Обескураженный и немного растерянный Смотритель не спеша побрел дальше. Из этого короткого разговора, хоть он и не очень-то получился, можно вынести несколько полезных для дела моментов. Во-первых, Смотритель убедился в том, что его знание древнешумерского языка достаточно для базового бытового общения. Это радует. Во-вторых, если один местный его идентифицировал как некоего Хранителя Времени, то скорей всего и остальные будут считать его оным же. Значит, нужно выяснить, что же это за персонажи такие - Хранители Времени, чем они занимаются в этом мире, почему они столь редко приходят в город, в чем их исключительность и - главное! - что следует отвечать на простой вопрос: "Какое сейчас время?" - чтобы не расстраивать никого неправильными репликами. И не настораживать, что опаснее. А то того и гляди заподозрят, что и не Хранитель он никакой… И кстати, почему Хранитель Времени так узнаваем? Лим подошел к нему и заговорил о времени без тени сомнения, он был полностью уверен, что имеет дело с Хранителем. Что ему на это указало?
Смотритель проиграл в памяти встречу с Лимом во всех подробностях.
Одет горожанин был точно так же, как и Смотритель, это определенно. Не было только сумки. И рост, конечно, существенно больше - сантиметров на двадцать.
Цвет волос, глаз, кожи в расчет не берется - Смотритель такой же темноволосый и кареглазый, как и подавляющее большинство шумеров.
Приветствие?
Ритуал поглаживания ладоней применяется повсеместно, Смотритель видел его многократно. Не оно.
Больше обращать внимание просто не на что. Остается либо сумка, либо рост. Какой из этих признаков выдает в нем Хранителя Времени, нужно узнавать как можно быстрее. Хотя, даже если это и выяснится, толку будет немного - придется оставаться Хранителем, ведь рост не изменишь, а без сумки с массой необходимых вещей в "поле" не жизнь.
Значит, главное знание сейчас: что это за зверь такой - Хранитель Времени с прописных букв.
Впрочем, есть и нечто определенное во всей этой неоднозначной истории - Смотрителю теперь точно не нужно выдумывать себе роль. Она у него уже есть. Не надо притворяться плотником, художником, пастухом. Не надо искать себе место на классовой лестнице, если таковая здесь имеется. Он - Хранитель Времени, нравится это ему или нет. Стало быть, нужно действовать согласно установке. Все просто.
Еще одно…
Первые слова Лима были: "Здравствуй, новый человек". Можно ли из них сделать вывод, что здесь все друг друга знают лично, и то, что в городе появился некто новый, становится понятно всем прохожим на улице? Скорее всего так. Впрочем, за сотню-другую лет оседлой жизни совсем не сложно познакомиться со всеми соседями по городу. Времени хватит.
Время…
Что за отношение у этих людей ко времени? Зачем времени Хранитель? Насколько далекоидущие планы строят здешние жители? Торопятся ли они жить? Думают ли о смерти? Серьезно или легкомысленно относятся к своей утомительно долгой жизни? Или не утомительно?..
Похоже, это все то, в курсе чего должен быть человек, занимающий штатную единицу Хранителя Времени в допотопном отделе кадров…
И у кого бы все это можно узнать?
Не искать же по всему городу человека с похожей сумкой и похожим ростом, обращаясь к нему: "Скажите, коллега, а что должен знать и уметь Хранитель Времени? Это я в порядке обмена опытом, видите ли, интересуюсь…"
Бред.
Значит, нужны условия, которые позволили бы Смотрителю выяснить все интересующее на законных основаниях, без непонимания окружающих и, желательно, без трудностей в получении интересующей информации. То есть пусть сами придут и все расскажут.
Идея-то хорошая, несмотря на некоторую, мягко говори, излишнюю наглость, но как эту наглую идейку воплотить и жизнь?
