Город стал хорошо виден – европейские дома вдоль прямых улиц и скученность окраин, застроенных фанзами и прочей туземной архитектурой. Порт Виктории медленно поворачивался внизу, корабли на рейде выглядели как пирожные на подносе.
– Сброс!
Новая модификация управляемой планирующей бомбы "Альбатрос" УБ-1000 показалась, выплывая из-под днища "туполева", – короткокрылая, с растопыренными угольниками стабилизаторов, она обгоняла самолет, исторгая пламя из ЖРД.
Ткачук сосредоточился, осторожно, нежно сдвигая рукоятку.
"Альбатрос" заскользил вниз, огонь, вырывавшийся из сопла, утух, зато ярко разгорелся красный трассер, указывавший местоположение планирующей бомбы – та удалилась настолько, что казалась черточкой.
Разогнавшись в пике, "Альбатрос" выцелил линкор "Энсон" – и вонзился в палубу, прошивая ее, как крепкий гвоздь – фанерку. В следующее мгновенье бабахнула БЧ – тонна взрывчатки вскрыла броневые плиты перед носовой орудийной башней. Клокочущий огонь вынесся в рваное зияние, вспухая облаком яростного огня. Это было страшно, но тут корабль словно распух, раскрываясь и подбрасывая тяжеленные башни – рванул боезапас, извергая бешеное пламя и куски раскаленного металла.
Отбомбилась вся девятка – целая стая "Альбатросов" слетелась к английским кораблям, вколачиваясь в палубы и надстройки. Досталось даже танкеру "Шенанго" – судно лопнуло, растекаясь горящим топливом, и волна жидкого огня окатила крейсер "Хадсон", поглотила пару эсминцев, не считая бесчисленных джонок и сампанов, крейсировавших между берегом и боевыми кораблями.
УБ-1000 "тюкнула" линкор "Дюк оф Йорк", но пробить броню, прикрывающую боевую рубку, не смогла и подорвалась, снося в воду башню.
С авианосцами было попроще – "Илластриес" потерял часть палубы по левому борту, а после взрывом и сам борт вынесло. Красиво набухли облачка пламени от лопнувших цистерн с бензином – десяток "Сифайров" и "Авенджеров" покрутило по палубе и сбросило в пролив.
– "Маленькие", очистить пространство!
Порядка двух эскадрилий истребителей "Хелл-кэт" все же поднялось в воздух. Набирая высоту, они открыли огонь по "тушкам", но "маленькие" вступились за "больших".
"МиГи" набросились на "Хеллкэтов", расстреливая тех с дальней дистанции – горящие обломки посыпались вниз, пропадая в тучах черной гари.
– Работаем "тонками"!
– Есть!
– Сброс!
"Ту-10" ощутимо вздрогнул, освобождаясь от бомб – обычных авиабомб весом в тонну. Вихляя в воздухе, они ухнули, и вскоре вода вздыбилась белопенными горбами, подбрасывая уцелевший эсминец, переламывая авианосец "Индомитебл", опрокидывая "Викториес".
Последний так и не вышел из опасного крена – очередная "тонка" пробила мокрое днище и взорвалась, распарывая клепаную сталь.
– Пройди по прямой! – попросил Ткачук. – Сфотаю! Ах, какие снимки! Какие снимки!
– Внимание! Я – ноль седьмой! Звену Усенко закончить с портом. Остальные – к аэродрому!
"Ту-10" развернулся к Коулуну. По фюзеляжу прошла дрожь – заработали нижние турели, отстреливаясь от наседавших "Харрикейнов" – видимо, истребители поднялись как раз с Цидэ, дабы дать отпор "русским агрессорам".
– Кибаль! Как там?
– Да есть тут любители пострелять… Сейчас, командир, я их отучу… Ох, ты…
– Кибаль! Кибаль!
Ответа не последовало. Чертыхнувшись, Егор передал управление второму пилоту и покинул кабину. Быстро прошагав мимо сосредоточенных бортстрелков, чьи плечи были напряжены, а глаза сужены, высматривая новые цели, Челышев нацепил кислородную маску и выбрался в тамбур.
