Время кончалось, береговая линия вот-вот уйдет под самолет, а несколько "Б-29" до сих пор целы и упорно лезут на территорию СССР.
Тут Жилина осенило. Вернее, он вспомнил один маленький нюанс: когда они на Тихом океане топили "Энолу Гей", Иван заметил, что "Б-29", приспособленный под атомную бомбу, был здорово облегчен – от обычной кучи пулеметов инженеры оставили всего три. Может, поискать по этому признаку?
Не раздумывая более, Жилин подставился ближайшему бомбовозу. Борт-стрелок тут же пустил пару очередей – Иван едва поспел увильнуть. Не тот…
Внизу показался Херсонес.
Жилин на форсаже метнулся к следующему "Б-29" – и не получил отпора. Большой сектор обстрела не был прикрыт!
Рука будто сама вжала гашетку, и короткая очередь разнесла ближний правый двигатель – винт, сорвавшись с вала, усвистал прочь. Вторая очередь прошлась по кабине – бомбардировщик стало заваливать влево, он отвернул с курса на Севастополь к Евпатории, и тут раскрылся его бомболюк.
Здоровенная дура в четыре тонны весом вывалилась из чрева "Б-29" и понеслась к земле. Раскрылся парашют, и бомба замедлила свое падение. Сбрасывали ее с трех тысяч метров, взорваться она должна была где-то на высоте шестисот…
"Если рванет, – холодно, отстраненно как-то подумал Иван, – Севастополь накроет весь…"
Он перевел "мигарь" в пике и вышел на "горку", ловя в прицел бомбу. Взрыватели в нее вставляли уже в самом самолете, минут через пятнадцать после взлета – во избежание. Если их повредить, бомба просто плюхнется на землю, но не взорвется. Только бы парашют не повредить, а то, если упадет, может сдетонировать…
Может, и ему, и им всем повезет?
А если не повезет, то он сдохнет первым – мгновенная вспышка, и Иван Федорович Жилин превратится в облачко ионов.
Тщательно прицелившись, он пустил очередь. Еще и еще, точнехонько, ювелирно, наблюдая, как снаряды терзают ядерный заряд.
Сдетонировать бомба вполне способна, хотя в будущем бывали случаи у американских разинь – роняли "эйч-бамб" с самолета, и у той взрывался тротил, а вот ядерный заряд не срабатывал.
Но сейчас-то не будущее, а самое что ни на есть настоящее, и не в Америке, а здесь, в государстве рабочих и крестьян. Сдетонирует – не сдетонирует? Взорвется – не взорвется? Повезет – не повезет?..
Ощущение было такое, словно внутренности его смерзлись в ледяной комок. Жилин ждал, что вот-вот брызнет сверхсолнечный свет, но так и не дождался – "подстреленная" бомба плавно опустилась на пустошь рядом с дорогой на Евпаторию.
Иван сглотнул всухую. Зажмурился на мгновенье, словно веки могли защитить от вспышки.
Нет, он не испарился вместе с самолетом.
Повезло?..
– Я – Варяг, – сказал Жилин сиплым голосом. – Слушать всем! "Б-29" сбросил урановую бомбу. Мне удалось ее повредить – бомба упала в районе дороги на Евпаторию. Внимание! Срочно оградить место падения! Повторяю…
Он проговаривал сообщение, а сам действовал "на автомате" – истребитель возвращался на палубу "Советской Белоруссии".
Сел Жилин аккуратно, на все три колеса, аэрофинишер придержал самолет. Все шло штатно, но взять и покинуть кабину оказалось делом непростым – ноги не слушались.
С трудом, но Иван спустился-таки на палубу.
Он слышал голоса летчиков, даже узнал бас Ивернева, но не слишком различал, что ему говорят, и лица были как в тумане.
Полностью Жилин пришел в себя в кают-компании, за тарелкой горячего борща – кок расстарался. Дохлебав до половины, Иван уронил ложку – руки затряслись.
Ивернев, сидевший напротив, покивал сурово:
– Отходишь, Пал Василич. Это хорошо.
– Слишком много всего, и сразу… – сипло проговорил Жилин. Прочистил горло и договорил: – Если бы она взорвалась, конец бы пришел всему Севастополю. И от Черноморского флота остались бы пара оплавленных коробок. Это уже слишком.
