного механизма. Его уже не волновало, что он выдает свое укрытие грохотом и лязгом металла. Деваться было некуда.
"Что же это было-то? - лихорадочно соображал он. - Гипнотизеры? Или вообще монстры? Вроде контролера в "Сталкере"? Какая у них тут еще фантастика в реальность превратилась? Стоп, да они же сами им дверь и открыли. Забубнил кто-то - и открыли…"
За дверью убежища кто-то подергал за рычаг; механизм был заклинен ломом намертво.
"Э! Э! Да он сейчас так же там забубнит, и я открою! Что делать-то будем… Стучать надо чем-то, чтобы заглушить!" - осенило Виктора, и он бросился к пожарному щиту, хватая топор. Рядом со щитом он заметил красный опломбированный рычаг с висевшей над ним табличкой "Тревога". "Ну и дурак же я!" - отругал себя Виктор за невнимательность и что есть силы рванул крашеную рукоятку.
За дверью омерзительно взвыло; судя по мощи звука, доносившегося через несколько этажей и защитную дверь, сирену подобрали такую, что ее должна была сразу услышать половина Брянска; потом что-то приглушенно хлопнуло, словно где-то стреляли из ружья, еще раз, и еще.
"Теперь пусть побубнит! Однако сматывать надо". Виктор просек, что раз нападавшие сумели притащить с собой аппаратуру радиопротиводействия, то пластичная взрывчатка на дверь убежища у них уж точно найдется. "Третий ход… Он говорил про третий ход…"
От входа шел коридор с какими-то трубами и кабелями под потолком, в котором было несколько узких щитовых крашеных дверей в отсеки убежища. Виктор бросился по очереди в них толкаться; за первыми двумя оказались помещения с нарами, двери с надписями "Электростанция" и "ФВС" он пропустил, за следующей дверью оказалась кладовая, где хранились противогазы, патроны и стояло в пирамиде с десяток коротких коробовских автоматов, отчего у Виктора мелькнули неприятные ассоциации с какой-то компьютерной стрелялкой и ощущение бредовости происходящего; несмотря на это, он ухватил один из автоматов и три набитых рожка. В отсеке за следующей дверью, в глубине, за нарами оказалась железная дверь с надписью "Ход 2", а напротив нее и чуть вглубь в коридоре оказался отросток, ведущей к двери с заветной надписью "Ход 3". У двери виднелась черная коробка с поворотным пакетником - выключатель освещения.
Виктор на всякий случай вогнал рожок в магазин и передернул затвор, затем повернул выключатель и, держа правой рукой автомат за пистолетную рукоятку, левой повернул запоры и толкнул дверь от себя. За нею оказалось то, что можно было назвать именно ходом: ход сообщения, узкий и низкий тоннель, похожий на щель, с редкими маленькими круглыми плафонами под потолком, изредка расширявшийся боковыми нишами, для того чтобы два человека могли в нем разойтись.
Повесив автомат на шею, Виктор нырнул в этот ход. Он старался бежать, не сбивая дыхания, и думал о том, что же ждет в конце этого хода. Может, они уже все просчитали и сейчас хладнокровно ожидают его там, вымотанного бегом, теряющего волю к сопротивлению, расслабленного предвкушением спасения… Когда же этот чертов ход кончится? И что дальше, даже если они не устроили засады? В голову лезла всякая ерунда, вплоть до фантастического сверхсекретного тоннеля метро, в который он вот-вот вынырнет.
В висках стучало. Воздух здесь был сухой, но застойный и отдавал каким-то древним антисептиком. Автомат прыгал на груди, и Виктор на бегу перевесил его на плечо.
В конце хода была еще одна дверь; вновь держа автомат наготове, он открыл ее. За нею оказалась круглая, как канализационный колодец, шахта, ведущая вверх, со вделанными в стену скобами. "Вот тут, пока я лезу, как раз наверху удобно мне по башке долбануть", - решил он. Но делать было все равно нечего, и он начал карабкаться наверх, радуясь тому, что скобы не успели заржаветь. Наверху была небольшая площадка с дверью, простой, не защитной, которая открывалась поворотом ручки. Виктору к этому моменту стало уже абсолютно все равно, что его там ждет, лишь бы это произошло скорее; в глубине сознания даже мелькнуло, не скрывается ли там, за дверью, переход обратно в его реальность. Он нажал на ручку и вывалился наружу.
Глава 6
Антоновка вступает в бой
Его накрыла волна света и морозного воздуха, ноги провалились в неглубокий наст. Впереди, за ветвями густого кустарника, виднелась малоезжая дорога. Виктор захлопнул дверь, которая снаружи была замаскирована как часть накрытой досками поленницы распиленного сухостоя, и начал продираться сквозь кусты. Сзади в лесу продолжала надрываться сирена. Было не очень холодно, сверху сияло солнце; с еловых лап на голову и за шиворот обильно сыпался снег, но на это он уже не обращал внимания. Оба конца извилистой, как змея, дороги терялись в лесу, вокруг не было видно ни души. Виктор прислушался, надеясь уловить с какой-нибудь стороны гудки машин или лай собак… Это оказалось бесполезным: сирена все заглушала своим нудным, уже опротивевшим ему воем. Он хотел уже бросить жребий, в какую сторону идти, но тут заметил что-то темное, мелькнувшее вдали за деревьями; бросившись прочь с дороги, он спрятался за стволом толстой, раздвоенной выше человеческого роста сосны и снял автомат с предохранителя.
Из-за поворота неспешно показалась старая, еще довоенная газовская полуторка сизо-зеленого цвета, казавшаяся на фоне снега почти черной. В кабине был виден один водитель, а в кузове на ухабах громыхали и побрякивали пустые алюминиевые бидоны.
"Блин, а если это уже тридцать восьмой? Ну и черт с ним!"
Виктор достал из кармана выданное вчера красное удостоверение, переложил его в левую руку и, когда неторопливая полуторка по звуку стала совсем близко, выскочил из-за дерева и замахал развернутым документом, держа автомат в правой руке стволом вверх:
- Стоять! Государственная безопасность!
Из дверцы вынырнула фигура водителя в шапке с завязанными сверху ушами.
- Стою. А в чем дело? Мне на ферму надо!
"Однако народ непуганый. И к чему это? Ладно, потом спросим, какой год".