Ответ всплыл незамедлительно, словно в голове Смотрителя функционировало специальное бюро "Ошеломительные идеи". Впрочем, каков вопрос, таков и ответ. Смотритель аж заулыбался, настолько нестандартной виделась новорожденная мысль. Но эффект должен быть…
… На долгие исследования и наблюдения времени больше нет - в любую минуту к Смотрителю может подойти какой-нибудь очередной интересующийся, и это только все затруднит. Надо действовать немедленно.
Наудачу за спиной послышалось уже знакомое "чух-чух" и "лязг-лязг" - по улице ехал паровик. Он был сейчас как нельзя кстати. Смотритель мысленно поблагодарил Фортуну - оказывается, и до Потопа она, капризная и неверная, обреталась на Земле и также неплохо умела, при желании, организовывать цепочки нужных событий.
Паровик ехал неспешно, чуть быстрее идущего пешехода. Он был загружен какими-то черными ящиками, тряпьем, бухтами толстого каната и еще бог весть чем. Это все не играло ни малейшей роли в постановке, которую задумал срежиссировать Смотритель. Он же намеревался и солировать.
Он быстро осмотрелся. Все спокойно, ничего не происходит такого, что могло бы помешать ему: улица полупустая, близко никого нет, никто за ним не наблюдает… вроде бы. Можно начинать.
"Чух-чух" уже дышало в затылок, уже ощущался терпкий запах угольной пыли, уже были слышны мелкие поскрипывания и покряхтывания невидимых узлов машины - она подобралась совсем близко.
Не поворачивая головы, Смотритель резко изменил направление движения - шел, шел прямо, а тут взял, да и повернул направо. Наперерез повозке.
Она оказалась даже ближе, чем он ожидал. Он рассчитывал, что придется сделать как минимум два шага, а вышел лишь один, да и то незавершенный.
Полшага.
С этой половины шага, с этой доли секунды и началась его настоящая "полевая" работа - контроль Истории.
Это он поймет потом, когда придет в сознание, и станет анализировать произошедшее. А пока - полшага. Половина секунды, в которую уместился громкий трубный звук, механический скрежет, глухой удар, резкая боль, крики - и красная пелена перед глазами.
И темнота.
Хотя она и не планировалась. Но Госпоже Истории не понадобились актерские таланты служаки времени. Она возжелала сделать все bien naturel - по-настоящему, без лицедейских гримас.
2
Сначала возникли звуки - несвязные и неясные. Потом… больно… они сложились в слова, звучащие ниоткуда:
- Кажется, очнулся…
- Пошевелился?
- Нет, стонет.
- Уже ладно. Налей холодной в кувшин.
Холодной…
Речь о воде. Хорошо бы. Сейчас - самое то.
Духота невыносимая. Пот градом. Голова болит.
Смотритель, не открывая глаз, попытался самоидентифицироваться и рекогносцироваться. (Термины казенные, специфические, привычные.)
Положение тела - горизонтальное. Одежда присутствует. Руки-ноги целы вроде. Только вот голова…
- Как, прямо так его и поливать?
- Прямо так и поливай. Тонкой струей. Следи, чтоб не захлебнулся только.
Голова болит!
Струя долгожданно холодной воды на секунду обострила болезненные ощущения до невыносимости, он даже снова застонал, но потом боль стала отпускать. Стекающая вода вбирала ее в себя, оставляя в голове гулкую пустоту, которую, робко осматриваясь, начали заполнять первоначальные простенькие мыслишки.
Голоса мужские.
Говорят на древнешумерском.
Значит, в "поле"?
Значит, в "поле".
Что вспоминается?
Что-то… Почему-то в обратном порядке… кровь, боль, удар, гудок, крик, шаг… не шаг, а полшага.
Все. Картина выстроилась. Смотритель вспомнил. Вспомнил свою "гениальную" мысль: вызнать про это время, про этот город, про себя самого все, что только можно, не ища особо трудных путей.
"Чух-чух" за спиной - тяжелая машина с большой силой инерции и твердыми бортами. Нужно легонько об нее удариться, разбить бровь, лоб или еще что-то (не опасно для здоровья) и симулировать потерю сознания. Дорожно-транспортное происшествие создать. Так, чтобы все суетились, волновались, бегали, поднимали-перекладывали, рискуя, между прочим, повредить шейный отдел позвоночника пострадавшего.
