– Да, Аора, да. Сейчас они соберут все асоциальные, как они выражаются, элементы – тунеядцев, спекулянтов, лодырей и бездельников из дорогих особняков и погонят их в чистое поле, где при помощи лопат и ломов заставят долбить промёрзшую землю. За саботаж и уклонение – расстрел. За лодырничество – расстрел. За косой взгляд и симуляцию болезни – расстрел на месте. Ночевать мобилизованные будут в чистом поле. Том самом, где роют окопы. Кормить их, естественно, никто не будет. Когда фронтовики подойдут к городу, оставшихся в живых расстреляют. Ну, кроме пары-тройки самых красивых женщин, которых заберут в полевой бордель. Либо в качестве наложниц командиров…
– Вы говорите какие-то мерзости, эрц!
– Это не мерзости. Это постоянно повторяющиеся при любой революции обстоятельства.
Женщина осекается, потом тихо, чтобы не услышала Юница, сидящая поодаль и увлечённо листающая альбом с картинками, который сунул ей сердобольный Горн, спрашивает:
– Вы… уже переживали такое, эрц?!
– Куда хуже баронесса, поверьте…
Выпрямляюсь. Потому что уже согрелся. Кажется, мой поход сегодня отменяется, потому что рабочие, как я понял, выметают аристократические кварталы подчистую. И тех, в ком я заинтересован, теперь надо будет как-то вытаскивать из рабочих батальонов. Вот ведь если не везёт, то по-крупному. Нет, но надо же! Ни республика, ни тайная полиция империи не потрудились установить надзор за мной. А эти вот, работяги, уже всё сделали! И собрали немало сведений обо мне. Например, о том, как я положил полсотни бандитов… А то и ещё чего другого. Впрочем, больше я вроде нигде не вписался. Так что вряд ли что ещё у них есть. Но то, что мой особняк под неусыпным надзором, – факт, не подлежащий сомнению. Меня охватывает злость. Ну да ладно…
– Простите, баронесса, мне необходимо подумать.
– Я вас отвлекаю?
Ничего себе! Нервы у дамы стальные! Она даже умудряется сделать попытку кокетства. Качаю задумчиво головой и поднимаюсь на второй этаж, чтобы пройти на чердак. Раз нельзя выйти, можно посмотреть через оптику. Только надо одеться потеплее. Хм… А мороз крепчает. В прошлом году зима куда мягче была… Набрасываю куртку и вдруг с размаху хлопаю себя по лбу: что-то я стал тупить! То ли от отвычки быть всегда настороже, то ли дурное влияние аборигенов! Сбрасываю куртку на диван, торопливо извлекаю гарнитуру связи, ноутбук, пара простейших подключений, включаю рацию. Комп быстро прокачивает диапазон, и… Эфир взрывается шквалом переговоров. Кто-то требует немедленно подвезти боеприпасы, на другой волне запрашивают обстановку, грубый голос приказывает расстреливать всех саботажников на месте. А вот это уже куда интереснее: панический голос на неизвестном языке что-то вещает, захлёбываясь от страха. Иногда сквозь монотонное причитание доносится гул. Взрывы? Вполне возможно. Жаль, я не знаю ни пруского, ни гонведского. Кто из них, интересно?
– Передайте людям с фабрик Гостона – броневики должны быть в засаде до последнего…
Очень чёткий мужской голос. Похоже, источник сигнала где-то рядом. Совсем близко… Снова поиск. Увы, пока только те передатчики, что уже найдены. Ставлю компьютер на отслеживание, расслабляюсь. Теперь остаётся только ждать… Чем бы пока заняться? Любимое моё занятие – чистка оружия. Это меня успокаивает. И даже расслабляет. Мой личный способ релаксации… Побеседовать с баронессой? Да ну её! Ещё начнёт что-то себе внушать…
Подумав, всё-таки набрасываю куртку и поднимаюсь на чердак. Включаю печку, усаживаюсь в кресле наблюдателя, настраивая резкость линз. Ого! Чистота белого снега нетронута. Нет ни следов людей, ни повозок, ничего. Ощущение, будто город вымер подчистую. Но нет. Кое-где курятся дымки. А может, пар. Тепло на морозе далеко заметно. Этакие столбы белёсого пара, постепенно тающие в вышине небес. Подумать только, а у нас на Новой Руси сейчас под тридцать! Выше нуля. Интересно, как там её величество? О! Кажется, я нашёл наблюдателей, бдящих за моим домом! Тоненькая, практически незаметная струйка пара из-под чердачного окна одного из особняков! Если бы не цейсовская оптика, то и не заметил бы! Снять? Нет. Не стоит. Во всяком случае, пока… Но на заметку точку надо взять обязательно… Взгляд на часы – ого, сейчас будет обед. Спускаюсь с чердака, и вовремя: Аора уже подняла руку, чтобы постучать в дверь моего кабинета.
