- Что дальше будем делать, капитан? - спросил Егор.
- А что тут можно делать? - флегматично и равнодушно пожал своими могучими плечами датчанин. - Будем ждать, пока с моря подует сильный ветер. Без него ничего не получится… Нет, конечно же, можно тёмной ночью поднять якоря и по течению спуститься - прямо на подлого неприятеля. Произвести залп пушечный, причалить к борту галеона, и - на абордаж! Только вот неизвестно, сколько у них на борту стоящих бойцов… Как вы, сэр Александэр, относитесь к кровавому и беспощадному абордажу?
- Да нормально отношусь! Но только - как к крайней мере. Если уж совсем прижмёт, ну, тогда и на абордаж можно, со всем нашим русским удовольствием…
- Раз на сегодня абордаж отменяется, предлагаю выставить на ночь двух часовых, а всем остальным без промедления лечь спать! - предложил датчанин.
Егор отрицательно помотал головой:
- Не получится всем спать, сэр капитан! Как стемнеет по-настоящему, прикажите, пожалуйста, своим храбрым матросам спустить на воду гребную лодку, да с того борта, который невидим с фрегата.
- Хорошо, спустим. Но - зачем?
- Да вот хочу поближе посмотреть на наших незваных друзей. Кстати, капитан, пусть в лодке разместят ещё с пяток гранат картечных. Лады?
"Вообще-то, меня в двадцать первом веке учили на военного телохранителя. Но, в рамках этой славной профессии, я прослушал и четырёхмесячный курс по осуществлению простейших диверсионных мероприятий, - рассуждал про себя Егор. - Грех это - не воспользоваться полученными знаниями! Тем более что по данному предмету у меня были исключительно одни пятёрки, включая практические полевые задания".
Лодка, осторожно прижавшись к правому высоченному (скалы поднимались над водой метров на сто двадцать-сто тридцать) берегу фьорда, медленно продвигалась в сторону моря. Ночь выдалась тёмная, облачная, только на западе сквозь рваные прорехи в чёрных тучах робко посвёркивали одиночные бело-желтоватые звёздочки.
- Тише греби, деревенщина! - недовольно шипел Егор, на котором были только льняные портки, на Алёшку Бровкина, сидящего на вёслах. - Верёвку-то взял?
- Взял, Александр Данилович! Как вы и велели - два мотка. А ещё разных бронзовых и медных гвоздей, молоток плотницкий, - так же шёпотом ответил Алёшка. - А зачем мы идём к тому фрегату вражьему? Что делать-то будем?
- Увидишь! Твоя задача - сперва подгрести кормой (где я сижу) к носовой цепи якорной, потом, как постучу по банке, к кормовой. Как ещё раз стукну - прижимаешься к самой корме галеона. Потом я там поныряю немного… После этого - по отдельной команде - возвращаемся обратно к "Королю". Всё понял? Только тихо надо всё делать! Поэтому - больше ни слова! Вернёмся - вот тогда и поговорим…
Вот он уже совсем рядом - чёрный и массивный корпус пиратского судна. Егор тихонько махнул рукой направо, показывая Бровкину правильное направление движения, покрутил в воздухе указательным пальцем, приказывая развернуться кормой.
Он ловко ухватился рукой за носовую якорную цепь, пропустил её себе под мышку, прижал крепко и замер, обеспокоенно поглядывая наверх. На борту фрегата мелькнул свет от толстой свечи, помещённой под специальный стеклянный колпак, послышалась неразборчивая английская речь. Дождавшись, пока огонёк свечи погаснет, а голоса окончательно стихнут, Егор, выждав ещё минуты три, гневно прошептал в Алёшкин адрес:
- Что пнём сидишь, морда глупая? Табань вёслами, табань! Держи лодку на одном месте! Мне теперь обе руки нужны…
Он плотно привязал к звену цепи, расположенному на полуметровой высоте над водами фьорда, одну шестикилограммовую картечную гранату, рядом - вторую, два раза стукнул костяшками пальцев по лодочной скамье. Алёшка дисциплинированно - кормой вперёд - направил лодку вдоль борта фрегата…
Когда и вторая якорная цепь была успешно оснащена гранатами, они подошли под самую корму вражеского корабля, украшенную деревянной фигурой - то ли гигантской русалки, то ли какой-то неизвестной богини.
