- Ах, да, Ганди, - Модель казался скорее задумчивым, чем раздражённым; Лаш взглянул на него с любопытством. - Клянусь своим жалованием, этот индус стоит дюжины других.
- Фельдмаршал? - адъютант не пытался скрыть своего удивления.
- Он честный человек. Он сказал мне, что он думает, и он этого будет придерживаться. Я могу его убить - я, наверное, и должен его убить - но что он, что я будем знать истинную причину этого, то что я не передумаю. - Модель сделал ещё один глоток шнапса. Поколебавшись, и не будучи до конца уверен, стоит ли об этом говорить, Модель все же продолжил: - Знаешь, Дитер, после того как он ушел, мне было видение.
- Mein herr? - голос Лаша зазвучал встревожено.
Фельдмаршал, поняв тревогу адъютанта, сухо усмехнулся: - Нет, нет, Дитер, я не намерен публично заявить что отказываюсь от мяса, и надеть сандалии и рубище, сбросив свои сапоги, это я тебе обещаю. Мне просто показалось, что я - римский прокуратор, выслушивающий разглагольствования раннехристианского священника.
Лаш удивленно поднял брови. Такие настроение были абсолютно не в характере Моделя, напротив он был прямой как штык и резок, порой до грубости, к тому же материалист до мозга костей - в общем, обладал всеми качествами необходимыми генералу. Памятуя об этом, майор с осторожностью спросил: - И как, по вашему мнению, должен был чувствовать себя этот римлянин?
- Чертовски сбитым с толку, вот как! - ответил Модель, возвращаясь к своей обычной манере речи. - А поскольку ни он, ни его приятели не имели понятия как обходиться с этими фанатиками, то мы с тобой, Дитер, нынче христиане.
- Именно так, - майор потер подбородок. - Разве это плохо?
Модель рассмеялся и прикончил свой шнапс. - С твоей или моей точки зрения это хорошо, но я сомневаюсь, чтобы те римляне с нами согласились, равно как и этот Ганди не согласится со мной по поводу дальнейшего развития событий здесь. Но, по сравнению с древним прокуратором, у меня есть два преимущества. - Он поднял палец и сержант немедленно поспешил наполнить его стакан. Лаш кивнул бармену, чтобы тот налил и ему. Выпив, майор сказал: - Надеюсь, что так. Мы более цивилизованы и более опытны, чем римляне даже и могли помыслить.
Но Модель все ещё пребывал в своем полу-задумчивом настрое: - Разве? Мой прокуратор был настолько умудрен жизнью, что с терпимостью относился ко всему, и не узрел опасности в противнике, который так поступать не будет. Наш христианский Бог, однако, весьма бдителен и не потерпит конкурентов. А тот, кто служит национал-социализму, служит также и Volk, народу, и верен только ему. Тем самым, я невосприимчив к вирусу Ганди, как восприимчивы были древние римляне к вирусу христианства.
- Да, это имеет смысл, - согласился Лаш, после короткой паузы. - Я не думал об этом в таком ключе, но теперь вижу, что это так. А что за второе преимущество, которого не было у римского прокуратора?
Неожиданно лицо фельдмаршала стало жестким, а глаза блеснули холодом - именно так он выглядел когда вел свою Третью Танковую группу в атаку на Кремль. - Пулемёт, - сказал он.
Лучи восходящего солнца придали красному песчанику, из которого был построен Старый Форт, зловещий оттенок крови. Ганди нахмурился и отвернулся, прогнав это сравнение. Даже в этот рассветный час, воздух был теплым и влажным.
- Тебе не стоило сегодня приходить, - обратился к нему Неру. Джавахарлал снял свою пилотку, почесал начавшие уже седеть волосы и окинул взглядом толпу, собирающуюся вокруг. - Немцы своим приказом запретили собрания и за этот митинг они назначат тебя виновным.
- Конечно меня, кого же ещё? - ответил Ганди. - Не думаешь ли ты, что я пошлю своих последователей смотреть в лицо опасности, в то время как сам не дерзну сделать сие? Как я смогу возглавлять их после этого?