– Я здесь, баронесса.
Она вздрагивает от неожиданности, разворачивается, но при виде меня успокаивается.
– Вы меня напугали, эрц.
– Извините. Просто посидел с биноклем на чердаке. Выходить из дома сейчас чревато неприятностями.
– Но мы же не можем сидеть здесь вечно? Продукты, дрова, вода, наконец…
Беззаботно машу рукой:
– Продуктов у нас хватит на полгода. Вода идёт из-под земли при помощи насоса. Ну а отопление… У меня в доме сделано центральное. Обратили внимание на радиаторы вдоль окон?
Показываю ей на один, возле окошка. Женщина с любопытством смотрит на батарею.
– Внизу котельная, нагревает воду в большом котле. Затем насос прогоняет воду по трубам и радиаторам. Таким образом тепло разносится по дому. Ну и ещё кое-что. Мои окна особые. Они тройные и герметичные. Поэтому удерживают тепло внутри помещения куда лучше обычных рам, принятых в Русин.
У неё от удивления очаровательно приоткрывается ротик.
– В вашей Нуварре, как я вижу, куда более холодный климат, чем у нас…
Интересно, где "у нас". В Океании или Русии?
– А что вы скажете, если сюда попытаются вломиться грабители или воры?
Улыбаюсь:
– По поводу этого можете расспросить Горна. Думаю, он согласится поделиться с вами рассказом о судьбе последних, пытавшихся это сделать.
…Обед проходит в явственно ощущаемом нетерпении баронессы расспросить Горна о том, что случилось совсем недавно. Поэтому мы едим довольно быстро. Я – по старой неискоренимой привычке. Госпожа – потому что её снедает любопытство. А дочка берёт пример с мамы. Покончив с трапезой, я поднимаюсь наверх, проверить, чего интересного наловил компьютер. Увы. Обычные переговоры, требования, запросы, и все абоненты мне известны, классифицированы, распределены по районам и группам. Насколько я могу судить, это рабочие отряды. По данным перехвата, насчитывается почти триста тысяч бойцов при поддержке пяти артиллерийских батарей полевого калибра в шестьдесят миллиметров, одна – тяжёлых гаубиц калибром двести миллиметров. Ещё два дивизиона бронеходов. Так называют примитивные бронемашины местного производства. Вроде бы, если я правильно понял, на одном из сталелитейных заводов окраины срочно обшивают листами брони ещё грузовики. Но это уже будет не то. Впрочем, поживём – увидим. Хотя я очень сомневаюсь, что из самоделок получится что-то путёвое.
От нечего делать читаю хранящуюся в электронной памяти ноутбука книгу. Время летит, за окном темнеет. Подхожу к окну, задёргиваю плотнее штору из непрозрачной материи. Так сказать, светомаскировка. Лучше бы, конечно, опустить рольставни, но мне хочется взглянуть на город. Он… Странно, но уже не такой тёмный. Рабочие окраины освещены точно. Да там, где находится бывший императорский дворец, стоит столб светящегося воздуха. Запустили газовую фабрику? М-да… Рабочие настроены серьёзно, я посмотрю…
– Ваша светлость! Ваша светлость! – Горн явно взволнован.
Что там опять стряслось?
– Что?
– Там… к вам… представитель Совета!