- Крепко держись - обеими руками - за хвост девицы сей морской! - строго велел Егор, аккуратно спустился в холоднющую весеннюю воду норвежского фьорда, набрал в лёгкие максимально возможное количество воздуха, нырнул…
"Ага, это - вертикально расположенная стальная пластина рулевого механизма! - на ощупь определил Егор, продвинулся дальше - под корпус фрегата, чуть пошевелив ступнями, начал всплывать, упёрся руками в дно корабля: - Ага, вот бронзовый стержень руля, крепящийся к вертикальной пластине. Идёт, идёт, исчезает в железной трубе, мёртво вмонтированной в корпус судна… Какова величина зазора? Понятно-понятно…"
Егор осторожно и бесшумно вынырнул, отдышался, взял с кормовой лодочной банки несколько медных и бронзовых гвоздей разного диаметра и длины, шляпками засунул в рот, снова нырнул.
Первая и вторая попытки оказались неудачными: одни гвозди были избыточно толстые, другие болтались в зазоре - между штырём и внутренней стенкой трубы…
Только с третьей попытки удалось зафиксировать в зазоре два медных гвоздика. Он вынырнул - в очередной раз, взял в правую руку увесистый молоток, поднырнул под корму, примерился, слегка постучал по шляпкам гвоздей. Мягкая медь, расплющиваясь, начала намертво заклинивать рулевой механизм…
Уже откровенно страхуясь, чисто - на всякий случай, Егор нырнул ещё два раза и, в конечном итоге, вколотил между штырём и внутренней стенкой трубы ещё один гвоздь, бронзовый на этот раз.
Дрожа от холода, он влез в лодку и, мелко стуча зубами и сильно заикаясь, попросил Алёшку:
- Д-д-давай мес-с-стами п-п-поменяемся! М-м-мне с-с-согреться н-н-надо!
На обратной дороге грёб Егор, стараясь орудовать вёслами бесшумно, но одновременно и с усилием. Он даже уже наваливаясь на вёсла в полную силу, прогрёб по фьорду лишний добрый километр - за мирно покачивающийся на водной глади бриг, развернулся, снова вернулся к гостеприимному борту "Короля" и только там уже на совесть растёрся предложенной Бровкиным толстой холстиной, оделся в тёплую и сухую одежду.
Привязав лодку к специальному бронзовому штырю, торчащему из выпуклого бока "Короля", они по широкой верёвочной лестнице взобрались на борт брига.
- А зачем вы лодку привязали? Разве её не надо поднимать назад? - чуть удивлённо спросил Лаудруп. - И куда делись гранаты картечные?
Егор дружески похлопал капитана по плечу:
- Есть у меня один план. Вот я мыслю, что, когда рассветёт…
Внимательно выслушав Егора, датчанин согласно кивнул головой, подбадривающе улыбнулся и скупо похвалил:
- Отличный план! Я бы не додумался! А у гранат картечных верхняя часть корпуса достаточно тонкая… Вы, сэр Александэр, голова! Вам бы в пираты податься, там сообразительность очень ценится! Запросто ваша задумка может сработать: цепи-то натянуты сильно. Я вам в помощь выделю матроса Ёнсена, он очень метко стреляет из ружья…
На тихом розовом рассвете, когда Егор, Алёшка и Ёнсен (невозмутимый пожилой датчанин) с ружьями за плечами уже спускались по штормовому трапу в лодку, на палубе "Короля" показался заспанный Пётр.
- Куда это вы собрались без меня, голодранцы? - тут же возмутился царь. - Небось, на охоту? Пострелять по горным козам и баранам снежным? Ждите, я сейчас, мигом! Только вот ружьишко прихвачу своё…
- И чего ему не спится? Таскайся теперь… - Егор зло сплюнул за борт, посмотрел на Бровкина: - Возьмёшь царя под свою опеку! Смотри, чтобы Пётр Алексеевич со скал не свалился, руки-ноги себе не переломал…
Лодка пристала к берегу фьорда у горного склона, где Егор ещё вчера высмотрел в подзорную трубу относительно пологий путь наверх - руслом пересохшего горного ручья.
