– До них четыре километра, пока очухаются, ты уже помашешь мне крылом, – усмехнулся Василич.
Нет, улететь он не сможет, во-первых, он не умеет летать на бомбардировщике, во-вторых, на подготовку к вылету уйдет часа два. Невдалеке заработал двигатель с характерным режущим звуком стоящих в нулевом положении лопастей. Олег встрепенулся: сомнений нет, это "Мессершмитт"! Пушка отстучала короткую очередь, после чего двигатель нехотя остановился. На каждом аэродроме есть стрельбище для согласования линии выстрела с прицелом. Вот реальный шанс угнать самолет, и его упускать нельзя!
Олег обернулся к партизанам:
– Надо перебраться поближе к тем домикам.
– Ничего интересного там нет, – возразил Василич, – в одном отсиживаются три солдата с винтовками, в другом вечно пьяные немцы в грязных комбинезонах.
В сорок первом семимиллионный Вермахт атаковал шесть с половиной миллионов советских солдат. В сорок втором Вермахт увеличили до десяти миллионов, в сорок третьем силы немцев на Восточном фронте достигли одиннадцати миллионов. Люфтваффе лишилось рот охраны, а солдаты из частей аэродромного обслуживания стали заступать в суточный наряд. Дежурство считалось наказанием, кроме того, начальники служб старались отправлять туда самых ленивых и бестолковых солдат.
– Хочу посмотреть на самолет в капонире, – уточнил Олег.
– Ты хочешь его угнать, – догадался Василич.
– Там несколько оружейников и техников, мы их тихо перебьем, и я улечу.
Чаще всего капониром служит высокая, метра под три, насыпь в виде буквы "П". При проверке бортового оружия такая насыпь обязательно есть. Мало ли что, может всякое случиться, включая срыв пушек с крепления – снаряды разлетятся в разные стороны и жертв не миновать.
– За мной! – тихо скомандовал Василич и пополз через заросли бурьяна с чертополохом.
Самолет удивлял своей странной конструкцией – передняя стойка шасси с кабиной почти на носу заставили вспомнить "Аэрокобру" с двигателем позади пилота. Приплюснутые бока напоминали "Мессер", но фюзеляж непропорционально короток по отношению к крыльям. Тем не менее это именно "Мессершмитт", пусть и незнакомой конструкции. И Олегу придется рискнуть, потому что иного шанса нет. Олег взял дедовы талмуды и свой шлемофон, тем самым прикрыв фальшивые офицерские планшеты, и направился к непонятному самолету.
– Чего, спрашивается, ходить? Я сто раз говорил командиру, что здесь заводской брак, – увидев летчика, недовольно сказал техник.
– Готовь к вылету, приказано отогнать назад. – Олег с насмешкой показал упакованные тетради. – Вон штабные всучили тонну отчетов.
– Давно пора, прислали на войсковые испытания, а он стреляет в разные стороны. Вы немного подождите, без подвесного бака до завода не долететь.
– Мне сказали, что парашют в кабине.
– Так точно, уже месяц в кабине валяется.
Олег непроизвольно вздрогнул – за месяц парашют слежался и не раскроется, а он собирался после пересечения линии фронта сразу выпрыгнуть. Придется садиться, что на незнакомом самолете да еще с крестами чревато фатальным последствием.
– Покажи новшества в кабине, – попросил он.
– Первый раз? На малых скоростях его мотает в разные стороны, поэтому при взлете и посадке энергично работай рулями.
Вот попал! При его опыте только норовистого самолета не хватало! Олег забрался в кабину, а техник, стоя на стремянке, начал объяснять назначение многочисленных тумблеров. Триммеры и элероны выставлялись электроприводом, а трехполюсной переключатель задавал фиксированные положения. Конструкторы явно позаботились о новичках, коих в Люфтваффе сейчас большинство.
Пока он осваивался, куцый тракторишка отбуксировал самолет на рулежную дорожку, техники подсоединили электрокабель и запустили пускач. После команды "от винта" захотелось сразу начать разбег, но Олег запросил командный пункт:
– Два нуля пятый к полету готов, прошу разрешить выезд на рулежную дорожку.
