За одну ночь жизнь граждан Маньяды, маленькой центральноамериканской страны, круто изменилась. Проснувшись утром, они узнали, что правительство свергнуто, а у власти марионеточный режим, призвавший себе на помощь американские войска. Узнал и Пако Торрес - простой шахтер, отныне вынужденный вновь искать свое место в пошатнувшемся мире.
Содержание:
Тимофей Печёрин - Железная поступь свободы 1
Шаг первый. Беженец 1
Шаг второй. Приспособленец 4
Шаг третий. Повстанец 9
Шаг четвертый. Мститель 13
Тимофей Печёрин
Железная поступь свободы
Шаг первый. Беженец
- Пако, Пако, открой! - раздался приглушенный крик с другой стороны двери. Затем последовал стук - легкий, но настойчивый и частый.
- Сейчас, - пробурчал Пако вполголоса, не сильно заботясь о том, услышит его незваный гость или нет. Ему, Франсиско Торресу (в просторечии Пако) на тот момент меньше всего хотелось вставать с постели и кому-то открывать.
Да, стрелки часов уже вплотную приблизились к полудню. Но Пако тоже можно было понять: после суточной смены в шахте поневоле станешь ценить любую возможность для отдыха. Сутки в шахте - это ведь не двенадцатичасовая смена на каком-нибудь заводе. И уж точно не те восемь часов, что бездарно просиживаются клерками на своих служебных стульях.
Да, вышеназванная смена была не вчера, а позавчера. Но Пако привык отдыхать ровно так, как привык - тратя на сон большую часть тех двух свободных суток, что полагались ему после каждой смены. Он спал до упору, после чего посещал одно из местных питейных заведений. Или ходил в гости к соседке Ирме - которая, кстати, и потревожила его в этот раз.
Отношения Пако с этой девушкой (бывшей на десять лет его моложе) по формальным признакам подпадала под определение "любовников". Но подпадала лишь в те (не слишком частые) моменты, когда обоим нечем было заняться. Вот тогда-то Пако, по какой-то молчаливой договоренности, и заходил в квартирку Ирмы с бутылкой вина. Все же остальное время они считались лишь приятелями-соседями - и не более.
Дотянув чуть ли не до сорока лет, Пако Торрес так и не сподобился создать семью. Его занимали куда более важные дела - вроде зарабатывания на кусок хлеба. А затем на "железного коня", да и на жилище получше.
И если проблема пропитания была решена, а какой-никакой личный автомобиль во владении Пако уже имелся, то с жильем дела обстояли куда сложней. Настолько, что местом обитания трудолюбивому шахтеру по-прежнему служила крохотная квартирка в "доходном доме". В том огромном крупнопанельном "человеческом муравейнике", что был рассчитан на максимум жильцов при минимуме места.
Что же касается Ирмы, то за ней во всем "муравейнике" закрепилась репутация шлюхи и "гулящей". Пако и сам подозревал нечто подобное - причем, не без оснований. Потому как квартира хорошенькой соседки была обставлена гораздо лучше, чем его собственное "логово". Сама же Ирма объясняла свой относительный достаток работой в дорогом ресторане. И, разумеется, клиентами, щедрыми на чаевые.
Данное объяснение более-менее успокоило Пако… но подозрений не сняло. Одно ведь, если подумать, другому не мешало. И "щедрые на чаевые" клиенты вряд ли проявляли свою щедрость лишь за красивые глаза. Уж что-что, а бескорыстие не входило в число добродетелей богатеев Сан-Теодореса. Равно как и всех остальных обладателей тугих кошельков - в любом городе и в любой стране мира.
Впрочем, Пако, по большому счету, было все равно. Не муж же он Ирме - и даже не постоянный "бойфренд", как говорят соседи-янки. Коли нет семьи, кольца и благословенья Церкви - следовательно, нет и взаимных обязательств. А "популярная" у клиентуры официантка все же не уличная девка - из тех, что слоняются близ гостиниц, охотятся на туристов… и обеспечивают работой всех венерологов мира.
