- Меньшиков я, Александр, Данилов сын.
- Алексашка? Не может быть! - Швелька неуверенно оглянулся на своего синеглазого напарника. - Лёша, узнаёшь своего дружбана? Ты же с ним торговал пирогами. А сейчас, гляди на него, натуральный господин с Кукуя! Немец вылитый!
Но его голубоглазому приятелю было сейчас не до Егора, он неотрывно и испуганно пялился на Василия Волкова - словно беззащитный кролик на грозного удава.
- Да это же холоп мой беглый, Алёшка Бровкин! - наконец прозрел Волков. - В железо его, гада, в кандалы!
- Отставить! - прикрикнул Егор и стукнул кулаком по столу. - Не надо вопить как резаные, привлекать внимание нездоровое! Мы, чай, занимаемся государевыми делами, это понимать надо… Вот сейчас, Васенька, этот отрок является твоим холопом беглым. Плохо это, согласен… А если он примет моё предложение, тогда как? А вот тогда - он станет царёвым слугой, а это, согласись, совсем другое дело! Ладно, оставим этот разговор на потом… Присаживайтесь, ребятки, сейчас пива принесут, закуски разной. Перекусим немного, вот и переговорим тогда…
Попили пивка, отведали пирогов - с горохом, со свининой, осетровой тешей, побаловались говяжьим и заячьим студнями.
- Такое у меня к вам, бродяги, будет предложение! - веско сказал Егор, старательно вытирая руки об льняное полотенце. - Указом нашего государя, Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя Руси, я назначен царёвым охранителем. Более того, по этому Указу я должен создать особую охранную службу. Вот и вас, шалопаев, хочу пригласить - послужить нашему государю. Плату обоим положу дельную, хорошую, для начала - по шестьдесят рублей на одного в год, ну и столовое довольствие, бесплатная одёжка и обувь. Как оно вам?
- А делать-то чего будет надо? - сонно спросил Швелька, слегка разомлевший от пива и сытной еды.
- Алёшка при мне будет состоять: сперва - на посылках, потом отдельное дело поручу ему, серьёзное… А ты, Швелька, будешь по собачьей части. С цепными кобелями надо разобраться, порядок навести. Да нужны и другие собаки…
- Охотничьи? - посветлел Швелька лицом. - Для псовой охоты?
- Это вряд ли! - зевнул Егор, вежливо прикрывая рот ладошкой. - Наш Пётр Алексеевич относится к охоте прохладно. Он у нас всё больше по военной части… А вот собаки-нюхачи, могущие идти по следу человека, собаки для прочих охранных нужд, вот это - да, очень даже нужно!
- Да мы, Александр Данилович, полностью согласные! - напустив на себя полную покорность, высказался Швелька. - Шестьдесят рублей - деньги совсем неплохие. Ежели, конечно, для начала. А вот дополнительные выплаты: ночные, заревые, праздничные, по ранению, свадебные… Они-то предусмотрены?
- Предусмотрены! - совершенно серьёзно подтвердил Егор. - Меня, кстати, называйте просто и доходчиво - "командиром". - Он обернулся к окну, на какой-то неясный шум…
Правая рама мутного окна была широко открыта, из неё торчала очень странная трубка - расширяющаяся на конце. Опа, да это ствол стрелецкой стандартной пищали!
- Лечь всем! - заорал Егор, падая вниз и сдёргивая со стола льняную скатерть - со всем находящимся на ней…
Грохнуло, всё помещенье тут же заволокло густым белым дымом…
Глава пятая
Охота на охотника и голубой луч
Тоненько и жалобно вскрикнул Алёшка, глухо застонал Волков.
Егор быстро вскочил на ноги, выхватил из-за голенища ботфорта метательный нож, обернулся к окну. Сквозь дымную пелену было видно, что дуло стрелецкой пищали уже исчезло.
- Целовальник, ко мне! - взревел Егор. - Перевязать раненых, живо у меня! - подскочил к столику, за которым сидела троица швейцарских мушкетёров (наёмники-бездельники, несшие формально-охранную службу в Кремле), выхватил из кармана серебряную бляху, вручённую совсем недавно Никитой Зотовым: - Их бин охранитель кёнига Петера. Указ читали? Быстро за мной! Форверст! Найти воров!
