- Социалистическое имущество должно быть надёжно защищено, - поставил я под разговором жирную точку.
* * *
С утра было достаточно времени и помыться, и побриться, и позавтракать. Только потом нас позвали к машинам, где, одетые в комбинезоны и шлемы мы замерли в коротких шеренгах поэкипажно. Вскоре и группа военных пожаловала - большие чины, звёзды в петлицах. Я опять узнал немногих: Жуков, Ворошилов - это из больших. Кобыланды со своим ромбом в петлице относился к свите, как мне показалось. Подмигнул мне из-за спин старших товарищей.
Группа экскурсантов прошла, поглядывая на машины и интересуясь назначением и характеристиками. На вопросы отвечали "мои" полковники.
- Ты, Иван Сергеич, гляжу, сделал большой транспортёр, - Жуков обратился прямо ко мне.
- Сделал, с горем пополам. Ты же, Георгий Константинович, не прислал мне обещанного мотора.
- Ну ты, цирик! Не забывайся! По мнению специалистов мощные двигатели требуются для боевой техники, а не для обозных бранзулеток, - и он повернулся ко мне спиной, давая понять, что тема исчерпана и готовясь уйти.
- А щьто по этому поводу думает товарищщь Жюков? - спросил я, передразнивая хорошо знакомые мне по фильмам из той жизни интонации Сталина.
Надо было видеть, как поворачивался в мою сторону Георгий Константинович, и как замерли остальные.
- Иван Сергеевич тоже специалист, - вдруг произнёс ранее не примеченный мною другой знакомец. Тот самый Котин.
- Уже спелись! - сверкнул глазами Жуков. - А вот мы сначала поглядим на ваши чудо-пушки, а потом на художества товарища Беспамятного.
- А почему мои? - воскликнул я тоном обиженного ребёнка. - Инженер Федотов чертил, интендант первого ранга Кузьмин выдавал требования! Делал начальник цеха Маркелов, а я работал, куда пошлют.
Кажется, мою шутку поняли многие - на губах заиграли улыбки, а Кобыланды снова из-за спин старших товарищей сделал мне страшные глаза.
- Клоун, - ответил на это Жуков и зашагал дальше к Сенькиной мотке.
* * *
Парадная часть мероприятия длилась недолго. Гостей интересовало другое. Сначала машины по одной уходили на танкодром, где преодолевали разные препятствия. "Выступлений" других я не видел, но ни о чем страшном никто не сообщал - как-то проехали все, ни один не застрял. Лично я ров и стенку попросту объехал на своём сарае. Уверен, остальные Кобыландыевцы поступили аналогично - не рассчитаны наши машины на подобные издевательства. Стрельбы были на другой день. По дороге мы с понтом переплыли речку у всех на глазах - это входило в программу. Плавающий танк от нас не отстал - вполне прилично и въехал в воду, и выехал из неё. А вот во время стрельбы он меня разочаровал - на нем, оказывается, стоял обычный крупнокалиберный пулемёт, ствол которого защитили броневой трубой - её я и принял за пушку. К тому же ствол не особо высоко задирался вверх - не чересчур зенитным оказалось это вооружение.
По этим же мишеням отработала и серийная бранзулетка с аналогичным результатом. Это и неудивительно - однотипные у нас пулемёты. Только потом ребята еще и вверх постреляли, расчертив небо следами трассеров. Сарай и мотка отработали из пушек по тем же целям, но с несколько больших дистанций - уверенное пробитие двадцатимиллиметрового листа броневой стали вызвало комплименты в адрес конструктора Таубина. В небо тоже не забыли выпалить, демонстрируя способность постоять за себя перед лицом воздушной опасности. Но по-настоящему удивить "экскурсантов" удалось пальбой из гранатомётов. Накрытие целей на расстоянии километра - полдела. У нас ведь осколочно-фугасные - они наглядно взрываются, можно сказать, отчётливо. С фонтанами поднятой земли, с поваленными мишенями. Главное же - не забыли развесить в небе дымные облачка, показывая возможность создания некой завесы на пути самолётов. Невысоко, но отпугнуть пикировщика подобное зрелище вполне способно.