Хвостовой отсек не был герметизирован, приходилось пользоваться кислородными приборами. Распахнув дверцу, Егор ввалился в маленькую кабинку бортстрелка. Стекла были поколочены, в борту зияли дыры. Кибаль будто прилег на спаренную пушку, нелепо задравшую ствол. В унтах и полушубке – на высоте холодно – старшина казался спящим, но рука, обессиленно свесившаяся на исшарканный линолеум, была красной от крови. Страшненькая лужица все натекала и натекала…
– Что ж ты?
Челышев схватил старшину за плечо, развернул. Голова Кибаля безжизненно мотнулась, запрокинулась, и голубые, широко раскрытые глаза стрелка-радиста уставились на Егора поверх кислородной маски.
Челышев медленно положил ладонь на лоб Кибалю и закрыл глаза павшему товарищу. Ярость клубилась в душе, требуя выхода.
Егор осторожно уложил старшину на пол и занял его место. Навел пушку, вжал гашетки. Спаренная установка задолбила, посылая короткие очереди. Выстрелы почти не были слышны, забиваемые воздухом, воющим в пробоинах.
"Харрикейн", угодивший под горячую руку, задымил и свалился на крыло. Еще парочка, кружа, забиралась в высоту, намереваясь зайти "тушке" в хвост. Дымные шнуры трассеров, малиновых и зеленых, пересеклись с траекторией полета одного из истребителей, и тот закувыркался горящим клубком.
Стрелял "мигарь" – вот и он, "маленький". Челышев наклонил стволы и выпустил очередь, перебив второму "Харрикейну" крыло. Туда тебе и дорога.
"Ту-10" вздрогнул, еще раз, но это были не попадания – падали бомбы. Вон они, крутясь, как юлы, летят вниз, а внизу летное поле, узкие бетонные полосы и самолеты, самолеты…
Взрывы полутонок рождали круговые волны, раскидывавшие матчасть Королевских ВВС. Одна из бомб угодила по складу боеприпасов, и грохнуло так, что кольцом разогнало облака дыма.
Увесистую "тушку" слегка качнуло.
Посидев, сгорбившись, на жестком сиденье, Челышев встал и побрел в кабину. Все обернулись к нему.
– Шо там? – спросил Ткачук. – Кибаль где?
– Убили Кибаля, – сухо ответил Егор.
Павло сморщился и зажмурился. Не дай бог увидят еще, что мужик плачет…
* * *
…Показался Порт-Артур. "Мигари" летели по флангам, будто эскорт. С задания возвращалась вся девятка. Потерь не было.
Челышев усмехнулся. Покосился на угрюмого штурмана.
– Произвести посадку, – глухо сказал Егор.
Началась обычная суета.
– Шасси выпустить! – скомандовал Челышев. – Стабилизатор – минус 2,5 градуса! Разворот.
– Закрылки выпущены на двадцать!
– Подходим к точке разворота, – доложил штурман.
Самолет выходил на посадочный курс.
– Подходим к глиссаде! – сообщил Ткачук.
– Закрылки на тридцать выпустить.
– Вошел в глиссаду, шасси выпущено, к посадке готов.
– ВПР ! – предупредил штурман. – Решение?
– Садимся, – коротко сказал Челышев.
– Семьдесят… шестьдесят… пятьдесят… – считал второй пилот высоту. – Пять… четыре… три… Метр, метр, метр, полметра, полметра, ноль!
Бомбовоз, притираясь к бетонной полосе, качнулся, вздрогнул – и покатил. Сели…
Челышев с Ткачуком вынесли носилки с Кибалем, и сам Голованов, командующий дальней авиацией, посуровел и снял фуражку.
Глава 16
"Морской лев"
СССР, Москва, 22 сентября 1945 года
Пассажирский "Ту-12" снова собрал вместе штаб ВВС 1-го Дальневосточного фронта – по звонку из Москвы было решено не распускать "дружный коллектив", а просто перебросить к новому месту службы – в Вильгельмсхафен, где базировались авианосцы "Советский Союз" и "Советская Россия".
Жилин вздохнул, глядя в иллюминатор. Жаль, что "его" 122-й полк остался на Дальнем Востоке. С другой стороны…
Иван подумал о Лиде и невольно улыбнулся. Каких-то считаных дней (ну, и ночей) хватило, чтобы образ этой девушки накрепко угнездился в душе.
