Вскоре раздался рокот барабанов. Полог шатра откинули. Меня встретили девушки, шедшие рядами под тонкими белыми и очень длинными покрывалами; под каждым покрывалом, поддерживаемым руками шедших с обеих сторон женщин, находилось примерно по семь девушек, они пели. Затем шли слуги: одни несли кушанья, другие - вино. Один из слуг держал за уздцы Серапиона. Серапион делал вид, что он обыкновенный конь. Меня усадили на Серапиона и поднесли чашу с вином. Я выпила и, не удержавшись, воскликнула:
- Оно с мёдом!
- Это чтобы жизнь была медовой! - хором не то пропели, не то проскандировали женщины.
Под пение женщин процессия направилась во дворец Атиллы, который стоял на возвышенном месте и отличался от прочих строений размерами.
На пороге зала во дворце Аттилы все снова остановились. Лучшие воины поднесли всем женщинам кубки с вином. Онегесий помог мне спуститься с коня (простите, с Серапиона) и ввёл меня в зал.
В центре, напротив входной двери, на ложе восседал Аттила. За спиной Аттилы на возвышении, к которому вели несколько ступеней, находилась постель, отделенная от комнаты вышитыми льняными занавесками. Там же стояло еще одно ложе. Меня подвели к нему и усадили. Как только я села, гости, приглашенные на свадьбу, тоже уселись на стулья, которые стояли у стен.
Почетные места по правую руку от Аттилы заняли Онегесий и старый жрец. Все сыновья Аттилы присутствовали на свадьбе. Они сидели перед отцом, глядя в пол из уважения и страха перед ним. Жён не было.
Когда все расселись, появился виночерпий и вручил Аттиле кубок с вином. Ко мне подошёл другой виночерпий и протянул мне кубок. Я выпила.
- Опять медовуха! - подумала я. - Если так пойдет дальше, то до брачной ночи дело не дойдёт. И иллюзия не нужна!
Виночерпии гостей разливали вино, а слуги вносили в зал небольшие столы и ставили их перед гостями. Затем слуги внесли и расставили на столах хлеб, мясо, всевозможные лакомства, лежавшие на круглых серебряных блюдах, трофеи из разграбленных римских городов.
Когда все было съедено, все встали. Жрец велел мне встать рядом с Атиллой. Каждый гость поднимал свой кубок, желал Атилле и мне здоровья и счастья, а затем выпивал кубок и выходил из зала. И с каждым гостем Атилла пил!
- Куда в него столько влезает? - подумала я.
А когда последний гость вышел, в зале появились женщины и под их пение нас проводили до постели. Льняные занавески опустились.
Вождь гуннов стал подходить ко мне. Я сосредоточилась. Иллюзия должна была быть качественной. Через много веков на Земле это назовут "гипноз".
И тут … Атилла зашатался, захрипел, схватился за горло. Из носа его хлынула кровь. Он упал. Я бросилась к нему, но поняла, что поздно, потому что увидела струйку крови, стекающую из уголка рта.
- Упился! Вот сосудистая система и не выдержала. - подумала я. Но тут мне в голову пришла другая мысль.
- Статуэтка!
Я стала быстро ощупывать подушки, но кроме перьев в подушках ничего не было! Он успел ее перепрятать! Я зарыдала.
Плакала я по-настоящему. Я не выполнила миссию! Не нашла клон. Я зарыдала в голос. Заголосила. Занавески распахнулись, к постели подбежали разные люди. Меня оттащили от тела. Онегесий - я узнала его - и старый жрец наклонились над телом. Рядом со мной встал воин. Жрец поднял голову.
- Не трогай её. - приказал он воину. - На нём нет ран. Он умер, потому что захлебнулся собственной кровью.
Потом он обернулся ко мне.
- Ты стала последней женой вождя и по нашему обычаю, именно ты проведешь последнюю ночь рядом с телом. Не плачь. Достойного нужно проводить достойно.
- Он сказал мне перед свадьбой, что хотел бы быть похоронен на дне реки. Почему он так сказал?
