12
- Попасть туда миром мы не сможем, - сказал Джон, спрыгнув в канаву. - Они непробиваемы. Брат пытался уговорить, но все без толку. Значит, есть два пути, я уже говорил - уходить или пробиваться с боем. Как вы решите?
Первым заговорил Парсонс:
- Здесь решаете вы, мистер Кастэнс. Как скажете, так мы и сделаем.
- Хорошо, - сказал Джон. - Первое. Мы с братом очень похожи. Он одет в голубой комбинезон и серую, в белую клетку, рубашку. Присматривайте за ним. Я не хочу, чтобы с Дэвидом что–нибудь случилось.
- Значит, все–таки будем пробиваться, мистер Кастэнс? - спросил Джо Харрис.
- Да. Ночью. А сейчас надо спокойно, без суеты убраться отсюда. Главное - усыпить их бдительность. Пусть думают, что мы смирились. Единственная наша надежда - внезапность.
Они выкарабкались из канавы и вышли на дорогу. Джон шел последним, Пирри и Роджер - рядом с ним.
- Я убежден, что ты поступил неправильно, Джонни, - сказал Роджер.
- Думаю, это будет непросто, - задумчиво проговорил Пирри, - даже если мы нападем неожиданно. - Он взглянул на Джона. - Может, вы знаете путь в долину через холмы?
- Нет. Это невозможно. Здесь очень крутые холмы. А если нас заметят - камень сорвется или еще что - мы превратимся в прекрасную мишень.
- Надеюсь, вы не намерены штурмовать стену? - спросил Пирри.
- Нет. - Джон пристально посмотрел на него. - Как вы себя чувствуете?
- Нормально.
- Достаточно хорошо, чтобы пройти полмили вброд по горной реке, очень холодной даже летом?
- Да.
Пирри и Роджер недоуменно глядели на него.
- Дэвид возвел эту стену между холмом и рекой, - сказал Джон. - Значит, реку он считал достаточно серьезной преградой - слишком большая глубина и очень сильное течение. Здесь утонуло много людей. Но почти на середине реки есть отмель. Давным–давно, когда мне было одиннадцать, я сорвался с обрыва и упал в воду. Если бы не эта отмель, я бы наверняка утонул.
- Ты предлагаешь перейти реку вброд? - спросил Роджер. - Да нас сразу засекут! А выходить как будем? Ты же сам говоришь - у берегов очень глубоко?
Но Пирри, как и предвидел Джон, уже все понял.
- Моя задача - обезвредить пулемет, так? - сказал он. - А остальные?
- Я пойду с вами, - ответил Джон. - Конечно, стрелок из меня никудышный, но сделаю, что смогу. Роджер, ты должен быть начеку. Оказавшись под огнем с тыла, они тут же развернут пушки, и тогда вы перелезете через стену.
- Думаешь, получится? - с сомнением сказал Роджер.
- Да. Мне кажется, получится, - ответил Пирри.
Джон стоял рядом с Анной, задумчиво глядя на спящих детей. Дэви, Тихоня и Стив лежали, тесно прижавшись друг к другу, Мэри - чуть в сторонке. Она спала, положив голову на сложенные ладошки. Джон вполголоса рассказал жене о плане Дэвида.
- Почему ты не согласился? - спросила Анна, когда он закончил. - Неужели только из–за Пирри? Господи, ну отделались бы от него как–нибудь. - Она поежилась. - Да убили бы, в конце концов! Сколько невинных людей уже погибло. И снова жертвы? Почему ты отказался? Может, еще не поздно?
Солнце уже зашло. В густых сумерках трудно было разглядеть выражение лица.
- Пирри меня вполне устраивает, - сказал Джон.
- Устраивает?!
- Да. Его хладнокровие лишь убедило меня, что я сделал правильный выбор. Да, мы добрались сюда страшной ценой. Да, все, что мы сделали, - грязно и отвратительно. Но я не ищу оправданий. Я только надеюсь, что в долине все будет по–другому.
- Так и будет.
- Дай–то бог. Вот почему я не стану платить за вход предательством.
- Предательством?