Отшвыривая в разные стороны посетителей кружала, случайно оказавшихся на его пути, Егор бросился к входной двери. Рядом бежал Швелька с ножкой от табурета в руках, сзади грохотали сапоги мушкетёров, слышался лязг вынимаемых из ножен шпаг…
Найти никого не удалось, только несколько нищих и калек испуганно жались возле ворот кабацких.
- Взять всех! - приказал Егор. - Швелька, допроси тщательно! Можешь не стесняться, лупцевать от души по мордасам, отрезать пальцы и уши! Я - сейчас…
Он выбежал за ворота, подскочил к повозке, на облучке которой сидел невозмутимый Сергей Бухвостов.
- Кто пробегал здесь только что?
- Никого подозрительного не было, Александр Данилович! - браво отрапортовал Серёга.
- Кто пробегал, я тебя спрашиваю, чавка сонная? - Егор крепко схватил Бухвостова за отвороты кафтана, сильно затряс - как дерево-грушу. - Хоть кто-нибудь пробегал? Отвечай, рак варёный, не молчи!
- Только два стрельца, больше никого!
- Что за стрельцы, какого полка?
- Да не знаю я, не разбираюсь в этом…
- Какого цвета у них были кафтаны, сучий выползок?
Оказалось, что Сергей Бухвостов - дальтоник, и в цветах не понимал абсолютно ничего…
У Швельки дела продвинулись гораздо дальше: после жёстких допросов нищих было непреложно установлено, что стрельцы принадлежали к Пыжову полку.
- Ну, и что это нам даёт? - спросил Егор. Швелька лукаво заулыбался:
- Это как посмотреть! С одной стороны - и ничего. А вот с другой… Настоящий хозяин Пыжова полка - князь Иван Андреевич Хованский, по прозвищу - Таратуй. А князь Иван, он состоит в приятельских отношениях с боярином Степаном Одоевским. В очень странных отношениях, как говорят люди знающие… А ещё Хованский у Правительницы Софьи в почёте. Смекаешь, господин охранитель?
- Смекаю…
У Алёшки рассекло голову, но совсем неглубоко, хотя и крови натекло целое море. А у Василия Волкова свинцовый шарик прочно засел в ляжке.
- Это подлые стрельцы шарахнули в нас картечью! - пояснил Швелька. - Если бы мы не попадали на пол, то давно бы уже танцевали на небесах кадриль - с ангелами небесными…
Отвезли раненых в Преображенское, туда же оперативно доставили доктора Фогеля.
- Ничего страшного, герр Александэр! - заверил Егора опытный врач. - Мальчик с голубыми глазами может уже через три дня подняться с постели. А герр Волкофф - недели через полторы, я вынул из его ноги свинцовую пулю, сильно повезло боярину, что кость не задело…
Вечером состоялось срочное совещание.
Присутствовали: Егор-Алексашка, Никита Зотов, генерал Теодор фон Зоммер и Пётр Романов - государь всея Великия и Малыя Руси. Пётр, по своему вечернему обыкновению, собирался удалиться в свой дворцовый "гарем" (а может, и в токарную мастерскую, где обожал возиться с разными железяками, - ещё не решил до конца), но Зотов взмолился слёзно:
- Государь, надёжа наша, останься! Дело-то наиважнейшее - о жизни и смерти!
- Ладно, остаюсь! - смилостивился царь. - Только давайте быстрей, без лишних речей!
Слово взял фон Зоммер: кратко обрисовал цепь последних событий, сжато доложил об утреннем покушении. Царь хмурился, но внешне был спокоен, только нервно качал своей длинной ногой.
- Разрешите, государь? - незамедлительно подхватил эстафету Никита Зотов, дождался короткого кивка: - Сегодня утром за Яузой были замечены стрельцы в клюквенных кафтанах. Судя по всему - из Пыжова полка. Внимательно осматривая местность, они тремя группами якобы проследовали к Москве, но на самом деле встали лагерем в трёх с половиной верстах от Преображенского. Всего их больше сотни…
Вот тут-то Петра проняло крепко, уже по-настоящему, он мгновенно вскочил на ноги, запаниковал:
- Преображенцев и семёновцев - поднять в ружьё! Усилить посты, приготовиться к обороне! Что вы тут все расселись? Живо на позиции! Смерти захотели моей? Я помню, помню, как стрельцы боярина Матвеева подняли на свои пики… Помню! - На юношеских губах запузырилась пена, зубы начали отстукивать громкую барабанную дробь…
Насилу успокоили царя - совместными усилиями.
