- Нет, это правда. Они будут ждать связи и помощи еще сутки. Затем уйдут в пущу и будут прорываться к линии фронта. Поймите же вы, наконец, все рассказанное мной и остальными, правда. Как бы фантастически это не выглядело. Наша группа смогла захватить и уничтожить ряд стратегических объектов вермахта. Это железнодорожные и автомобильные мосты через Мухавец, уничтожена железнодорожная станция Оранчицы, обстрелян штаб 4–ой Полевой армии в с. Чахец под Пружанами. Пошлите туда самолет- разведчик должны же они у нас быть. Он проведет фотографирование объектов, и подтвердить наши показания.
- Сергей Ильч, вы вроде бы здравомыслящий человек, а рассказываете сказки. Что какой- то лейтенант, собрав округ своего взвода окруженцев и бывших пленных, сделал, то, что не смогли сделать наши войска? Остановил на несколько дней поставки припасов Танковой Группы Гудериана и требует создать авиамост для вывоза наших бывших пленных и действия вспомогательной авиагруппы? Я еще могу поверить в его рапорт о действиях в крепости и прорыве оттуда через немецкие порядки. Но все остальное. В уме не укладывается не только у меня…
- Я все понимаю. Но прошу поверить и помочь Седову…
- Хорошо я доложу руководству. Доставленные вами пленные и сопровождавшие вас бойцы и командиры допрошены и дали показания, в общем подтверждающие ваш рассказ. Кроме того могу довести до вашего сведения, что вчера вечером к нам перелетело еще несколько самолетов от вашего лейтенанта…
Уже глубокой ночью умытый, в новой форме, с зашитой губой и синяками под глазами Акимов стоял перед Берией.
- Здравствуйте Сергей Ильич - Как себя чувствуете?
- Здравия желаю товарищ Народный Комиссар Внутренних Дел. Чувствую себя хорошо.
- Вот это правильно. Некоторые наши товарищи несколько перестарались, перепроверяя ваши и других показания. Простите их. Работа у них такая. Присаживайтесь. Разговор у нас с вами будет долгим.
- Спасибо. Я все понимаю и не обижаюсь.
- Проверку в отношении вас можно считать законченной. Ваши показания подтверждены остальными. Секретные документы и шифровальную машину уже изучают наши специалисты. Спасибо вам за них. Как и за доставленного вами унтер - офицера Хардера. Он оказался нашим давним знакомым и далеко не унтером. Оберст - лейтенант достаточно давно был в поле зрения наших органов. На территории Польши он занимался вербовкой агентов из числа украинских националистов.
- Мы с Седовым так и думали. Слишком он не похож на простого унтера. Владимир даже со званием угадал. А с остальным это не моя заслуга. Это лейтенант Седов со своими бойцами все захватил.
- Но доставили вы. А до лейтенанта Седова мы еще дойдем.
- Кроме вас и Седова кто- нибудь знает про захваченную шифровальную машинку?
- С уверенностью мгу сказать нет. Володя. То есть лейтенант Седов забрал ее у собиравших трофеи на немецком радиоузле бойцов. Они считали ее обычной печатной машинкой. Позже Седов передал ее на хранение мне. Я же хранил ее в опечатанном виде в мешке. Из бойцов ее никто не интересовался.
- Хорошо. Скажите, сможет ли группа вашего друга действительно нанести удар по Варшавскому железнодорожному узлу? Хватит ли у них сил?
- Я думаю да. Когда мы вылетали из Пружан. Подготовка шла полным ходом. На аэродроме нами были захвачены бомбардировщики, горючее и запас бомб. Летный состав взят из лагеря для военнопленных. Старший лейтенант Паршин разрабатывавший план удара говорил, что имеющихся на аэродроме самолетов более чем достаточно.
- Что потом будет делать Седов вам известно?