Опаньки! С чего бы это?! И как раз к ужину, как назло…
– Сейчас спущусь. Впусти их.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Быстро прикидываю варианты, зачем я им. Хотят наладить дипломатические отношения с Нуваррой? Или кто-то пытается прощупать почву на будущее, мало ли, вдруг военные победят, и тогда придётся где-то прятаться? Ладно. А посему… Переодеваюсь в форму. Привычный мне камуфляж расцветки джунгли. На голову – кепи. На погонах – большая звезда в рельсовом просвете: Совет мне официально присвоил звание майора Новой Руси. Так что это не самозванство. Ряд планок на груди, означающих мою должность и классность как специалиста. Берцы. Кобура на поясе с пистолетом в ней. На другом боку – мой верный 78-й, но уже в набедренной кобуре. Мимолётный взгляд в зеркало, – и я остаюсь довольным своим видом. Интересно, как на это отреагируют Аора и её дочь?
Не спеша спускаюсь в зал. На диванчике сидит, дожидаясь меня… Твою ж мать!!! Госпожа комиссарша?! Ей-то какого тут надо?! Ни баронессы, ни Юницы в зале нет. Услышав мои шаги, дама поднимается, оборачивается ко мне и… застывает.
– Господин эрц?
– Не узнали, госпожа комиссар?
Она явно не знает, как себя вести. Пришла к светскому хлыщу, к тому же наглецу, пользующемуся своей дипломатической неприкосновенностью, а перед ней вдруг оказывается офицер. Впрочем, спустя мгновение она берёт себя в руки, делает странный жест: прикладывает левую руку, сжатую в кулак, к правому плечу. В ответ резко склоняю голову и щёлкаю каблуками берцев.
– Майор армии Нуварры Михх Брумм, госпожа. Чем могу служить?
– Хьяма Антирц, полномочный и чрезвычайный комиссар Совета Свободного труда по иностранным делам.
А вот это уже всё объясняет… Океанского посольства в столице нет. Насколько я знаю, после начала войны властители государства выдвинули ряд неприемлемых требований к императору, и тот повелел выкинуть их за пределы Империи. Гонведское и прусское посольства закрыты автоматически. Остаюсь лишь я, ну и ещё пара карликовых княжеств из той же Океании и каких-то островов к северу от Панъевропы, где мы находимся. Но иметь с теми дипломатические отношения – позор для любой серьёзной державы. Так что Нуварра сейчас в моём лице – единственный иностранный представитель в бывшей Империи. Однако…
Всё это в мгновение ока складывается в моём мозгу, и я отступаю на шаг. Между тем женщина – вблизи, кстати, она ещё красивее, чем сверху, – с любопытством осматривается. До этого она сидела у огня, отогревая красные от мороза руки.
– Замёрзли? – участливо спрашиваю я.
Без всякой задней мысли она бормочет:
– Целый день в поле… Даже не успела… – Замолкает, но поздно. Я делаю жест в сторону столовой: – Прошу вас разделить нашу трапезу, госпожа Хьяма.
Она морщится на мгновение, и тут же говорит:
– С удовольствием, эрц. Но, прошу вас, не называйте меня госпожой…
– Прошу простить… Хьяма? – Вопросительно смотрю на неё, и дама кивает. – Я просто не знал, как к вам обращаться… Позвольте… – Я протягиваю руку, женщина отшатывается от неожиданности:
– Вы чего?!
– Но, Хьяма, вы же не собираетесь сидеть за столом в верхней одежде? В конце концов, вам самой будет неудобно. А я могу заверить, что у меня в доме достаточно тепло. То, что вы не замёрзнете, – точно.
Она мнётся, и когда я, уже теряя терпение, сдёргиваю с неё тяжеленное кожаное пальто, становится ясно почему. На женщине толстый вязаный свитер пёстрой расцветки до середины бёдер, такие же точно вязаные то ли колготки, то ли чулки. А вот положенной и типичной юбки до пола на ней не оказывается. Верхняя часть туалета выглядит на Хьяме настоящей мини, придавая ей вид моей современницы с Земли.
Наверное, что-то такое отразилось на моём лице, что женщина перестаёт сопротивляться и удивлённо смотрит на меня:
– Что?
Я лихорадочно осматриваюсь по сторонам… А! Вот! Оно самое! На диване лежит её ремень. Со своим оружием дама будет вести себя спокойнее.
– Позвольте…
Раз! Она удивлённо ощупывает кожу, обхватившую её талию и подчеркнувшую стройность и высокую грудь.