Чтобы водитель горевал: "Да я ехал почти шагом! Да он как метнется! Да я не успел ничего сделать!"…
А пострадавший тут уже и глаза открывает, и головой мотает - жив, значит, цел, только поцарапался немного.
На лицах - улыбки облегчения: "Ну что же ты так, неосторожно-то?" А он тут и начинает: "А где я? А кто я? А кто вы? А что случилось?"…
Память, значит, потерял от удара, бедняга. А раз памяти нет, то и расспросы с его стороны имеют право быть - закономерные в своих подробностях, и замкнутость некая, помогающая переваривать узнанное, и возможное содействие душевных и добросердечных граждан города… который, кстати, как называется?.. забыл… из головы - прочь…
И кто бы знал, что этот чертов грузовик работает тише, чем предполагалось! Или оглох Смотритель в пещере? Или просто не рассчитал шаг? Или план был дурацким изначально?
Этакое умеренное членовредительство во имя просвещения…
Очень хочется верить, что - умеренное.
Так или иначе - все случилось немного "настоящей", чем предполагал Смотритель. Легкого удара не получилось. Машина долбанула его от всей своей механистической души, да еще и непредсказанным местом: Смотритель не разглядывал ее…
(что было в корне ошибочно)…
и не мог видеть выступающий за габарит ящик на грузовой платформе. Он ожидал легкого касательного удара о плоскую поверхность, а заполучил самый что ни на есть прямой - углом этого злополучного ящика.
Было всерьез больно.
За миг до удара, пока Смотритель еще только заносил ногу над дорогой, водитель его видел, кричал ему что-то, даже гуднул во всю мощь своей паровой гуделки, но нерадивый пешеход-раззява пребывал в своем внутреннем мире и не обращал внимания на внешний.
За что и поплатился.
Было фантастически больно!
Смотритель вообще никогда не любил терять сознание. Бывало с ним такое несколько раз, и каждый из этих случаев заканчивался чем-то малоприятным.
В Англии в XVIII веке, в порту одного города, будучи старпомом капитана французского судна, нарвался на недружественных британских моряков… Слово за слово… Очнулся полуголый, заваленный ящиками, почти на помойке. Избили, ограбили и выкинули ценного сотрудника Службы Времени. Знали бы они…
Или вот, к примеру, на той войне…
Он там вообще по ошибке оказался…
В 1854 году в Севастополе, в тяжелом бою, ценный сотрудник наравне с простыми солдатами с бестолковым ружьем, которое подходило больше на роль дубины, нежели стрелкового оружия, сидел в неудобно расположенном блиндаже и не мог высунуть носа из-за шквального огня противника. Закончилось все это попаданием в их укрытие тяжелого разрывного ядра, которое разнесло все в щепки. Смотритель тогда не погиб только по какой-то счастливой случайности - оказался прикрыт широкой доской. Его вместе с этой доской отбросило довольно далеко от места взрыва, он потом еще удивлялся…
Приземлился на мягкий песок. На теле - ни царапины. Пролежал без сознания полсуток, ночью дополз до своих и снова потерял сознание. Контузия. После, когда вернулся с "поля" домой, в Службу, его, конечно, сразу доктора заграбастали и свели на нет все последствия, но приобретать весь этот опыт было весьма неприятно.
И вот теперь тоже…
Но благо древние шумеры оказались людьми порядочными - человека, сбитого паровиком, бережно внесли в ближайшее здание, промыли рану, остановили кровь каким-то снадобьем. Водитель извелся весь - ну как он, как он? - ему сказали, что все нормально, только вот в сознание человек не придет никак. Он ответил, что виноват в этой беде и должен сам позаботиться о пострадавшем, тем более у него дома есть все условия для этого. Бессознательного Смотрителя перенесли на повозку, и он совершил первую в своей жизни поездку на этом удивительном транспортном средстве до дома водителя. Тряска, шум и чад тем не менее в сознание его не привели. Так и лежал он на кушетке в светлой комнате большого дома, в одежде и с сумкой через плечо.