Рыдания, не помешали произнести мне эту фразу. Я снова начала работать. Река Тисса! Она заблокирует клон. Атилла, наверняка, препрятал статуэтку в один из своих ларцов с драгоценностями!
Онегесий удивленно спросил:
- Что за странное пожелание? Как же это сделать?
- Ничего странного! Он и мне однажды сказал это же. - Жрец не лгал, а я удивилась. Мысленно. Надо же! Я придумала этот вариант похорон только что, а Атилла, оказывается, действительно хотел быть похороненным на дне реки.
- Сделаем как бобры. Перекроем реку брёвнами. Воду вычерпают за одну ночь. Рабы всё могут. Их нужно только заставить. Выполняйте. Пришлите служанок. Вдову нужно соответственно одеть.
Все вышли, а я осталась.
Глава 11. Похороны клона
Тело Аттилы перенесли в шёлковый шатер. Мне велели сесть рядом с телом. Лучшие воины стали объезжать шатёр, исполняя погребальную песню.
Великий король гуннов Аттила,
рожденный от отца своего Мундзука,
господин сильнейших племен.
Ты, который с неслыханным дотоле могуществом
один овладел готами и бургундами,
Ты, который захватом городов поверг в ужас
обе империи римского мира
и, дабы не было отдано и остальное на разграбление,
умилостивленный молениями, принял ежегодную дань.
И, со счастливым исходом совершив все это,
скончался не от вражеской раны, не от коварства своих,
но в радости и наслаждении, когда племя пребывало целым и невредимым, без чувства боли.
Кто же примет это за кончину,
когда никто не почитает ее подлежащей отмщению?
Воины пели, я рыдала в голос, чтобы слышали все. Это у меня прекрасно получалось. Одновременно, я ощупывала подушки в дорогих парчовых наволочках, которые уложили под голову Атиллы. Их достали и принесли из сокровищницы. Первая, вторая, третья… Ничего! Я заплакала по-настоящему. От бессилия. Неужели моя миссия всё-таки провалилась?!.
Полог шатра откинули, я едва успела упасть на мёртвое тело, изображая неземную скорбь. Слуги, в сопровождении воинов, внесли шкатулки с драгоценными камнями и поставили возле головы вождя. Потом, все молча вышли. И, как только полог шатра опустился, я бросилась, вернее, подползла к шкатулкам.
Воины пели громко, стук драгоценных камней друг о друга всё равно не был бы услышан и я очень быстро высыпала драгоценности из первой шкатулки на пол. Ничего. Так же быстро засунула всё назад. Взялась за вторую шкатулку, перевернула. Наконец-то! Вот она - нефритовая статуэтка, клон Гибельной Вещи Гортензия. Всего пара секунд потребовалась мне, чтобы положить клон в нефритовый футляр из материнского пласта. Клон обезврежен. Осталось похоронить его вместе с хозяином.
Плач стих. Не иначе, как могила приготовлена. И теперь гунны приступят к веселому пиршеству, которое называется страва. Таков обычай. И он мне на руку! Я тихонько выскользнула из шатра. Серапион уже усыпил часового. Не хотела бы я, чтобы Лоо-шак посмотрел пристально в мои глаза!
Осталось утопить клон и золотой гроб Атиллы подходил как нельзя лучше. Шитая золотом подушка уже лежала в гробу и я, положив футляр под подушку, вернулась в шатёр. Ещё не время уходить, ещё не время. Мне нужно убедиться, что всё получилось. Зашевелился часовой. Он проснулся и, конечно же, ничего не помнил. "На Шипке всё спокойно" - всплыла в голове фраза из какой-то земной книги. и золотой гроб Атиллы подходил как нельзя лучше.
Когда наступила ночь, тело вынесли из шатра и положили в золотой гроб, золотой в серебряный, а серебряный в железный. Золотой и серебряный гробы указывали на то, что Аттила получал дань с двух Римских империй, Западной и Восточной, а железный - что покорил многие племена. Теперь уж статуэтка точно не выберется. Этот обычай - хоронить правителя в трех гробах - тоже мне на руку.
В погребальный холм сложили оружие, которое он отнял у врагов, драгоценные камни из шкатулок, украшения.