– Здесь тебе не Темпельхоф , если готов – уматывай восвояси, – "вежливо" ответил руководитель полетов.
По-школьному аккуратно Олег вырулил на старт, затем переключил разворот лопастей на положение "взлет" и отпустил тормоза. Самолет словно нехотя покатился, но быстро набрал скорость отрыва, секунды разбега показались вечностью, и он излишне резко поднял нос. Обошлось, новый двигатель вытянул наверх, на тысяче метрах выполнил обязательную коробочку с покачиванием крыльями над местом, где затаились партизаны, и домой!
Набрав высоту, Олег взял курс на северо-восток и начал внимательно рассматривать землю. Карты нет, и самым надежным ориентиром станет железная дорога. К сожалению, внизу виднелись лишь руины городов да пепелища деревень. Люди добрые, подскажите летящему в небе парню схему железнодорожных линий Белоруссии! Пришлось подвернуть восточнее, и искомый поводырь заблестел на солнце стальными рельсами.
В небесной синеве ни единого облачка, самолет словно повис на одном месте, лишь мелкие пузырьки в стеклянной трубочке сообщали о расходе бензина в подвесном баке. Странно, по времени скоро должна быть линия фронта, в небе ни единого самолета и эфир безмолвствует. Впереди показалась белоснежная стена кучевых облаков, и он на всякий случай поднялся до пяти тысяч метров.
Вот и надежное прикрытие для пересечения зоны активных боев! Радость оказалась преждевременной, изнутри облака оказались черными с проливным дождем, а воздушные потоки нещадно швыряли самолетик во все стороны сразу. Вцепившись в "кочергу" , словно котенок в бантик, он едва успевал компенсировать удары стихии и удерживать высоту. С направлением полета получалось хуже, владыка ветров одним махом разворачивал самолет на десятки градусов.
Наконец болтанка приутихла, пора пробивать облачность, надо увидеть землю. В первый момент чернота и белые облака внизу создали иллюзию, что он летит вверх ногами, но нет, авиагоризонт не может ошибаться. Он летит буквально в нескольких метрах над вершинами деревьев! Тут еще двигатель нервно зачихал. Олег торопливо переключился на основной бак и немного увеличил высоту полета. Альтиметр выставляли далеко от этих мест, а после пересечения грозового фронта давление изменилось.
Лететь над землей оказалось очень тяжело, горизонт практически не виден, а управление по приборам на малой высоте равнозначно самоубийству. На новом "мессере" у двигателя постоянные обороты, а скорость меняется пошаговым разворотом лопастей. Поразмыслив, Олег переключился на минимум, который равен заходу на посадку, и полностью сосредоточился на управлении.
Мало-помалу видимость улучшилась, и он начал высматривать признаки освобожденной территории. Ничего! Лес сменялся заброшенными полями с сожженными деревнями, и везде царило абсолютное безлюдье. Где он: у своих или у немцев? Чуть справа голубой полосой открылся горизонт, и он подвернул туда, где светит солнце. В тот же миг прямо перед собой Олег увидел аэродром с ровными рядами реактивных бомбардировщиков.
Запоздало испугавшись мелькнувших под крылом зениток, выпустил шасси, пару раз скакнул козлом по бетонке и покатил к приземистому домику под красным флагом "Полеты запрещены".
– Вылазь, фашистская морда! – направив винтовку, грозно потребовал запыхавшийся от бега часовой.
– Лестницу принеси, – попросил Олег.
– Ага, я отвернусь, а ты бежать!
– Специально здесь сел, чтоб от тебя бегать. Лестницу давай!
От стоянок гурьбой прибежали техники с мотористами и начали советовать:
– Ты стрельни, сразу сговорчивым станет!
– У меня тоже есть чем стрелять, – предупредил Олег.
– Откуда русский знаешь?
– Папа с мамой научили, как и тебя олуха. Стремянку давайте, а то ноги затекли от долгого сидения.
– Документы! – потребовал часовой.
– Держи. – Олег протянул красноармейскую книжку.
И тут все расхохотались: кабина высоко – не дотянуться, не допрыгнуть. Когда мотористы с механиками прикатили стремянку, у самолета уже собралась толпа. Олег устало выбрался на верхнюю площадку, а спустившись вниз, увидел перед собой подполковника и оказался в крепких объятиях.
