- Нравится ли тебе о Великий Посол подарок для твоего сюзерена? И подойдёт ли ему наш сюрприз? - вкрадчиво перевёл Ахмед вопрос Маркова воеводе тэнкинов. Можно было и не спрашивать. Возбуждению человека полжизни проводящего на лошади не было предела. Ящик отлетел в сторону, низкорослый хан подпрыгнул и замахал нагайкой, выкрикивая громкие фразы в радостной скороговорке. Войско за лентой реки загудело. Почти фиолетовый, цвета вороньего крыла силуэт коня на другом берегу, на фоне светло-серо-желтого песка и горного отвеса смотрелся контрастно, ёмко и выразительно. Каждое движение резало глаз чёткостью, подчёркивалось резкими изменениями тени под животным. Песок, вскинутый подкованными копытами, опадал, как салют вокруг мелкой взвесью. Хвост метался гневной молнией вокруг крупа. Грива вздыбливалась в движениях, придавая мощь подвижной фигуре.
- Командор, за этот подарок ты будешь жить у нас вечно! Проси - что хочешь! - а руки уже тянулись к сбруе, щупали ремни оголовья. Отгибали кожаные крылья седла, вертели хромированные стремена, трогали материал подпруги сделанной из монтажного пояса связистов. Хан нюхал запах добротной и ухоженной кожи чуть протертой жиром, чтоб не сохла, и в неисчислимом получении кусочков счастья от вывалившейся в виде готового продукта информации готов был ответить на любой вопрос. Марков не замедлил со словами. Ахмед перевёл со всеми интонациями.
- Хан, о Великий посланец могущественного правителя страны тэнкинов, мы просим раскрыть нам глаза и выявить разгадку, над которой мы маемся уж четвёртый час и не можем понять! Как вам удалось сделать то, что не все наши солдаты в состоянии сотворить?
- Что, я же сказал - проси что хочешь! - кочевник гладил ноги, поднял переднее копыто и с восхищением смотрел на подкову и её крепление. Буян косился на Зуба и терпел чужого и вонючего недомерка под своей грудью.
- Скажи, а кто снял мины на том берегу реки. Это такие железные, круглые, толстые диски, цилиндры и вогнутые прямоугольники? - вопрос заставил спину полководца-посыльного распрямиться. Лицо не выражало удовольствия. Зубов подловил своего собеседника. Даже в присутствии заместителей надо выглядеть достойно. Слово было дано. И негоже великому начальнику сказанное бросать на ветер. К тому же заместители Уртугана, как звали самого хана, по всей видимости, с удовольствием бы подсидели бы своего начальника, дай он только повод. Власть штука сладкая, а желание её иметь бывает тяжелее совести на весах судьбы. Пришлось отвечать.
- Вон те! - быстро повернулся в сторону от коня и без всякого желания ответил хан. Ткнул свёрнутой в петлю нагайкой в далёкий американский флаг на засохшем дереве. И повелитель орды снова занялся лошадью, опуская так важные для офицеров подробности разминирования предполья нижней башни. Всем своим видом Уррагхбек давал понять, что сапёрная тема для него сейчас совершенно не интересная, а вот о щедром подарке он будет говорить с удовольствием. Потом, когда вернётся с первого тест-драйва. Ожидания неописуемого счастья написано было, что называется вдоль и поперёк лица предводителя. А нетерпеливые движения наездника вызывали воспоминания о Дедушке Морозе, что подложил мальцу под ёлочку вожделенную лошадку с игрушечной сабелькой, кирасой и сверкающим шлемом. И сейчас, изрядно подросший малец, вынимает сверкающие сокровища из-под ёлочки утром первого января. Только подарки были не игрушечные. Буян рыл песок копытом и перебирал ногами, норовя дотянуться и ухватить зубами маленьких жеребцов приезжих, что испугано жались за спины своих хозяев. Войско шумело за полосой двигающейся воды, обсуждая черного, как воронье крыло, огромного коня. Советники цокали языками и округляли глаза. Буяна пришлось держать Зубову. На высокий копытный транспорт, с первого захода и лихо, вскочить бы Уррагхбеку никак не удалось. Но хитрый Зубов поставил горячего Буяна правым боком к рядам воинов на том берегу и закрыл от солдат неудачную попытку первого самостоятельного взгромождения в седло. Если в предыдущий раз хан категорически оскалился на желание ему помочь взлететь на коня, то во второй раз, скрипнув зубами, стерпел, но однако ж всё сделал по своему. Вместо того, чтоб толкнуться от сложенных вместе ладоней чуть присевшего Маркова, он рыкнул на нукеров и те мгновенно подставили ему под подошвы сапог согнутые спины. Воцарение командира в седле встретили восторженные вопли с другого берега.