Вот, вспомнил о Лидочке – и сразу тепло стало, и хорошо, и славно. Нет, он помнит Алену, свою первую и единственную жену, вот только как ему быть? Сейчас-то она молода, растит его сына… М-да. Тут-то и начинаются вопросы.
Он, Жилин Иван Федорович, прожил долгую жизнь. Всякое бывало, и плохое, и хорошее. Как у всех. Они с Аленой дожили до глубокой старости, и он схоронил жену. И теперь…
Господи, о чем он вообще говорит? Что ему, прийти посвататься к своей как бы жене? Бред. Для нее он, маршал Рычагов, совершенно чужой человек, бывший командир полка, в котором служил и погиб ее муж, лейтенант Жилин. Что в этой, совершенно фантасмагорической ситуации можно сделать? Помочь деньгами, продуктами, материи подкинуть на пеленки-распашонки. Это да. Он и дальше будет помогать семье своего "второго Я", хотя и сложно это, архисложно – следить вчуже, как подрастает твой сын, и не иметь никакой возможности сделать или сказать больше, чем то дозволено постороннему человеку, пусть даже и другу.
Ему очень хочется исправить им же допущенные ошибки, но как же это трудно! Гораздо проще наделать зла в образе секретного агента-диверсанта, чем сотворить добро – подпольно, таясь, не выдавая себя.
Было у него и такое намерение – вообще не жениться, не заводить семью. Просто потому, что она уже есть. Как бы.
И вот в его жизни появилась Лидочка…
Нет, он не строит планов, не загадывает наперед. Живет и радуется. Надеется на что-то.
Можно даже сказать, что лишь теперь он почувствовал себя настоящим человеком, а не ущербной половинкой Рычагова. Цельность появилась, цельность натуры, а то, что обращаются к нему не как к Ивану, так это мелочи. Вон, Максим Исаев, он же Макс Отто фон Штирлиц, лет тридцать старался не вспоминать, что наречен Всеволодом Владимировым. А он чем хуже?
В каюту заглянула стюардесса, мило улыбнулась и прощебетала:
– Пристегните ремни, товарищ маршал! Самолет идет на посадку.
* * *
Штабные работники, помятые и замученные долгим перелетом, вышли на поле Центрального аэродрома. Николаев и Жмулев негромко переговаривались, Бубликов таращился на связистку Ниночку, а та надменно задирала носик.
Жилин перехватил Лидин взгляд и улыбнулся. Девушка расцвела, а Иван не стал секреты разводить – взял Лиду под ручку и сказал:
– Поехали.
– Куда?
– Домой.
Черный служебный "ЗИС" подвез маршала и его возлюбленную к "Дому на набережной". Бесстрастный лифтер доставил их на нужный этаж. Жилин отпер дверь своей квартиры, пропустил вперед Лиду, вошел сам и притворил створку за собой.
– Вот, тут я и живу, – сказал Иван.
– Ничего себе… – пробормотала девушка, разглядывая дубовые панели и расписные потолки. Увидав белый холодильник "Дженерал электрик", она всплеснула руками: – У тебя и электроледник есть?!
– Не обращай внимания, это все казенное. Я тут живу, как в гостинице. Не жалуюсь, нет, но это не мой дом. Дом – это же не просто жилплощадь…
– Ну да… – неуверенно сказала Лида. Доверчиво прижавшись к Жилину, она спросила негромко: – А что с нами будет?
В этот вопрос было вложено гораздо больше смысла, чем его позволяла вместить простенькая фраза.
Иван подумал и сказал:
– Выходи за меня замуж.
Лида подняла на него глаза – и без того большие, они увеличились еще сильней.
– Товарищ маршал, – прошептала она, – я простая девушка из деревни…
– Так и я не графских кровей.
– А… если я соглашусь?
– Распишемся, – улыбнулся Жилин. – Будем жить-поживать да добра наживать.
– Я согласна…
Лидины руки обвили шею Ивана, девушка подтянулась и всхлипнула. Жилин поцеловал ее.
