- А какие есть? - озадаченно поинтересовался Балис, привыкший к немного другому сервису. Дежурным ответом администратора советской гостиницы являлась фраза из двух слов: "Мест нет". Дальше следовало незаметно сунуть рубль, а то и трёшку. После этого места обычно появлялись. Но чтобы можно было выбирать… Не то, чтобы такого совсем не бывало, но, если уж случалось, то проходило по категории "маленькое чудо".
А на Вейтаре вопросы организации постоя неизменно выпадали на долю Йеми.
- Одноместные, двухместные. Можно большую комнату на четверых, - совершенно серьёзно ответил длиннобородый портье.
Путешественники переглянулись.
- Мы вместе, - сообщил Сашка. Серёжка согласно кивнул.
- А мы по одноместным, - предположил Гаяускас. Наромарт кивком подтвердил своё согласие на такую диспозицию.
- Если только карман выдержит, - добавил офицер.
- Вещи продадим и расплатимся, - оптимистично предположил казачонок.
- Номера на три ночи за счёт агентства, - прогудел Керлин. - Дальнейшее проживание оплачивается из расчёта одна золотая монета в день за одноместный номер и полторы - за два места в двухместном. При оплате вперёд длительного проживания у нас действует гибкая система скидок. И ещё.
Портье бросил на конторку кожаный кошелёк.
- Это ваше. Двадцать золотых монет. По пять на каждого.
- За какие заслуги? - холодно поинтересовался Балис.
- Меня это не касается, - тем же тоном ответил Керлин. В отличие от Гиви, он ни коим образом темпераментного грузина не напоминал. Скорее уж, веяло от него чем-то родным, балтийским. Да, совсем разные люди эти гномы. - Деньги переведены - извольте получить.
- Кем переведены-то? - не унимался Гаяускас.
Портье слегка наклонил голову, словно собирался боднуть собеседника, строго посмотрел на офицера из-под густых бровей а-ля Леонид Ильич Брежнев, и внушительно изрёк:
- Наша фирма неукоснительно придерживается соблюдения коммерческой тайны.
- Мой друг раньше не имел дела с гномами, - поспешил вмешаться Наромарт. И добавил несколько непонятных слов. Услышав их, Керлин просиял, выложил на стойку три фигурных медных ключа, каждый из которых любой краеведческий музей оторвал бы с руками, и напыщенно произнёс:
- Желаю вам приятного отдыха в нашем прекрасном городе.
- Спасибо на добром слове, - откликнулся Сашка.
- Аой, дорогой, граппу пить будем? - от дверей поинтересовался у эльфа шофёр.
- Непременно, только вечером, - обернулся Наромарт.
- Конечно, вечером, как иначе, - согласился Гиви. - Сейчас работать надо. Я зайду.
- Буду ждать.
Гиви вышел на улицу, а путешественники поднялись по широкой лестнице на второй этаж.
- Гномы очень щепетильны в денежных вопросах, - в пол голоса объяснил морпеху целитель. - Если не хотят говорить - не заставишь.
- Это точно, - кивнул Сашка.
- А ты раньше гномов встречал? - немедленно заинтересовался Серёжка.
- Сколько раз. Чудные мужики, но правильные.
- Так, друзья, надо решить, что дальше делать. Гостиница, деньги - это всё прекрасно, но…
- Не беспокойся, Балис. В городе два места большого стыка: парк и вокзал.
- А откуда вы узнали про вокзал? - изумился Сашка. - Я же ничего не сказал.
- Но я прав?
- Да…
- Отлично. Похоже, я теперь тоже могу чувствовать места соприкосновения Граней.
- Великолепно! - искренне восхитился подросток.
- Про вокзал говорил Гиви, - охладил восторг Гаяускас.
- Серьёзно? - Наромарт резко погрустнел.
- Было дело. Но это неважно. Дальше-то что делать? - Балис пока что не понимал хода мыслей более опытных путешественников между мирами.
Эльф охотно пояснил:
- Дальше - найдём те миры, куда нам нужно. Сами. А сегодня, я полагаю, мы заслужили отдых. Лично я уже вижу себя в главной городской библиотеке.
- А вы, что скажете, парни? - офицер хитро посмотрел на мальчишек. Сашка - на Серёжку. Тот лукаво улыбнулся и с надеждой предположил:
- На море?
- В яблочко, - кивнул казачонок и ободряюще улыбнулся. - Кто как, а мы пойдём купаться.
- Библиотека - это здорово, - с невозмутимой серьёзностью рассудил вслух Балис. - Но я, пожалуй, тоже на пляж. Только, сначала надо наведаться в магазин, продать ненужные вещи. А может, и прикупить чего.
