Сидел себе Михаил Ратников на террасе с друзьями, виски потягивал и представить себе не мог, что все его налаженное житье-бытье скоро закончится…
Михаил и гостивший у него приятель, по прозвищу Веселый Ганс, вынуждены срочно лететь на Азовское море, где утонул при загадочных обстоятельствах старший сын Артем…
Оказавшись на юге, приятели сразу же начинают расследование, ход которого приводит в один странный профилакторий, где Ратников неожиданно сталкивается со старой знакомой - медсестрой Алией, отделавшейся условным сроком за участие в банде людокрадов и торговцев человеческими органами.
Ратников вновь оказывается в прошлом, в 1245 году, на территории, известной как Дикое поле. Враждующие кочевья и всякий прочий сброд делают почти нереальной возможность выбраться… А ведь надо отыскать Артема, следы которого неожиданно появляются именно здесь, в прошлом.
Пришлось Михаилу ехать в город Сарай, новую столицу Батыя, завести там верных друзей и откровенных врагов. И выбраться удалось не сразу, пришлось оказаться в 1948 году и повидаться там с тем… с кем меньше всего ожидал.
А еще повстречалась Михаилу степная красавица Ак-ханум…
Содержание:
Глава 1 - Лето. Окрестности Чудского озера - ЗАКУРИЛ! 1
Глава 2 - Лето. Побережье Азовского моря - НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ 4
Глава 3 - Лето. Побережье Азовского моря - КЛЕЙМО 6
Глава 4 - Лето. Побережье Азовского моря - ГАУПТВАХТА 8
Глава 5 - Лето. Приазовская степь - РАЗНОЦВЕТНЫЕ КИБИТКИ 10
Глава 6 - Лето 1245 года. Приазовские степи - ХАЛАТ И ВОЙЛОЧНАЯ ШАПКА 14
Глава 7 - Осень 1245 года. Улус Джучи - ИЗРАЗЦЫ ИЗ САМАРКАНДА 17
Глава 8 - Осень 1245 года. Сарай - ТЫ - МНЕ, Я - ТЕБЕ 20
Глава 9 - Осень 1245 года. Сарай - ПОИСКИ 23
Глава 10 - Осень 1245 года. Сарай - КНЯЗЬЯ 25
Глава 11 - Осень - зима 1245 года. Сарай - КОРЯГИН 29
Глава 12 - Зима 1245–46 годов. Сарай - ЙИСУТ И ОКУНЬ 32
Глава 13 - Зима 1246 года. Сарай - ДЯДЯ МИША И СКАЗОЧНИЦА 36
Глава 14 - Зима 1246 года. Сарай - КОСИЛ ЯСЬ КОНЮШИНУ… 40
Глава 15 - Зима - весна 1246 года. Сарай - Дикое поле - ХАНСКИЙ КАРАВАН 43
Глава 16 - Весна 1246 года. Дикое поле - ЖЕЛТАЯ ЮРТА 46
Глава 17 - 28 июня 1948 года. Колхоз "Рассвет" (побережье Азовского моря) - ЧЕЛОВЕК В СИНИХ ГАЛИФЕ 48
Глава 18 - 30 июня 1948 года. Колхоз "Рассвет" - ЗООТЕХНИК ИЗ ХАБАРОВСКА 51
Глава 19 - Лето 1948 года. Колхоз "Рассвет" - ДВА КАПИТАНА 55
Глава 20 - Лето 1948 года. Колхоз "Рассвет" - ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК 59
Андрей Посняков
ДИКОЕ ПОЛЕ
Глава 1
Лето. Окрестности Чудского озера
ЗАКУРИЛ!
Курение опасно для вашего здоровья!
Предупреждения Минздрава РФ
- Тяни, тяни… Подсекай! - Миша - Михаил Сергеевич Ратников, высокий, с легкой небритостью, брюнет с синими насмешливыми глазами, взмахнув руками, едва не опрокинул лодку.
- Тьфу ты, чтоб тебя! - напарник его, Василий, выругался и конечно же упустил поклевку, в чем тут же обвинил Мишу.
- Да ла-а-адно! - беззлобно отмахнулся тот. - Лучшая рыба - колбаса! Пошли-ка лучше выпьем.