- Да мы обговаривали с ним этот вопрос. Он разделит свой отряд на несколько групп и уйдя в леса станет наносить удары по коммуникациям немцев. Примерный район действий и маршрут движения мне известны. По возможности отряд будет двигаться в сторону фронта. Владимир очень надеялся на связь с командованием для более эффективного применения имеющихся у него сил.
- Какова численность отряда? Сто - двести человек?
- Немногим больше. Порядка четырехсот. Есть танки, бронетранспортеры, самоходки, артиллерия и зенитные установки.
- Это хорошо. Расскажите мне о своем друге.
- С Седовым мы познакомились в поезде ….
… - Спасибо за рассказ. Сейчас вас проводят отдохнуть. Утром мы решим, где вас дальше использовать.
- Товарищ Народный Комиссар разрешите задать вопрос?
- Да, пожалуйста.
- А что со связью для отряда. Там ведь ждут.
- Будет у них связь. А вот помощь оказать уже не успеем.
_____________________
… Лежа на жесткой кровати и уставившись в потолок, Сергей вспоминал встречу с Наркомом и прошедшие дни. План, разработанный Володькой, удался практически полностью. Главное им поверили. Вовка правильно описал то, что будет происходить после перелета линии фронта. Вплоть до того что Сергею намнут бока и подравняют физиономию. Очень уж многим мы наступили на пальцы. Особенно на фоне того что творится на фронте…
Линию фронта перелетели нормально. В тылу врага на них никто не обращал внимания. Очень удивило отсутствие нашей истребительной авиации и действия ПВО за линией фронта. Их никто не стремился атаковать или обстреливать. Наоборот двигавшиеся к фронту колонны техники и пехоты старались спрятаться от них в лесу. Так долетели до Смоленска и только тут встретили наши истребители. Пара Яков нарисовалась неподалеку. Кто был за их штурвалами самолетов, осталось неизвестно. Они храбро попытались атаковать транспортники. Но прикрывавшие транспортники Мессера быстро зашли в хвост нашим соколам и отогнали от Юнкерсов. Ближе к Москве пришлось спускаться ниже и идти на бреющем. Один из истребителей ушел вперед с предупреждением на аэродром об их прилете.
На аэродроме их встречала делегация вооруженная всеми видами огнестрельного оружия. Хорошо, что огня по самолетам не открыли, решив захватить их целыми. Мы были в принципе не против, но без близкого знакомства с содержащимся внутри.
Самолеты еще заруливали на стоянку, освобождая полосу, когда открыв люк на землю стали выпрыгивать бойцы, занимая оборону вокруг прибывших самолетов. Это не прошло незамеченным аэродромными жителями и некоторые слишком агрессивно стали вести себя. Тем не менее, все обошлось без стрельбы. Местные ребята грузовиками заблокировали прибывшие самолеты, чтобы те не взлетели.
Как только самолетные двигатели заглохли, Акимов вызвал полкового особиста. Разговор между ними вначале шел на повышенных тонах. Но после изучения сопроводительных документов удалось договориться. Тот согласился сообщить в ГУ НКВД о перелете авиагруппы и не допускать к самолетам никого постороннего до прибытия оперативной группы. Мы же обещали ничего не предпринимать, от самолетов не отходить и двигатели самолетов не запускать. Вопрос об оружии решили не поднимать, дабы не обострять ситуацию. Тем более что кроме стрелкового оружия и десятка гранат у нас ничего с собой не было. Согласовали мы вопрос о женщинах и детях. В сопровождении особиста их перевезли на полковом автобусе в помещение клуба. Где и содержали под охраной местной роты охраны. Пленных немецких летчиков и раненых штабных офицеров выгрузили и разместили у самолетов под охраной наших бойцов. Только увидев своими глазами, кого мы привезли, лед между нами с особистом треснул, и установились почти дружеские отношения. Нас даже обедом по летной норме накормили.