Так что у Пако не было оснований ни презирать, ни отвергать эту девушку. И если она (зная распорядок дня своего соседа) решила все же побеспокоить его - надо пойти навстречу. Тем более что он уже разбужен и вряд ли сможет уснуть опять.
В общем, Пако решил сделать над собой усилие; он поднялся с кровати, облачился в халат и открыл входную дверь, покрытую облупившейся краской.
- Что случилось? - спросил он с ноткой недовольства, увидев на пороге свою соседку.
- Ты мне не поможешь? - робко поинтересовалась Ирма, - у меня с телевизором… что-то. И с телефоном.
Телефон, телевизор… Сам Пако прекрасно обходился без этих, как он полагал, безделушек. С кем перезваниваться-то? На телевизор же у него попросту не было времени. Разве что на футбол… но футбол можно посмотреть и у Ирмы. Или в баре. Не говоря о том, что сборная Маньяды не слишком часто напоминает болельщикам о своем существовании. Ибо собственных доморощенных Роналду и Пеле в ней как-то не обрелось.
Но такова уж участь мужчины - особенно, если он "умеет работать руками". Помочь слабой женщине - и гвоздь забить, и со сложной техникой разобраться. Так что Пако без лишних разговоров проследовал за Ирмой: в ее квартиру, открытая дверь которой очень четко выделялась на фоне полутемного коридора.
Внутри его ждал телефон с молчаливой трубкой, а также вполне работоспособный телевизор. Работоспособный… но не показывающий ни-че-го, кроме серой мешанины помех. В которой (если присмотреться) можно различить кое-какое движение…
Перво-наперво Пако убедился, что антенна подключена к телевизору - или телевизор к ней. А затем перешел к осмотру телефонного кабеля, выглядевшего вроде бы целым и невредимым. Впрочем, насчет последнего обольщаться не стоило: от "доходных домов" (вроде этого) ожидать можно было всего. И кабель могли банально перегрызть крысы - на любом его метре и без всякого злого умысла.
- Пако, смотри! - внезапно окликнула его Ирма, заставив отвлечься от своих изысканий. Оглянувшись, Пако увидел, что серое дрожащее бельмо на телеэкране сменилось картинкой. Поначалу - столь же дрожащей и лишенной красок… но, мгновение спустя, приобретшей четкость и цвет.
- Ну-ка, ну-ка, - проговорил Пако, подходя ближе.
Картинка на телеэкране изображала стол на фоне государственного флага Маньяды. А также маленькие фигурки двух человек, сидящих за этим столом. Камера заметно дернулась, сместив изображение в сторону, а затем взяла одного из сидевших крупным планом.
Это был довольно молодой мужчина… точнее, молодо выглядевший - будучи, наверное, даже ровесником Пако Торреса. Моложавый вид ему придавало лицо - тонкое, гладкое, ухоженное и надменное. И холодное; даже улыбка не делала его более приятным, но напротив, превращало в брезгливую гримасу. Пако, с юных лет привыкший горбом зарабатывать себе на жизнь, ненавидел такие лица - почти инстинктивно.
Раздались щелчки фотоаппаратов - и лицо на экране озарилось несколькими вспышками. Затем наступила тишина, и обладатель надменного лица заговорил. Заговорил без бумажки, глядя прямо в объектив камеры. В тишине его голос звучал особенно торжественно.
- Дорогие сограждане! Поздравляю вас с избавлением страны от многолетней тирании и искусственной изоляции. Сегодня мы вступаем в новую эпоху - эпоху демократии, свободы и процветания. Эпоху, в которой каждый из нас становится полноправным гражданином, знающим свои права.
В условиях политического и экономического кризиса… а также в связи с невозможностью исполнения своих обязанностей Президентом и Правительством, возглавляемый мной Совет Национального Возрождения выражает готовность взять на себя ответственность за страну.
