Я видел также, что кубинские коммунисты изолированы, изолированы потому, что их изолировал климат, созданный вокруг них империализмом, маккартизмом и реакцией; говорю тебе прямо: что бы они ни делали, этот климат изолировал их. Они сумели укрепиться в рабочем движении, много коммунистов работало среди кубинского рабочего класса, посвятили себя делу рабочих, сделали много для трудящихся и пользовались среди них большим авторитетом; но я видел, что в этих обстоятельствах у них не было никаких политических перспектив.
В то время я уже выстраиваю революционную стратегию, чтобы осуществить глубокую социальную революцию, но по стадиям, по этапам; и, главное, понимаю, что надо делать ее силами большой, мятежной массы, которая не обладает зрелым политическим сознанием для совершения революции, но составляет огромное большинство народа. Я говорю себе: эта мятежная, здоровая масса – вот сила, которая может сделать революцию, вот решающий фактор в революции; надо привести эту массу к революции, и привести ее по этапам. Потому что такое сознание не создашь разговорами, за один день. И я ясно увидел, что это большая масса составляет главный фактор, эта масса, еще не имеющая ни о чем ясных представлений, даже во многих случаях полная предубеждений против социализма, против коммунизма, масса, которая не могла получить настоящей политической культуры и испытывала на себе влияние со всех сторон, находясь под воздействием всех средств массовой информации: радио, телевидения, кино, книг, журналов, ежедневной прессы и антисоциалистических и реакционных проповедей, доносящихся отовсюду.
Среди прочего, социализм и коммунизм рисовали врагами человечества. То было одно из произвольных и несправедливых направлений, в которых использовали средства массовой информации в нашей стране, скажем, один из методов, к которым прибегало реакционное общество Кубы так же, как везде. Почти с самых ранних лет я слышал, что социализм отрицает понятие родины, отнимает землю у крестьян, личную собственность – у всех людей, не признает семьи и тому подобное. Уже во времена Маркса его обвиняли
в том, что он проповедует обобществление женщин, что вызвало со стороны великого социалистического мыслителя решительную отповедь. Изобретали самые страшные, самые абсурдные вещи, чтобы отравить народ, настраивая его против революционных идей. Среди народной массы было много антикоммунистов, нищих, которые могли быть антикоммунистами, побирушек, безработных-антикоммунистов. Они не знали что такое коммунизм и что такое социализм. И однако, ты видел этот страдающий народ, он страдал от бедности, от несправедливости, от унижений, от неравноправия, потому что страдание народа измеряется не только в материальных терминах, но и в терминах моральных, и люди страдают не только потому, что потребляют тысячу пятьсот калорий, а им требуется три тысячи; на это накладывается и дополнительное страдание – социальное неравноправие, когда ты постоянно чувствуешь, что тебя попирают, унижают твое человеческое достоинство, потому что тебя считают никем, на тебя смотрят как на ноль без палочки, как на пустое место: тот – все, а ты – ничто.
И я начинаю сознавать, что эта масса – решающий фактор и что она чрезвычайно раздражена и недовольна: она не понимает социального существа проблемы, она сбита с толку, она приписывает безработицу, бедность, отсутствие больниц, отсутствие работы, отсутствие жилья – все это или почти все она приписывает административной коррупции, растратам, извращенности политиков.
Партия кубинского народа, о которой я говорил, достаточно чутко ощущала это недовольство. На капиталистическую систему и империализм они возлагали мало ответственности. Потому что – я сказал бы также – существовала третья религия, которой нас учили: религия уважения и благодарности по отношению к Соединенным Штатам. Это было уже нечто другое.
Фрей Бетто. В силу близости, постоянного присутствия.
Фидель Кастро. "Это Соединенные Штаты дали нам независимость. Они наши друзья, они помогали нам, они помогают". Это повторялось достаточно часто в официальных текстах.
Фрей Бетто. И сюда приезжало много американских туристов.
Фидель Кастро. Да, приезжало, конечно, но я пытаюсь объяснить тебе историческую реальность. Нам говорили: "Независимость началась 20мая 1902 года" - это дата, когда янки ушли, оставив здесь псевдореспублику, в конституции которой был пункт, дававший им право вторгаться на Кубу; эту дату, 20 мая, они кстати, выбрали сейчас, чтобы выпустить в эфир свое "Радио Геббельс", "Радио Рейган", "Радио Гитлер" - я не могу произнести "Радио Марти", свою подрывную радиостанцию. Помню, что когда нам установили республику, с поправкой Платта[X6] , они уже четыре года до того оккупировали нашу территорию. Они оккупировали страну в течение четырех лет, а потом навязали ей позорное условие, дававшее им право вводить войска на территорию нашей родины. И они вводили войска не раз и такими методами завладели нашими лучшими землями, нашими рудниками, нашей торговлей, нашими финансами и нашей экономикой.
