- Да что вы, господин, тамошний ведь хозяин - последний мерзавец, все ваши деньги растратит, а потом скажет, что все в ход пошли да пропали, - заволновался староста.
Я ответу обрадовался.
- Вот поэтому и хочу к нему человека надёжного приставить, чтобы за моими деньгами присматривал да за его тратами следил. - Я скосил глаз на старосту.
Тот задумался.
- А если он откажется человека такого держать?
- Тогда этот человек должен мне всё доложить и ни асса ему не давать.
Староста задумался и что-то шептал про себя.
- Жалованьем своего человека не обижу, - подбросил я ему приманку. - Сестерций в день дам за такое ответственное дело.
Глаза старосты сверкнули.
- Но и спрошу с него, если при проверке денег вложенных не найду, - поспешил я прервать его мечты.
Блеск в старостиных очах померк.
- Ну как найдёшь подходящего человека, скажи мне, - закончил я разговор, видя, что староста не решается дать ответ.
Когда я встал и взялся за скребок, староста внезапно сказал:
- Я возьмусь, хозяин!
Я с делано удивлённым видом повернулся к нему.
- Накил, это же такая должность, если что не так, на суку повешу.
Староста слегка побледнел, но уже твёрже сказал:
- Я теперь за вас, хозяин, хоть в огонь, хоть в воду. Если дадите должность - оправдаю.
Я для вида задумался и, сделав таким же лицо, сказал:
- Вот нравишься ты мне, Накил, нравишься. Что-то есть в тебе такое, что смотришь и веришь человеку. Будь по-твоему, уговорил. - Я достал кошелёк со всеми наличными деньгами и списком дел, нужных для таверны, которые лежали в моей сброшенной перед работой одежде, и протянул их старосте, который от моих слов раздулся от гордости. - Неделю работаешь самостоятельно и ведёшь записи трат, потом, в любой день, проверю, - сказал я ему для острастки, - не подведи. Доверие моё дорогого стоит.
Староста благоговейно взял кошелёк и пергамент из моих рук и ответил:
- Не пожалеете, хозяин, всё сделаю в лучшем виде.
Провожая старосту взглядом, я покачал головой:
- Доверчивый я что-то…
Но в данной ситуации другого выхода просто не было, всем одновременно заниматься сам я просто не мог.
"Что же делать с нападениями на деревню? - думал я утром следующего дня. - За всем я не поспею, нужно как-то самооборону организовывать, что ли. Только как это грамотно сделать - нужно спросить у профессионала", - сразу пришла здравая мысль.
Поскольку все слуги были озадачены добычей дров и запасом их на ближайшее время, то пришлось самому идти искать Рона. Телохранитель быстро нашёлся, он сидел рядом с кузней и разговаривал с Дарином. Увидев меня, они подозрительно замолчали.
- Секретничаем, значит, - возмутился я, - против хозяина своего замышляете, признавайтесь!
Оба насмешника на мою строгость тона не повелись и только хмыкнули на мои разглагольствования.
- Совсем никакого уважения, - пожаловался я в пустоту, гном и нубиец стали откровенно посмеиваться. - Ладно, пошутили и хватит, - прервал я их смешки. - Рон, нужен твой совет как профессионала: как можно лучше организовать крестьян, чтобы они сами защищали себя?
Рон без запинки ответил:
- Против серьёзных солдат или, тем более, наёмников ничего не сделать, а если защищаться от таких, каких ты вчера повесил, то достаточно раздать луки и обучить простейшим навыкам стрельбы.
- Тогда не луки, а арбалеты, - поправил я его, вспомнив что-то такое из истории.
Дарин переглянулся с Роном, и гном сказал:
- Вообще-то арбалет - оружие гномов, так как толку от людских арбалетов никакого: доспех и кольчугу не пробивают, натягивать долго, скорострельность никакая, а уж цена у них… В общем, забудь про арбалет. Тем более что, если дать людям гномьи арбалеты, то они их даже натянуть не смогут.