Срок полномочий Совета установлен длительностью в один год; через год Совет официально передаст руководство страной органам власти, избранным в соответствии с Конституцией. Я, Хорхе Мануэль дель Гадо официально заявляю: действия Совета ни в коем случае не следует рассматривать как введение антиконституционной диктатуры. И только чрезвычайные обстоятельства вынуждают нас действовать такими методами.
- Красиво говорит, - прошептала Ирма, - и умно. Кто он?
Пако не ответил. Он продолжал молча смотреть в экран, в то время как на душе его похолодело от внезапной догадки.
- …действия армейских кругов, выступающих против демократических преобразований. Также нельзя забывать о таких проблемах нашего народа, как голод, нищета и недоступность медицинской помощи. При прежнем режиме жизнь подавляющего большинства граждан Маньяды находилась на уровне каменного века.
Мы не намерены больше мириться с этим положением… однако вынуждены признать также и невозможность решения всех этих проблем в одиночку. В этой связи Совет Национального Возрождения официально обратился к Соединенным Штатам Америки с просьбой об оказании помощи нашей молодой демократии.
На нашу просьбу уже получен положительный ответ… Генерал-полковник Эдвардс, которого я имею честь приветствовать в нашей стране, лично прибыл в Сан-Теодорес для руководства операцией… по содействию демократическим преобразованиям.
Камера сместилась, показав соседа дель Гадо по столу. Им оказался лысеющий старик с простодушно-суровым лицом. Он казался полной противоположностью новоявленного главы Совета Национального Возрождения. Вот только знаки отличия на его парадном кителе, орденская колодка, а также звездно-полосатый флаг на заднем плане, обрадовали Пако еще меньше.
В отличие от "предыдущего оратора", генерал-полковник Эдвардс не стал себя утруждать, и буквально прилип глазами к лежащей перед ним бумаге. И заговорил - причем по-испански, даром, что с легким акцентом. Голос у него был скрипучим и неприятным.
- Подразделения Второго Флота ВМС США в настоящее время уже передислоцированы в территориальные воды Республики Маньяда. В течение ближайших часов они будут готовы к выполнению всех мероприятий, предусмотренных двухсторонними соглашениями.
- Аэропорт Сан Теодореса уже готов к принятию самолетов… - поддакнул из-за кадра дель Гадо.
На этом месте Пако не выдержал и со злости ударил кулаком по ни в чем не повинному экрану. Попав аккурат в рожу генерал-полковника Эдвардса.
- Спрашиваешь, кто это, - злобно прорычал он, обернувшись к испуганной Ирме, - иха де путта, вот кто! Думаешь, это сейчас важно?
- А тогда… что? - спросила она дрожащим голосом и всхлипнула.
- Не поняла? Объясняю, - начал Пако вполголоса, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, - началась война. В городе янки. И скоро… очень скоро их будет еще больше. Это тебе понятно?
Ирма молча закивала. А Пако вздохнул; в отличие от этой красивой, но не обремененной умом, девушки, он уже понял расклад. Понял почти сразу, еще до появления на экране генерал-полковника Эдвардса. И удивлялся: каким надо быть тупицей, чтоб такое - и не понять.
Итак, во-первых, в стране произошел переворот. К коему янки как минимум причастны… хотя с тем же успехом они могли организовать его сами. Высадив на Маньяду десант - например, на демилитаризованное, предназначенное для отдыха туристов, побережье. Десант этот вряд ли является многочисленным - в противном случае, в объявленном Эдвардсом подкреплении просто не было бы нужды.
Во-вторых, "свои" военные, кажется, переворот не поддерживают. Более того: наверняка они категорически против - как самозваного Совета, так и штатовских армейских ботинок на родной земле. Вот только вряд ли это их "против" что-либо решит. Когда из всех видов авиации армия располагает лишь транспортными вертолетами, нечего и думать о полноценном отпоре хотя бы одной АУГ. Не говоря о том, что после авиаударов на землю Маньяды пожалуют сухопутные войска.