Фрей Бетто. В каком году это было?
Фидель Кастро. Это начинается в 1898 году и завершается 20 мая 1902 года, когда устанавливается карикатурная республика – политическая форма североамериканской колонии на Кубе. Это дата кладет начало процессу массового захвата естественных ресурсов и богатств Кубы. Я говорил тебе о моем отце, который работал на одном из американских предприятий, в знаменитой "Юнайтед фрут компани" - компании, существовавшей на севере провинции Ориенте. Мой отец был рабочим компании "Юнайтед фрут", там он начинал работать на Кубе.
Школьные учебники расхваливали образ жизни Соединенных Штатов. Эти тексты дополнялись всей литературой. Сегодня даже дети знают, что все это большая, гигантская ложь.
Как ты разрушишь весь этот комплекс лжи, все эти мифы, как ты разрушишь их? Помню, что народная масса была несведущей, но страдала; она была сбита с толку, но также была в отчаянии. Она была способна сражаться, двигаться в одном направлении. Эту массу надо было привести на дорогу революции по этапам, шаг за шагом, пока она полностью не овладеет политическим сознанием и полностью не поверит в свою судьбу.
Всю эту концепцию я создал, читая и размышляя об истории Кубы, о характере и национальных чертах нашего народа и о марксизме.
Фрей Бетто. Вы принадлежали к левому крылу партии "ортодоксов"?
Фидель Кастро. Некоторые знали мой образ мыслей, и кое-кто пытался заблокировать меня, меня называли коммунистом, потому что, конечно же, я объяснял всем это с достаточной откровенностью. Но в то же время я не проповедовал социализм как ближайшую цель. Я вел кампанию против несправедливости, против бедности, безработицы, высоко платы за жилье, сгона крестьян с земли, низких заработков, политической коррупции безжалостной эксплуатации, которую видел повсюду. То было обличение, призы и программа, для нее наш народ был подготовлен гораздо больше, с нее надо было начинать действовать и вести народ в направлении настоящей революции.
Я вижу, что коммунистическая партия находится в изоляции, хотя она сильна и имеет влияние среди рабочих. Я смотрю на них как на потенциальных союзников. Конечно, я не мог бы убедить коммуниста, члена партии, в правильности моих теорий. Практически я этого и не пытался. Просто я, когда уже имел марксистско-ленинское мировоззрение, решил проводить эти идеи в жизнь. Правда, у меня были с ними очень хорошие отношения, потому что на деле почти все книги, по которым я занимался, я покупал в кредит в библиотеке коммунистической партии на улице Карлоса III и, конечно, имел очень хорошие отношения с коммунистическими руководителями в университете, мы были союзниками почти во всех битвах. Но я сказал: существует возможность действовать, опираясь на большую потенциально революционную массу. Эти идеи я начинаю претворять в жизнь еще до государственного переворота Батисты 10 марта 1952 года.
Фрей Бетто. Скажите, группа, которая атаковала Монкаду, вышла из левого крыла партии "ортодоксов"?
Фидель Кастро. Она вышла из партии "ортодоксов", из рядов молодых членов этой партии, которых я знал и знал, как они думали. Когда происходит государственный переворот, я начинаю организовывать их.
Фрей Бетто. Под каким названием?
Фидель Кастро. В тот момент мы организовывали боевые ячейки.
Фрей Бетто. Они так и назывались – ячейки?
Фидель Кастро. Фактически мы организовали военный аппарат. В тот момент у нас нет собственного революционного плана, потому что то были месяцы вслед за военным переворотом 1952 года. У меня существовал революционный план, начиная с 1951 года, но в этом плане имелся еще предварительный политический этап.
Я в те дни ставлю задачу создать революционное движение. У меня даже есть определенная политическая сила. Партия "ортодоксов" должна была победить на выборах; я знаю, что ее руководство почти во всех провинциях, за исключением провинции Гавана, уже оказывается, как обычно, как обычно, в руках землевладельцев и буржуазии. Эта народная партия была уже фактически в сетях реакционных элементов и предвыборных махинаций, за исключением провинции Гавана, где преобладала группа честных политиков – люди из интеллектуальных кругов, университетские профессора, люди, имевшие престиж, не был запущена ход предвыборная машина, хотя в партию уже проникал кое-кто из богачей, желая контролировать ее в этой провинции посредством традиционных махинаций и денежных средств.