– Ты не знаешь, – спросил он ласково, – почему девушки плачут, когда им делают предложение?
– Это от счастья! – ответила Лида. Уткнулась ему лицом в грудь и замерла.
Жилин молча улыбался, гладил девушку по спине и вдыхал аромат Лидиных волос. Они пахли мылом "Земляничным".
* * *
Иван ждал вызова еще вечером, но позвонили ему лишь утром, часов в девять.
– Алло?
– Сталин говорит. С прибытием вас, товарищ Рычагов.
– Спасибо, товарищ Сталин.
– Я жду вас ровно в два часа.
– Слушаюсь, товарищ Сталин.
Положив трубку, Жилин обернулся и увидел в дверях Лиду. Стыдливо кутаясь в простыню, она таращила глаза и хлопала ресницами.
– Это сам Сталин звонил? – выдохнула девушка.
– Сам, – улыбнулся Иван.
Приблизившись, он подхватил на руки свое сокровище и потащил в спальню. Можно было еще часок поваляться…
…Ровно в два Жилин перешагнул порог сталинского кабинета. Кабинет был полон – отовсюду сверкали генеральские и адмиральские звезды. Черняховский, Горбатов, Ватутин, Конев, Толбухин, Рокоссовский, Кузнецов – все были здесь. Даже Жуков жался в сторонке, находясь в полуопале – перебрал "маршал Победы" с трофеями, превысил всякий лимит терпения.
Даже разгром Квантунской армии не слишком повысил доверие – 2-й Дальневосточный фронт, которым командовал Жуков, играл вспомогательную роль.
Пожимая протянутые руки, Жилин пробрался в уголок, где топтались Вершинин с Головановым.
– О-о! – обрадовался Главный маршал. – Какие люди! Ты вчера прилетел?
– Ага. Думал, сразу сюда, но…
– Да тут и без того дел хватало!
Неожиданно гул голосов стих, и послышался негромкий голос:
– Здравствуйте, товарищи.
– Здравия желаем, товарищ Верховный главнокомандующий! – хором ответили офицеры.
– Садитесь. Если не хватит стульев, принесем еще.
Военные расселись за длинным столом для совещаний. Вождь занял свое место и сказал:
– Товарищ Черняховский назначен командующим 1-м Западным фронтом. Сейчас наметилось затишье… Хм. Доложите нам, как идут дела.
Маршал Черняховский поднялся и подошел к большой карте.
– Командующие 2-м и 3-м Западным фронтом не могут покинуть войска, поэтому буду отдуваться за троих. – Указка шлепнула по карте. – 3-й Западный фронт продвинулся на линию Труа – Шалон-сюр-Марн – Мец. 2-й Западный фронт теснит англосаксов в Арденнах. 1-й Западный фронт проходит сейчас вдоль Рейна и охватывает побережье от Голландии до Дании. Англо-американские войска остановлены на линии Дуйсбург – Бонн. Сейчас мы готовимся к переходу в контрнаступление. На севере Германии войск противника нет, хотя были попытки высадить бойцов 82-й и 101-й американских воздушно-десантных дивизий. Все три попытки потерпели полный провал. Замечу, что местные жители активно помогали нам в противодействии десанту – натерпелись бомбежек бывших наших "союзников". На сегодняшний день самые большие пакости творит так называемый "Гранд-флит", Королевский военно-морской флот Великобритании. Линкоры и крейсеры англичан постоянно обстреливают побережье у Эмдена, Вильгельмсхафена, Куксхафена. По данным разведки, готовится десантная операция, наподобие нормандской.
Сталин повертел трубку, кивая, и сказал:
– Мы советовались с товарищами и сделали нужные выводы. Товарищ Рычагов, как по-вашему, что мы должны сделать для ослабления английского флота?
Жилин поднялся и спокойно сказал:
– В первую очередь необходимо разбомбить главную базу в Скапа-Флоу на Оркнейских островах. Но останавливаться на этом нельзя. Единственно – можно и нужно устроить морскую блокаду Британских островов, памятуя, что англичане чрезвычайно зависят от внешних поставок, можно начать тотальную подводную войну, но все это лишь полумеры. Пока мы не высадим десант в Англии и не оккупируем Соединенное Королевство, толку не будет.