Группа из Москвы прибыла только через два часа. И тут все завертелось…
Моих бойцов сразу же разоружили и посадили под арест на аэродроме. Ими тут же занялись следователи только и дали попрощаться. Ну, а меня вместе с шифрмашинкой, секретными документами, шифрами, остальными документами и пленными повезли в Москву. Где начались допросы и тому подобное…
Рихтовать меня стали практически сразу. Как только я стал требовать встречи с наркомом или его замом. Хорошо так били. Со знанием дела. Больно, но без повреждения внутренних органов. Я бы это сразу почувствовал. Обидно и больно было до жути. Но надо было терпеть и настаивать на встрече и помощи. Ждать пришлось долго даже очень. Больше полусуток. Но теперь все должно быть хорошо. Нарком все знает и помощь Вовке будет…
Глава 10
Из книги воспоминаний генерала - майора авиации Паршина Григория Ивановича "Огненное небо".
…. Днем 27 июня 1941 г. при выполнении боевого задания моя "Пешка" была сбита. Из экипажа уцелели я и мой штурман лейтенант Серегин. Так получилось что, приземлившись, мы практически сразу попали в плен к немцам. Оказать сопротивления не удалось, слишком быстро все произошло. Нельзя словами описать те чувства, что охватили нас. Стыд за невыполненное задание и попадание в плен, горечь поражения и гибели товарищей. Кроме нас с Серегиным на сборном пункте оказалось еще несколько пилотов и штурманов со сбитых самолетов.
Наше пребывание в плену было недолгим. Уже на следующий день мы были освобождены бойцами 132–го отдельного батальона НКВД действовавшего в глубоком тылу немецких войск на временно оккупированной территории Брестской области. Командовал ими тогда еще лейтенант Седов.
После проверки мы были зачислены в состав этого героического подразделения оперативных частей МВД СССР.
Об истории батальона, его участии в боях Великой Отечественной войны, операциях в тылу врага рассказано в десятках советских и иностранных книгах и кинофильмах. Не все эти рассказы правдивы, а иногда они просто лживы. Сейчас, когда гриф секретности с многих операций батальона снят. Мне хочется рассказать правду о событиях 9–10 июля 1941 года. Когда батальоном и его временной авиационной группой была проведена одна из наиболее значимых операции начального периода войны - уничтожение Варшавского моста и железнодорожного узла.
В один из дней начала июля меня пригласил к себе командир батальона. То, что он мне тогда предложил, сначала показалось фантастичным и нереальным.
Представьте себе сами. Наши войска под ударами танковых групп немцев отступили на многие десятки километров от госграницы вглубь страны. Немецкими войсками захвачена вся Западная Белоруссия, Минск, идут бой на Смоленском направлении, а тут в лесу под Брестом вам ставят задачу на разработку операции по авиационному удару и разгрому Варшавского железнодорожного узла. В батальоне на тот момент было всего около сотни бойцов и командиров Брестского гарнизона, активно принимавших участие в обороне Брестской крепости и всего несколько дней назад, вырвавшихся из крепости на оперативный простор. Тут были пограничники, разведчики, связисты, саперы, водители. Из них связанных с авиацией нас в отряде было всего пять человек - четыре пилота и штурман. И, тем не менее, командир мне поставил немыслимую задачу, в успехе которой он совершенно не сомневался.
- Надеюсь, вы понимаете всю важность данной операции? - Спросил меня тогда Седов.
Понимать то я все понимал. Но уверенности в успехе данной операции у меня совершенно не было. Мне казалось, что Седов болен или просто не понимает всей сложности данной операции. Ведь у нас не было ни самолетов, ни аэродрома, ни взрывчатки, ни необходимого подготовленного технического персонала, ничего. Об этом я и сказал Командиру.
- Поверьте, у нас все перечисленное скоро будет. Только немного надо подождать. - Ответил Командир. - Стройте свои планы исходя из того что под вашим началом будет порядка десятка разнокалиберных самолетов. Как наших так и немецких. Но лучше всего ориентироваться именно на наши "Чайки" и "Ишачки" с немецкими бортами, возможно, будут проблемы.