- Тогда - до вечера, - подытожил Наромарт, скрываясь в дверях своего номера.
Магазинчик оказался ещё более странным, чем предполагал Балис. Помимо средневековой одежды на любой фасон в неё оказалось немало вещей, которые можно было встретить в магазинах "Одежда" крупных городов Советского Союза. Или - похожих на такие вещи. А ещё больше было такой одежды, которую граждане СССР до Перестройки видели только в передаче "Международная панорама" или фильмах про жизнь за рубежом. Кому-то посчастливилось втридорога купить что-то такое с рук, а особо "продвинутые" не покупали, продавали. Это называлось фацевать от слова "фарца", то есть искаженного английского for sale - на продажу. Начинающих фарцовщиков стыдили на комсомольских собраниях, законченных - судили за спекуляцию, но явление, естественно не умирало. А в Перестройку спекуляция стала солидным и даже почётным занятием, и импортная одежда появилась в стране в изобилии. Только почему-то по больше части такого качества, что не заслуживала иного названия, чем "шмотьё". Ну, а качественные вещи стоили столько, что для большинства населения оставались столь же недоступным, как и в во времена предшествовавшего Перестройке "застоя".
Здесь, в магазинчике вещи тоже было разного качества, что, впрочем, выглядело логичным: раз основным источником товара были приходившие в город путешественники, приходившие из самых разных мест, то и одежда с обувью на них должна быть самая разная во всех отношениях.
Продавцы - улыбчивая молодая женщина в лёгком светлом платьице и строгий низенький мужчина с крупным носом, быстро рассортировали предложенные к продаже вещи, после чего мужчина, бывший здесь за главного, предложил за всё четыре золотых. Балис торговаться не стал: сумма хорошо делилась на число оставшихся путешественников. И потом, как торговать в месте, про которое не знаешь практически ничего? Может, стареющий проныра и крепко обсчитал чужеземцев, только как это поймёшь? Пусть уж обман, если таковой действительно произошел, остаётся на его совести. К тому же, при виде ассортимента одежды у Гаяускаса окончательно укрепилось желание не только продать, но и закупиться. Уж теперь слупить с них за одежду втридорога здесь не сумеют.
Услышав просьбу офицера, продавцы с огромным старанием принялись демонстрировать имеющийся товар. Сашку магазин не впечатлил, а вот Серёжка впал в совершенный восторг. За пару минут он подобрал себе фиолетовую футболку, короткие синие шорты и сандалии, почти такие же старые, как и те, что были на нём в тот день, когда мальчишка попал на Дорогу. После чего посмотрел на Балиса такими умоляющими глазами, с какими обычно маленькие дети выпрашивают у родителей "ещё одну игрушку".
- Серёжка, неужели тебе этого настолько хочется? - изумился Гаяускас.
- Ага, - простодушно кивнул мальчишка и пояснил: - Жарко же, я уже весь запарился.
На взгляд офицера, парнишка изрядно преувеличивал свои страдания: рубаха и штаны - это не меховой тулуп. Но, раз уж деньги есть, так надо их тратить, а не солить. И тратить лучше на дело, например, на привычную одежду.
- Ладно, берём тебе обновку.
- И Сашке тоже.
- Ага, ещё не хватало, - скривился казачонок. - Я что, Петрушка, что ли - такое надевать?
- А я что - Петрушка? - Серёжка настолько удивился, что даже забыл обидеться. - У нас все так ходят.
- А у нас - не ходят, - отрезал Сашка.
- Не хочешь - заставлять не станем, - успокоил его Балис. - Хотя, теряешь возможность ощутить себя человеком будущего. В котором мамы среди лета улетают отдыхать на юг. Иногда даже вместе с детьми.
- Подумаешь, - протянул казачонок. - В моё время мамы тоже с детьми на юг ездили. У меня в Геленджике приятель был, у него отец самый настоящий французский граф. Он вот с мамой на юг отдыхать приехал - а тут война началась.
- И что же твой приятель? - недовольно спросил Серёжка. Ишь ты, какая птица: граф, да ещё французский. А другие мальчишки на фабриках по десять часов в день вкалывали, за гроши. И, конечно, ни на какие юга отдыхать не ездили, у них вообще отпуска не было. Серёжка это в школе проходил.
- Деньги на жизнь зарабатывал, чего ещё. Он артистом мечтал быть, в Императорском Александринском театре играть. И в синематографе сниматься.
- В кино, что ли? - озадачено переспросил Серёжка.