Жрец - служитель бога Тэнгри - произнес: "Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, по небесному жребию, наводил он на всех трепет".
А затем, рабам приказали выбить сваи, удерживающие временную плотину, и воды Тиссы хлынули, скрывая могилу повелителя гуннов и - о, ужас - тех, кто участвовал в погребении.
Серапион, подхватив меня, быстрее ветра умчался от этого страшного места и буквально влетел в пространственно-временной портал. Миссия была выполнена. Вход. Выход. Наконец-то я дома.
- Доченька…. - прошептала мама. Мудрейшие молчали. Все.
Я увидела своё отражение в хрусталике. Первая седая прядь появилась в моих волосах. Я стала взрослой.
До сих пор я слышу крики рабов!
ЧАСТЬ 4. Миссия Мавки
Глава 1. Борджигины
Наконец-то моя миссия началась! Моя подготовка была долгой и особой. После того, как Рея определила местонахождение клонов - я и Ильдико стали готовится к миссиям, изучая наши эпохи. Ильдико миссию выполнила. Но какой ценой! Я, Рея, Серапион - мы старались, как могли, а у нее глаза оставались пустыми. А моя эпоха - еще страшней. В этих степях нет даже намека на цивилизацию. Воинская доблесть - это гора трупов на поле боя. Выдержу ли я это? Должен выдержать!
Оказывается, в 12 веке на Земле лопата может оказаться самым ценным инструментом. Я хорошо замаскировался на вершине небольшого холма. Я пока наблюдаю за станом Борджигинов. Наблюдаю уже неделю. Действительно, они не похожи на своих сородичей, которые их бросили и ушли.
Борджигины ведут свою родословную от Алан-гоа. Что там было на самом деле - уже не узнаешь! Даже Хрустальный Кряж не может показать, как это было. Нужна настройка во времени и пространстве. А тут никаких времен никто не помнит. Да и пространство у кочевников - степи.
Остается пересказать легенду. Пятерых сыновей родила Алан-гоа: двух от мужа и трех от светло-русого юноши, приходившего к ней в полночь через дымовое отверстие юрты и уходившего с рассветом, словно "желтый пес". От света, исходившего от юноши, родились эти необыкновеннее дети - голубые глаз и рыжие волосы отличали их от всех остальных соплеменников. Соплеменники качали головами и говорили: "Чудо", я же скажу - пришелец. Скорее всего заблудился во времени или в пространстве, или ждал, пока портал откроется.
Один из сыновей Алан-гоа и "жёлтого пса" - Бодончар много чего придумал, например, охоту с прирученным соколом. От Бодончара вели свой род и мои подопечные Борджигины, что значит "синеокие". У них действительно сине-зеленые глаза или темно-синие, а зрачок окружен ободком. И роста они высокого. Красивые ребята.
Сильная оптика дает мне возможность видеть все отлично. Под покровом ночи я применил все свои умения и сумел установить устройства-слухачи куда только можно. Теперь я слышу все, о чем они говорят.
Две женщины и дети разных возрастов - от четырнадцати до трех лет. Они выживают, как могут. То дети выкапывают мучнистые клубни саранки и острые, похожие на чеснок, корни черемши, то ловят рыбу. Их отца - главу рода по имени Есугей - отравили соперники, а соплеменники-тайджиуты, кинув семью Есугея на произвол судьбы, откочевали вниз по реке Онон.
То, что дети Есугея остались живы - заслуга старшей его жены по имени Оэлун. Она организовала этот сбор пищи, а вторая жена Есугея - Сочихэл ей помогала. Чтобы прокормиться таким образом, им скорее всего пришлось забыть слово "отдых", потому что и на зиму надо сделать запас.
Они не жалуются и не плачут. А я наблюдаю за ними и никак не могу понять, почему мой портативный указатель пищит, как только я его включу. Я НИ РАЗУ НЕ ВИДЕЛ СТАТУЭТКИ!!! Ни у детей, ни у женщин. Но указатель не может ошибиться! В основе его - стержень из материнского пласта. Статуэтка сделана из того же пласта. Два куска нефрита из Нашего Мира. Они притягиваются друг к другу в силу своих естественных качеств.