Почти полтора часа с нешуточным риском для жизни они, обливаясь солоноватым потом, забирались на скалы. Очень быстро уставшего Петра буквально на своих руках и плечах тащил двужильный Алёшка. Взобрались, огляделись.
- Нам туда! - уверенно махнул рукой Егор в направлении морского побережья.
- Почему это - туда? - засомневался царь. - В стороне от нашего фьорда скалы ниже гораздо. А вон и чёрные точки движутся… Это же бараны?
- Бараны, государь, они самые! - сообщил Алёшка, улыбаясь до самых ушей. - Только они - обычные совсем, горные, или там - снежные. А нас нынче только пиратские интересуют…
Фрегат неприятеля находился прямо под ними, метрах в семидесяти пяти.
На палубе прямо под центральной мачтой, был установлен изящный раскладной столик, сервированный к раннему завтраку: серебряная кастрюлька - с серебряным же половником, медный кофейник-турка, плетёная корзинка с аккуратно нарезанными ломтями белого пшеничного хлеба, миска с очищенными куриными яйцами, квадратная маслёнка с большим куском жёлтого масла, две круглые фарфоровые тарелки, два ножа, две ложки, две кофейные чашечки.
- Трапезничать собрались, суки! А на тарелках-то намалёваны морды звериные, прямо - львы африканские! - объявил Пётр, отрываясь от окуляра подзорной трубы. - Вона, вылезают из трюма…
Два очень важных господина в коротких кудрявых париках, тёмно-синих камзолах, с пышными кружевами на груди и на обшлагах камзолов, не торопясь, подошли к столику.
Невесть откуда выскочил, словно чёртик из табакерки, щупленький юноша в белом фартуке и светло-бежевом поварском колпаке на голове, с раскладными стульчиками в руках. Он предупредительно разложил стулья, расставил их возле столика, склонился в почтительном поклоне. Важные господа важно расселись по своим местам, молоденький повар снял с серебряной кастрюльки крышку, половником зачерпнул что-то дымящееся, аккуратно разложил это что-то по фарфоровым тарелкам…
- Овсянка, сэр! - голосом дворецкого Бэрримора, чуть слышно пробормотал себе под нос Егор.
За его плечом громко и недовольно засопел Пётр, спросил нетерпеливо:
- Ну, чего мы ещё ждём? Застрелим этих важных баранов - и вся недолга…
Егор обернулся, внимательно посмотрел на своих спутников и огласил (для Ёнсена - отдельно, на английском языке) предстоящую диспозицию:
- Мы с Ёнсеном стреляем первыми - по гранатам, привязанным к якорным цепям…
- Каким ещё гранатам? - не понял царь, часто моргая своими жидкими ресницами.
- А вот по тем, мин херц! Мы их с Алёшкой ещё ночью прикрепили к якорным цепям… Так вот, только когда те гранаты взорвутся, можно будет стрелять по этим разряженным фазанам. Всё ясно? Тогда приступаем…
Егор пристроился за круглым удобным булыжником - в десяти-двенадцати метрах от снайпера-датчанина, тщательно прицелился в одну из гранат, привязанных к носовой (дальней) якорной цепи, тихонько скомандовал по-английски:
- Ёнсен, медленно досчитай до десяти и пали. Помни, твоя цепь - кормовая.
- Слушаюсь, сэр! - еле слышно донеслось в ответ. Выстрел, второй, серия громких взрывов, слившихся в один, новые выстрелы, клубы порохового дыма, скрывшие на некоторое время фрегат из вида…
Когда дым минуты через три-четыре полностью рассеялся, стало понятно, что план Егора полностью удался.
- Ура! - громко завопил Алёшка. - Ура! Цепи-то лопнули!
Пиратский фрегат, плавно вращаясь вокруг собственной оси, медленно тронулся по течению по направлению к морю - на встречу с величественной треугольной скалой.
По палубе вражеского корабля бестолково и испуганно забегали матросы, один из важных господ остался неподвижно лежать на палубе, широко разбросав руки в стороны, другой же - совершенно целый и невредимый - бросился к штурвалу, безуспешно пытаясь повернуть рулевое колесо…
Пётр торопливо перезарядил ружьё, тщательно прицелился, опирая ствол ружья о грань прямоугольного камня, выстрелил, промазал, грязно выругался.