- В кино, - подтвердил Балис. - Тогда это называлось синематограф. И что, стал он артистом?
- Не знаю, - вздохнул Сашка. - Я в Геленджике был недолго, а Жорка остался. А только думаю, что артистом он стал. Он так чертей и водяных изображал - просто умора. Полную кепку денег завсегда собирал.
- Хорошо звучит: граф Жорка собирает в кепку деньги, - ехидно усмехнулся Серёжка.
- Жорка - это для друзей, - пояснил подросток. - А на самом деле он был граф Георгий де Милляр. Или Жорж де Милляр. Звучит?
- Звучит, - признался мальчишка.
- А деньги в кепку собирать - не позорно. Если трудовые, а не ворованные, - закончил Сашка. Серёжка промолчал.
Гаяускас озадаченно поскрёб макушку.
- Эх, жаль Мирон уже далеко. Любопытно.
- Что любопытно?
- Любопытно, артист Георгий Милляр, который Кащея Бессмертного играл, и твой геленджикский приятель - один человек или разные?
- Кащея? - заволновался Серёжка. - Страшный такой? Он еще Бабу-Ягу играл? И слугу у Водяного Царя? И придворного в "Королевстве Кривых Зеркал"?
- Точно, - подтвердил Балис.
- Он смешной, - в исполнении Серёжки фраза прозвучала как высшая похвала.
- Не то слово, - серьёзно кивнул морпех. Восторженную оценку артиста он разделял в полной степени. В Серёжкином возрасте фильмы режиссёра Александра Артуровича Роу, в которых обычно играл Милляр Балис с друзьями смотрели в кино по несколько раз.
- А Мирон Павлинович откуда про это знает? - не отставал Серёжка.
- Он почти всё на свете знает, - всё так же серьёзно ответил Гаяускас. - Уж две трети всего - совершенно точно.
- А что не знает, то вычисляет, - добавил Сашка, вспомнив музыкальную проверку на борту самолёта. Из посторонних про брата генерала знали очень немногие.
Возражать Серёжка не стал, и Балис обернулся к продавцу всё это время слушавшему разговор покупателей с каменным выражением лица:
- Давайте посмотрим что-то лёгкое на меня.
- Трудновато будет, - признался продавец. - Рост у вас, господин хороший, слишком для человека велик, не в обиду будет сказано.
- Какие уж тут обиды. Ладно, возьму и покороче, лишь бы налезло.
- И Вы тоже такое оденете? - изумился Сашка, кивнув на комок пёстрой одежды в руках у Серёжки.
- А почему нет? Если уж идти на пляж, так и одежда должна быть соответствующая. Кстати, а для купания у вас чего-нибудь найдётся?
- Конечно найдётся. Извольте, - продавец выдернул очередной ящик, в котором сверху возлежал английский купальный костюм-трико начала двадцатого века в матрасную бело-красную горизонтальную полоску. Гаяускас содрогнулся. Менее впечатлительный Серёжка приступил к перебору товара и вскоре его настойчивость оказалась вознаграждённой: среди разнообразной экзотики обнаружились и привычные плавки.
Балис тем временем подобрал себе кремовую рубашку с коротким рукавом и светлые парусиновые брюки. Потянулся за кошельком, чтобы расплатиться, но тут решился Сашка:
- Ладно уж, я тогда тоже переоденусь. За компанию.
- Лучше поздно, чем никогда. Сейчас Серёжка тебе подберёт.
Мальчишка довольно улыбнулся и деловито зарылся в ворох с одеждой.
- Лучше Вы, - опасливо заметил Сашка. - А то этот подберёт…
- Слышишь, Серёж: не доверяет. Накажем?
- Можно, если осторожно, - согласился мальчишка.
- Вы что, за одно? - почти всерьёз изумился казачонок.
- Конечно, - кивнул Балис. - Мы же друзья.
Серёжка благодарно улыбнулся.
Сашка махнул рукой и пристроился у младшего за плечом: надзирать за процессом. В результате ему досталась чёрная футболка, украшенная яркой, разноцветной, но бессмысленной вышивкой, словно неуклюжий художник опрокинул на ней палитру с красками, и зелёные бермуды с шестью карманами. Долго не могли найти подходящей обуви. Раздраженный подросток проворчал:
- Да и не нужны мне эти ваши кожаные лапти.
Серёжка просто согнулся от смеха, а Балис просто заметил:
- Твои сапожки к этому костюму не слишком подходят. Будешь выглядеть глупо.
- Я и босиком могу.
- Босиком - неприлично… Наверное.