– Вы… вы…
– Вы чудесно выглядите, Хьяма. Просто потрясающе.
На моём лице ничего, кроме восхищения её красотой и ностальгии по Новой Руси. Как давно я не видел девчонок в лёгких сарафанах! Не купался на пляжах междуречья, не встречал сына с очередной подружкой или друзьями после дискотеки…
– Прошу вас, Хьяма.
Она бросает на меня беспомощный взгляд и послушно следует впереди меня. Двери открыты, женщина входит в зал и на мгновение замирает. А, чёрт! Надо было предупредить Аору и Юницу, чтобы ели у себя в гостевой… Слишком поздно. Обе дамы поднимаются при моём, точнее, нашем с госпожой комиссаршей появлении. Я молча выдвигаю стул для гостьи. Дождавшись, когда та сядет, не зная, куда деть от смущения руки, устраиваюсь сам. Перехватив взгляд баронессы, который мечется с Хьямы на меня и обратно, негромко представляю:
– Дорогая, у нас в гостях Хьяма Антирц, полномочный и чрезвычайный комиссар Совета Свободного труда по иностранным делам.
Женщина вздрагивает, затем словно каменеет. Юница же, напротив, ведёт себя по-прежнему, даже робко улыбается мне. Я тоже отвечаю ей улыбкой. Затем делаю знак Горну:
– Ещё один прибор.
Сола с Золкой торопливо несут приготовленную сразу при явлении непрошеной гостьи посуду и столовые принадлежности. Иногда мой мажордом очень догадлив. Хьяма удивлённо смотрит на появившиеся перед ней тарелки, ложки, вилки, ножи с затупленными концами. Ну а в меня упираются взгляды семейства ун Ангриц. Ангриц… Антирц… Ан… Твою ж мать! Мадам из Океании! Только сейчас обращаю внимание на акцент в её речи, практически незаметный, но точно такой же, как у баронессы. Та-то наверняка сообразила, что перед ней землячка! Можно гордиться – господа, организовавшие удачный переворот, никак не могли предположить, что я среди хаоса столицы найду океанку! Как же вовремя подвернулась мне баронесса с дочерью! И теперь я точно знаю, чьи уши торчат за восстанием рабочих!
Нам раскладывают салаты, и мы наконец приступаем к трапезе. Моя гостья довольно неуверенно пользуется столовыми приборами. Но эта неловкость быстро проходит. Будто даме надо было только вспомнить. А я время от времени бросаю мгновенные взгляды то на одну даму за столом, то на другую, разыскивая общие черты. Они действительно похожи друг на друга чем-то неуловимым. Но похожи. И это подтверждает многое, если не все из моих выводов. Итак, за спиной всех беспорядков стоит Океания. Ни много ни мало. Но, чёрт возьми, до чего же они обе красивы! Что Хьяма, что Аора… Прямо глаза разбегаются…
Первое. Второе… Баронесса бросает на меня умоляющий взгляд, и я произношу:
– Дорогая, дочери пора спать.
– Д-да. Идём, Юница.
Девочка послушно поднимается из-за стола, мама кладёт ей руку на плечо и выводит из столовой. Хьяма чуть прищуренными глазами провожает пару. Но как только те выходят, сразу спрашивает, не прибегая к дипломатии:
– Где бы мы могли переговорить с вами, эрц? Без лишних ушей, разумеется.
– Мой кабинет вас устроит?
Она кивает.
– Отлично. Только дам распоряжение на кухню. У меня есть привычка во время работы пить кофе.
– Кофе? – Женщина с недоумением смотрит на меня.
– Могу приказать принести что-нибудь на ваш выбор.
– Нет-нет. Я буду только рада…
Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, проходим по коридору, и я открываю двери кабинета:
– Прошу.
Пропускаю даму вперёд. Она заходит, без всякого интереса смотрит на стоящий на столе ноутбук, провода. Не знаю, за что она его приняла, но любопытства он у женщины не вызвал. Ничего общего с той аппаратурой, что сейчас в ходу на планете, тем более совершенно незнакомого дизайна. Да ещё погасший экран в режиме ожидания…
– Выбирайте место, Хьяма. Сейчас принесут кофе.