– Вы совершили настоящий подвиг, Павел Васильевич, – послышался серьезный голос Симонова.
Иван поморщился.
– Да при чем тут это? Взорвись та бомба, ни вас, ни меня не было бы уже на этом свете. Да я даже не думал о том, чтобы кого-то спасать! Ну, и себя заодно. И о том, чтобы долг исполнить, тоже не думалось. Если честно, все мысли об одном были – как бы не доставить радости этим бл…им "союзничкам". Пускай кривятся в своих бункерах и трясутся!
Зазвонил телефон. Ивернев живо поднялся из-за стола и схватил трубку:
– Каперанг Ивернев слушает. Д-да, товарищ Сталин, он здесь!
Человек-гора передал трубку Жилину, тот привстал, чтобы дотянуться, и сказал:
– Слушаю, товарищ Сталин.
– Спасибо вам, товарищ Рычагов. Ви спасли и Севастополь, и Балаклаву. И Ялту.
– Взрыва нельзя было допустить, товарищ Сталин. Мы потеряли бы слишком многое. И многих.
– Мы потеряли бы победу над англосаксами, товарищ Рычагов. А если бы и выиграли войну, то очень большой кровью. Тут мне докладывают: бомба обезврежена. Пришлось нам кое-что рассекретить, и наши атомщики по рации консультировали саперов. Никто не пострадал – уран, как мне сказали, слаборадиоактивен… В отличие от продуктов его распада.
– Ну, и слава богу.
– Ай-яй-яй, а еще атеист! – добродушно пожурил вождь.
– Бывают такие моменты, товарищ Сталин, что и в бога уверуешь, и в черта.
– Бывают. Сам молился в 41-м… Что с планом операции "Царьград"?
– Готов в общих чертах.
– Жду вас в десять вечера, товарищ главный маршал авиации.
Глава 20
Небесный самурай
Гавайские острова, 7 октября 1945 года
Трумэн с Черчиллем даже не помышляли закончить войну на Тихом океане раньше 1947 года. Какой прок в том, что союзники лишили японцев захваченных островов? У микадо под ружьем оставались миллионы отлично вымуштрованных солдат, готовых умереть за него, имелись корабли, самолеты и танки.
А теперь, когда Япония заключила альянс с Советским Союзом, баланс сил резко нарушился – летчики императорских армии и флота кричали "банзай!" в кабинах русских бомбардировщиков и истребителей, на Окинаве или Иводзиме русские "Т-34" гоняли ненавистных "амэ", и узкоглазые мехводы тоже кричали "банзай!".
По неподтвержденным донесениям агентов MI-6, СССР передавал Японии не только устаревшее оружие, вроде тех же "тридцатьчетверок" и "КВ", самолетов "Пе-8" или "Ла-5", но и новейшие разработки, вроде акустических торпед. Именно это дьявольское изобретение кляли в Вашингтоне, когда в районе Маршалловых островов затонули авианосцы "Эссекс", "Хорнет", "Йорктаун" и "Франклин", направлявшиеся для "реконкисты" Гуама.
При этом Великобритания, на словах громя Японию и СССР, фактически вышла из войны на Тихом океане – потеряв слишком много кораблей, британские адмиралы спасали те, что остались, поспешно отправляя их в Англию: ни к чему спасать колонии, когда угроза нависла над самой метрополией.
После того как англо-американская авиация совершила налет на Севастополь, стало понятно, что точка невозврата пройдена. Если до сброса урановой бомбы еще можно было каким-то образом урегулировать отношения и найти компромиссы, хотя бы временные, то теперь мосты были сожжены.
Сражение было проиграно не только в воздухе, но и в эфире – мощные радиостанции "Голос СССР" и "Радио Правда" на чистейших английском, французском, немецком, итальянском и прочих языках донесли до "мирового сообщества" страшные подробности событий в Крыму, припомнив целую череду военных преступлений, совершенных англо-американцами.
Турции, с территории которой вылетели "Б-29", чтобы бомбить города Крыма, показали "черную метку" – армии Закавказского фронта вошли в Трапезунд и заняли весь Лазистан, объявленный автономной областью Грузинской ССР.