Вдобавок армия сейчас крайне уязвима. Без централизованного управления она превращается в набор разрозненных отрядов, способных действовать героически… но бестолково. Проще говоря, способных наломать дров - а вовсе не защитить своих граждан. С другой же стороны в территориальных водах ждут своего часа подразделения Второго штатовского Флота. Которые, если верить Эдвардсу, "будут готовы" - и очень скоро.
В свете вышесказанного перспектива вырисовывалась пугающая. Пако понимал, что нынешнее затишье и пока еще мирное небо - дело считанных часов. И терять эти часы Пако считал недопустимым.
- И что делать? - прошептала Ирма, в то время как на ее широких от ужаса глазах выступили слезы, а лицо стало почти совсем детским.
- Как что, - спокойно молвил Пако, - бежать надо. Бе-жать. Из страны.
* * *
Бежать… Сказать это слово было неизмеримо легче, чем осуществить все, под ним подразумеваемое. Не будучи дураком, Пако понимал: просто сесть в машину и поскорее убраться из Сан-Теодореса не менее опасно, чем просто отсиживаться дома.
Ведь город-то янки, как раз тронут вряд ли: есть риск задеть здесь своих. К тому же столица Маньяды может послужить удобным плацдармом для предстоящего наступления. Не зря же дель Гадо дал добро на использование городского аэродрома.
Наибольшую же опасность для мирных горожан представляют свои же вояки. Точнее - наиболее боеспособные и мобильные отряды с амбициозными командирами. А также с дурацкой затеей: отбить столицу, выкинуть из нее пока малочисленных янки вкупе с их ставленниками. Что же такое "бой в городских условиях", Пако знал не понаслышке. Ибо познакомился с ним - лет двадцать тому назад. Довольно близко, причем, познакомился…
Тогда, во время очередного военного переворота, он потерял отца. Никакой политики - Торрес-старший просто вышел в ближайший магазин с надеждой пополнить опустевший уже холодильник. Думал: "сто метров от дома - что может случиться?" И погиб - примерно в тех же ста метрах, сраженный шальной пулей. В тот день таких шальных пуль оказалось удивительно много; нельзя было пройти ни квартала, чтобы не наткнуться на труп.
И все же "бой в городских условиях" не пойдет ни в какое сравнение с кровавой драмой, что наверняка разыграется на подступах к столице. Уж там-то обе стороны не будут стесняться и отведут себе душу - не обращая внимания на такую мелочь, как машины с беженцами.
Жертвы среди мирного населения? Так янки поспешат свалить оные на "действия армейских кругов, выступающих против…". Вышеназванные же "армейские круги", будут кивать на штатовские бомбардировки. Вот и все.
Причем, и те и другие будут по-своему правы.
Пако же было все равно, от чего погибать - от штатовских ракет или от пулеметной очереди, пущенной солдатами Маньяды. Собственно, погибать (равно как и забирать следом Ирму) он не собирался. И потому озаботился выбором направления бегства. Точнее - направления, на котором интенсивность боев (и вероятность уйти к праотцам) была наименьшей. В том же, что равномерной атаки Сан-Теодореса со всех сторон не будет, Пако не сомневался.
Ни окружать, ни блокировать столицу у армии банально не хватит сил. Прорыв пойдет по одному, наиболее удобному, направлению. Север здесь сразу отпадает: как карибское побережье и курортная зона, где оружие есть только у береговой охраны. Которую, скорее всего, смела уже первая волна десанта.
Не подходит для контрудара и восточное направление. Туристов там нет… но расположенные в прибрежных районах военные объекты будут уничтожены в первую очередь. Янки раздавят их непосредственно с моря, с расстояния, недосягаемого для ответных ударов. Раздавят… если еще не сделали это.
Остаются запад и юг страны. Пако вспомнил, что несколько лет назад, после пограничного конфликта с Никарагуа, значительная часть вооруженных сил Маньяды была переведена именно в южные районы - поближе к вероятному противнику. Так что районы эти, по всей видимости, и станут основным полем боя… или бойни - если военные Маньяды не успеют худо-бедно приготовиться к атаке.