Она молча усаживается на диван, осматривается. Ну, здесь у меня типичный русийский интерьер. Всё, как принято в лучших домах бывшей Империи. Может, за исключением ноутбука на столе, розеток да радиаторов отопления.
Негромкий стук в двери, появляется Сола:
– Ваш кофе, ваша светлость.
Показываю на стол. Повариха быстро сгружает принесённое, и я разливаю напиток по чашкам. Беру одну, делаю первый глоток. Хьяма следует моему примеру, на мгновение прикрывая глаза от удовольствия. Моё угощение явно пришлось ей по вкусу. И тут она перехватывает мой взгляд, устремлённый на её длинные ноги безупречной формы, так откровенно обрисованные чулками плотной вязки. На лице появляется злое выражение, похоже, она собирается сказать какую-то колкость, но спохватывается, что может испортить отношения с единственным (три раза ха-ха) иностранцем в Русии. К тому же я уверен, что господа в Океании сейчас носом роют землю, разыскивая Нуварру. Меня могли посчитать самозванцем из выдуманной страны. Но ни один самозванец не может владеть торговым кораблём, превышающим по величине и водоизмещению всё, что имеют самые могучие в этом мире государства…
– Вам нравится кофе, Хьяма?
Она кивает, но её глаза всё ещё злы.
– Я не собираюсь вас оскорблять, комиссар. Просто, будучи так одетой, вы напомнили мне мою родину. У нас зимой многие дамы одевались так четыре года назад…
– Так?! Именно так?!
– Да. Колготки и свитер. И выглядели просто восхитительно. Вы ничуть не уступаете им в красоте, поэтому ваш вид сейчас вызывает у меня всего лишь ностальгию по родине. Я уже год не был дома…
– Но с вами же семья! – удивляется она.
Я ликую – она приняла дам за моих жену и дочь. Что мне и требовалось на короткий момент, чтобы океанка не заподозрила того, что её личность раскрыта.
– Ах, это? Что вы… Это не жена. Это сестра.
Хьяма вздыхает с явным облегчением. У неё словно камень с души свалился.
– Я не женат.
Теперь во взгляде женщины появляется чисто женское любопытство, и я готов поклясться, что меня уже подсознательно рассматривают в качестве потенциального мужа. Ну, на худой случай любовника…
– А вы замужем, Хьяма?
Она едва заметно краснеет, потом с пафосом, правда наигранным, выпаливает:
– Нет. Дело рабочей революции не дало мне времени на замужество.
– И вы не жалеете?
– О чём?!
– Что так и не вышли замуж?
Дама-комиссар явно не понимает, к чему я веду этот разговор. Её терпение лопается, и она буквально взрывается, подскочив на месте и наклонившись вперёд, одновременно сверля меня злым взглядом:
– Почему вас так волнует, свободна я или нет?!
Черчу ладонью волнистую линию в воздухе. Этот никогда не виданный здесь жест заставляет даму застыть на мгновение, потом прийти в себя. Она снова опускается на плюш дивана, делает судорожный глоток из чашки. Ну что, Миха, богам – слава?
– Да потому, Хьяма, что я сейчас очень серьёзно размышляю над тем, чтобы сделать вам предложение. Руки и сердца.
Её рука вздрагивает, напиток проливается на колени. Женщина ахает от боли – кофе ещё горячий. Это приводит её в чувство.
– Вы сумасшедший?!
– Сумасшедший никогда бы не стал дипломатом.
– Нет, вы точно сошли с ума! Сказать такое женщине, которую видите первый…
– Второй, Хьяма. Второй, – поправляю я её.
Комиссар спохватывается:
– Да. Второй раз в жизни. Эрц! Вы смеётесь надо мной?!
Отрицательно мотаю головой:
– Ничуть.
– Но вы же ничего обо мне не знаете!
– И не хочу знать. Потому что если вы дадите согласие стать моей женой, то всё, что было в прошлом, исчезнет без следа.
Она смотрит на меня, не в силах понять. Моё лицо неподвижно. Совершенно. Словно маска.
– Н-нет…
– Нет?
– Нет. – Второй раз она произносит короткое слово уже твёрже.
– Жаль. Честное слово, жаль, Хьяма. Тогда, может, перейдём к делу? Зачем вы пришли ко мне?