- Ну вы ваще, - поразился я. - У арбалета главное - простота, не надо никого долго обучать, так, провёл пару тренировочных стрельб - и готово. А насчёт всего остального, так нам не регулярное войско нужно отразить, а всего лишь мародёров, так что давайте придумаем простую схему арбалета, а Дарин сделает мне штук десять для пробы. Ведь никто не заставляет нас делать гномьи арбалеты, хотя уверен, что и их может зарядить обычный человек, при определённой модернизации.
Гном с Роном засмеялись.
- Ты гномьи арбалеты видел вообще? - смеясь, спросил Дарин.
- Нет, но я не откажусь от своих слов, - настаивал я на своём.
Рон, посмеиваясь, обратился к мастеру:
- Дарин, принеси свой, ты ведь рассказывал, что у тебя есть.
Гном ушёл, а когда вернулся, то я сначала не понял, что за агрегат он несёт на плече. Когда он подошёл ближе, я от смеха упал на лавку. Гном и нубиец недоумённо переглянулись.
- Ой, не могу, - тыкал я пальцем в принесённое орудие, больше напоминавшее ручную баллисту, чем арбалет. - А почему больше сделать не могли? Ну раза в четыре ещё, чтобы тетиву десятком солдат натягивать? Для человека нужно гораздо меньше сделать, хотя в принципе и этот арбалет можно натянуть.
Гном побелел от злости, когда я тыкал в его шедевральное, как он наверняка думал, оружие.
- Ты думаешь, один такой умный? - прошипел он, закусывая свою многострадальную бороду. - Если делать дугу арбалета меньше, то толку от него никакого не будет - болт полетит недалеко и не пробьёт даже кожаную куртку, не говоря уже про кольчугу или доспех.
Я снова засмеялся, показывая пальцем на большой арбалет гнома.
Дарин покраснел.
- Хочешь сказать, что тетиву этого арбалета натянет любой человек?
Я закивал.
Гном пожевал бороду и заявил:
- Если тетиву натянет хотя бы Рон, то я обязуюсь сделать для тебя бесплатно десяток каких скажешь арбалетов. А если не натянет, то месяц будешь безвылазно работать в кузне. Идёт?
Я заинтересованно посмотрел на него.
- Даёшь слово?
Гном кивнул в подтверждение своих слов.
Рон направился к арбалету, но я его остановил:
- Сначала проведём кое-какую модернизацию.
Поскольку кузня была готова к работе, то я забрал у Рона широкий кожаный пояс и пошёл выбирать нужный кусок железа из кучи перед кузней. Я собирался сделать крюк и крепко примотать его к поясу.
Через час пояс с крюком был готов, Дарин скептически посматривал на конструкцию, недоумевая, зачем я это делаю. Если бы он знал, что про устройство арбалетов у нас знает практически каждый мальчишка, то побоялся бы спорить со мной.
Закончив с поясом, я стал думать, как мне сделать стремя на конце арбалета. Оглядев его, я понял, что для скорости и показательности можно прожечь дерево прутом железа, больше в такие короткие сроки ничего другого на ум не приходило.
Я попытался поднять арбалет, чтобы затащить его в кузню, - не тут-то было, пришлось звать на помощь Рона. Тот поднатужился и, притащив, положил его, куда я показал. Заставив его одеть фартук, я приказал держать арбалет, пока сам буду раскалённым железом прожигать дырку.
Нагревая металл, я понемногу надавливал им на плотное дерево. Чтобы оно не загорелось, пришлось поливать его водой, из-за чего металл быстро остывал, и приходилось калить его заново. Вконец обессилев и множество раз обжёгшись, я наконец проткнул ложе и согнул продетую сквозь него железяку, сделав из неё стремя.
- На один заряд точно хватит, - так прокомментировал я Рону и Дарину свою работу.
Настало время практического занятия, которое решило бы - впахивать мне в кузнице целый месяц или нет. Показав Рону порядок действий, я отошёл от греха подальше: стремя доверия не внушало, поскольку дерево от воды разбухло и могло лопнуть. Правда, я для страховки наварил вокруг ложа в том месте, где находилось стремя, две полосы металла.