Сталин благожелательно кивал:
– Мы пришли к тем же выводам, товарищ Рычагов. Поэтому вы назначаетесь командующим ВВС 1-го Западного фронта. Садитесь. Товарищ Черняховский, помнится, Гитлер пытался захватить Британию?
– Да, товарищ Сталин.
– И как называлась немецкая операция?
– "Зеелёве", товарищ Сталин. "Морской лев".
– Операция немцам не удалась. Наша задача – превзойти их и осуществить операцию "Морской лев"!
Глава 17
Визит в Скапа-Флоу
Германская Демократическая Республика, Вильгельмсхафен. 24 сентября 1945 года
"Ту-12" сел на военном аэродроме под Вильгельмсхафеном, крупнейшей базой Кригсмарине на Северном море. Вильгельмсхафен располагался на северо-западном побережье Ядебузен – Нефритовой бухты и городком был не шибко крупным, смахивавшим на Ленинград своею выдержанной архитектурой.
Зато глубокая и обширная гавань впечатляла. Прямо у набережных швартовались эсминцы, в западной части порта швартовались крейсеры, на севере стояли линкоры – Иван сразу узнал громадный "Ленин", а рядом тулились трофейные "Шлезиен" и "Шлезвиг-Гольштейн", переименованные в "Карла Маркса" и "Фридриха Энгельса".
На рейде серели малопривычные для старых моряков авианосцы – они выделялись отсутствием орудийных башен, пустой и гладкой палубой, да надстройкой-"островом", вынесенным чуть ли не за борт. Издали было не разобрать названий, но, должно быть, это "Советская Россия" и "Советский Союз".
– Ну, что, ребята и девчата, – улыбнулся Жилин, оборачиваясь к штабу, – перебираемся на борт. Рулить будем с "Савраски".
"Савраской" флотские прозвали "Советскую Россию" – ласково так, по-крестьянски.
– А мы не против, товарищ маршал! – задорно ответила Наташа Стратофонтова из отдела связи.
– Ну, если уж сама Ната "за", то прошу на катер! Оперативники, вы первые.
Николаев лихо козырнул:
– Все путем, товарищ маршал! Подготовим все в момент!
– Виктор!
Майор Бубликов тут же материализовался.
– В тебе я уверен, – сказал Жилин, – и я хочу быть уверен в надежной связи – с каждым кораб-лем, с каждым самолетом.
– Сделаем, товарищ маршал!
– Давай…
Поймав взгляд Лиды, Иван подмигнул ей, и девушка заалела щечками. Подружки, само собой, захихикали, и пошло мощное жужжание…
…Каюта на авианосце была крошечная, еле развернешься, зато Жилин ни с кем ее не делил. Даже с Лидой.
Условия были чисто походные – койка, столик, шкафчик. Зеркальце, рукомойник – и персональный гальюн.
Иван быстро переоделся в "полевку" и засел разбираться с бумагами. Эх, комп бы сюда…
…Ночью его разбудили гулкие взрывы. Они бухали где-то в стороне города, потом сместились к морю и затихли.
Выглянув в коридор, Жилин окликнул пробегавшего матроса:
– Кто стреляет?
– Англичане, товарищ маршал! Крейсер ихний подошел, и давай… Отогнали!
Вернувшись в каюту, Иван долго ворочался, все думал, как ему тех англичан прижучить, и заснул-таки. Четыре часа продрых, до самого подъема.
За это время "Советская Россия" успела отдать швартовы и выйти в море.
Шли двумя колоннами. В первой – "Савраска", во второй – "Советский Союз". Авианосцы шли в середине строя, в охранении следовали "Карл Маркс" и "Фридрих Энгельс", два легких крейсера – "Молотов" и "Ворошилов", лидер "Минск", эсминцы "Володарский", "Свирепый", "Страшный", "Славный", "Суровый" и "Смелый", а также два тяжелых крейсера – "Адмирал Ушаков" (бывший "Адмирал Шеер") и "Адмирал Нахимов" (бывший "Адмирал Хиппер").
Внушительная, в общем-то, получилась эскадра. Вернее будет сказать – авианосная ударная группировка. АУГ.