Пока хан на Буяне дважды проскакал по песчаному урезу вдоль реки под громогласные и пронзительные улюлюканья войска на другом берегу, офицеры оценивали двух его приближённых. Точнее этим занимался Марков. Информации о кочевниках скудно мало. Принимать какие-либо решения совершенно невозможно. Говоря языком разведки: нужен был полноценный агент или агент влияния. Вербовать кого попало - опасно. С самого начала коротких переговоров Марков изучал тех, кого хан взял с собой на "наш" берег. Как стоят, как двигаются, как разговаривают, как реагируют на неожиданные изменения, улыбаются, смеются, слушают своего начальника, как о во что одеты, есть ли украшения, состояние оружия, обуви, доспехов, внешние и внутренние стороны ладоней, наличие шрамов и т. д. и т. п. Наверняка Уррагхбек прихватил с собой самых доверенных лиц. Вот только не могут оба советника любить друг друга в обществе, где военная сила остаётся главным аргументом на переговорах. Следовательно, один из двух будет нам симпатизировать, а второй, как конкурент, займёт противоположную позицию. В худшем случае. В лучшем же, надо понять, какой из подчинённых советников пользуется большим влиянием, а соответственно и возможностями, да и подкупить его лестью, вниманием и дарами. Уж, этого добра у пограничников хватало, потому как практические каждая вещь, предмет обихода, запчасть оружия, и даже гильзы от патронов в местном обществе не имели никаких аналогов и на порядки превосходили вероятные материалы и заготовки собственных мастеров по качеству. Вот определением, кто за нас, а кто не с нами и занимался Марков.
- Интересно, у них какой строй, рабовладельческий? И что там с американцами? - не глядя на майора спросил воздух Зубов, провожая взглядом очередной восторженный галоп Уррагхбека с брызгами из-под копыт по мелководью.
Глаза бека по возвращению с пробной поездки, не то что горели, они кипели диким восторгом проснувшегося вулкана страстей. Вот вы попробуйте всю жизнь ездить на жигулях, а потом вдруг получить в руки "Гелентваген-Мерседес" с тремя литрами под капотом и автоматической коробкой с интеллектуальной подстройкой, компьютерным управлением внутренними процессами и колёсной формулой четыре на четыре, адаптированного для русского бездорожья усиленной подвеской и высоким клиренсом. И хотя процессорный блок на Буяне заменяли трензеля и стремена с седлом, подпругой и подперсьем, но мощь, скорость и резвость ахалтекинца хан почувствовал сразу, влюбился в коня бесповоротно и безоглядно. Лично, собственной кожаной шапочкой вытянутой из-под шлема он начал растирать ноги лошади после пробежки. Буян и офицеры таращили на происходящее глаза. Углядев сквозь амбразуру происходящее, из нижней башни выскочил старшина и, размахивая конской щёткой в руке, "рысью" двинулся к высокому посольству, что суетилось у ног Буяна, всхлипывая, щелкая, цокая, айяякая, охая и подпрыгивая от взыгравших эмоций. Движение старшины не осталось без внимания на той стороне. Мгновенно тренькнули натянутые в полсекунды луки дежурной десятки личной охраны, отпружинили клееные полудуги и изгибы, метая стрелы пружиной тетивы. Ширкнули в коротком полёте безжалостные к цели стрелы. Хан и приближённые, вначале, злобно ощерелись на знакомый звук шелестом выхваченных из ножен и чуть гнутых мечей-сабель. А потом, углядев "безоружного" прапорщика с диковинным предметом, замахали и заорали своим, чтоб те прекратили стрельбу. Но было поздно. Спас Грязнова от смерти стальной шлем с небрежно не затянутым ремешком, хитрый бронежилет под разгрузкой и собственная реакция Виктора Ивановича. Однако он успел получить три удара в металл каски на голове и ещё четыре стрелы впились в материал разгрузки и застряли торчащим наружу оперением в боку. Ещё три стрелы вонзились в песок у самых носков ботинок по ходу движения старшины, выпущенные на упреждение бегущей цели. Так он к Уррагхбеку и подошёл. Хан не знал за что хвататься и какой предмет ему исследовать. То ли продолжить растирать лошадь жёстким ворсом предложенной щетки, то ли снять и оглядеть непонятные доспехи на нашем прапорщике, из которых совершенно безболезненно торчали четыре длинных и скорее всего смазанных ядом Мельхема стрелы выпущенные телохранителями личной сотни бека.