Где эти самолеты, в каком они состоянии, какое вооружение имеется в наличии, Командир мне не ответил. Пообещав все показать в свое время. Своими сомнениями я поделился с заместителем командира Акимовым. На что получил ответ: - " Вы, в отряде человек новый. Всего не знаете. Так вот если Командир что - то задумал, то так и будет. Работайте над планом. Если что потребуется, мы вам поможем". Сомнения мои остались при мне и, тем не менее, приказ есть приказ, и я приступил к разработке плана.
Собравшись с Серегиным и остальными летчиками, вооружившись трофейной польской картой, мы засели за разработку плана. Исходя из условий, что дал мне командир. Вскоре черновой план подготовки и основных мероприятий был нами подготовлен.
Заинтересовавшись фигурой нашего Командира, я стал осторожно расспрашивать о нем бойцов и командиров. Что меня поразило так это полная уверенность, всех с кем мне пришлось беседовать, в успехе задуманного Командиром, чего бы это не касалось. Все готовы были идти за ним до конца. Его приказания и распоряжения не обсуждались. Если были, какие вопросы их тут же задавали, и они без промедления решались. По вечерам на совещании за кружкой чая у остова его палатки решались любые вопросы повседневной жизни. Седов не уклонялся от острых вопросов, советовался с бойцами как лучше сделать, или воплотить в жизнь задуманное. Частыми гостями у него были егеря и снайпера отряда.
Впервые в реальность задуманного я поверил при проведении разведки аэродрома Куплин. Все что нам требовалось для удара, там было. Надо было только прийти и захватить. А сделать это было трудно. Обеспечение безопасности на аэродроме было очень высоким. У охраны на вооружении были зенитные орудия и автоматы, танки, подготовленные огневые позиции. Кроме всего прочего тут находилась охрана лагеря для военнопленных, которая готова была прийти на помощь охране аэродрома. Всего численность гарнизона противника была порядка четырехсот солдат и офицеров. В нескольких километрах от аэродрома располагались немецкие охранные части противника численностью до пяти тысяч человек. Кого- то это могло остановить, но только не нас.
Для отвлечения сил противника батальоном в течение суток было проведено несколько операций среди них артиллерийский обстрел штаба 4–й Полевой армии вермахта и нескольких железнодорожных станций, уничтожение железнодорожного и автомобильного мостов через реку Мухавец, были разгромлены несколько немецких охранных подразделений, уничтожено шесть эшелонов противника. Приняты меры к освобождению наших военнопленных из шталага Љ 130.
Наше авиационное отделение участия в операциях не принимало. Командир строго настрого приказал ограничить наше участие в активной фазе операции. Именно поэтому как проходила операция по захвату аэродрома я рассказать не могу.
Наша колонна вошла на аэродром, когда все было закончено. О мастерстве и умении личного состава батальона может говорить только один факт - у батальона практически не было потерь. А гарнизон противника был уничтожен полностью. Нашими трофеями стали три десятка исправных самолетов врага.
Среди наших пленных оказалось много знакомых мне по службе летчиков и штурманов. Сбитых и захваченных в плен, при выполнении боевых заданий над территорией занятой врагом. Тут были летчики с разным уровнем подготовки. И те, кто имел большой летный опыт и совсем молодые парни, только, что закончивших обучение. После проверки особым отделом они были привлечены к подготовке удара.
В нашем распоряжении было совсем мало времени, чтобы изучить трофейную технику, подготовить ее к полету и научиться ею управлять. Тем более что часть наиболее подготовленных пилотов нам пришлось сразу же отправить на захваченных транспортных бортах за линию фронта. Слишком много раненых содержалось в отвратительных условиях в концлагере. Большинству из них требовалась срочная медицинская помощь. Требовалась она и семьям наших военнослужащих оставшихся на оккупированной территории. Рискуя своей жизнью группе разведчиков, удалось собрать под самым носом у врага тридцать семей и доставить их на аэродром более семидесяти человек. В том числе сорок детей.