- Мин херц, да Бог с ними, не переводи уж заряды! Пойдём берегом фьорда к морю, посмотрим, как друзей наших долбанёт об те камни! - миролюбиво предложил Егор.
Когда до треугольной скалы оставалось метров сто пятьдесят, с обоих бортов обречённого корабля спустили по большой гребной шлюпке, крохотные фигурки начали перемещаться вниз - по сброшенным верёвочным лестницам…
Шлюпки быстро отплыли от корабля в разные стороны, по палубе фрегата забегали люди, которым, очевидно не хватило места в спасительных плавсредствах, загремели одиночные выстрелы…
- А руль корабельный тоже вы испортили? - довольно и хищно улыбаясь, спросил Пётр.
- Мы, мин херц, мы, не гневайся! - честно повинился Егор, понимающе перемигиваясь с Бровкиным…
Фрегат с постоянно возрастающей скоростью устремился к треугольной скале, впечатался правым бортом в её боковую грань, - эхо принесло звук глухого шлепка… Корабль резко накренился, замер секунд на десять и, наконец, полностью перевернулся, зарываясь верхушками своих мачт в негостеприимные и холодные воды Кругового фьорда…
Глава семнадцатая
Путь из варяг в греки
Они по высокому берегу фьорда вернулись назад, по острым скалам осторожно спустились к своей лодке, расселись, через пятнадцать минут активной гребли успешно причалили к борту "Короля".
- Поздравляю вас, джентльмены, со славной и заслуженной победой! Я имел честь лицезреть всё - через окуляры своей подзорной трубы! - перегнувшись через борт брига, напыщенно поприветствовал их капитан Лаудруп, восхищённо размахивая своей потрёпанной треуголкой. - Об этой славной виктории ещё и легенды складывать будут…
Лодка и все её пассажиры были незамедлительно подняты на борт брига.
Когда с берега подул лёгкий ветерок, Лаудруп скомандовал:
- Поднять якоря! К отплытию - приготовиться!
Ещё через семь-восемь минут "Король", подняв на передней мачте несколько прямоугольных парусов, начал медленно и важно сплавляться вниз по течению Кругового фьорда. У величественной треугольной скалы уже никого и ничего не было, только низкие белые буруны увлечённо перебрасывали друг другу обломки каких-то дощечек и одинокий пустой бочонок из-под французского вина, а на одном из прискальных валунов обнаружилась рваная чёрная тряпка - некогда грозный "Весёлый Роджер"… Бриг уверенно вышел в открытое море.
- Мы что же, не будем искать пиратов? Ну, тех, которые уселись в две шлюпки? - спросил, непонятно к кому обращаясь, Пётр.
Егор перевёл царский вопрос Лаудрупу на английский язык, капитан, прежде чем ответить, задумчиво потрогал-погладил свою золотую пиратскую серьгу, скривился - словно от неожиданной зубной боли:
- Рыцари удачи уже затерялись - где-то среди этих островов. Тут их можно долго искать: неделю, месяц, полгода, год… Стоит ли тратить драгоценное время?
Выслушав мнение датчанина, озвученное Егором, Пётр скомандовал:
- Поиски отменяются! Курс - на датский Копенгаген…
В Копенгагене - городишке симпатичном, но бестолковом и шумном, пришлось задержаться почти на месяц: Лаудруп, преодолевая местную бюрократическую волокиту, выправлял нужные бумаги, на "Короле" устанавливали новую мачту, примеряли и тщательно подгоняли новые паруса, пополняли запасы питьевой воды, продовольствия и боезапасов…
Пётр (опять - на всякий случай - в личине скромного дьячка Прокофия Возницына), проведя две недели в весёлом беспробудном пьянстве и плотном общении с доступными датчанками, среди которых затесалась и одна негритянка, произведшая на царя самое неизгладимое впечатление, наконец, решил заняться и серьёзными делами.