- А дальше что было? - вопрос был не по чину задан подчинённым начальнику одного из управлений КГБ СССР при СМ в огромном кабинете с высокими потолками и окном, ведущим во внутренний дворик комплекса.
- А дальше эти хунхузы опомнились и решили ночью взять обе башни приступом по-тихому. Они так и американцев прихватили. Правда, без шума не обошлось. Пиндосы все боеприпасы извели на наступающих. Ну, а когда патроны закончились, тут их и вязать начали.
- Так это они минное поле сняли на подступах?
- Ну, а кто ещё?
Глава 5, непонятная
Точка лагранжа
В самый разгар атаки новоявленных монголо-татар над подножием горы появилась непонятная посудина. Тарелка имела плавные обводы с утолщением к центру и одному из краёв и размер с половину футбольного поля, если не больше. Двигалась плавно, снижаясь к реке у нижней башни, из которой остервенело бил по переправляющимся хунхузам расчёт ПКМ. Старшина наверху аж оторвался от прицела СВД. Федя прекратил стрелять и почувствовал, как панама сама ползёт на затылок. Конармия не увидала сразу летательную кастрюлю над головами всадников и целеустремлённо приближалась к середине речушки, невзирая на падающих, под огнём ВПБГэсного ПКМа, лошадей, наездников и легковооружённых пехотинцев. Лента неминуемо должна была закончиться в коробке пулемёта спортсменов. Кругового обстрела на все сто восемьдесят градусов амбразура нижней башни не могла выдать, даже с тремя пулемётами. Сплошная лава кавалерии неумолимо должна будет подобраться вплотную и тогда преимущества дота растопчут копыта мультилошадок Урагхбека. А потом и до верха доберутся, и тут всем погранцам звиздец и придёт. Завеса-то назад не пустит. Только Светку. Неожиданная помощь появилась негаданно, как рояль на овощной базе.
- Слышь ты, Ломоносов, блин, это ж флаг СССР! - раздался над ухом Серого голос бригадира в рубке управления "Ракушкой", - Откуда? - над верхней башней развевался штандарт Союза Советских Социалистических Республик. Старшина выставил флагшток сразу, как только закончился первый раунд переговоров с ордынскими послами. А когда подарили Буяна - поднял знамя. Амеры нам угрожать уже не могли, можно было и обозначиться, поярче и понаглее. Алое полотнище с золотыми серпом, молотом и звёздочкой весело трепетало над расчётом АГС, что лихорадочно набивал дополнительные ленты, пока наводчик "поливал" короткими и длинными очередями пространство противоположного берега. Самое удивительное было то, что летающая тарелка шла почти беззвучно. На боку сиял бы нарисованный краской трёхполосный флаг Российской Федерации, совершенно неведомый советским пограничникам, но вместо этого низ и бока блюдца покрывал чёрный слой копоти.