- Алексашка! - жалобно обратился Пётр к Егору. - Ты молчишь почему? Что думаешь, охранитель?
Егор солидно откашлялся, расправил плечи.
- Первым делом, Пётр Алексеевич, надо обязательно усилить преображенцев и семёновцев! Солдат ещё надо - человек шестьсот, да вооружённых настоящими ружьями и мушкетами. К ним офицеров толковых. Из Пушкарского приказа необходимо выписать бронзовых пушек, мортир, единорогов, пороху с запасом великим, ядер чугунных, бомб зажигательных… Мушкеты, офицерские пистолеты, доброе холодное оружие - всё это можно выписать через герра Лефорта, я у него намедни видел новые образцы. Он всё доставит за неделю…
- Постой-ка, братец мой! - остановил царь Егора и строго посмотрел на Зотова и фон Зоммера: - Запоминайте, высокоумные мои, запоминайте! Можете и записать, если память плоха! - снова обратился к своему охранителю: - Продолжай, Данилыч!
- Второе. Надо срочно установить наблюдение за домом Степки Одоевского, выяснить распорядок его дня, изучить все ходы и выходы…
- Зачем? - округлил от удивления свои карие глаза царь, задёргал худым мальчишеским кадыком.
- Степан охотится за тобой, государь! Упрямо охотится. А теперь уже и за мной… Кто стоит за ним, кто управляет его злой рукой? Этого тебе никто точно сказать не сможет. Может, это сама Правительница Софья, может - кто-то другой. Не понять пока…
Помолчали.
- Так что со Степаном-то? - нерешительно спросил Пётр.
Егор тяжело вздохнул:
- Со Степаном что? А вот изучим обстановку, тогда и примем решение. Если можно уничтожить, не поднимая лишнего шума, то и уничтожим. А можно и просто покалечить, например, лошадь понесла и сбросила, или у кареты колесо неожиданно отвалилось на ходу…
Уже перед сном он зашёл в каморку, где расквартировались его новые сотрудники. Убедившись, что Алёшка чувствует себя нормально, почесал за ухом серо-чёрного волкодава по кличке Хмурый (можно и просто - Хмур), вызвал Швельку в коридор - на пару слов.
- Смотри, с завтрашнего дня начинаешь плотно заниматься собаками! Послезавтра уже доложишь мне - сколько надо ещё прикупить и каких. Далее. Заметил уже, что во дворце полно убогих старушонок и нищенок, которые своими разговорами развлекают Наталью Кирилловну, матушку царскую? Вот и поищи возле Рыбных рядов всяких бабушек, которые и царицу могли бы заинтересовать, и нам бы чётко докладывали - что делается во дворце, чем он дышит на самом деле… Уяснил?
На разведку (через трое суток после неприятного происшествия в кружале) к дому Степана Одоевского Егор взял с собой Алёшку Бровкина. Голова у мальца была ещё обмотана льняной повязкой, но ничего, держался он молодцом.
Ранним утром они сели в двуколку, в ногах сложили деревянные лотки с ремнями, заехали на Кукуй, где Лукерья, стряпуха Лефорта, напекла вдоволь подовых пирогов - с капустой, горохом, луком, зайчатиной, свининой, калачей с мёдом и изюмом, - решили вести наблюдение под привычной личиной, изображая из себя пирожников с Серпуховских ворот. Оделись соответственно с образом, даже лапти напялили на ноги.
- Ой, Санюшка, какой ты смешной в лапоточках! - всплеснула руками Лушка. - Прямо деревенский! Да и помолодел, года три сбросил, когда расчесался вот так…
Повозку оставили у Рыбных рядов - на попечение Швельки, который ради такого дела вспомнил старые связи, да и среди пожилых нищенок и уродок проводил определённую работу - на предмет вербовки надёжных кадров.
