- Боярин Кошкин передал, что через месяц токмо. Раньше не ждут. Путь-то какой до Тихвина! Ровно до монастыря Кирилловского. Месяц назад отбыл, стало быть, и вернуться должен к концу мая. Коли на молебне не застоится, конечно. Молиться государь любит…
Из коридора донеслись частые шаги, в комнату заскочил розовощекий Андрей Мошкарин, наряженный в длинную, навыпуск, белую косоворотку с алым шитьем по вороту, подолу и рукавам, опоясанный широким поясом с двумя ножами и сумкой. Черные свободные шаровары были заправлены в пахнущие дегтем яловые сапоги, начищенные до зеркального блеска. Варвара, женским нутром ощутив неладное, нарядила сына как на праздник. Да и сама неслышно появилась следом, тихо скользнув в горницу и отступив вдоль стены в сторону, дабы не загораживать проход.
- Призывал меня, княже? - нетерпеливо выдохнул паренек.
Андрей промолчал, глядя в его голубые, совершенно мамины глаза. Мальчишка неуверенно пригладил упругие вихры, облизнул губы, оглянулся на мать, словно искал поддержку. Переспросил:
- Так ты кликал меня, князь Андрей Васильевич?
- Да, ты мне нужен, - кивнул Зверев. - Я хочу тебе задать один вопрос. Короткий, но очень и очень важный. Так, понимаешь, устроен этот мир, что каждый смертный, что носит гордое имя русского человека, должен поливать нашу священную землю либо потом, либо кровью своей. Есть те, кто трудится не покладая рук, выращивая хлеб, строя дома, плавя железо, выделывая кожи или выпаривая соль. Из трудов людей этих вырастает сила и богатство Руси нашей, на их плечах держится крепость нашей державы. И есть те, кто защищает с мечом в руке границы Руси, кто охраняет покой и богатство, добытое отцами нашими и прадедами, кто принес честь и славу русскому имени. Те, кто каждый год ходит в дальние походы, кто тысячами гибнет в сечах, и гибнет порою вовсе безвестно. Это люди боя, которые так и зовутся: бояре. В боях растут, в боях взрослеют. В боях же обычно свою жизнь и заканчивают. Я хочу, Андрей, чтобы ты сделал выбор. Как ты желаешь провести свою судьбу: поливать землю кровью или потом? Быть созидателем или воином?
- Конечно, воином! - без мига промедления выдохнул паренек. - Я хочу быть православным витязем! Хочу служить под твоей рукой, князь Сакульский!
- Однако славная кровь струится в жилах этого мальчугана, - негромко отметил со стороны Воротынский. - Он рожден для славы.
- Уверен ли ты в этом, Андрей Терентьич? Боярская жизнь состоит не из славы. Ты мало будешь видеть свой дом, жену свою и детей. Ты будешь маяться скукой в дальних дозорах, будешь голодать в осадах. Тебя ранят много раз, мало кто из нас носит на теле меньше десятка шрамов. И рано или поздно в одном из сражений ты умрешь, ибо нет русскому боярину иного оправдания покинуть царскую службу, кроме как смерть. А слава? Слава приходит не ко всякому. И слава - лишь краткий миг среди череды долгих, скучных дней. Не торопись с ответом, мой мальчик. Не каждому, совсем не каждому выпадает возможность избрать свою судьбу. Кем ты хочешь стать? Крепким хозяином, сытым и спокойным, или скитальцем, каждый день смотрящим в лицо смерти?
- Хочу быть воином, князь! - сжал кулаки паренек. - Землю русскую от басурман и схизматиков оборонять, невольников на свободу отпускать, татей лесных на деревья вешать!
- Ты упрям, малыш. Но я все же дам тебе еще один шанс на верный выбор. Кем хочешь ты стать, Андрей Мошкарин, сын земли русской? Последний, третий раз спрашиваю тебя, и изменить что- либо потом ты не сможешь уже вовеки. Кем ты намерен провести свою судьбу: человеком боя или человеком труда?
- Человеком боя! - стиснув зубы и набычившись, прямо-таки рыкнул Андрей. - Не испугаешь, княже! Русскому боярину страх неведом.
- Что же, ты сам этого хотел. Так тому и быть!
- Ты возьмешь меня в холопы? - радостно вскинулся паренек.