- Кажись наших бьют! Ща поможем! - ответил капитан "Ракушки" и защелкал тумблерами. В ответ на его эволюции четыре огромадных колонки вывернулись через открывшиеся лючки мембранами к поверхности под днищем фюзеляжа. Внизу же, на верхней башне, углядев странные шоркания на корпусе тарелки чуть не влупили по непонятному НЛО автоматной очередью.
- Виктор Иваныч, - не по уставу обратился Федоренко, перекрикивая грохот стрельбы, к старшине и сверканул вытаращенными глазами. Остальные бойцы были так заняты отражением атаки бека, что не заметили надвигающейся сверху глыбы, - Може удолбать? Пока не стреляет? - поднятый ствол дяди Фединого автомата упёрся в направлении силуэта воздушного пришельца пламегасителем и пирамидкой прицела с мушкой на конце. Отщелкнулся опустошённый магазин, новый, из спарки, клацнул замком и встал в приёмник автомата. Почти тут же чвакнул затвор и указательный палец ефрейтора лёг на спусковой крючок АК-74М. До Тарелки было не более ста метров по вертикали и столько же по горизонтали, и висела она уже точно над поворотом русла, который штурмовали местные аборигены. Даже если бить, не целясь, то промазать по такой мишени очень трудно. Звуковой удар заставил и атакующих и обороняющихся противников поднять очи к небу. Пока старшина медлил с ответом аппарат взял инициативу на себя.
- Таддададададам! - загрохотала прелюдия к песне, - тадададададам-тададададам! Папапапапа! ТАТАТАТАТАТАТА! МОСКАУ! Москау! Закидаем бомбами! Будет вам Олимпиада! Ахахахаха! Эх! - угрожающе предупредили солисты группы Ральфа Зигеля из-под облаков.
Немецкий "Дойче Чингисхан" с русской транскрипцией, так любимый Серёгой-изобретателем, пришёлся как нельзя, кстати, и рванул грохотом после вывернутого бригадиром до максимального предела регулятора громкости. Верховному Предупреждению дисциплинированные боевики бека не вняли. В ответ на музыку, дзинкнули тетивы сотен луков, сорвали стрелы ордынцев и выплюнули их в темный обрез фюзеляжа непонятного монстра зависшего над рекой. Ни одна стрела не долетела до прочного корпуса. Зато все они плюхнулись вниз свистящей завесой на пути наступающих передних рядов средневековой рати.
- Эй, там внизу! Мля! Автомат опусти! А то - как уепиндючим! Не ссы мужики, ща поможем! - русский язык с неба лился благословенным водопадом родных матов и выражений, разрезая германскую речь и мелодию песни, что звучала фоном основного послания с небес.
- Что за хрень? - к дополнительному удивлению жиденькой обороны прохода из боков НЛО выдвинулись восемь непонятных связок девятигранных труб, напоминающих пчелиные соты, и озабоченно уставились в речную гладь под фюзеляжем объекта. Должного впечатления на наступающих уркаганов сие деяние сверху не произвело. Послышались рявкающие погоняющие команды. Солдаты взвыли и снова двинулись через реку, понукая лошадей, ругаясь и лязгая железом оружия и доспехов.
Непонятнолёт не дал передовым бойцам дойти до средины реки. Воздух между трубами и поверхностью подёрнулся разжижающимся жаром адского зноя, и вода в русле на всём протяжении некороткого поворота начала закипать от обрушившейся на неё из серебристых цилиндров энергии. На поверхности водной глади всплыла сваренная заживо рыба. Пар нагревающейся жидкости ударил горячей влагой вверх. Шум испугал животных не меньше, чем резко подскочившая температура вокруг и в потоке в частности. Кони почуяли неведомую опасность и сами рванулись назад, сбрасывая в кипяток всадников. Кто не смог удержаться орал и брызгал вокруг обжигая и себя и окружающих. Передние ряды развернулись и опрокинули тех, кто шёл позади. На мелководье противоположного берега началась давка. Атака захлебнулась. Солдат ещё можно было заставить идти вперёд, а вот обезумевших от боли лошадей развернуть в сторону нижней башни - было невозможно. Паника перед неизвестным и обжигающим препятствием перекинулась и на тех коней, что находились на суше. Не наблюдая, что происходит, но понимая вопли обожженных и обваренных заживо, лошади перестали повиноваться. Кто-то упал вместе с конём. Об преграду споткнулись спешащие прочь воины и их транспорт. Угодили под копыта наседающих сзади. На берегу возникла толчея, в которой лошадям было всё равно по чём и по ком скакать, лишь бы вырваться подальше от воды несущей жуткую смерть. Захрустели перебиваемые крепкими копытами кости. Войско бежало, скакало и ползло в лес подальше от раскалённого за секунды берега.