- Да. Бросить всех остальных сейчас - предательство.
- Я не понимаю тебя. А разве не предательство по отношению к Дэвиду то, что вы задумали?
- Дэвид связан по рукам и ногам. Он больше не хозяин в долине. Его слово здесь ничего не значит. Иначе мы были бы уже там. Подумай, Анна! Бросить Роджера, Оливию, Стива, Тихоню! Что ты скажешь сыну? А все эти бедолаги? Джейн… Пирри, да, и он тоже. Какое бы отвращение ты к нему ни питала, именно Пирри мы обязаны тем, что дошли сюда живыми.
- Я думаю только об одном, - ответила Анна, глядя на спящих детей. - Сегодня ночью мы уже могли быть в безопасности. И без кровопролития.
- Но с грязными воспоминаниями.
- Так или иначе, они у нас уже есть.
- Это совсем другое.
- Ты ведь здесь главный, кажется? - сказала Анна, помолчав. - Средневековый вождь. Так ты определил свой титул?
Джон пожал плечами:
- Разве это имеет значение?
- Для тебя - да. Теперь я вижу. Больше, чем наша безопасность и безопасность детей.
- Анна, родная моя, - нежно сказал он. - Что ты говоришь?
- Долг. Так это называется, да? Вовсе не Роджер с Оливией и не Стив с Тихоней, как ты тут расписал. Не их жизнь тебя волнует, а твоя собственная честь - честь вождя. Ты ведь теперь не просто человек. Ты - главарь.
- Завтра все будет позади. И мы забудем этот кошмар.
- Нет. Я чуть было не поверила тебе. Теперь мне все ясно. Ты изменился и никогда не станешь прежним.
- Это неправда.
- Интересно, - сказала она, - когда ты станешь королем Слепого Джилла, из чего тебе сделают корону?
Джон знал: самый опасный отрезок пути - между изгибом реки и точкой ярдах в пятидесяти от стены. Здесь тень холма не заслоняла лунный свет. Нужно было во что бы то ни стало проскочить это место, пока не взойдет луна, иначе все рушилось. В таком ярком свете они стали бы отличной мишенью.
Так и случилось. Почти двадцать ярдов Джон и Пирри были совершенно открыты. Оставалось только молиться, чтобы караульные не посмотрели в их сторону раньше, чем закончится полоса предательского света. Пирри шел первым, держа винтовку над головой. Вода доходила ему до груди. Река оказалась еще холоднее, чем ожидал Джон. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Несколько раз Пирри оступался на скользких камнях, и Джон поддерживал его. К счастью, шум реки заглушал все другие звуки. Наконец лунная дорожка оборвалась, растворившись в длинной узкой тени холма. Отсюда хорошо просматривались дорога и стена. Это было им на руку - иначе не помогла бы даже меткая стрельба Пирри. Ярдах в десяти от стены Пирри остановился.
- Что случилось? - спросил Джон.
- Я устал, - тяжело дыша, выговорил тот.
Джон вдруг вспомнил, что Пирри - слабый пожилой человек. К тому же нелегкий переход и недавнее ранение, конечно, давали знать о себе. Джон обнял его за талию.
- Отдохните немного. Может, вернетесь? Я все сделаю сам.
Несколько секунд они стояли неподвижно. Пирри вздрагивал. Наконец он чуть отстранился и выпрямился:
- Все в порядке.
- Вы уверены?
Не ответив, Пирри пошел вперед. Вот и стена осталась позади. Джон обернулся. В мягком лунном сиянии четко обрисовывались фигуры часовых. Трое стояли на платформе, возле пулемета, и еще трое или четверо спали на земле.
- Здесь? - прошептал Джон.
- Пройдем еще ярдов двадцать, - ответил Пирри.
Голос его, казалось, окреп. "Все–таки железный старик", - подумал Джон, из последних сил продираясь через бурлящую воду. Сильное течение удваивало и без того чудовищную усталость.
Пирри встал, развернувшись против течения. Они уже продвинулись ярдов на двадцать пять в глубь долины.
