Что интересно, по дому ему разрешали ходить свободно - очевидно, основным предметом тайны в этом странном месте был он сам. Во второй же день он побывал на кухне, где повар в тельняшке под белым халатом чем-то напомнил ему Стивена Сигала из "Захвата", хотя лицом и не был похож, в караульном помещении, где в смежной с ним оружейке хранился целый арсенал, вплоть до противотанковых гранатометов и даже "Тюльпана" - ручной зенитной неуправляемой ракеты с семью боеголовками, а также в комнате связи, где, кроме местного коммутатора, радиостанции, нескольких телефонов и пары телетайпов, был фототелеграф с устройством, оказавшимся полнейшим аналогом лазерного принтера, только вместо лазера была ксеноновая лампа, а остальное представляло собой симбиоз фотонаборной и электрокопировальной машины. Был и небольшой кабинет врача, точнее, он напоминал школьный медпункт с белым шкафом, стерилизаторами, какими-то приборами в коробках и даже зубоврачебным креслом, к чему Виктор отнесся с некоторым подозрением. Несколько помещений в одном крыле дома было отдано под проживание персонала; их Виктор не осматривал, но мельком заметил, что они похожи на общежитейские: площадь три на пять метров была разгорожена пополам, и за перегородкой стояли кровати; в перегородке была дверь во входной коридорчик, где также виднелись двери в туалет и умывальник, и широкий проем в малую комнату, где был стол и шкаф для одежды.
На втором, мансардном этаже неожиданно оказались наблюдательные посты с приборами ночного видения и тщательно замаскированные снаружи позиции для снайперов; половина мансарды от лестницы была вообще завешена плотной шторой, за которой что-то негромко гудело и мерцало. Околачиваться здесь Виктору не захотелось, и он спустился вниз, сделав вывод, что ночью здесь по окрестностям лучше не бродить. Внизу у входа ему бросился в глаза шкаф с надписью "Для галош", и он подумал, что, когда растает, галоши, видимо, будут здесь очень к месту. У входа же был небольшой кабинет коменданта, который ведал хозяйственными вопросами, но тоже таскал под одеждой автомат и, как выяснилось позднее, почему-то подчинялся начальнику караула; Виктор так и не понял, как здесь все ухитряются совмещать функции хозяйственных служб и безопасности. Кстати, в каждой из комнат этого дома и даже в коридорах висел белый фанерный ящик аптечки с красным крестом и, кроме молчащего трансляционного динамика, небольшая металлическая коробка с динамиком внутренней громкой связи, а на полу обязательно лежал ковер.
Персонал объекта составляли исключительно мужчины, причем все, как узнал Виктор у человека, представленного ему капитаном Ковальчуком в качестве начальника караула, были бойцами одной из частей особого назначения МГБ, а что касается выполнения функций персонала и соответствующей одежды - "согласно приказу". Почему так - спрашивать было бессмысленно. К ним можно было обращаться по имени и отчеству, которые назвал начальник караула, причем Виктор подозревал, что имена условные, как и обращение "начальник караула"; все это было больше похоже на одно подразделение, выполняющее не до конца понятную Виктору задачу. Самого начальника караула звали Николай Савельевич.
Охрана не охрана, телохранители не телохранители; гранатометы, а особливо "Тюльпан" - понятное дело, не от бродячих собак. Что же и от чего тут так охраняют? Из увиденного надо полагать, что охраняют все-таки его, а вот от чего… На всякий случай Виктор решил до уяснения ситуации воздержаться от каких-то выходов за пределы объекта. В голову полезло сравнение с резиденциями кибернетов из книги программиста Солженицына; правда, территория роскошного парка не напоминала, а сам Виктор чувствовал себя здесь не как великий кормчий, а скорее как сканируемый жесткий диск.
У Николая Савельевича он узнал, что куцые автоматы в рыжем пластмассовом корпусе, которыми был вооружен персонал, тоже системы Коробова, но выпускаются только для осназа. Николай Савельевич с удовольствием показал, как обращаться с этим оружием, собирать и разбирать его, и даже позволил немного пострелять на окраине объекта, где, как оказалось, оборудовано небольшое стрельбище. Автомат был довольно легким, хотя на первый взгляд показался Виктору не совсем удобным, как АК, в основном из-за того, что левой рукой его приходилось держать за ложе между пистолетной рукояткой и плечом, а переводчик огня он по привычке искал слева. Однако неожиданно для самого себя первую же очередь он выпустил точно в мишень.