- Генерал не стоит в первом ряду атакующих, - ответил Неру. - Если мы потеряем тебя, как мы тогда сможем продолжить наше дело?
- В таком случае разве это дело стоит того, чтобы его продолжать, если погибнет лидер? Ладно, давай начнем.
Неру устало воздел руки. Ганди удовлетворенно кивнул и пошел сквозь собравшихся людей к голове колонны. Мужчины и женщины расступались чтобы пропустить его. Неру, все ещё качая головой, последовал за Ганди.
Толпа медленно начала двигаться на восток, вверх по улице Чандни-Чок, кварталу серебряных дел мастеров. Некоторые лавочки и мастерские пострадали во время битвы за Нью-Дели, некоторые были разграблены уже после, но большое количество магазинчиков все же работало, а их владельцы с радостью принимали к оплате немецкие деньги, как до этого принимали английские.
Один из таких хозяев, умудрившийся процветать даже в последний, самый трудный для всех год, завидев процессию, выскочил из лавки и подбежал к голове демонстрации. Во главе шел Неру, высокий, элегантно одетый, что немедленно привлекало к нему внимание.
- Вы что, с ума сошли? - прокричал ювелир. - Немцы запретили собрания. Если вас увидят, то может случиться страшное.
- А разве не страшно то, что немцы взяли у нас свободу, что по праву принадлежит нам? - спросил Ганди. Ювелир обернулся.
Глаза у лавочника вылезли из орбит, когда он узнал говорящего. Ганди продолжил: - Это не только страшно, это, прежде всего, неправедно. И мы не признаем за немцами запрещать нам, то что мы считаем правильным. Не хочешь ли присоединиться к нам?
- А…э…Человек с Великой Душой, махатма я…э… - залопотал ювелир. Взгляд его скользнул куда-то за плечо Ганди. - Немцы! - завизжал он, затем повернулся и припустил прочь.
Ганди встал во главе демонстрации и повел ее по направлению к приближающемуся взводу. Немцы маршировали по Чандни-Чок, с таким видом как будто люди шедшие им навстречу должны расплавиться от их марша, как воск на жаре. Ганди подумал, что экипировка немцев не особенно отличается от английской: башмаки, шорты и рубашки с открытым воротом. Но вот немецкие каски, похожие на ведерки для угля, придавали солдатам вермахта мрачный и зловещий вид, ауру свирепости. У британских солдат в их "жестяных тазах" такого не было. Даже на такого хладнокровного человека, как Ганди это произвело впечатление, вероятно, это и задумывалось изначально.
- Здравствуйте, друзья мои, - сказал он. - Кто-нибудь из вас говорит по-английски?
- Я говорю немного, - ответил один из немцев. На нем были погоны сержант-майора, следовательно, он тут был командиром, понял Ганди. Немец поднял винтовку, но не угрожающе, а чтобы подчеркнуть свои слова. - Идите в свои дома назад. Это хождение вместе verboten.
- Мне очень жаль, но я отказываюсь подчиниться вашим приказам, - сказал Ганди. - Мы мирно идем по нашей собственной улице в нашем собственном городе. Мы никому не причиним вреда, чтобы ни случилось, могу вас уверить. Но мы будем ходить там где мы пожелаем. - Ему пришлось повторить это несколько раз, прежде чем сержант его понял.
Немец заговорил со своими солдатами на родном языке. Один из солдат поднял винтовку и с нехорошей улыбкой наставил её на Ганди. Тот вежливо кивнул. Немец удивленно сморгнул, не в состоянии понять, почему этот индус его не боится. Сержант хлопнул рядового по винтовке, приказав ему опустить оружие. У одного из солдат за плечами висел полевой телефон, сержант снял трубку, дождался ответа и начал быстро что-то туда говорить. Краем глаза Ганди посмотрел на Неру. Взгляд товарища был усталым и угрюмым - это беспокоило Ганди больше, чем самоуверенность немцев, отдававших глупые приказы его народу. Ганди зашагал вперед. Люди последовали за ним, обтекая немецкий взвод, как река обтекает валун.