- Нет, - покачал головой Зверев. - Холопы рабы, в сечу по приказу идут. Ты же судьбу сам выбрал, сам с пути ратного не свернешь. Есть у меня надел на отшибе. Государь еще за поход Казанский наградил. И догляда у меня за местом сим совсем не получается. Сидит наместник, изредка подать пушную присылает, порой мед через купцов тамошних передает. Поедешь туда от моего имени, на землю сядешь. И станешь ты с того часа проходить по разряду служивых детей боярских. Наберешь себе ребят крепких числом с десяток, что по норову и удали подойдут, снарядишь, как положено, да и станешь в походы под мою руку приводить, когда государь службы потребует.
- Правда? - ошалел от такого поворота паренек. - Ты меня в дети боярские берешь, княже? И вправду по разряду служивому запишешь?
Андрей не отвечал, глядя на женщину. Та пару раз сглотнула, прикусила губу. На щеку выкатаюсь слеза. Варя опустила веки, сглотнула снова и слабо кивнула.
- У нас на Руси вольному человеку в боярские дети пойти запрета нет, - вздохнул князь. - Ты согласен, и я согласен. А значит, и быть по сему. Служи!
- Ну, поздравляю, витязь православный, - вышел вперед князь Воротынский, хлопнул ладонями паренька по плечам. - Сколько тебе лет, Андрейка? Вижу, года через два уже в новики тебя князь запишет? Будем в строю общем бок о бок перед сечей стоять? А ну, пойдем, покажешь, что делать умеешь. Саблю в руках держать доводилось?
Веселый князь, посмеиваясь, увел новоявленного боярского сына с собой, и Варя со Зверевым остались наедине.
- Ты меня прогоняешь? - шепотом спросила женщина.
- Я даю нашим сыновьям пропуск в боярство, - так же тихо ответил он. - Коли себя покажут, могут и еще удел в награду получить, с думскими боярами сравняться. Будешь во дворце соседнем жить-поживать, меня в гости приглашать.
- Только в гости. Ты никогда не будешь моим.
- Варенька моя… - Андрей обнял женщину, поцеловал в заплаканные глаза. - Варя… Ты же знаешь, что будет здесь и что будет там. Там ты будешь вдовой с двумя сыновьями, боярыней из моего княжества, полновластной хозяйкой и повелительницей. А здесь? Здесь… Варенька, ты же умная девочка. Ты знаешь, что далеко не все в нашей власти, что не все происходит так, как хочется нам. Время меняет многое. И когда мы увидимся снова, может оказаться, что все не так грустно. Пока же будем рады тому, что наши дети начнут жить боярами, а не холопами или смердами. Разве это плохо?
- Я знаю, что хорошо, - всхлипнула она. - За детей я рада. За себя нет. Кажется… Мыслится мне, больше мы уж никогда не увидимся. Вовсе.
- Ну, любая моя, это ты загнула! - прижал женщину к себе Андрей. - Нам еще месяц здесь сидеть, ждать государева возвращения. Опосля нас в земли Свияжские с месяц везти, ибо путь неблизкий, а просто с грамоткой вас отправлять не след. Люди там не шибко ученые и наместника лучше лично посадить. И еще оттуда, вестимо, не сразу уеду. Нет, Варенька, я тебе еще надоем, сама гнать начнешь!
- Ты мне никогда не надоешь, - всхлипнула она и обхватила за плечи, положив подбородок на плечо. - Никогда, никогда, никогда…
* * *
Ждали князья Иоанна полный месяц, встреча же заняла всего несколько минут, да и то на крыльце Успенского собора после заутрени. Видимо, заранее зная о присутствии князей, царь высмотрел в богато одетой толпе в высоких бобровых шапках скромную тафью Зверева, остановился:
- Князь Сакульский! Доброго тебе дня и удачи в нынешних начинаниях. Князь Воротынский! Рад видеть тебя в добром здравии. Труд твой прочел с большим интересом и пользу вижу в нем превеликую. Мыслю я, надлежит тебе рубежи наши южные осмотреть со строгостью и согласно наставления своего меры к их обороне составить. Удел твой ведь там же, возле Перемышля? Как земли свои проведаешь, заодно и о прочем подумай, а к осени мысли свои мне в подробности изложишь.
- Прости, государь, за докуку, - протиснулся вперед Михайло Иванович, - но средь грамот на возвращение земель моих и добра убежище мое московское не упомянуто. Скитаюсь, ровно попрошайка бездомный. Прикажи писарям своим грамоту на возвращение дворца моего составить, дабы было где голову преклонить.
- Зачем тебе ныне дом в Москве, княже? - не изменившись в лице и тем же тоном удивился царь. - Все едино в удел отъехать желаешь. Как вернешься, так все прочее и обговорим.