- Машинка что надо, только привыкнуть к ней, - разъяснил Савельевич. - По весу и длине как пистолет-пулемет, зато патрон какой! Забор кирпичный для него что фанерка. С ним и с правой руки огонь ведешь, и с левой - гильзы вперед выбрасывает. Под одеждой спрятать, в чемоданчике - запросто. Мечта чикагских гангстеров, банки с ним грабить, инкассаторов, из конкурентов кого укоцать - это там бы запросто развернулись. Все эти американские "галы", рейховские "беретты", "скорпион" хваленый - чудо-оружие это против нашего что квелая морковка против дрына. Одно только - двери и окна им вышибать плохо: пластмасса раскалывается.
В ответ Виктор научил Савельевича песням "Ваше благородие, госпожа удача" и "Я тебе напишу после схватки", пояснив, что обе песни из советских фильмов и одну из них исполняет герой, помогающий красноармейцу Сухову, а другую - агент ЧК в стане белогвардейцев. Песни и сюжеты обоих фильмов Савельевичу понравились, хотя "Таинственного монаха" он счел красивой байкой. Ему виднее.
Проснувшись в среду, Виктор уже чувствовал себя на новом месте уверенно. Как будто в командировке в гостинице или вообще в доме отдыха или санатории. Зарядку, что ли, сделать, потом в душ… Он щелкнул ручкой "Нокии" с русской надписью "Вкл. - тембр".
- …А теперь послушайте новую шуточную песню, которую два месяца назад написали молодой руководитель синергического джаз-бэнда "Первый шаг" Юрий Саульский и поэт-песенник Михаил Танич. К сожалению, отдельные деятели культуры отнеслись к их работе предвзято, и оригинальное произведение в недавно появившемся стиле "The Twist" могло не дойти до слушателей. Находились даже перестраховщики, предлагавшие композитору взять другого автора текста, с более правильной, по их мнению, биографией. Помогла принципиальная позиция ответработников из МГК ВЛКСМ, прямо заявивших, что пока песню гоняют по бюрократическим инстанциям, ее уже поют в народе. И сейчас вы услышите этот наш настоящий советский твист в исполнении вокального квартета "Айсберг".
Весело рванули зажигательный темп тромбоны и ударник вместе с фортепьяно, и пара чистых и звонких, как весенняя капель, женских голосов затянула "Жил да был черный кот за углом…".
"Да это же квартет "Аккорд"! - осенило Виктора. - Они еще одну из любимых песен нашей группы из фильма пели - "Я был рожден в трущобах городских…". Ну да, они. Это что же, я помог настоящим авторам?
А кстати, надо как-то хит из "Генералов" протолкнуть. Только кому? Может, Утесову? Или Глебу Романову? На испанском? Не, на испанском не надо, это же понадобится на нем слова вспомнить. А может, вообще подвигнуть Одесскую киностудию на постановку идеологически правильных "Капитанов песка"?"
Тем временем "Черного кота" сменила "Моя родная сторона", кстати, тоже в веселенькой джазовой обработке. Виктор помахал руками и ногами и побежал в душ.
Дальше день шел по накатанной дороге. Специалисты расспрашивали, записывали и эрили. Ковальчук приезжал с утра и уезжал вечером. В обеденный перерыв Виктор пригласил его отобедать в его комнате, на что тот согласился. Для затравки Виктор спросил, какие нужно для приема на работу экспертом оформлять бумаги - ну заявление, анкету и прочее.
- А ничего не надо, - сказал Ковальчук. - Документы вам завтра принесут.
- Однако у вас просто волком выгрызли бюрократизм.
- А для чего в вашем случае, к примеру, писать анкету? Кто и как ее проверит?
Виктор не нашел, что ответить. Логика была железная.
- Как вы тут, нормально устроились? Ничего не нужно? Например, холодильный шкаф?
- Нет, спасибо. Сейчас не жарко, да и на кухне холодильник есть, если что, стюард принесет. Кстати, а почему здесь в персонале ни одной женщины?
Ковальчук призадумался:
- А для чего? Впрочем, если вам нужна сексуальная разрядка, мы можем доставить женщин, готовых к близости с вами в требуемое вам время, имеющих необходимую привлекательность, здоровье и опыт.
- Странно… У меня сложилось впечатление, что в вашей реальности очень моральный строй и очень много уделяется созданию и укреплению семьи. Если не секрет, это что, штатная агентура такая, или добровольцы, или для номенклатуры есть закрытые публичные дома?