Солдат, который угрожал Ганди оружием, закричал встревожено и поднял ружье к плечу. Сержант рявкнул на него и солдат нехотя опустил винтовку.
- Вот разумный человек, - сказал Ганди, обращаясь к Неру. - Он видит, что мы не причиняем вреда ни ему, ни его людям и поэтому он не причиняет вреда нам.
- Печально, что не все так разумны, - ответил Неру. - Например, тот младший капрал. И даже разумный человек может быть к нам не расположен. Заметь, что сержант все ещё говорит по телефону.
Телефон на столе фельдмаршала Моделя зазвонил столь резко, что тот от неожиданности вздрогнул. Модель выругался - он отдал чёткий приказ, чтобы его беспокоили только в случае крайней необходимости, у него никак не получалось выкроить время для массы неотложных дел.
Он снял трубку. - Я надеюсь это хорошие новости? - прорычал он вместо приветствия.
Он выслушал собеседника, выругался ещё раз и с грохотом бросил трубку на рычаг. - Лаш! - рявкнул он во весь голос.
Теперь пришла очередь адъютанта вздрогнуть: - Mein herr?
- Что ты расселся тут на своей толстой заднице? - напустился на него фельдмаршал. - Живо, подготовь мне машину и вызови шофёра, да побыстрее. Хватай свой пистолет и пулей за мной. Эти индусы вытворяют какую-то пакость. Да, вот ещё, вызывай дежурный взвод и пусть они следуют за нами. На Чандни-Чок, там как раз вся эта заварушка.
Лаш вызвал машину, караул и поспешил за Моделем. - Там бунт? - осторожно осведомился он.
- Нет, нет, - коренастый фельдмаршал двигался с такой скоростью, что долговязый Лаш был вынужден сбиваться на бег. - Какие-то трюки этого Ганди, чёрт бы его драл!
Когда Модель и его адъютант вышли из дворца, "Мерседес" фельдмаршала уже поджидал их. Водитель предупредительно распахнул дверь. - Чандни-Чок, - коротко бросил Модель, усевшись на сиденье в тихой ярости. Мощный автомобиль миновал Ирвин-роуд, обогнул Коннот-Сёркл и направился на север по Челмсфорд-роуд, мимо разбомбленного вокзала. Название улицы почему-то изменилось на Кутб-роуд, причина этого Моделю была неизвестна да и неинтересна.
Спустя какое-то время шофёр сказал: - Mein herr, по-моему, там впереди какой-то беспорядок.
- Беспорядок? - откликнулся Лаш, наклонившись вперед, чтобы лучше рассмотреть что творилось впереди. - Да там целый полк индусов движется в нашу сторону. Они что ничего не понимают? И какого чёрта, - он повысил голос, - столько наших солдат идут рядом с ними? Они что, не понимают, что их задача - разогнать этот бардак? - В возмущении майор начал заговариваться.
- Я полагаю, что нет, - сказал Модель сухо. - Я думаю, что Ганди обладает каким-то влиянием на людей, не готовых противостоять этому его упрямству. Но я-то к таким не отношусь! - Он похлопал шофера по плечу. - Иоахим, притормози метрах в двухстах от первой шеренги демонстрантов.
- Jawohl, mein herr.
Модель выпрыгнул из машины ещё до того как она остановилась. Лаш, подбежал к нему, держа руку на кобуре, протестуя: - А что если у одного из этих фанатиков будет пистолет?
- Тогда командование примет генерал-полковник Вейдлинг, а многие индусы узнают, что такое смертная казнь.
Модель зашагал по направлению к Ганди. Как и раньше, например, на церемонии капитуляции, влажный индийский зной едва не душил его. Даже когда он сидел в машине, мундир лип к телу. Пот градом покатился по лицу, едва Модель сделал первый шаг. Дышать было тяжело, все равно что находиться в теплом супе; даже в воздухе чувствовался этот еле уловимый суповой аромат.