Самоходка и танк, похожий на тридцатьчетвёрку, тоже выступили похоже друг на друга. Может специалист и увидел какие-то различия, но поражения целям они нанесли одинаковые. Лёгкий танк с сорокапяткой, хотя и заметно не дотянул до результатов средних танков, но нашел одобрение у зрителей. Зато потом "выступил" КВ. Стрелял он далеко и точно. Разнес мишени в пух и прах и пробил всё, что ему ни подставляли. Корабельной башни главного калибра с линкора или береговой батареи в этих краях припасено не было, а всё остальное он расковырял.
Самоходка с "промежуточным" стволом, высоко задрав свой хобот, отправила снаряды за горизонт - смотреть результаты нас не взяли - высокие гости уезжали на машине и отсутствовали долго. И под занавес из стопятидесятидвухмиллиметровки были развалены бетонные и земляные сооружения, приготовленные несколько в стороне - танки по ним не работали.
Уже в конце отстрелялся миномёт из кузова бранзулетки и полковушка с аналогичного шасси. Их проверили на способность разрушать земляные сооружения вроде землянок, блиндажей и ДЗОТов. Результата мне не докладывали, но посмотреть на содеянное я подходил - охрана больше никого не отгоняла, видать Жуков и на них прикрикнул. Так да, намолотили они изрядно - впечатляющий результат. Весьма глубокая вспашка, хе-хе.
* * *
- Сарай свой вот его людям отдашь, клоун, - Жуков кивнул в сторону стоящего рядом со столом Кобыланды и кивнул мне на свободный стул. - Продолжайте, комбриг, - это в сторону друга. За столом ещё несколько человек, самые младшие по званию среди которых "наш" полковник и интендант первого ранга Кузьмин. Один я в штатском.
- Формирование бригады практически завершено. Гусеничные транспортёры собраны из всех автобатов, ремонтные работы на них завершаются, обшивка деревом грузовых отсеков идёт полным ходом.
- Стоп, - прервал докладчика Георгий Константинович. - А как же кабина экипажа?
- А это на всех машинах давно практикуется, ещё с первых образцов во время событий в Грузии. Вы могли не заметить, потому, что выкрашено всё в чёрный цвет. Так вот, призванные из запаса и переведённые из других частей ранее служившие в конвойных подразделениях люди почти все прибыли. Командные кадры будут укомплектованы после подписания приказов о повышении в звании… вот эти документы, - Кобыланды положил бумаги на край стола.
- Так, что с топливом, боеприпасами, обмундированием?
- Всё доставляется… решим мы эти вопросы.
Тут я чуть не подскочил, укушенный неожиданным воспоминанием. Видать заметно дёрнулся.
- Чего тебе, клоун?
- Стёганые куртки, ватные штаны, валенки, меховые рукавицы и шапки- ушанки.
- Какие штаны, какие шапки? - вижу, Жуков гневается.
- Меховые, - отвечаю, - шапки. И маскхалаты. Иначе, поморозите бойцов, - я ведь уже сообразил - готовится нападение на Финляндию. А про тяготы этой кампании поминалось даже в учебнике истории - шибко тогда морозы были сильные.
- Ваня не говорит зря, - вдруг, опережая реакцию старшего по званию, встревает Кобыланды.
- Да, мне докладывали, - вдруг соглашается Георгий Константинович. И тут же саркастически добавляет: - Вы не стесняйтесь, поговорите между собой, а я послушаю.
Друг мой замирает в нерешительности, а мне не страшно - я штатский.
- Одень бойцов в ватники и закутай в белое. В полушубках по снегу не много наползаешься, а мои старые кости уже чуют большие холода этой зимой.