Время идет. Указатель пищит. Я наблюдаю. Статуэтки нет. Докладывать нечего.
Я уже знаю имена не только женщин, но и их детей. Я разобрался, кто чей ребенок. У Оэлун пятеро детей. Четыре сына: Темуджин, Хасар, Хачиун, Темуге и дочь Темулун. У Сочихэл два сына: Бектер и Бельгутай, почти ровесники Темуджина и Хасара. Самая маленькая - Темулун, самый старший - Темуджин, но Бектер самый крупный и все время пытается показать свою силу, задирая Темуджина и Хасара. Те крепятся, как настоящие мужчины. Брат есть брат.
Оэлун часто рассказывает Темуджину об отце. О том, как он ее похитил и как она его полюбила, как началась война с татарами, как Есугей-багатур захватил в плен нескольких татарских богатырей как раз в то время, когда родился Темуджин. Он знает, что Темуджином назвал его отец, по имени пленника, убитого при его рождении. Так он, новорожденный, сразу стал кровным врагом могучего татарского племени. И он должен отомстить татарам! Это они убили его отца.
До сих пор он помнит, как вез его домой от хонхиратов нухур его отца Мунлик. Мунлик обманул его, сказал, что отец скучает о сыне. Когда он узнал правду, то упал от горя на землю и бился в судорогах, а старый Чарха, отец Мунлика утешал его, как мог: "Что ты, бедняга, бьешься как пойманный таймень? Превозмоги горе!". Он помнит, как Чарха пытался остановить уходивших людей и получил удар копьем в спину. Он помнит. Он отомстит.
А я… Я уже месяц на Земле. Я даже не включаю указатель. Он пищит, а статуэтки не видно. И вот в тот день, когда я решил доложить о неудаче миссии и попросить проверить указатель на исправность - события и начались! Я увидел статуэтку!
Глава 2. Предатель
В этот день, когда еще и рассвет не наступил, меня разбудил странный звук. Проснувшись, я сообразил, что это устройство-случах бьется о камни. Значит, кто-то ползет на животе в своем халате! Впервые я обрадовался тому, что этот народ никогда не мылся. Когда ветер дул от стана - не было сил дышать. Их верования запрещали осквернять землю и воду. Даже носки их обуви были загнуты, чтобы не поранить землю.
На всякий случай я повтыкал в полу их одежды свои устройства. И вот теперь, кто-то старался тихо уползти за пределы стана. Не мешкая я настроил свою оптику на ночное видение и увидел. Его нельзя было не узнать - самого крупного из Борджигинов Бектера.
Я удивился. Обычно он демонстративно топал, ему нравилось, когда младшие дети разбегались кто куда. Даже своего родного брата он унижал. А тот, вытирая слёзы, терпел эти издевательства. Поэтому, я сосредоточился и настроил хрусталик. Он всё запишет и информация сразу будет передана в Планетарное Хранилище.
Бектер полз и полз, в ушах у меня звенело.
- Хорошо, что устройство-слухач заключено в сверхпрочную оболочку, - подумал я.
Наконец, стук прекратился. Подросток замер возле холма расположенного недалеко, спрятавшись в его тени. Он явно кого-то ждал. Вскоре я услышал тихий свист, скорее, шипение с присвистом. Бектер отозвался, издав точно такой же звук. Через мгновение я услышал тихие голоса.
- Что у вас нового? Как ведет себя твой брат? Он все еще собирается мстить?
- Собирается, Очирбат-бохо.
Это был голос Бектера! Значит, он был лазутчиком в собственной семье! Я обомлел. Такое поведение и по отношению к любому из членов племенного союза монголов несло смерть предателю. А тут… Брат доносил на брата. А разговор, тем временем, продолжался.
- Я говорил Таргутаю-Кирилтуху! Он не успокоится и станет опасен. Я постараюсь уговорить Таргутая. Слишком не похож твой брат на других. От волчонка нужно избавиться, пока он не превратился в волка.
Бектер молчал. А я подумал:
- "Бохо" означает большой. Нужно запомнить. Мало ли у тайджуитов людей по имени Очирбат.