- Видите вон того, справа? - показал Пирри. - Он ваш. А я разберусь с остальными двумя.
- Сначала - пулемет, - сказал Джон.
Пирри и не думал отвечать. Он поднял винтовку и прицелился. Чуть помедлив, Джон сделал то же самое. Выстрел резко и зло рассек тишину. Часовой у пулемета скорчился, вскрикнув от боли, упал, покатился к краю платформы и сорвался вниз. Джон выстрелил по своей мишени и промахнулся. Но самое удивительное, что Пирри, выстрелив во второй раз, тоже промахнулся. Опомнившись, часовые бросились к пулемету, судорожно пытаясь развернуть его. Новый выстрел Пирри достиг цели, и один часовой рухнул как подкошенный. Снова выстрел. Мимо. Внизу, под платформой полусонные защитники долины лихорадочно искали винтовки. Застучал пулемет. Стаккато звуков и огня взрезало тишину. После нескольких неудачных попыток Пирри все же подстрелил свою третью жертву. Пулемет захлебнулся. Те, внизу, наконец открыли стрельбу.
- Лестница… - сказал Пирри, задыхаясь. - Не пускай их на платформу… - Ловким привычным движением он перезарядил винтовку, тщательно прицелился и уложил еще одного - уже на ступеньках платформы.
Джон вслушался - где Роджер? Им уже пора быть здесь. Внезапно он очнулся, услышав обессиленный голос Пирри:
- Возьми. - Он протянул винтовку.
- Зачем… - начал Джон.
- Дурак, меня зацепило!
Рядом жалобно просвистела пуля. Тут только Джон увидел, что рубашка на плече Пирри разорвалась и намокла от крови. Он бросил ружье в воду и взял протянутую винтовку.
- Держитесь за меня!
- Брось. Смотри за лестницей!
По ступенькам уже кто–то поднимался. Джон выстрелил, перезарядил винтовку, снова выстрелил. Человек на лестнице упал. Джон повернулся:
- Вот…
Но Пирри исчез. Джону показалось, что тело его мелькнуло в нескольких ярдах по течению. Нет, не видно - слишком темно. Он отвернулся к стене - наконец–то. На вершине вырисовывались неясные силуэты. Кто–то из его отряда уже добрался до пулемета и направил дуло вниз.
Джон увидел, как побросали ружья защитники крепости. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал, и, дрожа от холода, стал пробираться к берегу.
13
Много лет назад, когда умер старый Беверли, в эту комнату они вошли вместе с Дэвидом, бок о бок, крепко держась за руки, испуганные, притихшие перед великим таинством смерти. С тех пор комната мало изменилась. Дэвид вообще не любил никаких новшеств…
- Милый, - сказала Анна. - Ты прости меня. Я ночью наговорила лишнего. - Он не ответил. - Теперь все изменится. Ты был прав.
…Вечером того бесконечного дня из Лепетона приехал стряпчий. Огласили завещание. Джон вспомнил, как смутился Дэвид, узнав, что земля и все деньги старика перешли к нему…
- Джон, не мучь себя, - говорила Анна. - Ты не виноват. Джон вдруг вспомнил слова матери:
"Ты ведь не расстроишься? Правда, мой хороший? Ты не думай - дедушка тебя очень любил, он мне сам говорил. Просто он знал, что Дэвид хочет стать фермером, а ты - нет. А все деньги, что оставил твой отец, - твои. Ты сможешь получить прекрасное образование и стать инженером. Ты ведь хочешь этого, правда?"
Он кивнул, слегка обескураженный странной настойчивостью и серьезностью матери. Он всегда знал, что именно Дэвид станет хозяином Слепого Джилла, и ничего другого не ожидал. А тогда он вообще не мог думать о наследстве. Какие деньги? Какая земля?.. Что это в сравнении со смертью дедушки? Когда закончилась наконец отвратительная церемония похорон, Джон хотел только одного - как можно скорее забыть этот кошмар.