- Нет, это несколько другое. Как вы понимаете, в обществе в обозримое время не могут быть полностью искоренены преступность, проституция и прочее. Их пока только можно уменьшить. Поэтому есть пока и определенное число женщин, склонных к проституции и не желающих менять образа жизни. Таких большей частью приходится или изолировать от общества, или находить более мягкие способы препятствовать им в этом занятии. Из этого контингента отбирают ограниченное количество кандидаток с наиболее подходящими данными, им предлагают амнистию за сотрудничество, специально подготавливают в плане способностей физического и психологического контакта, учат знанию языков и прочим необходимым навыкам и используют для получения информации у иностранцев двумя способами. Во-первых, среди иностранцев поддерживается слух, будто в СССР пока есть тайные валютные бордели и можно через какие-то связи, через сутенеров найти каких-то необыкновенных женщин легкого поведения. Второй путь - это маскировка под обычных советских женщин, прислугу, случайных знакомых, которых пытаются соблазнить иностранцы. В обоих случаях эти дамы хорошо подготовлены и очень эффективны.
- Случайно не от этого пошла вражеская пропаганда про похищения женщин на улицах для руководства страны?
- Именно. Это пущенная нами же дезинформация, чтобы скрыть встречи наших сотрудников с подобными агентами. Ведомство Геббельса за нее ухватилось и тиражирует, выполняя за нас нашу же задачу. Но вам таких женщин сюда не предлагали, потому что был сделан вывод, что вы не пользуетесь подобными услугами.
- И правильно. Я действительно не признаю продажной любви. Кстати, вы так подробно все рассказываете, словно уверены, что дальше этого дома это не уйдет.
- Хм… Вы зря так подумали. Наоборот, вас заинтересованы вернуть в ваше время при первой возможности, поэтому от вас и не делают тайны. Так что приятного вам аппетита!
…Обеденный разговор навел Виктора на три мысли.
Первая: почему бы не устроить оргию на халяву? Или хотя бы, не теряя морального облика, посмотреть на этих загадочных агентесс: действительно ли они так сногсшибательны по части женской привлекательности, что с ними можно выдать все что угодно? Просто попить кофе и расспросить. Подумав, Виктор все же счел это плохой идеей. Как-никак он представляет здесь один в своем лице Российскую Федерацию перед всем человечеством, а равно и будущее этого человечества, пусть даже вероятное и не слишком светлое.
Вторая: это еще раз подтверждает, что ни Вэлла, ни Зина не завязывали с ним отношений ради государственных интересов. Он тут, конечно, вроде как иностранец (хотя это еще как посмотреть), но не имел изначальной цели соблазнять ни ту ни другую. И это радовало.
Третья: ему вроде бы как пообещали возвращение в свою реальность, хотя и нетвердо. Или же, наоборот, пудрят мозги. Что пока совершенно нельзя проверить, а когда станет возможно, то, может быть, будет поздно.
Вообще Виктор сделал вывод, что капитан Ковальчук - мужик довольно хитрый и сумел поставить так, что он, Виктор, каждый раз совершенно сознательно делал то, что было надо Ковальчуку, без принуждения, угроз или обмана. Сумел сделать так, чтобы он, Виктор, сам сел к нему в машину, сам поехал в этот странный санаторий, сам признался, что он, Виктор, из будущего, сам согласился рассказывать об этом будущем все, что надо, и, наконец, сам захотел в этом санатории запереться. Каждый раз Ковальчук как бы давал Виктору ряд исходных данных, из которых естественно вытекал только один верный с точки зрения рассудка простого обывателя путь - как раз тот, который и был нужен капитану. При этом играла роль как та информация, которую он давал Виктору, так и та, о которой он умалчивал. Вот, например, гранатометы в оружейке. Действительно ли им угрожает такая опасность, что они понадобятся? Неизвестно. А раз неизвестно, то с точки зрения рассудительного обывателя лучше не дергаться, ибо неизвестность таит в себе большую опасность, чем угроза. С другой стороны, Ковальчук тщательно и педантично устранял с желаемого пути Виктора то, что бы составило для него нравственное препятствие и противоречило его убеждениям и взглядам на жизнь и порядочность.
Может, они так теперь всем обществом и управляют? Большинство обывателей не надо сажать и отправлять на лесоповал, не надо пугать арестами по ночам, они сами себя запугают, домысливая ситуацию. Ну кто-то дурак или упертый - того те же обыватели, объединившись в Осодмил, под прикрытием всей мощи государственной машины заломают, или профи на "старте" приедут.