Партия здесь, в Гаване, была достаточно сильна. В ней было восемьдесят тысяч членов, которые объединились спонтанно. То была значительная цифра. Особенно партия выросла после того, как умер ее основатель, очень воинственный человек, имевший большое влияние на массы, который кончает жизнь самоубийством вследствие полемики с правительственным министром: он выдвинул обвинения против последнего относительно его земельных владений в Гватемале, но не смог их доказать. Ему подстроили ловушку, его подтолкнули к полемике вокруг этой темы, и хотя в стране была большая коррупция, именно это конкретно оказалось невозможным доказать. Он пришел в отчаяние и застрелился. Партия остается фактически без руководства, но обладает огромной силой.
Я предполагаю следующее: эта партия победит на президентских выборах в июне 1952 года. С новым правительством произойдет то же самое – оно потерпит провал. Но я думаю о ходе первого политического этапа – подготовка движения – и о втором этапе, о взятии власти революционным путем. Наверное, одно из кардинальных положений, которому меня научил марксизм, и которое мне также подсказывала интуиция, - то, что для совершения революции надо сначала взять власть и что традиционными путями, какими шли в политике до сих пор, никуда не придешь.
Я рассчитываю использовать в качестве трибуны определенные позиции и с них выдвинуть революционную программу, первоначально в форме законопроектов – именно это и стало затем программой Монкады. Заметь, что то была еще не социалистическая программа, но программа, способная завоевать поддержку широких масс населения и стать преддверием социализма на Кубе. Идеи, содержащиеся в программе Монкады, я вырабатываю задолго до государственного переворота Батисты. Я уже готовлю прочную базу среди жителей окраин Гаваны и других бедных слоев города и провинции. Кроме того, я провожу активную работу среди рядовых членов партии.
Поскольку я уже был адвокатом, я поддерживаю тесный контакт с этими слоями в ходе активной, динамичной, энергичной борьбы, опираясь на усилия небольшой группы товарищей. Я не занимаю руководящих постов, но уже могу рассчитывать на поддержку масс внутри этой партии и имею цельную революционную концепцию. Когда происходит государственный переворот, все меняется. Эту программу уже нельзя осуществить. Первоначально я даже включаю в нее даже солдат, ибо вижу, что они жертвы эксплуатации: их заставляли работать в личных усадьбах магнатов, президента, полковников, я вижу все это, я обличаю это положение и даже приобретаю среди них некоторое подспудное влияние. По крайней мере, они слушают мои обличения с интересом. Я думал включить в это движение также и солдат. Да, солдат, рабочих, крестьян, студентов, учителей, врачей и адвокатов, средние слои населения, то была широкая программа.
Когда происходит государственный переворот, вся картина меняется. Поначалу я думаю, что надо вернуться к предыдущему конституционному этапу: надо свергнуть военную диктатуру. Я думаю, что надо восстановить предыдущий статус и что весь народ объединится, чтобы покончить с этим позорным и реакционным шагом – государственным переворотом Батисты. Я начинаю своими силами организовывать молодежь, скромную и боевую часть "Ортодоксальной молодежи", а также вступаю
в контакт с некоторыми руководителями этой партии, но работу я веду по собственной инициативе; были руководители, которые говорили, что они за вооруженную борьбу. Для меня было ясно, что надо силой оружия свергнуть Батисту и вернуться к предыдущему этапу, к конституционной системе правления, и это наверняка будет целью всех партий; я разработал первый этап революционной стратегии, опираясь на широкое народное движение, которое первоначально будет развиваться в конституционном русле. В сложившейся ситуации я полагаю, что все объединятся, чтобы свергнуть режим Батисты, - все партии, которые были в правительстве, которые находились в оппозиции, все вместе.
Прямо через несколько недель я начинаю организовывать первых бойцов, первых борцов, скажем, первые ячейки. Сначала я пытаюсь создать маленькую газету, которая печаталась бы на мимеографе, и несколько подпольных радиостанций – это было начало. Случилось несколько столкновений с полицией, что послужило нам хорошим уроком на будущее. Потом мы стали проявлять чрезвычайную осторожность в отборе людей и разделении их на группы; потом мы действительно превратились в настоящих конспираторов и начали организовывать первые ячейки, предполагая, что они станут частью объединенной борьбы всех партий и всех сил. Так я начинаю работать внутри партии, где узнаю многих молодых честных людей, и также веду поиски среди самых бедных слоев – там, в Артемисе, в самых бедных районах Гаваны, среди трудящихся, вместе с несколькими товарищами, которые с самого начала поддержали меня: Абель, Монтане, Ньико Лопес и другие, маленькая группа товарищей.