Он вызвал в свой гостиничный номер Лефорта, Лаудрупа и Егора и выразил жгучее желание подробнейшим образом ознакомиться с имеющимися у датского капитана картами тех мест, куда в скором времени предстояло отправиться славному "Королю" и его доблестным пассажирам.
- Герр Питер, эти карты составлялись долгие годы: сперва один капитан, который плавал в тех местах, что-то рисовал на бумаге или пергаменте, передавал другому, который собирался в те же места, тот потом что-то изменял, дорисовывал, перерисовывал, передавал третьему… Так что не обессудь, выглядят эти планы не очень красиво, тут вот почиркано немного, здесь - масляное пятно…
- Нормально всё! Наоборот, это даже хорошо - что сии карты рабочие… Знать - и правильные! - усмехнулся Пётр и добродушно велел: - Ну, капитан, рассказывай: где да что, почём да почему…
Лаудруп принялся доходчиво объяснять, а Егор и Лефорт - тщательно переводить, по очереди дополняя друг друга:
- Вот это - море Балтийское. Здесь оно разделяется на две части: залив Ботнический и залив Финский. Ботнический уходит далеко на север, в края очень суровые и холодные, Финский же залив следует на восток, к устью великой и весьма рыбной реки Невы. Мы пойдём из Копенгагена мимо большого шведского острова Гогланда, оставляя по правую руку залив Рижский…
- Там мы ходили уже - когда год назад плыли к Кёнигсбергу! - радостно дополнил Егор датчанина.
- Как минуем вот эти острова Курляндские, - невозмутимо продолжил Лаудруп, - то повернём строго на восток, войдём в залив Финский. Поплывём (по-нашему, морскому - пойдём!) мимо низких песчаных берегов, здесь же, по правую руку, в залив впадает небольшая река - по прозванию Нарова…
- Судоходна речка сия?
- Нет, государь! Порожистая очень, бурная… Только по весеннему разливу можно на серьёзных судах двигаться по ней. Так вот, здесь и стоит крепость Нарвская…
Егор, жестом попросив датчанина прервать свой рассказ, пояснил:
- Остановимся, пройдём речным берегом к крепости, внимательно всё рассмотрим и запомним, купим творога и сметаны, вернёмся и поплывём, вернее - пойдём, дальше… Продолжайте, капитан! - дружелюбно кивнул Лаудрупу.
Датчанин неторопливо постелил поверх первой карты лист со второй, где в другом, более крупном масштабе было изображено - со всей старательностью - Невское устье.
- Ух, ты! - восхищённо покачал головой царь. - Островов-то сколько!
- Тут, герр Питер, отмечены только самые крупные острова! - смущённо признался Лаудруп. - Эту карту я сам составлял, прямо на месте, в то моё путешествие, когда ходили за рыбой ладожской и невской. Но времени было маловато… На самом-то деле их, островов то есть, больше гораздо, во много раз…
- Чем больше - тем лучше! - легкомысленно заявил Пётр, спросил у Лефорта: - Помнишь, Франц, ты мне картинки показывал - про Венецию итальянскую? Вот здесь мы и заложим, когда-нибудь, Венецию Северную…
- Отчего же не заложить, государь? - попыхивая своей курительной трубкой и задумчиво щурясь сквозь ароматный дым табачный, ответил Лефорт. - Можно и заложить. Только в этом месте, судя по карте, берега очень низкие и болотистые… Да и река - широка и глубока. Представляешь, государь, сколько тут потом надо будет мостов построить разных? Большие деньги уйдут на то, великие…
- Очень низкие здесь берега! - подтвердил опасения Лефорта датчанин. - Мне тогда чухонец один рассказывал, что один раз - за десять лет - бывают в устье Невском - наводнения великие. Дует очень сильный западный ветер, речные воды останавливаются, и Нева выходит из своих берегов, затопляя часть островов. Поэтому я внимательно присмотрелся бы вот к этим местам! - кончиком дубовой зубочистки он ткнул в точку на карте.
"Здесь же в двадцать первом веке был расположен город Ломоносов!" - отметил про себя Егор. Лаудруп продолжал:
- Берег здесь высокий, крепкий, песчаный, никогда не затопляется, да и мостов не надо строить. Очень удобное место для построения крепкого города!