А может, и нашим обществом теперь так управляют? Хотя бы иногда? Ну каким надо было быть дураком, чтобы в конце девяносто первого всерьез считать, что надвигается голод, когда у каждого квартира до потолка была забита крупой, консервами, мешками с сухарями, банками с постным маслом, пачками соли, а сверху на все это еще и складывали пакеты, набитые трусами, майками, носками и кальсонами с начесом. А ведь сколько поверили. Домыслили. Накрутили мозги друг другу.
Глава 4
"Моцарт отечества не выбирает…"
После обеда Виктора ждал небольшой сюрприз. В комнату с круглым столом из прибывшей полуторки-фургона с надписью "Санэпиднадзор. Технологическая" затащили несколько серых ящиков и трехканальный самописец.
- Виктор Сергеевич, наши ученые просили в порядке исследований вашего феномена провести некоторые измерения. Как вы к этому относитесь?
- Ну это смотря какие измерения. Надеюсь, меня не собираются препарировать, как лягушку?
- Ни в коем случае! - возвысил голос один из специалистов, невысокий худой молодой человек с зачесанными назад волосами, начинающейся залысиной на лбу и почему-то в круглых старомодных очках. - Я вам все объясню, здесь все просто. Вот манжетка, она надевается на кисть руки, измеряется пульс и температура, а ларингофончик слушает дыхание. Абсолютно ничего вредного, и даже не будет дискомфорта.
- Понятно. Это что-то вроде "детектора лжи"?
- Нет-нет! Кстати, академик Увалов вообще скептически относится к использованию полиграфов и подобных вещей! Сугубо механистический подход к анализу психофизиологических реакций человеческого организма и вульгаризованная трактовка отдельных положений кибернетики, которые, кстати, на данный момент носят в значительной мере дискуссионный характер, скорее способны скомпрометировать подобные исследования, нежели их ускорить, но, к сожалению, на Западе в рекламных целях и ради привлечения финансирования…
"А черт их знает, - подумал Виктор. - Может быть, и детектор. Посмотрим, что будут спрашивать. Если детектор, то должны быть среди прочих простые, очевидные вопросы, чтобы выявить реакцию, настроить прибор, а многие вопросы должны требовать однозначных ответов - "да" или "нет"…"
Специалист в круглых очках помог Виктору пристроить манжету и остальные датчики, продолжая по инерции разъяснять, что двоичное выражение состояния клеток организма мыслящего существа еще само по себе не означает автоматической возможности определять истинность или ложность сделанного этим существом умозаключения.
…Пары с датчиками прошли, как и без датчиков. Простых вопросов, ответы на которые были бы известны спрашивающим, Виктору не задавали, равно как и вопросов, на которые бы пришлось говорить односложно. Вообще ни один из вопросов не требовал кривить душой. Расспрашивали о том, что понимается под глобальным потеплением, что говорили по "Голосу Америки" в семидесятых годах о мемуарах Хрущева, какие неформальные движения молодежи характерны для конца первого десятилетия двадцать первого века, что представляли собой комплексные обеды в студенческой столовой в восьмидесятом году, какие фильмы были наиболее популярны в девяностых, как менялись основные направления работ по экономии топлива в двигателях внутреннего сгорания за полвека, насколько широко в быту найдет применение микроволновая печь для приготовления пищи…
Пожалуй, больше всего Виктора удивил вопрос о микроволновке; насколько он понял, их уже в Союзе используют. Что же касается вопросов вроде длины волос у растаманов, то он начал склоняться к мысли, что такие ему задают либо для того, чтобы сбить с толку, либо действительно они нащупали возможность двигать людей во времени и готовят массовую переброску, а потому форсированно продвигают футуространоведение.
В процессе замеров на аппаратуре ритмично моргала яркая лампочка и постукивал метроном в динамике. Однако это не мешало беседе, и Виктору даже показалось, что пары прошли значительно быстрее обычного - такая работа уже стала входить в привычку. К концу дня аппаратуру свернули и увезли на том же грузовике.
К вечеру, пока не стемнело, Виктор прошелся по территории объекта. Территория эта была куском елового, темного леса, слегка разведенного старыми соснами с заснеженными шапками хвои на самом верху и рыжими стволами, из которых во все стороны торчали, как гвозди, обломки старых, отмерших ветвей; кое-где в эту массу вклинивались тонкие белые стволы берез и черные вертикальные штрихи осин; внизу, под тенью отягощенной снегом хвои, лес выглядел бесконечной колоннадой, изредка нарушаемой редкими кустами или подлеском.