- Ну, и где здесь дом нашего князюшки Одоевского? - шепнул Швельке Егор, передавая ему вожжи.
- Пройдете направо вон по тому переулку, вот и выйдите на Варварку. У Одоевских - угловой дом, широкие синие ворота с двумя жёлтыми петушками. Напротив дома - лавка мануфактурная: если что, то один товар смотрит-разглядывает, а другой его ждёт на скамеечке и лузгает семечки…
- Ладно, мы пошли. Посматривай здесь! Разложили пироги по лоткам, накинули ремни на плечи, пошли мимо Рыбных рядов, изредка покрикивая:
- Налетай, родимые, расхватывай!
Особого ажиотажа не наблюдалось, подходили только отдельные покупатели: одинокий пьяненький стрелец, парочка стряпчих, дородная купчиха, которая, похоже, есть готова была всегда - всё и без всяких ограничений.
Варварка оказалась улочкой достаточно широкой (относительно близлежащих), тихой и сонной, щедро заваленной конским навозом - как уже высохшим, так и совсем свежим.
Возле нужных ворот трое сытых и широкоплечих холопов увлечённо играли в пристенок, лениво переругиваясь между собой. Впрочем, один из игроков посмотрел на проходящих пирожников очень уж недобро и внимательно.
"Профессиональный взгляд, фиксирующий такой! - отметил Егор. - Дежурство у мануфактурной лавки придётся отменить, тут же срисуют. А жаль! Удобное место, идеальное для наблюдательного пункта…"
Додумать он не успел, сзади послышался громкий стук копыт, звонкий, чуть визгливый голос скомандовал:
- Открывайте ворота, морды ленивые! Живо мне, запорю!
На всякий случай Егор прижался к стене дома на противоположной стороне Варварки и обернулся. Около синих ворот с "сидящими" на них жёлтыми петушками нетерпеливо приплясывал каурый в яблоках красавец-конь с ловким седоком на спине, чуть дальше застыл знакомый кожаный возок с запряжёнными в него двумя неказистыми гнедыми лошадками.
Всадник выглядел очень нарядно и даже импозантно: широкие синие шаровары, алые сапоги с вздёрнутыми вверх носами, зелёный кафтан-ферязь с высоким воротником, тонкие губы ярко накрашены, глаза подведены до висков, кривая татарская сабля на боку.
Холопы торопливо вскочили на ноги и, раболепно кланяясь, бросились открывать ворота.
Через две минуты и разряженный всадник, и кожаный возок въехали во внутренний двор, ворота тут же плотно закрылись.
Пирожники-шпионы, подмигнув друг другу, торопливо свернули в ближайший переулок.
- Возок принадлежит нашему любезному доктору Фогелю, и это очень странно! - зашептал Егор. - А вот кто этот, на коне в яблоках? Размалёванный, как девка гулящая?
- Михайла Тыртов, из мелкопоместных! - так же тихо ответил Бровкин. - Он это, того… Сожительствует с боярином Степаном…
Егор с чувством сплюнул в сторону и мысленно выругался: "Ну, надо же! И здесь всё то же самое, пэдорасты - куда ни плюнь, мать их!"
После непродолжительных раздумий он принял решение:
- Слушай сюда, Лёха! Сейчас возвращаешься к Швельке: сразу же выезжаете к дому Фогеля и там ждёте приезда доктора. Мол, приехали от меня, за каплями от красноты и рези в глазах. Пусть Швелька выпытает, зачем герр Фогель приезжал к Одоевскому. Только сделать это надо красиво, без деревенской глупости, чтобы доктор не заподозрил чего плохого. Понимаешь? После этого ты, Алёшка, возвращаешься сюда и ищешь, где мы с тобой сможем скоротать время до темноты - не привлекая нездорового внимания. Далее, эти глазные капли забери у Швельки, запихай за пазуху и береги как зеницу ока. Но пробку не открывай! Ага, вот ещё. Пусть от доктора Швелька сразу скачет в Преображенское и все микстуры, порошки и настойки, которые поступили от Фогеля, у всех отберёт, сложит в одну плетёную корзину и спрячет в надёжное место. Всё, встречаемся за теми широкими торговыми рядами, где продают раков, как зазвонят к вечерней молитве… Да, пироги-то оставь, поторгую уж за тебя… Э, переложи их на мой лоток, а пустой возьми с собой. Куда мне два?