Собеседник предателя продолжал:
- Чего молчишь? Он и от тебя избавится, придет время.
- Он и сейчас может избавиться, - буркнул Бектер.
- Да, может, если узнает про твое предательство.
- Я не предатель! - выдохнул Бектер.
- Предатель! - в голосе Очирбата я уловил злорадство. - За кусок мяса продал всех! На, держи. В мешке еда на десять дней, если только ты не слопаешь все сразу. Через десять дней я приду опять.
Наступила тишина. Ни звука! А ведь я должен был услышать топот копыт. Хороший конь у Очирбата! Выученный. Я стал ждать, пока Бектер поползет обратно, но услышал какой-то звон. Должно быть Бектер прятал мешок, ковыряя ножом землю. Других металлических предметов я у него никогда не замечал.
И тут я увидел… - сияние! Зеленые всполохи были видны отчетливо, а Бектер воскликнул: "Что это?"
Я сразу понял, что нашел самый сильный из братьев - указатель, казалось, сошел с ума. Стрелка вертелась, как бешенная.
- Голова тролля! - мысленно выругал я сам себя. - Как же ты не догадался, что статуэтка прямо под тобой! Не бывает холмов в степи. А если холм есть, то это могила, и древняя.
Бектер, судя по звукам, усиленно копал. Он сопел, звенел, причмокивал губами. Словом, стремился выкопать свою находку. А я даже не мог вмешаться! Это было категорически запрещено. Дневник Корнелиуса смутно намекал на то, что Проклятая Вещь могла изменить параметры пространства и времени. Поэтому, мне оставалось лишь одно - ждать и следить за Борджигином.
Наконец, Бектер откопал статуэтку. Я понял это по тому, что разом прекратились все звуки, а сияние, напротив, стало еще сильнее. Холм скрывал Бектера и он не боялся, что сияние увидят. А вот мне из моего укрытия было отчетливо видно все. Я даже отключил ненужные теперь приборы ночного видения.
- Хвала Тэнгри, - прошептал ошеломленный Беткер. И сам себе сказал: Не отдам тебя никому. Спрячу. Ты моя.
Я был поражен. У него даже голос изменился, стал каким-то ласково-мурлыкающим. Статуэтка действительно была хороша. Я разглядел ее отлично. Кто и когда завладел ею? Как она оказалась в кургане? На эти вопросы ответа не было. А Бектер, засунув находку за пазуху халата, пополз обратно, да так осторожно, что даже устройство-слухач перестало биться о землю.
Я вышел на связь, коротко доложил о случившимся и получил строгий приказ: "Наблюдать, но ничего не предпринимать".
Глава 3. Ключ иссяк, бел-камень треснул
Узкая полоска света показалась на горизонте. Новый день наступал и я решил хоть немного поспать. Уже засыпая, я услашал короткий диалог:
- Бектер, от тебя мясом пахнет.
Я узнал голос Бельгутая, родного брата Бектера.
- Спи, завтра расскажу, - впервые Бектер оборвал брата не грубо, а как-то испуганно-ласково.
Наступила тишина и я заснул, не придав значения этому короткому разговору. Если бы я знал к каким последствиям он приведет!
Меня разбудили голоса женщин. Как всегда они встали раньше всех и занялись своими хозяйственными делами. Затем они стали будить мальчишек. Бектера в этот день послали сторожить табун. Хотя это громко сказано - табун. Три лошади, вот все, что осталось у семьи Есугея.
Обычно Бектер начинал спорить и доказывать, что не его дело пасти лошадей, но сегодня он молча поднялся, вскочил на одну из лошадей и погнал табун в степь.
Оэлун распорядилась:
- Темуджин, Хасар - сегодня на охоту пойдете вы, а ты, Бельгутай пойдешь ловить рыбу.
И тут события начали разворачиваться с удивительной быстротой. Как только Оэлун ушла, Бельгутай захныкал:
- Не хочу ловить рыбу, я тоже хочу сусликов стрелять. Я тоже хочу мясо. Бектер даже ночью на охоту пошел.