Странное дело, как помянул кости - сарказм из глаз Жукова сразу пропал. Видимо, подобная аргументация не выглядит для него полной дичью. И он не против того, чтобы солдаты были хорошо одеты. Мгновенно уловив смену настроения начальства, Кобыланды решается спросить, несмотря на некоторое напряжение:
- Ты сколько таких сараев можешь быстро мне пригнать?
Поворачиваюсь к Кузьмину и смотрю на него - он больше знает о планах и сроках, о состоянии заделов и этапах производства.
- Через пару недель - шесть штук будет.
- Мне нужно с широким люком на крыше и пулемётной башней, - уточняет мой друг. - Хочу стодвадцатимиллиметровые миномёты на них установить.
- Миномёт дашь? - спрашиваю.
- Дам. Вместе с расчётом.
- Тогда три недели, - отвечаю. - Потому как сперва перечерчивать, а потом, может, и переделывать придётся.
- Вы разговаривайте, не стесняйтесь, - опять подначил Жуков. - Всем очень интересно.
- Я от короткоствольных пушек откажусь, - продолжил мой товарищ. - Восьмидесятидвухмиллиметровые миномёты их вполне заменяют, а с ними куда проще, и можно использовать вне машины.
- А шрапнели? - спрашиваю.
- Этот выстрел в самоходках есть, - отвечает. - А на ближних дистанциях мы из гранатомётов можем обработать пехоту.
На этом мы с другом закончили наш междусобойчик. Словом опять завладел старший по званию и повёл разговор в плане кто когда и чего должен сделать. Зачем я тут оказался - ума не приложу. Думаю, за компанию с нашим полковником, на которого навесили кучу задач. Про то, что стёганые штаны и бушлаты, валенки и ушанки толком ещё в армии в это время не использовались, я узнал значительно позднее, когда Кобыланды собирал отовсюду то, что смог отыскать, в том числе и в торговых организациях. Часто вещи были совершенно не военного назначения - неподходящих цветов или… орнаментом, например, украшенные. А ещё он ограбил кавалерийские склады - у конников оказалось как раз то, чего ему было надобно. Даже кубанки прибрал - они всяко теплее суконных будёновок…
Друг мой зевать не привык - сразу воспользовался информацией, полученной вне очереди. Он всегда так поступает. Расторопности ему не занимать. Двадцать пять лет парню, уже два года как комбриг. Причём сам Жуков к нему относится хорошо - это нынче дорогого стоит.
* * *
На другой день было собрано маленькое совещание. Чисто военные высоких рангов, из которых я знал только Ворошилова, Жукова и Кобыланды. И, как я понял, конструкторы гусеничной техники. Котин - старый мой знакомый, и ещё мне указали на харьковчанина Морозова. Запоминающаяся личность с налысо обритой головой. Оба, кстати, моих лет - за тридцать. Были ещё люди из Москвы и из Горького, но не стану сыпать именами - признаться, память на них у меня не очень.
Тема была объявлена о дальнейших путях развития бронетанковых сил в плане совершенствования техники, но как-то он всё кругами шёл: броня и скорость, проходимость и вооружённость. Одно перетекало в другое и вращалось вокруг мощности моторов, запаса хода и ходового же ресурса. По всему выходило, что разработки упёрлись в некий предел, достигнутый современными технологиями, хотя по сравнению с тем, как я представлял себе технический уровень этой эпохи, когда жил в будущем - разница очень существенная, причём, сильно в лучшую сторону. Мощные оппозитные дизели сильно расширили возможности для конструкторов и улучшили условия компоновки. Тут ведь в чём прикол: Так уж эти двигатели сконструированы, что для продольного расположения вала сами они оказываются размещены поперечно. Визуально поперечно. Из-за большого размаха цилиндров, направленных "головами" в разные стороны. В моделях со встречными поршнями, дающих наибольшую мощность на единицу веса, очень непростая кинематика, отчего их производство довольно сложное дело. Один коленвал чего стоит! Признаться, я пробовал как-то его выполнить электролитически для маленькой модели. Так намучился и всё на свете проклял. И свету пожёг - страсть.