Соответственно, из возможных направлений относительно безопасным можно было назвать лишь запад - в сторону границ Гондураса.
Также Пако понимал: ни в Гондурасе, ни в какой другой стране мира на бескорыстную помощь рассчитывать не приходится. Следовательно, не было никакого резона бежать туда налегке, без гроша в кармане и провизии на первое время. Все вышеназванное Пако поручил собрать Ирме - в две, найденные у него в квартире, пыльные спортивные сумки. А сам отправился на стоянку, напоследок подумав с опаской: "хоть бы она все свои шмотки не вздумала прихватить".
По пути Пако заглянул в лавку своего знакомого Диего, который торговал всякой мелочью - от швейных ниток до стирального порошка. Но чуть ли не каждая собака в районе знала, что эта пустячная торговля - лишь прикрытие для куда более серьезного бизнеса. Собственно, этот "серьезный бизнес" и послужил причиной визита Пако.
Под потолком в лавке вяло крутились лопасти вентилятора, тщетно пытаясь развеять всегдашнюю дневную духоту. Диего, низкорослый юркий пожилой мужичок, скучал за прилавком. Рядом с ним стоял и работал на минимуме громкости радиоприемник; из его колонок доносилась какая-то спокойная и расслабляющая мелодия.
Она словно подчеркивала настроение лавочника.
- А, Пако, - оживился Диего и отвлекся от "шибко интересного" созерцания витрины, - какими судьбами?
- Я думаю, ты и сам догадался, - мрачно ответил Пако, - за товаром я пришел. Понимаешь?
- Да ради всего святого! - елейным голосом отозвался Диего и похлопал по витрине, - выбирай!
- Только не придуривайся, - огрызнулся его собеседник, - ты прекрасно знаешь, о чем я. Догадываешься?
- Умгу, - кивнул Диего и с какой-то барской ленцой выбрался из-за прилавка, - пошли в подсобку.
Собственно, в подсобке и содержалось самое интересное - то, чем, ушлый Диего зарабатывал себе на жизнь. Ружья, пистолеты, патроны, а также ножи - все это было аккуратно разложено по полкам вдоль стен. Визита полиции (или какой-либо инспекции) в этот маленький арсенал Диего не опасался. Ибо незваных визитеров он останавливал еще на подступах - другим оружием. Не смертельным - зато приятно шуршащим и действенным.
Хотя поможет ли оно теперь - в наступившие столь внезапно трудные времена? Впрочем, Диего, не отличавшийся ни тупостью, ни излишней доверчивостью, сих трудных времен, похоже, совсем не боялся.
- Ну-с, сеньор, чего предпочитаете? - вкрадчиво обратился Диего к единственному покупателю, в то время как Пако крутил головой, изучая "ассортимент". Немного подумав, бывший шахтер с решимостью ткнул пальцем в сторону помпового дробовика.
Зачем ему оружие, Пако еще и сам до конца не понял. Ясно же, что против даже одного солдата в полной боевой его шансы ничтожны. И все-таки интуиция подсказывала, что стрелять придется. Хотя бы, чтоб самому не получить пулю.
- Ладно, - Диего снял дробовик с полки, одновременно следя за руками покупателя. Тот как раз извлекал из кармана бумажник.
- Сколько с меня? - осведомился Пако, держа наготове несколько купюр.
Присмотревшись к последним, Диего презрительно скривился.
- Песо? - уточнил он разочаровано, - братец, да ты никак телевизор не смотришь. Радио не слушаешь. Сейчас твоими песо даже не подтереться… Не понял? "Зелень" давай, "зе-лень". Или проваливай.
- Знае…те, - Пако слегка опешил от такого заявления, - "зелени" нет. Но… берите все. Мне оружие и в самом деле очень нужно.
С этими словами он протянул весь бумажник Диего.