– Товарищи, это Студент! Помните, прошлым летом приезжал к нам с рассказом о результатах бомбардировки.
– Качать героя!
Олега тут же подхватили на руки и под крики "ура" начали подбрасывать вверх.
– Совсем от безделья охренели! С какой радости немца качаете? – раздался гневный окрик.
Олег обернулся и увидел перед собой Веселова.
– Товарищ генерал, Студент возвращается с выполненного задания…
Он не успел договорить и снова оказался в крепких объятиях.
– Молодец, живой, как я рад тебя видеть! Сам понимаешь, война… – Генерал смахнул непрошеную слезу.
В летной столовой не протолкнуться, технический персонал с солдатами столпился у окон и все смотрят на Олега. Пренеприятнейшее ощущение, словно голый на сцене. Веселов усадил гостя за центральный стол, где супница манила ароматом наваристого супа с фрикадельками и стояла в окружении хрустальных стопочек бутылка армянского коньяка.
– За возвращение, обманщик, – предложил генерал.
– Какой еще обманщик, я никогда не вру, – возмутился Олег.
– А кто в прошлом году говорил, что не умеет летать?
– Я говорил и летать действительно не умею, кое-как могу взлететь и сесть, не более того.
– Кое-как, говоришь? Неумеху не пошлют за новым секретным самолетом!
– Ты об этом? У меня было другое задание, а самолет угнал, чтобы скорее вернуться.
– Вы слышали? – встав, громко крикнул замполит. – Он просто так угнал самолет! Лень было пешком возвращаться.
От дружного хохота стены столовой заходили ходуном, а генерал добавил:
– Летать, видите ли, не умеет, сел на первый попавшийся самолет и спокойно долетел почти до Москвы.
– И гроза с нелетной погодой побоку! – сквозь хохот крикнул кто-то из пилотов.
– Где мы? – тихо спросил Олег.
– В Миталово, полторы сотни километров до Москвы, – ответил замполит.
Тоска! Люди считают его героем, а он ничего особенного не совершил. Летать учили немцы, а сказать об этом нельзя, в преодолении грозового фронта заслуга создателей самолета, но об этом тоже говорить нельзя. Олег огорченно налил себе коньяка.
– Ого! Далеко махнул, хотел прыгать с парашютом, да он оказался залежалый, пришлось тянуть до ближайшего аэродрома.
– Далеко, говоришь? А добыча в тех мешках? – Генерал кивнул в сторону дедовых записей.
Олег достал одну из тетрадок и показал начерченный от руки разрез турбины:
– По расчетам самолет полетит быстрее звука.
Генерал внимательно посмотрел на рисунок и громко позвал:
– Где инженер дивизии? Ну-ка глянь на эту штуку! Самолет быстрее звука полетит!
В столовой моментально притихли, а группа инженеров склонилась над тетрадкой, затем вынесла вердикт:
– Это нечто фантастическое, с такими турбинами нам никто не страшен! Документы особой важности, их необходимо срочно доставить по назначению.
– Ты там никого не пожалел? – поинтересовался замполит.
Олега неожиданно повело, и он пьяно ответил:
– Весь конструкторский отдел положил, никто не успел даже пикнуть. И контрольный выстрел в голову, для гарантии.
– Сколько сейчас находился в воздухе? – участливо спросил генерал, заметив мгновенное опьянение разведчика.
– Два часа с лишним.
– Два часа на высоте без кислорода?
– Не нашел кислородного оборудования, самолет незнакомый и подвесной бак не смог сбросить, побоялся не за ту ручку дернуть.
– Официантки! Бульон и шоколад! Он два часа летел без кислорода!
Для летчиков понятная ситуация, они никогда не пьют перед полетом, на высоте это закончится фатальным исходом. И сразу после посадки не пьют, даже если летали в кислородной маске. Олега начали заботливо отпаивать, насильно, словно маленькому ребенку, засовывая в рот кусочки шоколада.
Примерно через час в столовую пришла еще одна группа летчиков под предводительством двух Героев Советского союза. После дружеских взаимных приветствий они сели за стол генерала, и тот, что в погонах майора, неожиданно спросил:
– Это правда, что ты у Геринга коробку сигар стащил?