Егор, сделав широкий круг, снова оказался на Варварке, но он уже не подходил близко к синим воротам, чтобы не попадаться на глаза тому холопу с внимательными глазами. Ходил себе по диагонали в самых разных направлениях, изредка покрикивая:
- Налетай, родимые, расхватывай! Пироги подовые, медовые! С зайчатиной, с горохом, со свиным боком! Подходи, православные, пироги славные!
Может, скороговорки эти работали, может, Лушкин поварской талант тому виной, но народ подходил, исправно платил просимые копейки, некоторые, попробовав, даже говорили добрые слова и покупали ещё…
Наконец, вдали показалась повозка доктора. Егор тут же отошёл в сторону, прикрыл лицо рукой, наблюдая сквозь пальцы за улицей. В боковом окошке мелькнуло лицо герра Фогеля - очень озабоченное и даже - откровенно испуганное…
- Что ж! - тихонько пробормотал себе под нос Егор. - С этим всё понятно - более-менее… Ладно, теперь ещё раз сделаем кружок и зайдём с другой стороны, дом-то у нашего боярина угловой…
Он узким переулком снова подошёл к высокому (два метра с небольшим) забору, ограждавшему княжеский двор Одоевских. В переулке было очень тихо, пыльно, тоненько попискивали комары, изредка о чём-то перекликались мелкие пичуги.
- Смотри-ка ты, ещё одни ворота! Скромные только такие, узкие, одностворчатые, - тихонько удивился Егор. - И натоптано-то как! Причём, только с одной стороны…
Действительно, от ворот до Варварки переулок был достаточно сильно заросшим лебедой и подорожником, а в противоположную сторону вела очень хорошо натоптанная тропа, судя по многочисленным отпечаткам подков на чёрной земле - конная.
В метре от этих тайных ворот росла высокая и толстая вишня, ветки которой были густо увешаны мелкими красными ягодами. Егор долго раздумывать не стал: поставил лоток с оставшимися пирогами на землю, закатал рукава рубахи, поплевал на ладони, ловко полез вверх по шершавому стволу. Поднялся метра на три и насторожённо замер, прячась в густой зелёной листве: где-то совсем близко кто-то громко и надсадно кашлял.
"Ага, это из открытого окна второго этажа! - понял Егор. - Дальше лезть не стоит, заметят ещё…" - Ох-ти, Степан Семёнович, где ж ты простыл так-то? - потёк медовой патокой подобострастный голосок. - Ты микстурку-то немецкую пей, милостивец, оно и полегчает!
Послышалось горькое бульканье и тихое причмокивание, ещё через полминуты жёсткий, слегка свистящий голос облегчённо произнёс:
- Фу, отпустило! Мокроты отходить начали, знает Фогель своё дело, знает, гадёныш… Будем думать, что и наказ мой выполнит, сделает всё, как приказано ему…
- Сделает, князюшко! - заверил медовый голосок. - А ежели что, то я его, старого колбасника, ужо попользую по-своему, так попользую…
- Уймись, Мишка! - недовольно прикрикнул Одоевский (кто же ещё - раз Степан Семёнович?). - Сюда лучше слушай…
- Слушаю, князюшко, слушаю!
- Сегодня ночью без меня поедете на тракт. Делать так. Морды обмотайте тряпками или наденьте маски - у кого есть. Когда ярославский обоз возьмёте, то пару ямщиков и купчишек оставьте в живых, а Матвейку Шошина - величайте Львом Кирилловичем. Понял? Громко величайте, чтобы те дурики крепко запомнили… - Князь Степан опять зашёлся в сильном приступе лающего кашля.
- Отойди, милостивец, от окошка! - тут же заныл Тыртов. - Отойди, Христом Богом прошу, продует ведь…
Встретились за "рачьими" рядами, возле серого купеческого амбара, в чугунных дверных петлях которого висел полупудовый бронзовый замок.
- Ну, докладайте, орлы! - велел Егор. - Да не суетитесь, расслабьтесь, времени у нас ещё много. Вон - завалинка подходящая. Присядем…