В некотором роде, подумал он, эта чертова тропическая погода ещё хуже чем русская зима. И та и другая способна была умертвить человека, но среди этой влажности, тепла и грязи пышным цветом цвели тысячи разных экзотических болезней. Снега же, по крайней мере, были чистыми.
Обратив внимание на погоны того, кто к ним приближался, немецкие солдаты в тихом ужасе вытянулись по стойке смирно. Фельдмаршал их проигнорировал - с ними он разберется позже. В данный момент важнее всего было разобраться с Ганди.
Тот остановился - чему немедленно последовали демонстранты - и терпеливо ждал Моделя. На немецкого командующего это не произвело впечатления. Он уже понял что Ганди человек неординарный, искренний, и к тому же храбрый, но в данный момент это не имело значения.
Модель резко сказал: - Вас предупреждали, чтобы вы этого не делали?
Ганди посмотрел в глаза Моделю. Они были почти одного роста. - А я вас предупреждал, что я не признаю вашего права отдавать нам такие приказы. Это наша страна, а не ваша, и если кто-то из нас желает свободно ходить по улице, то он так и поступит. Стоя за спиной Ганди, Неру озабоченно переводил взгляд на с одного противника на другого. Модель заметил это краем глаза, но значения не придал; если этот индус заранее боится, с ним можно разделаться в любое время. Ганди, однако, был, крепким орешком. - Эти люди находятся под вашей ответственностью. Если с ними что-то случится вина ляжет на вас.
- А почему с ними должно что-то случиться? Они - не солдаты. Они не нападают на ваших людей. Я объяснил это одному из ваших сержантов, он это понял и воздержался от воспрепятствования нашим требованиям. Естественно, сэр, что вы, как человек культурный и образованный, видите, что мои слова являются очевидной правдой.
Модель повернулся к своему адъютанту и сказал по-немецки: - Не будь у нас Геббельса, вот кого бы надо на эту должность. - Он вздрогнул при мысли о том, что Ганди не дай Бог, может одержать и победу, если распропагандирование разболтавшихся нижних чинов пойдет такими темпами. В стране за неделю расцветет партизанское движение, которое потом невозможно будет погасить. И он уже смог одурачить нескольких немецких солдат!
И опять Ганди его удивил. - Ich danke Ihnen, Herr Generalfeldmarschall, aber das glaube ich kein Kompliment zu sein, - произнес он на медленном, однако, ясном немецком. - Благодарю вас, фельдмаршал, но я не почел бы это за комплимент. Только необходимость удержать монокль в глазу помогла Моделю сохранить спокойное выражение лица. - Ваше дело, считать это комплиментом или нет, - сказал он. - Уберите этих людей с улицы, иначе последствия будут тяжелыми. Мы сделаем то, на что вы нас вынуждаете.
- Я вас ни на что не вынуждаю. Что же до этих людей, следующих за мной, то каждый из них делает это исключительно по своей воле. Мы - свободные люди и мы будем это доказывать, не через насилие, но через нашу неколебимость в истине.
Модель уже слушал его в пол-уха. Он ввязался в разговор с Ганди для того чтобы выиграть время, необходимое для прибытия взвода. Послышался лязг - к ним медленно подползало полдюжины бронированных вездеходов "SdKfz 251", с них уже начали высаживаться пехотинцы. - На огневую позицию, в три шеренги…становись! - отдал приказ Модель. Пока солдаты перестраивались, Модель жестами отдал приказ вездеходам занять позицию за пехотой и заблокировать Кутб-роуд. Командиры экипажей бронемашин уже разворачивали пулемёты и направляли их на демонстрантов.
Ганди спокойно наблюдал за всеми приготовлениями, как будто они его никак не касались. Модель опять внутренне восхитился спокойствием индийца. Его последователи, однако, выказали меньшую храбрость - кое у кого на лицах читался страх. Некоторые - хотя и очень малое число - из демонстрантов воспользовались паузой, чтобы улизнуть. Дисциплина Ганди была, конечно, далека от воинской, но не уступала ей в эффективности.