"Но лучше отойду, - решил я, - если такая дура в меня попадёт, мне точно кранты будут".
Рон вставил ногу в стремя и согнулся над арбалетом, одевая на крюк тетиву, затем, натужно кряхтя, принялся разгибаться всем корпусом. Затаив дыхание, я смотрел на ложе, которое угрожающе похрустывало. Не менее заинтересованно наблюдал за этим Дарин, который с каждым пройденным тетивой арбалета сантиметром начинал всё ожесточённее жевать бороду.
Прорычав, Рон выпрямился и положил тетиву на фиксатор. Выглядел он так, словно весь день бегал.
Я торжественно улыбнулся и сказал им:
- Есть ещё желающие поспорить со мной об арбалетах?
Желающих не оказалось.
Вечером, когда мы сели ужинать, как обычно втроём, то я, прежде чем начать есть опостылевшие мне мясо, сыр и хлеб, выложил на стол рисунок арбалета.
Гном, отодвинув еду, принялся рассматривать рисунок и мои подписи к деталям.
- Плечи из металла? - недоумённо спросил он.
- Угу, - ответил я с набитым ртом, - нужна гибкая сталь. Придётся экспериментировать, чтобы тетива соответствовала упругим плечам.
Гном отложил рисунок.
- Выделишь оболтуса из тех двух, что болтаются у нас на дворе? Пусть дерево поищут для лож?
- Забери сына трактирщика, не помню, как звать. Шаст ещё с трудом ходить может.
Наконец-то настал день сбора оброка. К этому времени я нашёл в замке средней разрушенности погреб, который за неделю нужно было быстро подготовить к принятию припасов. Очень помогли знания гнома, который рассказал и показал, как надёжно заделать дыры и что щели лучше всего промазать перемешанной с соломой глиной. Также пришлось сколачивать грубые деревянные сундуки, чтобы мыши и крысы не добрались до продуктов.
С трудом, но временный погреб был подготовлен в срок. Я собирался до начала зимы обустроить другой, более просторный, но пока нужно было дождаться поступления денег. Их отсутствие здорово меня напрягало - ведь я был должен всем жалование, которое ещё ни разу не выплатил.
Крестьянские подводы стояли под разгрузкой, когда я позавтракал и спустился посмотреть, что они привезли. Приёмом денег и записью того, кто сколько сдал, согласно переданному мне старостой списку жителей деревни, занимался Рон, который долго ругался, прежде чем согласился на эту "почётную" должность. Он согласился сразу после того, как я признался, что выплатить сейчас ему жалование нечем, вся надежда на оброк. Нубиец сначала был в шоке от моей наглости, поскольку, не платя ему денег, я был не вправе ничего с него требовать, но потом почему-то передумал и согласился.
Теперь он стоял перед входом в замок и записывал количество товара, сданного каждой семьёй. Я подошёл и незаметно для всех пошевелил кошелёк на его поясе - тот приятно брякнул металлом. Рон, отвлёкшись от очередного крестьянина, поклонившегося мне в пояс, незаметно мне подмигнул.
В предвкушении вечера я решил поработать в кузне, тем более что в очереди к Дарину стояло целых три клиента. Для начала я зашёл к себе и переоделся в простую одежду, чтобы своим дворянским видом не распугать его заказчиков, а затем, испачкав сажей лицо и руки, подошёл к нему.
- Мастер, а что вы тут делаете? - тягуче спросил я, с выражением лица деревенского дурачка.
Дарин нахмурился, но, поняв мою задумку, прикрикнул:
- Иди сюда, будешь работать со мной, дурак.
Состроив испуганную физиономию, я принялся за работу.
Солнце зашло за горизонт, и стало прохладно, осень вступала в свои права. "Мне стоит поторопиться с осуществлением своих замыслов", - подумал я, с трудом разгибая натруженную за день спину.