- Подожди, может, клюнет еще… Чувствую ведь - крупняк!
- Ага, - зачерпнув ладонью воду, Михаил сполоснул лицо - слишком уж румяное: то ли загорелое, то ли - с перепоя.
Нет, с перепоя не должно бы, не так-то уж много вчера и пили. Так, бутылку "Тенесси" на двоих раскатали - в честь Васиного приезда, который, кстати, бутылочку эту и привез, да еще похвалялся - вот, мол, теперь только виски пью, никакой водки или там коньяка поддельного - оттого и голова по утрам не болит, да и вообще - на мир веселее смотрится.
- Во-во-во! Видал? Блеснула! Хороший такой карасик, со сковородку! Давай-ка, Миха, осторожненько во-он к той коряжине подгреби.
- Да нет тут никаких карасиков, Вася! - Михаил все же взялся за весла, погреб к коряге. - Щуки в лучшем случае или так, окунье да ерши.
- Все равно… Эх! Сачок бы…
- Пиявок ловить? Экий Дуремар выискался. А еще подполковник!
- Сам ты Дуремар, - поправив на голове кепку, Василий прищурился, глядя на вдруг выкатившееся из-за бугра косматое июньское солнышко, желтое, чистое, словно бы умывшееся первой утренней росою.
И озеро было под стать солнышку, чистое, прозрачное, так и называлось - Светлое, и рыбу тут отродясь не ловили, так, если только пацанва совсем мелкая, в основном же наезжали шумными компаниями отдыхать - жарили шашлыки, купались. Для мусора, по указанию местной администрации, был даже поставлен контейнер - коричневый и ржавый, как немецкий фугас - однако заполнялся он быстро, а вывозить вовремя забывали, так что бутылки, банки, пакеты и прочее непотребство уже давно грозило рухнуть в светлые озерные воды, изгадив и чистоту, и прозрачность.
- Что ж они мусор-то никак не вывезут? - выбираясь на берег, посетовал Василий и тут же, с силой хлопнув себя ладонью по шее, выругался: - Ну и комаров же!
- Так утро еще, что ты хочешь! - Михаил засмеялся, вытащил лодку на пляж, посмотрел в чистое, без всяких облаков, небо. - Мы с тобой, Ганс, на ветерке сядем, во-он на том пригорочке, за машиной.
Да - Ганс, даже еще хлеще - Веселый Ганс - именно под таким именем старший питерский опер Василий Ганзеев был когда-то известен в узких кругах деятелей, занимавшихся историческими реконструкциями - когда-то, года три назад или даже больше туда внедрялся, кстати, именно тогда он с Мишей и познакомился, а со временем и подружился, даже дом здесь вот, в псковской глуши, купить посоветовал, а Михаил с радостью согласился, переехал из родного Санкт-Петербурга. Не ради себя, ради жены Маши, Марьюшки, которой жить в современном мегаполисе было ну никак невозможно. А здесь вроде и ничего, за два с половиной года привыкла, даже на "Оке" ездить выучилась и вот совсем недавно - наконец-таки! - родила сына Пашку.
Да Миша и не жалел ни о чем - в здешних местах прижился. Магазин открыл - автозапчастями торговал да прочими промтоварами, усадьбу целую выстроил, с огородом на полгектара, в общем - на жизнь грех было жаловаться. Пашка вот родился, да еще и второй сынишка был - Тема - тому уж тринадцатый год пошел. Не родной, Миша опекунство оформил, но - ближе родного. Сейчас вот, в лагере оздоровительном отдыхал, на Азовском море.
Пока Михаил возился с лодкой, Ганзеев уже вытащил из УАЗика брезент, разложил на траве, под корявой сосною, и теперь лихо кромсал копченую колбасу огромным, как римский меч, ножиком. Завидев подошедшего приятеля, ухмыльнулся:
- А ничего колбаска! Ты хлеб-то захватил?
- Да есть краюшечка.
Вот уже и сели, налили по стопочке "Белой лошади", намазали на ржаной хлебушек паштет с сыром.
- Ну, будем!
- Хорошо пошло! - выпив, довольно улыбнулся Василий. - Все-таки виски лучше, чем водка.
Ратников хмыкнул:
- Ну, ты у нас теперь аристократ, господин подполковник. Шампанское по утрам не лакаешь? Ладно, давай-ка "на вторую ногу"!