В газетах ничего не говорили о Проливах, но в Пентагоне прекрасно понимали: сражение не за горами. Союзная эскадра в Бургасе обустраивалась и копила силы. Англичане хотели было вывести из ее состава парочку линкоров, отправив оба на защиту туманного Альбиона, но американцы прикрикнули, и британский лев сразу поджал хвост.
5 октября Авиация дальнего действия РККА нанесла бомбовые удары по Мальте и Гибралтару. Двумя днями позже соединения Объединенного флота Японии под командованием адмиралов Нобутакэ Кондо и Дзисабуро Одзава развернули боевые действия по захвату атоллов Джонстон и Мидуэй.
Само название "Мидуэй" означает середину пути – между Калифорнией и Японией. И остров располагался рядом с Гавайями.
От Джонстона до Гонолулу было еще ближе – 1328 километров…
Первыми выступили американцы: девять самолетов "Б-17", поднявшись с базы Мидуэй, нанесли удар по транспортам японской группировки Одзавы – ни одна бомба не попала в цель.
От японцев прилетела ответка: волна торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков с авианосцев – уцелевших "Амаги" с "Кацураги" и достроенного "Касаги" – здорово порезвились на американской базе. "Амэ" смогли-таки поднять в воздух торпедоносцы "Эвенджер" и четверку бомбардировщиков "Марадер", но японские "Зеро" успешно справились с ними.
Мало того, атака японцев состоялась не в лучшее время для "амэ" – на плаву оставался всего один крупный, новейший авианосец "Мидуэй", вот его-то и доконали пилоты императорского флота.
Одзава приказал поднять перевооруженные самолеты, и авианосцы начали разворот на ветер. К вечеру в океане растворились 6-я эскадрилья торпедоносцев "Девастейтор" капитана 2-го ранга Линдси, 3-я бомбардировочная эскадрилья капитана 3-го ранга Лесли и так далее.
Советские торпедоносцы "Ил-2Т" показали себя в лучшем виде – с их помощью были отправлены на дно американские крейсеры "Астория" и "Портленд".
Утром следующего дня на уцелевшем флагштоке был торжественно поднят флаг Японской империи.
Атолл Джонстон, лежащий к юго-западу от Гавайских островов, был атакован группировкой адмирала Нобутакэ Кондо, усиленной авианосцем и линкором из состава РККФ.
* * *
Последние дни и недели Михаил Ерохин получал от жизни сплошные бонусы: как давние водители фрегатов и галеонов, он бороздил Южные моря, и не просто так, как прожигатель жизни, а с пользой для советского народа – вон, флаг СССР ныне развевается над Гуамом.
А скоро он увидит Гавайи…
Сначала, конечно, через прицел, а потом…
Михаил скривился. Осень еще не кончилась, а он столько узнал нового! Взять тех же американцев. Он и раньше относился к ним без особой приязни, да и как можно хорошо относиться к людям, убивавшим индейцев и до сих пор унижающим негров?
Когда "Иоанн Грозный" потопил американский эсминец севернее Маршалловых островов, среди подобранных моряков оказался чернокожий, старшина Родерик Конвей.
Русского он, конечно, не знал, зато неплохо шпрехал по-немецки – рассказывал, что сам из штата Техас, из города Фредериксбург, а там сплошь немцы живут. Еще когда первые колонисты из Пруссии туда понаехали, согнав команчей, так и повелось.
Родди рассказывал, как он в позапрошлом году сопровождал офицера – белого – в их новое министерство обороны. Вернее, штаб-квартира новая, Пентагоном ее прозвали – если с воздуха смотреть, здания министерства пятиугольником выстроены. Так там, Родди говорил, туалетов вдвое больше, чем надо. А почему? А потому, что одни уборные с табличкой "Для белых", а на других написано: "Для черных". Вот так!
И никого подобная мерзость не возмущает, будто так и надо. И что это за люди такие?
Ерохин вдохнул теплый воздух, напитанный солью, йодом и еще чем-то неуловимым, но будоражащим память. Жаль, что есть карты, и на тех картах отмечен каждый остров. Нету больше белых пятен, не бывает так, что всматриваешься с борта корабля и гадаешь, какая такая чудесная страна тебе откроется за горизонтом.
Дядя Миша вздохнул.