Давая понять, что разговор окончен, Иоанн резко повернулся и в сопровождении суровых опричников отправился в сторону дворца. Был он явно не в себе, спал лицом. Звереву даже показалось, что правитель всея Руси похудел, стал уже в плечах и ощутимо сгорбился. Толпа царедворцев ринулась вслед за государем, князья остались на мостовой в одиночестве.
- Милостями осыпал, прям рублем одарил, - подвел итог Михаил Иванович. - Что же, наказ царский ныне не тяжелый, поеду исполнять.
- На Рязань? - уточнил Андрей.
- Тракт наезженный и привычный, - кивнул князь. - К Воротынску скорейший путь через нее получается.
- Боярин Басманов велел тебе кланяться и звал, коли домой поедешь, к нему в гости завернуть. Он ведь тоже за тебя словечко замолвить пытался. Знал, что из ссылки отпустят.
- Коли так, то и заверну. Все едино по пути. Завтра же и освобожу дворец твой от своей челяди. Надоели, поди, хуже горькой редьки.
- Можешь не торопиться, я и сам завтра в путь тронусь. Коли царь к себе не позвал, стало быть, можно и своими делами заняться. Сына боярского Андрея в удел отвезти и наместнику наказать, что моей волей он у них старшим садится.
- Погоди, так нам по дороге! - встрепенулся Михаил Иванович. - У тебя ведь у Свияжска надел отрезан?
- Там, - кивнул Зверев. - Найму ушкуй какой, по Москве-реке до Волги скачусь, а там и вовсе рукой подать.
- Брось, князь, - хитро прищурился Воротынский. - Московские корабельщики жадны без меры, суда тут наперечет. Река узкая, да неудобная. От Рязани по Оке куда как дешевле выйдет. Судов там больше и не сравнить, народ серебро считать умеет. Много не спросит. Вместе у боярина Басманова покутим, а там и разойдется. Судьба нам вместе ехать, коли в один день и в одну сторону трогаемся. Что скажешь?
- Коли так, - махнул рукой Зверев, - поехали через Рязань. В доброй компании и дорога короче.
* * *
Летом хлопот с подворьем всегда меньше: подтапливать не надо, снег убирать тоже. Приглядывай лишь, чтобы бродяги али тати не залезли, да нолю имей припасы пива, меда и вина из погреба со скуки не выпить. Из всех холопов своих князь Сакульский больше всего полагался на волю хладнокровного полусотника Изольда, который и отпор мог дать кому угодно, без малейшего колебания. Не одну сечу прошел - головы чужие беречь не приучен. Его в опустевшем дворце и оставил.
И вновь по широкому тракту вытянулся длинный княжеский обоз, сопровождаемый полусотней холопов, едущих налегке, только с саблями у пояса. Все же не в ратном походе, обычная поездка по мирной русской земле. Однако же в нескольких телегах были сложены под рогожей и пищали, и рогатины, и бердыши. Как ни крути, а любая свита княжеская - не просто слуги и рабы, жизнь свою боярину продавшие, но и маленькая армия. Случись чего - не в поместье же гонцов за оружием отсылать? Царские гонцы в любой миг могут с тревожными вестями по дорогам промчаться, созывая служивых людей в ополчение против очередного неожиданно сильного супостата.
Князь Михайло ездил этими путями не в первый раз, а потому и места для привалов назначал заранее, и водопои удобные загодя предвидел, и поворот к имению боярина Басманова указал без всяких подсказок от местных жителей. Видать, и правда дружил по-соседски с опричником будущим не первый год.
- А сосед-то мой, вижу, разбогател, - поравнявшись со Зверевым, указал вперед князь Воротынский. - Храм при усадьбе отстроил белокаменный. Ишь, как побелкой свежей сверкает! Вижу, в любимчиках царских ходить зело прибыльно ныне. Не кровь, а серебро чистое с избранников Иоанновских на землю проливается.
- Так ведь на храм человек серебро тратит, не па блажь пустую, - защитил опричника Зверев, одновременно удивляясь в высшей степени странной архитектуре церкви. Между двумя высотками - звонницей и взметнувшейся к небу остроконечной кровлей с крестом - находилась совсем низкая, похожая приземистостью на погреб, церковь. Почему-то ему подумалось, что хозяин наверняка сэкономил кирпичи на здании, чтобы как можно выше поднять колокольню. Отличное место для наблюдения за окрестностями!