- Прикажите им разойтись и мы обойдемся без кровопролития, - сказал фельдмаршал.
- Мы не собираемся проливать ничью кровь, сэр. Но мы продолжим нашу приятную прогулку. Двигаясь аккуратно, я думаю, что мы сможем протиснуться между вашими большими машинами. - Ганди повернулся, чтобы дать сигнал своим сторонникам к движению.
- Ах, ты, наглый… - Модель поперхнулся от ярости, что удержало его от дальнейших ругательств в адрес Ганди, подобно какой-нибудь торговке рыбой. Чтобы успокоиться, он вытащил монокль и начал протирать линзу шелковым носовым платком. Вставив монокль обратно, он скомкал платок и начал запихивать его в карман, но внезапно остановился.
- Лаш, подойдите ко мне, - приказал он и, развернувшись, зашагал к ожидающим приказа войскам. Примерно на полпути, Модель остановился и бросил платок на землю. Он заговорил громко и четко, простыми словами на немецком языке, так чтобы его поняли и Ганди и его подчиненные: - Если любой индус пересечет эту границу, я умываю руки.
Модель почти предвидел ответ, который тут же прозвучал из уст Ганди: - Как вы помните, сэр, именно такие слова сказал Пилат.
- Пилат умыл руки, чтобы снять с себя ответственность, - произнес Модель ровным тоном. Он уже полностью владел собой. - Я её принимаю: я ответственен перед моим Fьhrer и перед Oberkommando-Wehrmacht за поддержание порядка установленного Рейхом на территории Индии. Для выполнения этой цели я предприму те меры, которые сочту нужным.
За все то время, что они общались, Ганди в первый раз выглядел искренне опечаленным: - Сэр, у меня тоже есть ответственность. - Он слегка поклонился Моделю.
Лаш улучил момент, наклонился и прошептал на ухо своему командиру: - Mein herr, а что делать с нашими парнями? Вы их так и оставите там, на линии огня?
Модель нахмурился. Именно это он и собирался сделать - распропагандированные Ганди, эти жалкие подобия солдат иной участи и не заслуживали. Но Лаш был прав: дойди дело до стрельбы, дежурный взвод мог заупрямиться и отказаться открывать огонь по землякам. - Эй, вы! - произнес он недовольно, направив в их сторону свой жезл. - Построиться за вездеходами, бегом марш!
Сапоги пехотинцев забухали по щебенке, взвод кинулся исполнять приказ фельдмаршала. Вот что значит четкий приказ, подумал Модель, рано ещё списывать этот взвод. Хорошо, что хоть так.
У Моделя возникли опасения, что индийцы воспользуются замешательством и двинутся всей массой вперед, но этого не произошло. Ганди, Неру и ещё несколько человек спорили о чём-то. Модель удовлетворенно кивнул - это значило что кое-кто из них понял, что он не шутит. А как уже было подмечено ранее, дисциплина Ганди абсолютно не воинская, он не может просто отдать приказ, в расчете на то что все как один его исполнят.
- Я не отдаю приказы, - сказал Ганди. - Пусть каждый человек поступает так как велит ему совесть - а иначе что есть свобода?
- Махатма, если ты пойдешь вперед, они пойдут за тобой, - ответил ему Неру, - а я боюсь, что этот немец настроен выполнить свою угрозу. Ты хочешь потратить свою жизнь и жизнь своих соотечественников просто так?
- Я не собираюсь тратить свою жизнь просто так, - сказал Ганди, и, прежде чем окружающие его люди обрадовались, продолжил. - Я с радостью пожертвую ею, если это потребуется для обретения свободы. Я всего лишь простой человек. Если я погибну, другие продолжат дело, может быть память обо мне поможет им быть более стойкими.
Он сделал шаг вперёд.
- О, чёрт! - пробормотал Неру еле слышно и последовал за ним.