Нужно приготовить к зиме свою комнату и комнаты слуг, а также запастись большим количеством дров. Стены комнат я собирался промазать раствором, подсказанным Дарином, - смешанной с соломой глиной. Замазывать следовало всё полностью, от пола до потолка, чтобы меньше тепла выходило из комнаты. Именно поэтому я выбрал себе комнату без окон, в ней хоть и нужно было постоянно жечь свечи, но зато ниоткуда не дуло. А когда я растапливал камин, то в комнате вообще становилось тепло, как в раю.
Высказанное мной желание отштукатурить все жилые комнаты сначала не нашло живого отклика среди моих слуг, но после того, как от Рона досталось Герде, которая плохо промазала глиной мою комнату и кухню, трудовой порыв у всех поднялся на должную высоту. Стоило мне явиться принимать очередную комнату, как энтузиазм становился ещё кипучее, и больше наказанных не было.
Дровник был уже давно готов, он широким навесом тянулся от одной замковой стены до другой, оставалось дождаться окончания работ по сбору урожая и послать крестьян в лес на заготовку дров.
Закончив работу, мы с мастером вместе убрались, подмели кузню и, помывшись в ледяной воде, направились посмотреть, как обстояли дела у Рона. Тот принимал последнюю подводу и покрикивал на Шаста с Жаном, которые помогали крестьянам разгружать продукты в нашу кладовую.
Проводив подводу, мы закрыли вход в замок опускающейся решёткой - единственным работающим приспособлением со времён былого величия замка.
- Иди поешь, Рон, - сказал я нубийцу, забирая у него книгу прихода оброка и тяжёлый кошелёк с пояса.
Негр с сожалением проводил его взглядом.
- Заплачу, не переживай, - подбодрил я его.
У меня даже мысли не мелькнуло, что этот (как я успел узнать его за такой короткий срок) гордый и сильный воин мог присвоить себе чужое.
Забравшись к себе, я, потирая руки, расположился за столом и для начала выложил все деньги из кошеля на стол - нужно было определить, чего мне перепало.
Разложив все монеты столбиком по их достоинству, я подвёл итог: не густо, в переводе на золото получилось чуть больше семнадцати кесариев.
- Ну что же, могло быть хуже, - философски заметил я, - ведь есть ещё продукты, которые привезли крестьяне. Сейчас распишу, что нужно будет оставить, чтобы прожить месяц, а что можно отправить в трактир. Раз денег лишних у меня нет, будем помогать продуктами. В общем, посмотрю по остаткам, если образуется какой избыток, буду продавать, деньги мне сейчас нужнее, - определился я.
Кстати, завтра вместе с продуктами нужно будет съездить проверить, как идёт ремонт трактира. После сбора урожая я планировал отправить туда несколько мастеровых крестьян, чтобы пристроить к трактиру гостиницу, или, как это тут называлось, постоялый двор. Проезжающим по дороге путешественникам сейчас приходилось съезжать с дороги к постоялому двору, находящемуся на землях хорошо известного мне барона Шаклю, сына виконта Шиара. Мой постоялый двор отберёт большинство клиентов, и хотя бы так я щёлкну ему по носу, забрав часть денег.
Почему я не хотел отвлекать крестьян сейчас на его строительство? Потому что я видел, как все мужики от рассвета до заката обрабатывали в поте лица мои наделы - данная мною возможность запастись зерном на всю зиму и иметь излишки для продажи оказалась для трудяг самым лучшим стимулом.
"Больше и лучше соберут, больше и мне достанется", - подумал я тогда и оставил идеи по постройке постоялого двора на время после сбора урожая.
Вздохнув, я перестал вспоминать и стал записывать доход в статью денежного гроссбуха "оброк деревни" - 17,5 кесария. Теперь осталось разобрать второй гроссбух, который заполнял Рон, - продуктовый.
Открыв его, я порадовался, что заранее пролиновал страницы и сделал строки с именами семей, а колонки - с вносимыми продуктами. Рону пришлось долго объяснять, что всё, что от него требуется, - это отмечать количество поступлений, разнося их по нужным колонкам. К счастью, с таким простым заданием Рон справился, и теперь я только подсчитал общее количество полученных продуктов.