Снова выпили, Ганзеев закурил, картинно выпуская дым фиолетово-серыми, качающимися, словно медузы, кольцами. Миша поморщился - ветер подул на него, а курить Ратников давно уже бросил, о чем не жалел ни разу, да и было б о чем жалеть-то.
Василий вдруг вспомнил своего деда, героический, мол, был человек, тоже Василий - в честь него и назвали внука:
- На Третьем Белорусском воевал, Кенигсберг брал…
Выпили и за деда.
Славный выдался денек, солнечный, тихий. К обеду, конечно, разжарит, но сейчас было самое то. Вот только рыба… Однако вовсе не из-за рыбы Михаил притащил сюда гостя, на рыбалку уж можно было и куда подальше уехать, или по речкам, или на Чудское, но… Не рыбу ловить явились оба сюда, на Светлое, ни свет ни заря - для разговора. Много, много вопросов имелось у Ратникова к Веселому Гансу, а под выпивку да на природе даже самый серьезный разговор куда как легче идет, слова прямо сами собой изо рта вылетают.
- Ну, как там с тем делом-то? - наполнив стопки, негромко спросил Миша.
Ничуть не удивившись вопросу, Ганзеев ухмыльнулся, потом уточнил:
- Ты про Кумовкина?
- Ну про кого же?
- Пока под следствием… там неясного много. А детдомовский директор свой "пятерик" получил.
- Мало собаке дали!
- Я тоже считаю, что мало. Но доказательная база, увы… Медсестра их, ну ты помнишь, красивая такая стервочка…
- Алия.
- Да, Алия… Вообще условным сроком отделалась.
- Да как же так?! - Михаил возмущенно всплеснул руками. - Она ж Темку чуть на тот свет не отправила, да и отправила бы, кабы…
- Если бы да кабы на печи росли грибы, сами бы варились, сами в рот валились, - помрачнев, гость махнул рукой. - Свидетелей-то раз два и… Умысла-то не доказать! Так, преступная халатность - ошиблась мол, пробирками, бывает…
- Этак еще и Кумовкина выпустят.
- Не-е, - Василий усмехнулся и погрозил пальцем. - Этот засел крепко. У него ж кроме участия в организованной преступной группе похитителей людей, еще и контрабанда, и наркотики… Сядет. Не по той статье, так по другой. Обязательно сядет!
- Так что ж тянут-то?
- Дело такое, брат. Сложное! Непоняток очень и очень много, а адвокат этим и пользуется.
Да уж, Ратников и сам все прекрасно понимал, и даже - куда лучше, нежели старый питерский опер, которому, если все правду рассказать… ни в жисть не поверит! Да и никто не поверит. Ну, как же - директор детского дома, медсестра и частный предприниматель Николай Кумовкин, подбирая и похищая детей - беспризорников, отправляли их в частную клинику, которая находилась на небольшом эстонском островке… в тысяча девятьсот тридцать восьмом году! Мало того - другой контингент несчастных поступал туда вообще из… тринадцатого века, где как-то совсем случайно оказался Михаил. Выбрался тогда, вернулся, даже жену с собой привез - вот, Машу… Правда, потом еще пару раз пришлось побывать в прошлом, и все из-за этих поганых людокрадов!
Удобно придумали, сволочи - в клинике людей "разбирали" на органы, делали операции - спрятались в тридцать восьмом году, надежно! Поди, господин подполковник, сыщи! Если б не Миша, так и вовсе бы ничего с душегубами этими не было б… Осатанели от наглости, сволочуги, особенно этот их, доктор Лаатс, доктор Отто Лаатс, лучший друг многих фашистских врачей-изуверов. Интересно, успели его "сдать" Красной Армии? Было, было там, кому сдать… скорее всего - на том карьера сего душегуба и закончилась.
А проникать в прошлое оказалось довольно просто - лишь сломать некие браслетики, витые, в виде змейки, желтенькие или бирюзово-синие. Желтенькие - прямиком в тринадцатый век, ну - и обратно, синенькие - в тридцать восьмой год, в предвоенное время.