Так вот. Нынче на всей военной технике стоят оппозитные дизели, которые между собой люди называют любимчиками. Вот у меня на МОТках как раз полусотенный любимчик установлен, как я узнал из выступления горьковчанина.
- А что по этому поводу думает товарищ Беспамятный, - прервали мои молчаливые размышления ехидные слова Георгия Константиновича, - все заулыбались, припоминая нашу прошлую пикировку.
- Думаю, мы сделали правильные танки, самоходки и транспортёры, - ответил я на автомате. - Пришла пора освоения их войсками и кропотливой доводки заводчанами. Дальнейшие тенденции проявятся только в процессе боевых действий.
Добавить к этим словам было нечего, чуть не произнёс: "Хау, я всё сказал".
Видимо, моё "выступление" произвело на присутствующих хорошее впечатление - ведь я всех похвалил. Поэтому никто не попросил слова, только Кобыланды как-то встрепенулся, взглянул на председательствующего и…
- Да говори уж, - махнул рукой Жуков.
- Токарев больше половины деталей перевёл на штамповку, уменьшил темп стрельбы и убрал спусковой крючок одиночного выстрела, - протараторил мой друг чуть испуганно. - Есть у меня с собой - хочешь пострелять?
- Что же вы других не приглашаете, Кобыланды Кобыландыевич? Мы тут все люди военные, тоже интересуемся оружием… - произнёс Ворошилов. - А разговор, мне кажется, состоялся.
- Ага, - говорю. - Ты меня потом до вокзала подбросишь? Мне нужно домой поспешать твои "сараи" делать.
- Не извольте беспокоиться, цирик! - вмешался Георгий Константинович. - Доставят вас, куда положено. Ну, пошли, попробуем в деле ваше обозное стреляло.
Военные, когда речь заходит об оружии, обретают завидную непосредственность.
* * *
Шеренга Кобыландыевцев с ППТэхами произвела на меня хорошее впечатление. Начну описывать этих архаровцев снизу. Ботинки с обмотками. Обмотки эти все изгвазданы - покрыты дурацкого вида пятнами явно вручную. Любые оттенки зелёного с вкраплениями других грязных цветов вроде серого, коричневого… я почему на обмотках заостряю внимание - потому, что вся амуниция выглядит подобным образом. И не говорите мне о текстильной промышленности - тут и настой травяной зелени, и йод, и зелёнка и морилка и рука вдохновенного малювника, водившая кистью. Впрочем, вещи явно не раз стирали, отчего результат заметно побледнел.
Мешковатые штаны с пузырями на коленях. Фартучек, знакомый мне по встрече на Дальнем Востоке, превратился в толстого брезента жилет. Под ним что-то из плотного серого войлока - осень у нас, уже холодно - и рукава суконные, как у шинели. В сумме это напоминает куртку, поскольку заканчивается там, где начинаются ноги. Жилет обшит накладными карманами. Плоскими для магазинов и округлыми с виду явно для гранат первого калибра. Но ракетниц ни у кого нет. Вместо них под дырявым кожухом стволов автоматов приделаны трубочки - явно подствольники.
- Миша поработал вместе с Фёдором Васильевичем. Вишь, прям заодно с кожухом и штампуется, а потом - точечная сварка по шаблону, - объяснил Кобыланды. - Гранату тоже немного переделали - взрыватель теперь контактный, унифицированный с боеприпасом станкача. И система инициации выстрела такая же.
- Это вы что, сами целые стрелковые системы на вооружение принимаете? - подошедший незнакомец просто весь светится звёздами в петлицах.
- Для обозников, - ухмыляется мой товарищ, произнося ставшую привычной отмазку.
Пока бойцы инструктируют военачальников и конструкторов бронетанковой техники в части обращения с "обозным стрелялом", я произвожу несколько выстрелов. И одиночных, поскольку палец на спусковом крючке успевает "отсечь" продолжение очереди, и пяток очередей выпускаю по мишеням. А хорошо. Не водит, и отдача милостивая. Для полноты ощущений требую гранату - а тоже ничего. Не сорокамиллиметровка, конечно, но бахает громко. Зато выстрел ею звучит невыразительно - хлопок.