Я становлюсь профессионалом. Это движение начинается при наличии одного профессионала – меня, меня одного. По правде говоря, практически вплоть до Монкады у нас был только один профессионал, только один, и в последние дни Абель – в последний месяц два профессиональных руководителя.
Мы организовали все это движение за четырнадцать месяцев. Нам удалось набрать тысячу двести человек. Я переговорил с каждым из них, организовал каждую ячейку, каждую группу – тысяча двести человек! Ты знаешь, сколько километров проехал я на машине до Монкады? Сорок тысяч километров. Все эти усилия для организации, тренировки и оснащения движения. Сколько раз я собирался с будущими бойцами, знакомя их с моими идеями и давая им инструкции! Кстати, кредит за машину еще не был выплачен полностью. Поскольку я был уже профессиональным руководителем, и всегда набирались какие-то просроченные платежи, меня содержали Абель и Монтане, и они же содержали машину. Так мы постепенно создавали дисциплинированную и решительно настроенную организацию, с молодыми честными людьми, исполненными патриотических и прогрессивных идей. Конечно, мы организовывались для борьбы против диктатуры. Мы собирались не возглавить эту борьбу, а сотрудничать всеми своими силами. Известных и признанных политических деятелей и руководителей было с избытком. Однако затем наступает этап, когда мы приходим к выводу, что все это обман, фальшь, бессилие, и решаем выработать собственный план. Так положение начинает меняться.
Мы заканчиваем первую часть интервью. Я чувствую, что уже не в силах сохранять предположительную нейтральность моих журналистских времен. То, что я услышал, глубоко взволновало меня. Мы расстаемся почти в три часа ночи.
[X1]грамма Санта-Фе - предвыборная программа по вопросам внешней политики, подготовленное в 1980 г. помощниками будущего президента Рейгана, в которой были разработаны основные направления государственной и идеологической политики США в отношении стран Латинской Америки.
[X2]"О подражании Христу" - трактат, приписываемый нидерландскому мыслителю и богослову Фоме Кемпийскому (ок. 1380 - 1471).
[X3]Антонио Масео-и-Грахалес (1845-1896) - один из руководителей борьбы кубинского народа против испанского господства, участник Десятилетней войны (1868 - 1878), заместитель Главнокомандующего Освободительной армией в 1895-1896 гг. Погиб в бою.
[X4]Игнасио Лойнас Аграмонте (1841-1873) - один из руководителей борьбы кубинского народа против испанского колониального гнета, герой Десятилетней войны.
[X5]Карлос Мануэль де Сеспедес - (1819 -1874) один из зачинателей и руководителей Десятилетней войны за независимость Кубы.
[X6]Поправка Платта - поправка, принятая Конгрессом США в 1901 г.; она ограничивала суверенитет Кубы, и предоставляло Соединенным Штатам право на вмешательство во внутреннюю и внешнюю политику этой страны вплоть до ее оккупации.
24 мая
24 мая
Вторая часть интервью начинается днем 24 мая 1985 года, в четыре часа сорок пять минут.
Фрей Бетто. Мы говорили о Монкаде. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали поподробнее о некоторых революционерах, уже действовавших в тот момент, например,
о Франке Паисе и о другом, который не участвовал в штурме Монкады, а был в Гаване, -
о Хосе Антонио Эчеверриа, о ком было известно, что он христианин. Какое влияние оказывал тот факт, что они были христианами, какие отношения складывались у них с людьми, уже имевшими марксистские взгляды?
Фидель Кастро. Сейчас скажу. Перед штурмом Монкады действительно уже существовала узкая группа людей, несших большую ответственность, имевших большую власть, у которых уже сложились марксистские взгляды, потому что я сам работал с руководящим звеном в этом плане.
Так вот, среди качеств, которые мы требовали от этих товарищей, были в первую очередь патриотизм, революционный дух, ответственность, честность, готовность к борьбе, то, чтобы они были согласны с целями борьбы и готовы идти на риск, потому что речь шла именно о вооруженной борьбе, то, чтобы они были согласны с целями борьбы и готовы идти на риск, потому речь шла именно о вооруженной борьбе против Батисты. Это были основные черты, основные характеристики. Абсолютно ни у кого не спрашивали, был ли он верующим или нет; этот вопрос никогда не поднимался. Я в самом деле не помню ни одного случая. Это было частью внутренней жизни каждого, - хотя это нигде
не отражено, нет ни сведений, ни статистических данных, потому что, повторяю, никто не проводил опросы на эти темы, наверняка многие из участников штурма Монкады были верующими.