- Серый выключай, жалко ж узкоглазых и лошадок! - в ухо бригадиру дышал водитель бульдозера, обозревая картину панического бегства под "Ракушкой".
- Да выключил! А то, вон на берегу, камни сплавляются! Она просто не может мгновенно останавливаться, - пояснил изобретатель инерциальное свойство сущего подсистемы защиты летающей сковородки.
- А наши чё? - наши "красные", как их мгновенно окрестили за цвет полотнища на флагштоке, помощь приняли, но поглядывали вверх с подозрением.
- А откуда мы знаем, что это наши? - отрезвил обоих руководителей нагревания воды в реке бульдозерист-инженер из-за спинки кресла пилота.
- Так ведь флаг вон красный! - собственный аргумент почему-то показался главе старателей каким-то неубедительным. В руках до боли знакомых по одетой на них форме солдат, внизу под тарелкой сверкает то автомат, то пулемёт. АГС-17 плюётся по кромке леса и после его стрельбы вдоль опушки вспухают белые облачка разрывов осколочных гранат.
- У нас над мэрией тоже государственный флаг висит, а чечены чуть к прадедам не послали и никто им не помешал! И автоматы такие же. И менты с ними заодно! И там, мы на территории России толкались, а тут - вообще черте-где! Слышь, Кулибин, давай-ка им за спину поднимайся к подъёму горы, чтоб не могли подшибить. Вот оттуда и поговорим. Ой, зря мы тебя послушались! Как теперь назад вертаться будем?
- Куда вертаться? Нас там как минимум на лоскуты порежут, если явимся. Тут надо отсидеться. Сюда-то бандюганы точно не доберутся.
- Они-то не доберутся, а эти как сюда добрались? Слева КПСС и справа Самураи местные? Может, другое место поищем? - предложил бульдозерист, намекая на разбитые полчища и красный стяг над верхней башней. Все помнили, что при КПСС за золото сажали только так. А кровожадность местных не вызвала в кабине "Ракушки" никаких сомнений. Воинствующие Варвары во все времена культурой и миротворчеством отличались редко. Диспут рос и расширялся, пока Серый осторожно вёл корабль вверх за головы наблюдающих за подвижкой в небе пограничников. Разгорячённые боем и шокированные помощью с неба солдаты, офицеры и старшина сопровождали манипуляции тарелки угрюмыми взглядами. "ДойчеЧингисхан" как не любили в Союзе, но официально группа была запрещёна. О таких летательных аппаратах читали только в фантастической литературе и секретке. Летающее блюдце разговаривало русским народным языком с использованием простейшей и доходчивой лексики словарного запаса обычных работяг. В головах у солдат проносились версии от ЦРУ, до диссидентов с выжившими беляками времён гражданской войны. После явления ордынской рати самые невероятные предположения могли оказаться действительностью. Гости не торопились спешиться и проявили похвальную осторожность. Оружие парящей кастрюли внушало уважение последствиями своего применения. Вжарили пришельцы из своего "огнемёта" исключительно по наступающей коннице, что говорило об определённой симпатии и дружественном отношении к ограниченному контингенту потешных войск комитета. Ситуация подталкивала обе русскоговорящие стороны к диалогу и немедленному подписанию соглашения и дружбе сотрудничестве и военной помощи.