Вместе с ними были отправлены и часть наших трофеев. Если кто из вас смотрел художественный фильм "Фронт в тылу врага" тот должен помнить момент захвата радиоузла врага и захвата там шифровальной машины. Этот эпизод снят на реальных фактах одной из операций нашего батальона. Именно ее и отправили мы тогда нашему командованию.
Оставшиеся пилоты и штурмана под руководством немецких летчиков - антифашистов в течение короткого времени освоили управление трофейными самолетами. Бомбардировщики Юнкерс по конфигурации и моторике управления в принципе тот же СБ -2, на которых учились и летали многие из наших пленных летчиков. Так что особых проблем, кроме посадки на полевой аэродром не вызывали. Много вопросов возникло при освоении бомбардировки в пикировании. Большинство летчиков его освоить так и не смогло. Слишком мало времени было у нас на подготовку. Так что бомбить малоразмерную цель - мост нам пришлось по старинке - с горизонтали. Те, кто освоил бомбометание с пикирования сели за штурвалы Ю-87. Остальные летчики были распределены по более тяжелым машинам.
Бывшие пленные техники и мотористы научились обслуживать новые для себя машины. Многие из тех, кто был тогда с нами, помогал в изучении техники, после Победы служили в ВВС ГДР. По аэродрому мы передвигались в немецкой военной форме. Погоны на ней были только у тех, кто был в отряде до захвата аэродрома. Остальные пилоты и техперсонал носил немецкую форму без погон.
Руководить операцией Командир приказал мне.
Среди захваченных на аэродроме самолетов был Дорнье с исправным оборудованием для фоторазведки. Именно на нем я совершил свой первый разведывательный полет к Варшавскому железнодорожному узлу. Полет прошел удачно и уже через несколько часов на столе у Командира лежали фотоснимки со свежими разведданными. Именно тогда и был окончательно сформирован план атаки. Правда его пришлось еще трижды перерабатывать и уточнять. Дополнительно в район атаки для эвакуации экипажей сбитых самолетов был выслан Шторьх и группа авианаводчиков из числа не задействованных в налете пилотов. Усилено истребительное прикрытие бомбардировщиков. Изменен состав атакующих групп, перераспределены по волнам самолеты. Изменена бомбовая нагрузка и состав бомб. Определены площадки для посадки и дозаправки горючим и боеприпасами возвращающихся самолетов. Да многое еще, что пришлось переделывать. Во всем этом активное участие принимал комбат. В проработке маршрута очень нам помогло наличие среди пленных пилотов и штурманов гражданской авиации.
За несколько часов до вылета всех пилотов участвовавших в атаке в актовом зале собрал комбат. За его спиной висели карта с обозначенной на ней линией фронта, фотографии целей, объектов атаки. На столе лежали заклеенные пакеты с полетными заданиями каждому экипажу, позывные и команды, место дозаправки и последующие цели. Все переговоры в воздухе должны были вестись только по - немецки. Впервые в зал было внесено Боевое Знамя части.
Беседа с летчиками и штурманами была до предела откровенной. Командир ничего не скрывал и не утаивал. Он рассказал, почему надо уничтожить выбранные объекты, насколько они важны немецкому командованию и как их уничтожение послужит нашей Победе над врагом. Предупредил, что в атаку пойдут только добровольцы. Отказников не было. Сразу же после вручения пакетов было организовано фотографирование и праздничный ужин. Старшиной и его командой каждому кто уходил на задание был вручен новый комплект советской парадной формы со всеми необходимыми знаками различия. Так что в бой мы шли при полном параде.
Первыми в небо ушли самые тихоходные машины, затем бомбардировщики и истребители. Я, на "Дорнье", вылетел одним из первых. На мне лежала связь между группами и корректировка их действий.