Пока сам не очнулся.
- С возвращением, Хранитель!
Смотритель отфыркнулся и прокашлялся - вода таки попала в нос - открыл глаза, зажмурился от света.
- Где я?
Над ним с кувшином стоял водитель паровика.
- Все в порядке, ты в доме Ноя. Как ты себя чувствуешь?
- Голова болит…
- Пройдет. Ты, конечно, сильно ударился о мой грузовик… Ты узнал меня? Я водитель. Меня зовут Сим.
- Сим… - рассеянно произнес Смотритель. - Я ударился? Ну да, раз голова болит… Обо что?
- О грузовик. Ты не помнишь?
- Грузовик… не помню.
- Ну как же, ты шел по дороге, потом резко свернул, а там я. Ты не заметил меня и стукнулся головой. У тебя шла кровь, но мы ее остановили. Ты был без сознания, я привез тебя сюда.
- Спасибо. А куда это - сюда?
- Я же сказал - в дом Ноя, отца моего.
- Красивый дом. - Смотритель оглядел комнату с высоким сводчатым потолком и стенами, украшенными росписью, изображающей цветущий сад.
- Спасибо на добром слове.
- Но где он находится? Где я? Что за город? Почему я здесь? Я ничего не помню…
На лице Сима последовательно появились разные чувства: нетерпение, недоверие и затем - удивление:
- Как? Совсем не помнишь?
- Совсем. И еще… - Смотритель сделал паузу, потер руками лицо, внимательно взглянул на Сима.
- Что?
- Я… кажется… я не помню, кто я.
Сим на это только и сказал что "о-о!" и больше ничего не успел, так как в комнату вошел еще один человек. Спросил не без беспокойства:
- Как чувствует себя Хранитель?
- Отец, - обратился к нему Сим, - он ничего не помнит. Даже кто он сам.
- Даже так? Ну, дорогой, себя-то забывать совсем нехорошо.
Ной, мощный, мускулистый смуглый человек с короткой стрижкой и по-мужски красивым лицом, был, видимо, склонен смотреть на все сквозь цветное, радостное стеклышко иронии.
- Нельзя себя забывать, никак, - весело басил он. - Можно забыть заплатить в лавке, можно забыть поесть, можно забыть одеться. Жену иногда - тоже неплохо… Но себя! - И уже серьезней: - Что, правда?
- Нет резона вам врать, добрые люди, - печально ответствовал Смотритель, вжившийся в роль окончательно добитого амнезией.
- Дела-а… - протянул Ной.
Ирония на время спряталась. Ной явно был растерян.
- Что же делать, отец? - испуганно спросил Сим.
- Что делать, что делать? Вспоминать вместе будем - вот что делать! Надо же человеку помочь. Надо? - Последний вопрос был обращен к Смотрителю.
- Надо, - понуро кивнул он.
И скривился: голове-то больно…
К кому он попал?
Ной. Сим… Еще должны быть Хам и Иафет.
Таких совпадений просто быть не может!
За все свои выходы в прошлое Смотритель ни разу не был облагодетельствован помянутой выше Фортуной так, чтобы сразу…
(с ходу! с колес! с разбега!)…
напасть на того, кто был главным героем…
(нет - Главным Героем, как положено в Истории!)…
Мифа, который Смотритель и призван либо подтвердить, либо скорректировать, либо…
(вот уж не дай бог!)…
выстроить с нуля.
Хотя он считался в Службе везунчиком.
Но не настолько же!..
Впрочем, не станем торопиться…
И ему помогли.
Добродушный и мудрый весельчак Ной с женой Сарой, сыновья их: Сим - с так и не прошедшим испугом от недавнего происшествия, Хам и Иафет…
(так!)…
их жены - Руфь, Мара и Зелфа как-то сразу - шумно, бурно и многолюдно! - окружили несчастного путника с потерянной памятью заботой и вниманием. Вода, фрукты, хлеб, вино, зелень, сыр, молоко, влажные холодные куски белой материи, громкие слова утешения, мелькание лиц, рук, улыбок… Перебор. При том, что Смотритель и вправду погано себя ощущал.