Ничего сложного - имей только браслеты, которые, как понял Ратников, были все же в ограниченном количестве - какой-то колдун или шаман где-то на севере их заговаривал, делал… неизвестно, зачем. А людокрады - просто пользовались. И тевтонские рыцари, и новгородцы - боярышня Ирина Мирошкинична такую банду организовала, что будьте-нате! Правда, немцы в конкурентах объявились, да и самый главный ее человечек - садист Кнут Карасевич - не так-то и давно был лично Мишей застрелен в орденском бурге.
Рассказать бы обо всем этом Гансу!
Михаил улыбнулся: а ведь можно рассказать, почему бы нет? Только вот господин подполковник воспримет это все, как байку - и не иначе. А как еще-то?
- У тебя Темка-то, говоришь, в лагере? - вспомнил вдруг Ганзеев.
- Ну да, - оторвавшись от своих мыслей, Миша кивнул. - На Азовском море, там, рядом с Приморском.
- Так это Украина ведь.
- Украина. А лагерь хороший - какая-то художественно-образцовая смена. Темка же у меня не дурак!
- Азовское море, - подполковник мечтательно прикрыл глаза. - Там Мелитополь рядом, Молочанск, Токмак… Дед у меня туда в конце сороковых в командировку ездил, служебную, рассказывал кое-что потом… я еще мал был, мало что запомнил. Он ведь в МГБ служил. Кстати! Людокрады и в те места органы перевозили, но куда конкретно… увы, пока глухо! Местные все клиники проверили - ничего.
- Может, плохо искали?
- Не думаю. Там ведь медучреждений не так уж и много. Скорее всего, те деятели просто свернули свои делишки, так, на время, пока все не уляжется…
- Или сменили место.
- Или сменили место, - Ганзеев согласно кивнул. - И это - даже более чем вероятно. Будем искать. Еще по одной?
- Давай. За твое звание.
- Вчера ж вроде пили… А, впрочем, ладно.
- Слышь, подполковник, - смачно зажевав виски молодым зеленым лучком только что с грядки, Ратников согнал присосавшегося ко лбу комара, - вечером сегодня ребята придут, так, посидеть. С тобой поговорить - с новым-то человеком. Да ты знаешь их - Генка Горелухин, Брыкин, бригадир бывший, да Димыч, старлей, участковый. Посидим.
- Посидим, - улыбнулся Василий. - Только ты меня на рыбные-то места отвези, а то ведь засмеют мужики в отделе, скажут - на Чудское озеро ездил и рыбы не привез!
- Ла-адно, - Ратников шутливо отмахнулся. - Будет тебе рыба, Горелухин таких мест полным-полно знает. Поехали уже - баньку истопим.
Допив бутылку - а что там было пить-то, всего-то пол-литра, - друзья уселись в УАЗик и поехали обратно домой, "на усадьбу", как гордо говорил Ратников. И было ведь чем гордиться - забор, ворота затейливые, с резьбою, дом с наличниками узорчатыми, с крыльцом высоким, недавно пристроенным, с летней кузнею, со светелкою, с беседкой просторной, баней - как же без нее-то? И сарай был - гараж для "Оки" Марьюшкиной - "повозки самобеглой", УАЗик же, словно боевой конь, у ворот всегда стоял - наготове, рядом с велосипедом Темкиным. А во дворе, под навесом - красно-белый "Мерседес", еще довоенного выпуска, ретро. Памятная машинка… На ней в прошлый раз и выбрались.
- Эй, мать! Вот и мы. Вернулись! - постав машину у ворот, Михаил соскочил на посыпанную желтым песком - специально привез - дорожку, засмеялся, замахал руками, углядев возившуюся в огороде супружницу: Маша что-то полола, а Пашка, похоже, спал.
- Вернулись? - бросив все свои дела, Марьюшка подбежала к мужу, поклонилась, как и положено. Смешно было смотреть: в шортах коротеньких, в маечке легкой - поцеловала в губы, ах, совсем еще девочка, нет еще и двадцати, и… не то что б писаная красавица, но миленькая, очень миленькая, с русыми, подстриженными в "каре", волосами, зеленоглазая… На юную Софи Марсо похожа, уж никак не скажешь, что из тринадцатого века дама, да и не дама вовсе - холопка, раба…
А ведь приноровилась и к этой жизни, привыкла, в магазине торговала, уже весь ассортимент выучила, ни в чем не путалась, а на "Оке" ее Михаил лично ездить выучил - больно уж просила. В город, правда, Ратников супружницу не пускал, так: до поселка да обратно в "усадьбу".