Прав он оказался или нет - но к тому моменту, как обоз втянулся в распахнутые ворота, дворня в усадьбе была одета в нарядные рубахи и сарафаны, в яслях под навесом в кормушках лежало свежее сено, в полных до краев бочках лошадей дожидалась теплая чистая вода. На крыльце же стоял сам Алексей Данилович в длинной шубе. Рядом в тяжелом зеленом платье, в высоком, украшенном жемчугами кокошнике, увешанная невероятным количеством ожерелий из крупных самоцветов, стояла улыбчивая щекастая женщина. Понятное дело - жена.
- Здравствуйте, гости дорогие! - Поклонившись с крыльца, боярин Басманов чинно спустился вниз. Ему по чину спуститься к князьям было не позорно. - Рад видеть тебя в добром здравии, соседушка! - Алексей Данилович с искренней теплотой обнял князя Воротынского. - И тебя повидать надеялся, Андрей Васильевич. - Зверева хозяин тоже обнял, но уже без особого усердия. - Прошу, испейте холодненького с дороги, в дом входите, попотчуйтесь, чем бог послал. Зина, милая, поднеси корец гостю.
Первым из рук хозяйки получил осиновый ковшик более родовитый Михаил Иванович, крякнул, отер усы и бороду:
- Благодарствую, Зинаида Федоровна, - и крепко поцеловал боярыню в губы.
Этот жест отвлек внимание Зверева от главного. По русскому обычаю жену хозяина гостям целовать разрешалось, это его не смутило. Смутило то, что хозяин на пирах всегда хвастался супругой уже после изрядного подпития, а никак не сразу у порога.
- Испей с дороги, Андрей Васильевич, - улыбнулась ему женщина.
Андрей благодарно кивнул, прильнул губами к прозрачной, холодной как лед, сладковатой ключевой воде и далеко не сразу сообразил, что уже не первый раз попался на популярный среди близких друзей розыгрыш: вместо воды ему налили чистой до полной неощутимости, но довольно крепкой березовой водки - домашнего "хлебного вина".
Деваться было некуда - ковш он осушил, крякнул от нежданного угощения не хуже своего спутника, и за отсутствием иной закуски привлек к себе хозяйку и тоже крепко ее поцеловал.
- А теперь в дом прошу, стол уж накрыт давно в вашем ожидании! Жаль, сыновья ныне в разъезде, однако же к вечеру все вместе сберемся. Ох, славный сегодня день выдался! Тепло и солнечно, и люди лучшие на пороге. Гость в дом, радость в дом! Заходите!
Андрей пошел - хотя уже понял, что никакого пира для него сегодня не случится. Ибо от выпитого на голодный желудок ковша водки в голове уже началось медленное размягчение мыслей…
Нет, конечно, он вместе со всеми угощался жареными лебедями и рябчиками, копченой белорыбицей и похлебкой из щечек судака, запивал это хмельным медом и освежающим светлым пивом. Но все это время он с огромным трудом удерживался от того, чтобы провалиться в сон, а потому особого участия в беседах и здравицах принять не мог. Хмель слегка выветрился лишь ближе к вечеру, когда остальные бояре захмелели достаточно, чтобы не замечать его отлынивания от поднятия очередных кубков, а обильная закуска вытянула из жил хотя бы часть самого первого, сокрушающего угощения.
Правда, он так и не заметил, когда в трапезной появились Федор и Петр Басмановы, усевшиеся рядом с ним и затеявшие долгие вопросы о его силе, верности православию и умению заглядывать в будущее.
- И в мое можешь заглянуть, княже? - особо настырным оказался Федор. - И точно о грядущем рассказать?
- А чего там сложного-то? - устало отмахивался Зверев, куда больше мечтавший о постели, нежели о славе могучего чародея. - Любой дурак может. Токмо свечу из плоти надобно да зеркало хорошее.
- Венецианское для такого дела подойдет? - переглянулись братья.
- На худой случай и итальянское сгодится, - зевнул Зверев.
- У нас такое есть, княже. Отец через купцов фряжских заказал о прошлом годе. Аккурат две недели как привезли.
- Дорогая игрушка, - кивнул Андрей. - Богато живете.
- Так будущее мое можешь предсказать, княже? - опять завел ту же песню Федор.
- Две свечи нужны с твоей плотью. Тогда могу.
- С какого места отрезать надобно? - хмыкнули братья.
- Какие вы все бестолковые! - вздохнул Зверев. - Вообще ничего делать не нужно. Пот твой с тела воском скатать, и вполне для гадания хватит. Воск пчелиный в доме у вас есть?