Последнюю неделю Ерохин провел как в раю. Он трижды – трижды! – назначал свидания Тете Мусе, и девушка приходила. А позавчера Маша его поцеловала!!!
Дядя Миша блаженно улыбнулся. Казалось бы, ну что такое девичий поцелуй? Ну, приятно, конечно… Но чтобы так сердце колотилось… Это только с Марусей…
Он стоял на крыле мостика, высоко над палубой. Десяток самолетов внизу выстроился по линеечке. За кормой расплывался в дымке строгий силуэт "Иоанна Грозного" – и все. Кроме линкора и авианосца, других кораблей РККФ рядом нет. Крейсеры Тихоокеанского флота остались сторожить Гуам, будут дожидаться транспорт из Владивостока с экипажем для сдавшегося линкора "Айова" – отличный трофей! Японцы иззавидовались.
Вот тоже вопрос: как относиться к японцам? Если хорошо подумать, то выходит, что самураи эти ничуть не лучше фашистов. Сколько они одних китайцев перерезали! За что, спрашивается?
А просто так – вбили япошкам в башку, что они лучше всех, и попробуй теперь разубеди! Нет, с виду все нормально – улыбаются русским, кланяются, щурятся чуть ли не умильно. А что они видят в свои щелки? О чем думают? В жизни не догадаешься. Восток!
Накуренную рубку покинул вице-адмирал Пантелеев.
– Дышите? – спросил он добродушно.
– Дышу, – подтвердил Ерохин.
Вице-адмирал покивал.
– Неспокойно мне без крейсеров наших, – пробурчал он, – а на японцев надежды особой нет. Одно успокаивает, что мы много потопили лоханок американских.
– Мы японцам нужнее, чем они нам, товарищ вице-адмирал.
– Это – да. Хм… Вот что. Раз уж вы здесь, хочу переговорить накоротке. План гавайской акции вчерне я набросал, соберемся, обмозгуем это дело, и вы свои думки изложите. Я вот что хотел сказать. Японцы, когда Пёрл-Харбор разоряли, много недоделок оставили. Мы должны учесть их опыт и не допустить тех же ошибок. Они там корабли топили, и это правильно. А вот подводные лодки не тронули. А нефть? Там же огромные хранилища! И доки надо было развалить, и ремонтные мастерские, и самолеты на аэродроме.
– Согласен, – кивнул Ерохин.
– Нет-нет, я не зову к тому, чтобы все там снести, на хрен! – Адмирал приложил к сердцу растопыренную пятерню. – Зачем? Японцы же хотят захватить и удержать Гавайи! Тогда им и нефтехранилища пригодятся, и доки.
– В общем, одну технику раскурочим, – подвел черту Дядя Миша.
– Именно! В саму операцию мы залезать не будем – нарком флота с ней ознакомлен и дал добро на наше в ней участие. Этого достаточно. Мы отвечаем лишь… хм, как бы это выразиться поточнее… лишь за один сегмент, что ли. За Пёрл-Харбор. Вот его и уделаем как положено.
– Товарищ вице-адмирал, а вы верите, что японцы удержат Гавайи? Что захватят – ладно, а вот удержат ли?
Пантелеев хмыкнул:
– Честно? Не верю. Америка – сильная страна, богатая. Потопили им корабли – новые настругают. То же и с самолетами. Вон, когда мы "Пе-8" да "Ту-10" десятками клепали, американцы свои "летающие крепости" сотнями выпускали, тысячами! Вернут они Гавайи. Сами японцы тоже рассуждают по-всякому. Одни уверены, что Гавайи станут японскими, а для других этот архипелаг всего лишь плацдарм для удара по Калифорнии. И вот тут-то наши интересы сходятся с ихними! Америка никогда не вела войну на своей территории, так пусть узнает, каково это! А то привыкли за океаном бомбить что ни попадя… Жду не дождусь, когда наши "пешки" отбомбятся по Сан-Франциско!
– Бомбой бы их шваркнуть, гадов, – пробурчал Михаил. – Атомной!
– Ну-ну, развоевался! Мы же не фашисты какие-нибудь, чтобы всех подряд – в пепел. Но… Хм. Если бы рванула та бомба над Севастополем, я бы первым помог сбросить такую же на Сан-Диего!