Но разве допустимо гостю указывать хозяевам, как себя вести? Тем более что хозяева пребывали в состоянии вины.
- Никуда ты не пойдешь! - постановил Ной в ответ на робкое заявление Смотрителя о том, что он уже пришел в себя, голова болит не так сильно и стеснять своим присутствием радушных хозяев он больше не хочет. - Ты же как маленький ребенок сейчас! Уж прости, конечно, за такое сравнение. Пока не начнешь вспоминать или не узнаешь все заново - никуда не отпустим. Мы теперь за тебя в ответе. Кстати, а сколько тебе лет?
Смотритель задумался: а и в самом деле, сколько ему могло бы быть лет, живи он здесь? На сколько он выглядит? Местное понятие о возрасте не имеет совсем ничего общего со знакомым ему… Сто? Триста? Четыреста? Так или иначе…
- Не помню.
- Вот! - значительно молвил Ной, подняв указательный палец.
Похоже, это был его любимый жест, он говорил "вот" и поднимал палец всякий раз, когда хотел поставить невидимую, но очень жирную точку в предложении или подчеркнуть свою правоту.
Это было забавно и даже мило.
Но громко…
Смотритель поселился в доме у Ноя.
Для него нашлась комната - с небогатой, но достаточной обстановкой: мощная деревянная кровать, длинная лавка, табурет да крючки для одежды в стене. Большего, в принципе, и не нужно. После пещерного быта это было даже роскошно.
Предположение Смотрителя о том, что в этом городе все знакомы друг с другом, подтвердилось - в тот же день нашелся человек по имени Лим, который первый заговорил на улице со Смотрителем. Он легко вспомнил встречу, посочувствовал беде, рассказал, что мог.
Ной торжественно провозгласил за общим ужином: Сосед Лим поведал мне кое-что, что могло бы быть интересно не только тебе, уважаемый странник, но и нам всем. А именно - как тебя зовут! А то мы, знаешь ли, в некотором замешательстве пребываем - как тебя называть? Не придумывать же тебе имя, правильно?
- Пожалуй… А я даже не задумывался об этом.
- Вот! - Палец вверх. - Знакомьтесь - это Гай. Как тебе твое имечко?
- Гай… - как бы примерил на себя слово Смотритель. - Ничего. Имя как имя. Похоже на мое.
- Твое и есть. Значит, память возвращается - это хорошо.
- А что еще рассказал Лим? - Смотрителю было интересно, какое впечатление он оставил.
- Рассказал, что шел по улице, увидел тебя, Хранителя Времени, подошел спросить…
- Про что?
- Ну, про что спрашивают Хранителей?
- Про что? - повторил Гай-Смотритель.
- Ах да… ты и этого не помнишь… И кто такие Хранители Времени, тоже забыл?
Знал ли?
- Забыл.
- Хранители Времени - это… - Ной задумался. - Ну как же… Все знают, кто такие Хранители. Вот ты знаешь, кто такой плотник?
- Плотника знаю.
- А Хранителя - нет?
- Нет. Понимаю - должен бы. Но не могу вспомнить. Ной, пойми, у меня сейчас вообще такая мешанина в голове.
- Да уж представляю. Как бы тебе объяснить… даже и не знаю. Хам, помоги, что ли? Хранители Времени… они как бы чувствуют Время, - еще сильнее затуманил все Хам, такой же здоровяк, как и отец, но, по лицу видно, - моложе. - Чувствуют, значит, и… как бы?.. объясняют простым людям, что чувствуют.
Лет на тридцать моложе отца. Или на сто. Как и полагается сыну.
- Объяснил, тоже мне, - расстроился Ной. Но тут же воспрянул духом: - Ладно, найдем другого Хранителя, он тебе расскажет. Хотя странно… мне кажется, этого ты бы не должен забывать. Ты же не забыл, как ходить, как есть, не забыл язык…