"Ты не будешь ни в чем нуждаться", - говорила мать. Джон нетерпеливо кивал, едва слыша ее, и мечтал, чтобы тягостный разговор поскорее закончился. Голос Хильды чуть дрогнул, но Джон не придал этому значения - за последний год она очень похудела. Он еще не знал тогда, что жить матери осталось совсем немного. И не догадывался, что сама она уже знает об этом…
- Джонни. - Анна подошла ближе и положила руки ему на плечи. - Выброси все из головы…
"А потом, - думал Джон, - каникулы с тетушками, внезапная смерть матери…" Утрата очень сблизила их с братом. Неужели, несмотря на все это, в его душе всегда таилась обида на Дэвида, даже ненависть к нему, в которой он никогда бы не признался и самому себе? И только из–за того, что Дэвид имел то, что имел? Нет, не может быть! Но неотвязчивая мысль раздражала и не давала покоя…
- Все будет хорошо. - Голос Анны доносился словно издалека. - Пусть все летит в тартарары, пусть даже мир превратится в руины, зато наши дети будут жить спокойно. Дэви станет возделывать землю… Ведь Дэвид так хотел этого, - тихо добавила она, взглянув на мертвое тело на кровати.
- И даже больше чем возделывать, - наконец ответил Джон. - Он будет ею владеть. А землица–то какая хорошая! Правда, Каин оставил Еноху побольше.
- Не говори так! Его убил Пирри. Ты не виноват.
- Разве? Не уверен. Конечно, легче всего обвинить Пирри во всех грехах, да? Он сгинул, тело унесло рекой. И наступил рай - молочные реки и кисельные берега. И никто не виноват!
- Джон! Это Пирри!
Он смотрел на нее.
- Пирри отдал мне винтовку. Он, наверно, уже знал, что с ним покончено. Потом, когда все было позади, я хотел выбросить ружье. Мы прошли через всю Англию, поливая дорогу кровью - кровью, пролитой выстрелами из этого ружья. Я еле выбрался на берег, оно мешало мне, я чуть не утонул, но не бросил ружья.
- Так в чем же дело - выброси сейчас. Ты не обязан его хранить.
- Нет, Пирри был прав - нельзя бросаться хорошим оружием. - Джон взглянул на винтовку, мирно лежащую на столе. - Подрастет Дэви, ему пригодится.
- Нет! - Вздрогнув, Анна отпрянула от него. - Когда Дэви вырастет, наступит мир.
- Енох был мирным человеком, - сказал Джон. - Он жил в городе, который выстроил для него отец. Но отцовский кинжал всегда носил на поясе.
Джон подошел к кровати, наклонился и поцеловал мертвого брата.
Вдруг он вспомнил того убитого парнишку в канаве. Сколько времени прошло с тех пор? Несколько дней? Или века?
Джон выпрямился и пошел к двери.
- Куда ты идешь? - спросила Анна.
- Я должен построить город, - ответил он.
Долгая зима
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Человеку, зашедшему в читальный зал с улицы, в первую минуту казалось, что он попал в тепло, но это впечатление быстро рассеивалось. Чтобы как можно дольше протянуть на оставшихся запасах топлива, помещение отапливали скудно. Холод, настоявшийся под высокими сводами, обрушивался на скрючившихся за столами закутанных в пальто людей, с трудом переворачивающих страницы неуклюжими пальцами в перчатках. Ноги у некоторых были укрыты одеялами. Время от времени кто–нибудь вскакивал с места, чтобы восстановить кровообращение, принимался размахивать руками и притопывать тяжелыми башмаками по натертому паркету. Остальные еще больше погружались в свои книги с угрюмой решительностью людей, готовых пожертвовать всем, что любили, и смело взглянуть в лицо смерти.