Прижав к себе жену, Миша почувствовал под тонкой маечкой ее волнующе упругую грудь, ощутив некое томление, даже головокружение легкое - так бы сейчас и съел, уложил бы вон, в траву… только вот стеснялся гостя.
- Ой! - Маша вдруг тоже спохватилась, залилась краской, убежала в дом, натянув длинную ситцевую юбку.
- Как там малыш? Спит? - снова - уже на крыльце - обнял жену Ратников.
- Спит, - Марьюшка счастливо улыбнулась и тут же, чуть смущенно, спросила: - Любый, я завтра вечером подружек позвала, из причта - Валентину, Глафиру, Любушку. Мы тут посидим, песен попоем.
Миша махнул рукой:
- Да сидите вы, сколько хотите. Любушка - это почтальонша, что ли?
- Да, там робит… работает.
Марьюшка все еще путала иногда слова современные, нынешние, и старые, из века тринадцатого, откуда и сама была родом. Правда, в прошлое ее вовсе не тянуло, отнюдь, она и вспоминать-то про прежнюю свою жизнь не любила - да и что хорошего могла вспомнить раба, сиротинушка? Как измывались, как за скотину держали, как… как подсунули Мише - в качестве подарка.
Наверное, вот именно поэтому, из-за того что там, в своем прошлом, жизнь Машеньки была очень нерадостной и даже можно сказать - беспросветной, к нынешнему своему положению она привыкла на удивление быстро, причем без всяких умственных терзаний и стрессов. Людей нынешних - почти всех до единого - считала Маша на удивление хорошими и добрыми, "домой" ее ничуть не тянуло, а наоборот, первое время юная Мишина супружница все переживала, как бы те злодеи, "шильники", из прошлой ее жизни не явились сюда, не начали б окаянствовать, не сломали бы весь тот уклад, любовно ею взлелеянный - семейный очаг, муж, сын… нет, сыновья - двое: младший, младенец еще, Пашка и старший - Тема.
Кстати, Ратников юной своей женушке документы таки выправил, а проще говоря - купил, с помощью Ганзеева "сделал" паспорт "взамен утерянного", а уж потом и брак зарегистрировали честь по чести и вот, родившегося недавно Пашку.
Если уж по правде, весь современный, начала двадцать первого века, мир Маша считала некой немного волшебной страной, именно "немного", ибо люди-то в любые времена одинаковы, что же касаемо вещей… Ну, вот же - "Окой" управлять научилась, и довольно быстро, Михаил уже и о правах для нее подумывал - чтоб и в город могла ездить, Тему в гимназию отвозить или по торговым делам. Подружки у Марьюшки появились, а как же, коли такая обаятельная барышня в магазине сидит? Валентина с Глафирой - жены замужние, лет на пять Маши постарше, дамы серьезные, а хохотушка Любушка сразу после школы в почтальонши пошла, так, поработать до следующего лета, а уж потом рвануть на поиски счастья в большой город. Любушку, кстати, Ратников в свой магазин взять планировал вторым продавцом - расширялся, да и ребенок малый забот требовал. Тем более, молоденькой совсем девчонке по дальним деревням пенсию разносить уж больно опасно - дураков по нынешним временам много, и за тысячу рублей прибьют.
Вообще же, в поселке Машеньку уважали, даже, казалось бы, самые вредные старушки - всегда приветлива, обходительна, слова грубого не скажет - их стараниями все в округе знали - повезло магазинщику Мише с супружницей!
Привыкала, привыкала Маша потихоньку ко всем современным вещам или, говоря худым словом, - гаджетам: за компьютером, правда, еще не сидела и "живых картин" - телевизора (а Миша его все-таки купил, для Артема больше) - побаивалась, однако мобильником уже пользовалась, да и магнитофоном - Пашке колыбельные песни включала.
А уж трудолюбива была! В магазине с утра до вечера торговала, еще и умудрялась экий огородище содержать - с мужниной помощью, конечно, но тем не менее! Капуста, огурцы, репа, лук-чеснок, морковка, укроп, сельдерей - чего только не было!