Провозившись ещё час, я потянулся.
- Завтра позову Марту и спрошу, сколько чего из продуктов мы обычно тратим в месяц. Все излишки отправлю, как и планировал, в трактир, иначе мыши в моём ненадёжном подвале всё сгрызут.
Закончив с приходом, я с тяжёлым сердцем открыл первый гроссбух в статье расходов и записал на странице, обозначенной "Жалованье":
1) Марта - 15 сестерциев;
2) Герда - 15 сестерциев;
3) Дарин - 3 кесария.
Зелёное пупырчатое земноводное придавило меня к земле, и я тяжело вздохнул, прежде чем написать следующую строку:
4) Рон - 15 кесариев;
5) Шаст - 10 сестерциев;
6) Жан - 10 сестерциев;
7) семья старосты - 45 сестерциев;
8) староста - 15 сестерциев.
Итого: 23,5 кесария".
Я почесал в затылке.
- Послезавтра ещё торговец принесёт шесть кесариев, так что проживём как-нибудь. Жалованье, главное, выплачу, и то ладно. Важнее, что дело налажено, и осталось ждать результатов. Тем более что от пятидесяти кесариев, доставшихся мне по наследству, у меня оставалось ещё шесть.
Утром я проснулся в отвратительном настроении, всю ночь мне снились родители. Мама всё время плакала, сидя на кровати в моей комнате, а папа сидел рядом и утешал её:
- Не плачь, Тань, раз тело не нашли, не стоит отчаиваться раньше времени.
Сон повторялся несколько раз, и поэтому я не выспался, встал с гудящей головой и в плохом настроении. Утром тоска по родителям и дому нахлынула на меня ещё сильнее, и я долго не мог встать, валяясь в кровати.
Хорошо хоть кровать я застелил матрасами, набитыми соломой, которую мне меняли раз в неделю, а простыни и прочие принадлежности мне стирали каждый день. Имея десять комплектов, я теперь мог не бояться клопов. Слуги удивлялись, конечно, такой моей, как они считали, странности, но кто мне мог что сказать?
Ужасное утро обернулось таким же днём. Сегодня я решил устроить выдачу зарплаты трудящимся. Я вызывал в комнату слуг по одному и выдавал им жалованье. Самым потрясённым выглядел Рон, он, похоже, не ожидал, что я заплачу всё по уговору.
- Слушай, Макс, - замялся он на пороге, - я знаю, у тебя сейчас с деньгами не очень, может, временно уменьшим мне плату, а потом, как дела пойдут в гору, вернём обещанный полукесарий?
Я удивился, впервые видел человека, который отказывался от денег, но всё же, скрепя сердце, отказался от предложения:
- Нет, Рон, уговор дороже денег. Не спорю, деньги мне нужны, но никто не сможет сказать, что я не держу слова.
Нубиец ещё более удивлённо посмотрел на меня и вышел из комнаты.
- Неправильный барон, - донеслись до меня его слова.
Раздав служащим замка жалованье, я, как и планировал, отправился к трактирщику посмотреть, как обстоят дела с ремонтом, и договориться о поставках продуктов в трактир.
На время ремонта я решил трактир закрыть. Подойдя ближе, я с удовлетворением увидел, как по фасаду заведения ползают рабочие, меняя сгнившие доски и перекрашивая здание в серебристый цвет. Подойдя ближе, я спросил Рона:
- Нравится тебе раскраска?
- Теперь трактир будет виден издалека, - ухмыльнулся тот.
- Это нам и нужно.
Когда мы вошли внутрь, ко мне сразу бросились две фигуры, принявшиеся кланяться и желать мне всяких благ. Присмотревшись, я узнал Шумира и старосту. Поздоровавшись с ними, я предложил выйти наружу, поскольку внутри помещения было шумно из-за рабочих, которые что-то пилили, красили и таскали.
Для начала я отвёл старосту в сторону и незаметно передал мешочек с монетами.
- За сад и твою работу здесь, как условились.