Подняв голову и оглядев соседей, Эндрю Лидон приложил ладони к викторианской серебряной грелке для рук, подаренной ему женой. Мадлен раскопала ее в антикварном магазине и преподнесла Эндрю в день рождения вместе с кульком древесного угля, которым грелку полагалось топить. Однако теперь древесный уголь иссяк, и короткий срок службы нелепой вещицы, последовавший за долгим прозябанием без дела, подходил к концу. Эндрю подул в крохотные отверстия грелки и увидел оживший огонек. Скрип чьего–то стула заставил его снова обвести взглядом читателей. Он почувствовал жалость, смешанную с завистью. В самом недалеком будущем все они исчезнут в ледяном водовороте; недолго осталось болтаться, подобно пробкам на поверхности тихой заводи: подводное течение скоро затянет в страшную воронку. Однако людям не было до всего этого дела. Седовласого человека с покрасневшими глазами, сидевшего по другую сторону прохода перед стопкой томов "Короля Артура", можно было застать здесь в любое время на одном и том же месте, всегда с одними и теми же книгами. Скоро ему наступит конец, но никто не заинтересуется судьбой исчезнувшего читателя, даже если прибравшая его смерть примет небывалые доселе формы, как ею не заинтересовались бы и в былые времена, когда причиной освобождения места в читальном зале стала бы пневмония, сердечный приступ или рак. Скоро зал совсем опустеет, а потом сюда неминуемо ворвутся мародеры, чтобы унести всю оставшуюся древесину и книги, которые пойдут на растопку. Наиболее редкие издания уже перекочевали в библиотеки Каира, Аккры, Лагоса, Йоханнесбурга; в ближайшие недели за ними последуют остальные. Однако мародерам все равно останется чем поживиться. Здешние читатели были вовсе не так глупы, чтобы рассчитывать на отсрочку приговора - что для библиотеки, что для самих себя. Эндрю завидовал их рассудительности.
В зале погас свет - экономия электроэнергии. Остались гореть лишь лампы на столах; через окна просачивалось промозглое серое мерцание. Эндрю подумал об Африке: раскаленное солнце, нескончаемые пляжи вдоль синего океанского прибоя, зелень деревьев и травы. Трудно поверить, что они окажутся там всего через десять дней. И все–таки это будет. Скоро им предстояло вознестись над замерзшими просторами и взять курс на теплый юг. Там будет нелегко, зато тепло и безопасно. Человеку не больше одного, от силы двух раз в жизни позарез требуется везение. Сейчас настал именно такой момент.
Читатель с русой нечесаной бородой, запахнувшийся в грязный плащ, протопал по проходу и, остановившись перед Эндрю, вежливо осведомился:
- Нет ли у вас, случайно, лишней спички?
- Кажется, курить здесь все так же запрещено? - отозвался Эндрю. - Или изменились правила?
Просящий покачал головой:
- Я не курю. Это чтобы разжечь дома камин. У меня есть обо что чиркнуть. - Он выудил из кармана пустой спичечный коробок. - Мне хватило бы всего одной спички.
- К сожалению, нет.
Эндрю мог бы одолжить ему зажигалку; она не понадобится до возвращения домой, а у Мадлен была своя. Но так можно лишиться почти полностью заправленной газовой зажигалки - слишком ценной вещи, чтобы идти на риск.
- Простите за беспокойство, благодарю вас, - сказал бородач и зашагал дальше по проходу.
Эндрю видел, как он обращается со своей просьбой еще к нескольким читателям. Ответ был неизменно отрицательным. Бородач остановился в дверях, оглядел напоследок зал с безнадежной мольбой во взгляде и скрылся. Эндрю чуть было не сорвался с места и не поспешил за ним с зажигалкой в вытянутой руке. Все равно ведь останется еще одна, и этого будет достаточно на несколько дней до отъезда; бедолаге же придется возвращаться в промерзшую комнату, простившись со всякой надеждой на тепло. Но Эндрю так и остался сидеть. Вдруг Мадлен потеряет свою зажигалку или в ней кончится газ? В эти дни было слишком опасно идти на риск. Холод препятствовал милосердию.
Эндрю снова взялся за толстую подшивку "Таймс". Будучи одним из редакторов программы, он обычно не занимался розысками материалов самостоятельно, однако теперь все пошло наперекосяк. Популярной программе "На сон грядущий" предстояло показать зрителям прощальный документальный сюжет - о том, что же все–таки стряслось и почему. Пройдет еще день–другой, и передатчики отключатся, экраны погаснут. Только к тому времени он уже будет в Африке…