Извлекаю рожок, патрон из ствола и приступаю к разборке - интересно ведь, как его чистить. Да вполне себе удобно. Детали достаточно крупные. А за моей спиной открылась натуральная пальба, и голос Кобыланды в коротком промежутке между очередями звучит гордо:
- Замучаетесь вы, Климент Ефремович, ствол ему расплавлять. Над этим хорошо поработато, - друг мой, когда волнуется, всё ещё способен неправильно употребить иное слово.
Пока высшие командиры наслаждаются новым оружием, продолжаю разглядывать "Кобыландыевцев". Во всю спину жилета - накладной карман, в котором лежит что-то мягкое.
- Плащ- накидка, - отвечает на мой вопрос боец.
- А-а… - угасаю я. Это для меня не диковинка - видывал я их.
- Покажи - требует Ворошилов, отчаявшийся добиться заклинивания автомата.
Парень быстренько вытаскивает из кармана на спине кусок ткани и просовывает голову в дырку посреди него. А поверх буденовки натягивает капюшон жилета:
- Чтобы казённое имущество не мокло в случае дождя, - ухмыляюсь я при виде скорости с которой всё это проделано. Не понял, как он столь быстро вытащил плащ-палатку из-за спины. Неудобно же руку назад заворачивать!
- Мазила, - неожиданно слышу я знакомый голос. Вроде другому адресовано определение, а только Жуков мне ни капельки не нравится. Может, с моего времени впечатление осталось - уж больно нехорошо о нем отзывались в некоторых книжках. А я вот своими глазами вижу, что резок он, но энергичен и упорен. Наверно - это разные стороны одного свойства - решительности. Как без неё на войне? Зато глупым его никто не называл, ни те, кому он нравился, ни те, кто на него злобствовал. Получается - умный и решительный. Если от командира в годину испытаний кому-то требуется что-то ещё, так пусть сам попробует, потому что эти два качества обычно в человеке конфликтуют - трудно им ужиться в одном сознании. Ум больше располагает к осторожности. Мне кажется.
Глава 10
Меня понесло
Не скажу, чтобы дома меня ждала такая уж большая куча дел. Сараи мы под стодвадцатимиллиметровый миномёт переделали быстро и даже отправили их под Ленинград в октябре - я торопился, потому что помнил - война будет "зимняя". Точную же дату её начала мне никто не сообщал.
Все эти шестиметровые вездеходы мы обшили изнутри берёзовыми досками - дюймовкой - хоть немного добавилось теплоизоляции - всяко не в жестяной будке на морозе, да и повышается шанс, что стенка задержит пулю. Обычай, "отделывать" деревом кабину у нас давний, ещё с грузинских событий. А в Петропавловке столярное дело традиционно в ходу, потому что места тут безлесные, но баржи, на которых транспортируют вверх по Волге соль, возвращаются обратно. Вот на них-то частенько и привозят бревна, которые идут или на дрова, или на постройки или на доски их распускают - делай, что хочешь. Есть даже артель, для которой я по-соседски сделал кое-какие приспособления, чтобы и паз выбрать, как у вагонки нашего времени, и фрезерные станочки и электролобзики - да тьму разного инструмента, с которым в своё время имел дело. Директор завода организовал в инструментальном цехе производственный участок - делает помаленьку товары народного потребления. Время ныне строгое, если по основной продукции плана не выполнил - партбилет на стол… если не чего похуже. Вот он и крутится, используя редкостную для нынешнего времени продукцию для обмена на нужные заводу комплектующие, материалы и оборудование.
Оборотные, так сказать, средства, натурального свойства. Хе-хе.
В общем, дюймовочку берёзовую мы изнутри нашили, хотя на массе это сказалось отрицательно. То есть положительно, потому что потяжелела машина, но сам этот факт, как всегда, вызвал в душе моей горечь.