Олег недовольно поморщился, но байка одобрена на самом верху и отрицать ее ни в коем случае нельзя. Пришлось подтвердить:
– Честно говоря, помогло стечение обстоятельств, я не собирался брать эти сигары.
– Вы слышали! А то говорят вранье! Вот он герой, совершивший дерзкий поступок!
Стены столовой снова задрожали от криков, а снаружи кто-то от избытка эмоций начал палить из пистолета.
– Покажешь чертеж турбины, я одним глазком посмотрю и никому не скажу, – попросил майор.
Олег не стал выпендриваться и снова раскрыл тетрадь в нужном месте. Летчики явно ничего не поняли, но глубокомысленно покачали головами и спросили:
– И самолет полетит быстрее звука?
– Намного быстрее, в теоретических расчетах указана скорость в две тысячи девятьсот километров в час.
– Мы их как мух перебьем!
Что тут скажешь? Прежде чем создать подобные турбины, надо построить заводы с уникальными станками, обеспечивающими точность обработки металла до микрон. И подшипники со смазочными маслами должны быть особыми, не говоря о самих самолетах. Так что до запредельных скоростей и высот пройдет не один год.
– На трофейный самолет сам сядешь? – поинтересовался майор.
– Я боюсь, – честно ответил Олег, – месяц назад сажал на воду фоккер и чуть шею себе не свернул.
– Надо было хвост ниже опустить и ждать, когда он зацепит воду. Затем дать форсаж, и плюхнулся бы словно в ванну, – посоветовал один из пилотов.
– У меня палка встала , вокруг лес и речушка, вот и сел с фонтаном и кульбитом.
Летчики понимающе переглянулись, а генерал спросил:
– У тебя сколько боевых вылетов?
– Ты о чем? – засмеялся Олег. – Только грузопассажирские перевозки.
К столу протиснулся ординарец и тихо пошептался с Веселовым, тот сразу встал:
– По самолетам, товарищи, дело к вечеру, а Москва уже ждет.
Возле трофейного самолета полным ходом шла фотосессия, а столпившийся народ потребовал от Олега встать в центре.
– Вы в своем уме? – воскликнул он и похлопал по своим погонам.
Желание моментально пропало: за фото в обнимку с немецким летчиком на фоне самолета с крестами им светит трибунал. Олег с генералом и замполитом забрались в "Ли-2", а после взлета их окружил полк истребителей с "Мессершмиттом" "Ме 509" во главе. Посадка прошла в обратном порядке, сначала приземлился транспорт, затем немецкий самолет, а истребители, качнув крылом, улетели восвояси.
Встречающая делегация ошеломила обилием генеральских звезд и многочисленностью серьезных дяденек в шляпах. Олега начали обнимать и целовать, а он беспомощно озирался, стараясь увидеть в окружившей толпе свое начальство. Никого, даже привычного автомобиля нет. Судя по погонам, встречают только чины от авиации, и он благоразумно прижал бумаги к груди.
– Дай только на минутку, мы посмотрим и сразу вернем, – попросил один из генералов.
– Не положено, – строго ответил Олег. – Покажу лишь то, что показывал в летной столовой.
Казалось бы, простенький рисунок на листочке, а какой ажиотаж с настоящей давкой! Причем некоторые начали торопливо списывать формулы с другой половины, и он решительно убрал тетрадь.
– Потрясающе! Ты видел эвольвенту лопатки?
– А скорость протока газов? С таким двигателем можно на луну лететь!
Конструкторы в генеральских погонах? Или сейчас так принято? Один из генералов взял Олега под локоток и тихо спросил:
– Ты точно никого не оставил в живых? И ни одного листочка из документов не забыл?
– Все здесь, – Олег похлопал по кожаным мешочкам, – там не осталось даже мусора в урнах.
– Товарищи, я еду в Кремль, документы получим к обеду, а трофейный самолет в вашем распоряжении, – прервал шумную встречу Веселов.
Олега усадили в шикарный автомобиль и до самого дома больше не беспокоили. Неведомый генерал всю дорогу обсуждал с Веселовым варианты применения полученных из арсеналов морской авиации самоуправляемых бомб.