– Согласен!
Пробили склянки.
– Обедать, полковник!
Ерохин ухмыльнулся:
– Рычагов говорит: "Война войной, а обед по расписанию!"
Посмеявшись, Пантелеев сделался строже.
– Памятник ему нужно поставить, – проговорил он. – При жизни!
– Согласен, – серьезно сказал Дядя Миша.
А через час после обеда была дана команда "По самолетам!". Начиналась штурмовка атолла Джонстон.
* * *
На Джонстоне и смотреть не на что – ровный клочок суши, белый песок кое-где собирается в дюны, редкие пальмы цепляются за скудную почву, где вся вода – от дождей.
Зато имеются неплохая взлетно-посадочная полоса и рядки скучных домиков из гофрированной оцинковки. Военная база США.
Бомбардировщиков, как на Мидуэе, здесь не держали, на аэродроме базировалась сборная солянка из истребителей "Корсар", "Хеллкэт", пары гидросамолетов "Каталина" и пикировщиков "Виндикейтор". Но этой "солянки" было много, хватило на всех.
Долго лететь, подбираться, подкрадываться не пришлось – американская РЛС засекла самолеты противника, и навстречу советским и японским авиаторам вылетели пилоты США.
Когда штатовские истребители стали подниматься в воздух, навстречу штурмовикам Ерохина, то Дядя Миша даже обрадовался – стих огонь зениток, мелкокалиберных, но зело вредных для здоровья.
– На боевом курсе! Приготовиться к атаке! "Маленькие", прикройте.
Прикрывали пилоты на "МиГ-9" и японцы на "Зеро".
Истребители сцепились, с ходу завиражив, закружив в дикой пляске смерти, и "горбатые", под шумок, вышли на цель.
– Атакуем! Федька, как ты?
– Нормально, командир! – откликнулся стрелок. – Стреляют!
– Держись, короче… Группа, внимание! Я – Дядя Миша! Делаем второй заход! Каждая пара выбирает цель индивидуально!
Ерохин прошелся над строениями американской базы, щедро раздавая эрэсы и ведя прицельный огонь из пушек.
– Командир! Там японца зажали!
– Где?
– А вон! Э-э… На двенадцать часов, выше на двадцать градусов.
– А-а, вижу…
Японский "Зеро" вертелся так, что любо-дорого, сразу видно – пилотировал ас. Но на этого аса навалилось чуть ли не две эскадрильи "Хеллкэтов".
Метнув взгляд на "маленьких", Ерохин понял, что тех отвлекать нельзя – "мигари" связывали боем большую часть американсикх истребителей. А где наша не пропадала!
– Федя, смотри в оба!
Михаил направил штурмовик прямо на бесновавшихся "Хеллкэтов". Перед вылетом было решено максимально разгрузить "горбатых", поэтому бомбы на них не вешали, но восемь РС-132 ждали пуска.
Эрэсами Дядя Миша и атаковал американские истребители – виража вокруг "собачьей свалки", он выпускал РС по паре, свалив три "Хеллкэта", после чего стал "кусаться" короткими очередями из пушек.
– Федя, помогай!
– Да я уже сбил одного!
– Правильно!
Неожиданная поддержка штурмовика, что само по себе находилось за гранью понимания американских летчиков, помогла – четверка "Хеллкэ-тов" тут же вышла из боя, прижатый японец подбил еще одного вражину, а тут и "маленькие" подоспели – отогнали "кошаков" , стали их против шерсти гладить из НС-23.
Незаметно бой кончился, а потрепанный "Зеро" кое-как сел на захваченный аэродром. "Ил-10" Ерохина пошел на посадку следом – драка с истребителями не прошла даром.
Пока Дядя Миша обходил штурмовик, а Федор при виде каждой пробоины озадаченно свистел, к ним приблизился японский пилот, заметно припадавший на левую ногу. Его правый глаз скрывала черная повязка.
– Коннити ва! – залучился одноглазый, кланяясь. – До дзо аригато! Боршой спаси-ба!
– Большое пожалуйста! – ухмыльнулся Ерохин. – Мы своих не бросаем. Михаил Ерохин.
Осторожно пожав протянутую руку, японец представился, путая свои и русские слова почтения: