- Сир, ничего сложного не потребуется, - уверенно говорил неприметный человек с внешностью чиновника средней руки и волчьими глазами профессионального убийцы.
- Дать понять беженцам, что поляков мы будем отдавать назад, а вот к другим славянским народностям отношение гораздо мягче. Пусть учат венедский - это несложно, они достаточно близки. Ну и работают заодно. Так, знаете… Днем работают, чтобы содержать семью, общение только на нашем языке, а вечером - лекции о величии вендов и о том, что в их жилах течет вендская кровь.
- Ну так не всех охватить нормально получится, - сказал Грифич, с интересом слушавший подчиненного.
- А и не надо, - хладнокровно парировал тот, - наши агенты будут среди них, так что пропустим сквозь "сито". Начал считать себя венедом, предков которого проклятые ляхи сделали рабом - добро пожаловать. Есть сомнения - предлагаем им отправиться к русским, Павлу люди нужны. Не получается ничего - испанцам можно предложить, им в Америке людей не хватает, пусть колонистами берут.
- Неплохо, - потер подбородок герцог, - а с верой как быть? Сам же знаешь - ксендзы, они такие…
Те и в самом деле были "такими" - католическая церковь в общем-то не одобряла рабства и вынуждала себя вести достаточно мягко по отношению к завоеванным дикарям, если те приняли крещение… Но вот польские ксендзы, большинство из которых являлись выходцами из шляхетских семей, искренне считали крестьян шляхетским "имуществом". По мелочам они могли заступаться за них, отчего крестьяне в большинстве своем были им благодарны. Но - все равно "имущество" и "так решил Господь". Так что проблема была серьезной.
- Есть несколько путей решения, Сир. Первый - просто не допускать священников-поляков на твои земли. Второй - предлагать беглецам принять иную христианскую конфессию. В Россию - православные, император все едино иных переселенцев не пропускает. Ну а в Швецию - протестантов. Поднять там косвенно вопрос о вере, все-таки страна лютеранская. Думаю, многие беглецы захотят поменять конфессию в обмен на сытую и безопасную жизнь.
- Пожалуй, - задумчиво сказал Владимир, - с верой нужно будет усилить нажим. Если сменят веру, то и другие убеждения будет проще вдолбить.
Глава седьмая
В начале мая 1780 года у Павла и его жены, урожденной Марии Подебрад, наконец-то родился мальчик. В связи с этим император объявил амнистию некоторым репрессированным ранее мятежникам, разрешив им селиться в маленьких провинциальных городах. Столицы губерний и тем более Петербург с Москвой были для большинства из них все еще закрыты, но хоть что-то… Была и налоговая амнистия для крестьян, для мелких воришек и так далее.
Вообще, под нее попало очень незначительное количество народа - от силы несколько тысяч. Но перечисление видов амнистий занимало достаточно много места и выглядело очень внушительно. Ну да - психология… Павел давно уже составил и имел наготове несколько списков для амнистий и… для репрессий. Списки эти не были постоянной величиной и в них постоянно вносились какие-то исправления.
Приближенные об этом знали - и знали, что некоторые из них время от времени проходят по самой грани, испытывая терпение Самодержца. Несколько "особо умных" группировок даже "подкупили" лакеев и те доносили им информацию об изменениях.
Так что бывший ученик нашел у вельмож еще одну форму воздействия и умело ей пользовался. Ух, как усложнились интриги сановников после этого нововведения! А как упростилась жизнь императора… Идею Владимир предложил через тестя, заведующего Кабинетом Его Величества. Предложил выдать именно за свою идею - нехай Головины упрочат свое влияние, ведь таким образом в руках тестя оказался не "зародыш" спецслужбы, как было раньше, а спецслужба полноценная, пусть и маленькая. Пригодится.
На торжества по случаю рождения Наследника Рюген приехал, с трудом выкроив время - очень уж плотный график наметился у него с началом "Картофельной" войны.
При встрече обнялись с Павлом - благо, обстоятельства были таковы, что не нужно было следовать этикету. Император встречал бывшего Наставника прямо в порту, куда прибыл вроде как случайно - с инспекцией. Такая случайность позволяла сильно сократить время, в противном случае чертов дипломатический этикет не дал бы возможности поговорить раньше, чем поздним вечером.
- Здоровенький. И горластый! - Вместо приветствия выпалил император и глуповато улыбнулся.
- Держал на руках?
- Да - и он меня описал! - Восторгу Павла не было предела.
До самого дворца Самодержец рассказывал ему о сыне, порывисто размахивая руками. К концу поездки договорился уже до того, что младенец обещал стать великим полководцем - ибо громко орет, уверенно писает и хмурит бровки, если чем-то недоволен!
Нужно сказать, что брак с Марией получился удачным. Любовью здесь и не пахло - со стороны Павла, но жену он ценил, так что позже, возможно… Хотя вряд ли - император, можно сказать, был "женат" на работе. Но вот Мария мужа сильно любила. А почему нет-то? Ну да, не красавец, но и не урод. Зато воин какой! Репутация человека, который еще подростком отражал атаки турок в первых рядах и первым же входил в захваченные города… Прибавить несомненное мастерство наездника и фехтовальщика, танцора… Прекрасное образование, ровный характер, уважительное отношение к жене… В общем, та прекрасно понимала, как ей повезло.
Младенца нарекли Александром, а крестным отцом стал не канцлер Воронцов, открыто на это намекавший, а Румянцев.
- Да отговорился, - ответил на вопрос Павел, переодеваясь в фехтовальном манеже, - дескать, он и так для меня второй отец, а его племянница как мать - куда ж еще.
- А на деле?
- Да зачем он? И… дело даже не во власти, я и без того большую часть полномочий на себя замкнул. Старый он, долго не протянет, а ребенку нужен настоящий крестный, а не могильная плита с его именем.
- Румянцева будешь канцлером ставить?
- Его. Сперва вице-канцлером сделаю, чтоб дела успел принять нормально. Сам знаешь - администратор и полководец он отменный. Эвона как с Малороссией справляется уверенно, да со всеми этими Молдавиями-Бессарабиями…
- А на его место Потемкина?
- Его. Рановато, конечно… Опыта б ему поднабраться, чтоб и с Новороссией и с Малороссией и с Новыми Землями справляться. Ну да ничего, справится - команду он себе неплохую подобрал, да и… Горит человек, хочет Юг сделать процветающим. Пусть. Справится.
Грифича кольнуло, как уверенно говорил Павел о скорой смерти канцлера. В эмоциях его было ощущение, что Воронцов просто зажился, стал лишним. На "пенсию" по ряду причин не получается, так что придется этак вот…
Переоделись и Владимир оценил форму бывшего ученика.
- Хорошо, даже вырос! - Сказал он запыхавшемуся императору час спустя.
- Вырос… Только и ты… Ффу…
- Нет, ты просто отвык от моего уровня, вот и кажется.
- Ну может.
В Петербурге дел было много: раз уж приехал, то нужно было решать вопросы Померании-Поморья, Швеции… Кстати, как у короля Швеции, претензии к Павлу были - его люди несколько увлеклись и начали "спрямлять" границу в Финляндии. Не то чтобы последняя была сильно нужна… Это лет через сто с гаком здесь могут открыть… А могут и не открыть (!) какое-нибудь месторождение, а пока - пустынные земли, богатые разве что рыбой и лесами. Но этого добра и в России было предостаточно!
- Вот здесь залезли, - тыкал пальцем по карте король, - а вот здесь и вовсе - военное поселение стали возводить!
- Ну начали так начали…, - Вильнул взглядом император.
Грифич возмущенно уставился на него:
- Я понимаю, что уходить не хочется, да и воевать я с тобой не буду. Тем более, из-за такой мелочи. Но ты хоть понимаешь, что из-за этого вот "спрямления" я просто НЕ СМОГУ принять в Швеции некоторые законы, благоприятствующие России?
Задумался…
- Ты прав, - тяжело сказал он, - заигрался.
На этом и закончили.
Забавно вышло с бывшей "вотчиной" - Департаментом Образования. Практически все чиновники были еще "Рюгенского" набора и по старой памяти пришли к нему с просьбами и предложениями. И? Пришлось решать - Павел попросил. Ну в самом деле - если Грифич известен в Европе как серьезный ученый, поэт и композитор, плюс "административный ресурс"… То и выходит, что с некоторыми вопросами проще обратиться к бывшему начальнику и теперешнему союзнику России.
Прежде всего требовалось упорядочить научную переписку с целью обмена информацией. Для этого Грифич, не мудрствуя лукаво, предложил организовать несколько научных международных журналов. Ученые будут присылать туда статьи, которые хотят видеть опубликованными, а затем журналы эти будут рассылаться по университетам - бесплатно.
Последнее привело сановников от науки в восторг - экономия! А ведь печатать журналы предполагалось где-то с тысячу экземпляров в общей сложности… Университетов-то в Европе до хренища, да и посылать нужно не по одному экземпляру, да "продавили" решение посылать их еще и в такие заведения, как "Шляхетский Корпус" и прочие.
Дороговато, да - качественная бумага в восемнадцатом веке стоит недешево, а гравюры, без которых не обойтись - и вовсе… Да другие расходы. Сумма выходила такая, что можно было бы взять на содержание полноразмерный пехотный полк, а то и не один. Но Владимир унял "жабу" - если дело выгорит, то Померания станет одним из научных центров Европы. Она и сейчас очень даже неплохо выглядит - хватает университетов, да и всеобщее образование сильно подстегнуло строительство типографий, частных школ (ну не могут же дети почтенных бюргеров владеть таким же набором знаний, что и отпрыски прачек и чернорабочих!?), так и расширение университетов… А заодно - увеличение числа преподавателей, всевозможных научных исследований и… пошли открытия. Не так чтобы "валом", но уж никак не меньше, чем в Пруссии, а это, знаете ли, показатель!
Были и дела, связанные с образованием косвенно. К примеру, несколько лет назад к Канту удалось "подвести" девушку из рода Головиных. Особа эта сильно увлекалась наукой, так что "тихой сапой"… Сперва - "научный союз", а затем и законный брак - "Исключительно ради приличий". Ну а там и детки пошли…
Зачем такие ухищрения? Ну так Канта знал даже попаданец - и помнил, что в РИ тот умер неженатым и бездетным. А такая генетическая линия не должна пресечься! Ну и разумеется - лучше она пересечется с Головиными, все-таки родня, пригодится. Кант в итоге влился в высшее общество, что сильно облегчило как научную, так и административную деятельность, Головины же получили еще одного умника в свои ряды.
Аналогично и с Ломоносовым - сыновей у него не было, но двух внуков и внучку, пока еще не достигших брачного возраста, чаще видели в московской усадьбе Головиных, чем в доме деда или родителей.
Такой подход решал сразу несколько дел: ученые получали статус и работать им становилось значительно проще, другие ученые видели - взлететь-то можно высоко (!) и наконец - родня по линии жены обновляла кровь. Что ни говори, а высшее дворянство и в России приходилось друг-другу родичами. Дела обстояли не настолько печально, как в Европе, но подстраховаться, по мнению Грифича, стоило.
Кант, помимо административной деятельности и "клепания" детишек (пятерых уже успел!), занимался научной работой. И вот тут он что называется "попал в струю". После принятия православия он не слишком интересовался религией, но вот после женитьбы почему-то "пошло" и великий ученый начал сплетать свои теории так, что философия в них сильно перекликалась к идеями православия, причем как раз "нестяжателей"… В подробности Грифич не вдавался, ибо отвлеченные теории понимал слабо. Но ясно было, что в этой Ветви Вселенной Кант будет известен (да собственно говоря, уже мировая слава!) не только как философ, но и как богослов. А учитывая его аскетизм и высокую человеческую порядочность… То можно будет ожидать и причисления к лику святых. Особенно если возникнет политическая необходимость.
Глава восьмая
По возвращению домой, Грифич "пробил" идею местных литературных газет - нерегулярных, само-собой. Смысл был в том, чтобы каждая провинция или крупный город имели какой-то "рупор" для людей творческих. Нехай они там стихи пишут, воспоминания или исследования на исторические темы - в правильном ключе, ясное дело. Такие газеты он планировал не первый год, но все время что-то мешало или банально забывал за ворохом более важных дел.
Он понял, что сильно упустил возможности пропаганды. Не то чтобы совсем, но скажем так - занимался ей явно недостаточно, учитывая знания двадцать первого века. Даже с комиксами получилось скорее случайно, причем он был в позиции защищающегося, что не слишком-то хорошо. С той поры ситуация улучшилась, но не так чтобы очень - все-таки возможности у таких гигантов как Англия, Франция, Испания или та же Австрия были куда как серьезней просто из-за разницы масштабов. Вот и относился он к пропаганде, как к способу защиты - дескать, "Большие Братья" все равно переиграют. Такой вот пессимизм. А ведь можно если и не выиграть, то хотя бы свести "вничью" - просто потому, что у "Старших Братьев" есть серьезные разногласия и лавировать между ними достаточно реально.
Заведовать газетами он поставил Франца - одного из своих секретарей. Выходец из семьи крещеных евреев, он отличался фантастической деловой хваткой, самурайской преданностью Рюгену, вытащившего его семью из серьезных неприятностей и антисемитизмом. Антисемитизм секретаря его мало волновал - по причине практически полного отсутствия "раздражителей" во владениях. Законы, запрещающие гетто и местечки (а также любые компактные поселения национальных меньшинств), сделали свое дело и если евреи и селились в Померании-Поморье, то только "светские", в большинстве крещеные и заметного влияния ни на что не оказывали.
Подбирать кандидатов на редакторские места следовало из числа славянофилов - предосторожность не лишняя. Понятно, что кандидаты должны были обладать не только правильными взглядами, но и приличным уровнем образования, социальной активности, пользоваться уважением в обществе. И наконец - обладать достаточным капиталом.
Газеты эти предполагалось выпускать на общественных началах, так жалования редакторам не предполагалось. Если спонсоров еще можно было найти… Ну там с налогами немного "поиграть", с рекламой… То отсутствие жалования было одним из ключевых факторов. Важно было показать обществу, что делом занимаются бескорыстные люди. Нужно с самого начало подать славянофильство как модную и правильную позицию, а правильность проще показывать при отсутствии денег. Нельзя платить за идею. По крайней мере - прямо.
Далее последовала проблема ополченцев, резервистов и милиционеров - требовалось составить из них нечто более упорядоченное. Работу поручил своему адъютанту - майору Гебхарту Блюхеру. Последний был сперва адъютантом Николича, а затем Грифич забрал Гебхарта себе - присматривался, очень уж человек оказался дельный.
Судьба у адъютанта была не самой простой: родился в Ростоке, в герцогстве Мекленбургском, затем судьба занесла в армию Швеции. Война с Фридрихом, попадание в плен и… Полунасильственная вербовка в прусскую армию, неплохая карьера там, в сочетании с весьма серьезной репутацией и… Отставка, как только это стало возможно. Потом он успел повоевать за Испанию в одной из колониальных войн, но сцепился на дуэли с каким-то грандом, сделав из последнего две половинки - рубились на саблях. Вернулся домой, а через какое-то время его и подобрал Алекс Николич, искавший толковых офицеров где только можно.
Только услышав предложение Померанского, Блюхера сразу сказал:
- Активный резерв.
Видя приподнятую бровь сюзерена, поспешил пояснить:
- Милицию, ополчение и прочих резервистов оставить - пусть их. Но нужно поделить их всех на резерв и активный резерв. Есть у человека боевой опыт или он хотя бы обучен должным образом и не против поучаствовать в войне в случае ее возникновения - резерв. Есть опыт и желание не просто регулярно заниматься, а имеется авантюрный склад характера и охота время от времени рисковать - резерв активный. Последних нужно время от времени "натаскивать" - конфликты там пограничные, контрабандисты…
- Ну, на всех контрабандистов не напасешься, - философски заметил герцог.
- А на всех и не надо, Сир. Кто живет на границе с Ганновером, Польшей или Пруссией, тем и так хватит происшествий. Как на той стороне границы начали бряцать оружием, так усиливать ими пограничные части да пускать в патрули.
Майор взглядом показал на графин с водой и дождался разрешающего жеста рукой. После короткого перерыва…