Судя по увиденному на улицах, местное подрастающее поколение имело иную точку зрения, но его представители жили в городе в собственных домах, а не в гостинице.
- Ха, подумаешь, неприлично, - беспечно махнул рукой Сашка. - Слышал я это.
- Где? - немедленно заинтересовался Серёжка.
- В Таганроге. Генерал тогда жил в "Европейской", господа офицеры - в "Бристоле", а меня в хате поселили.
- Что ж не в гостинице? Не заслужил с господами? - подколол друга Серёжка.
Казачонок нервно дёрнул плечом.
- Я сам не захотел. Чего я в этих номерах не видел? И потом, хата к морю ближе.
Серёжка спорить не стал. Конечно, то, что Сашка воевал за белых, а не за красных, было большим недостатком. Настолько большим, что надо было либо становиться его врагом, либо прощать сразу и безоговорочно. И Серёжка давно уже выбрал второй вариант. И хотя от искушения время от времени поддеть Сашку мальчишка удержаться не мог, но очень старался не увлекаться. Да и не часто казачонок вспоминал про ту войну.
- А потом меня как-то позвал штабс-капитан Ковин, да срочно. Ну, я и прибежал в чём был: в штанах, рубахе и босиком.
Гаяускас представил себе такую картину. Получалось довольно забавно. А Сашка продолжал.
- Вбегаю в "Бристоль", а там сидит такой прилизанный с бабочкой… коридорный.
- Может, не коридорный, а портье, - засомневался Балис.
- Не знаю, кубыть и портье… Нехай так, один чёрт. Как заорёт на меня: "Ты куда, босяк, лезешь!" За ухо хотел схватить…
- Зря это он, - предположил Гаяускас. Сашка хищно улыбнулся.
- Ещё как зря. Тут как раз по лестнице Его Благородие поручик Малышев спускался.
Серёжка досадливо сморщился. Ну, неужели нельзя было просто сказать "подпоручик Малышев", зачем ещё про Благородия-то каждый раз упоминать. Неужели самому не противно быть таким… таким… холопом, что ли?
- Маузер достал? - выдвинул идею морпех.
- Стеер, - усмехнулся Сашка. - Он только этот пистолет и признавал. А как Вы догадались?
- Саша, - с укоризной в голосе произнёс Балис. - Я ведь тоже офицер.
- Извините, - сразу как-то сник казачонок.
- Не извиняйся, дальше рассказывай. Что потом было?
- Да ничего. Пошли мы с Его Благородием по Петровской.
- А портье? - упорствовал Гаяускас.
- Не знаю, - честно признался Сашка. - Наверное, вылез из-под стойки, когда мы ушли. Не сидел же он там всю оставшуюся жизнь.
- Логично, - с серьёзным видом согласился морпех.
А Серёжка, наоборот, рассмеялся, представив, как испуганный портье лезет под стол. Белые, конечно, были плохими, но ведь и плохие иногда делают что-то хорошее. Никаких симпатий прилизанный гостиничный служащий у паренька не вызывал. Уши сразу крутить, а за что? Подумаешь, босой мальчишка в гостиницу зашел. Нет, плохое у Сашки было время. То ли дело у Серёжки: было дело, они с Тошкой прошлым летом однажды в клуб босиком припёрлись. Некультурно, конечно, а только они не виноваты: заигрались на Днестре, а потом выяснилось, что времени до сеанса осталось времени всего ничего. Ну, не опаздывать же им было на "Груз без маркировки", в самом деле. Вот и пришлось прийти как были. И ничего. Никто не ругался. Билетёрша тётя Гана только посмеялась: "Якие у нас хлопчики закалённые". Это она пошутила: летом босиком ходить закалка не нужна, и так жарко.
- ПМ у меня, конечно, не хуже поручиковского Штаера, - продолжал между тем Балис, - но гнома загонять под стойку мне совсем не хочется. Они к нам всей душой, не можем же мы о себе оставить дурную память. Серёжа, неужели ничего подходящего нет?
- Только это.
Мальчишка протянул офицеру шлёпки на кожаных ремешках. Гаяускас вздохнул.
- И больше ничего?
- Полуботинки есть, только это же совсем не то, - грустно констатировал Серёжка.
- Придётся шлёпки брать.
Сашка скорчил недовольную физиономию, но его спутники сделали вид, что ничего не заметили.
Как выяснилось, опасался подросток не зря. Когда Серёжка и Балис впервые увидели его в новом наряде, то с трудом удержались от улыбок. Мало того, что непривычная одежда сидела на пареньке кособоко и мешковато, так ещё и выглядел он в ней каким-то тощим, угловатым и невзрослым. Лихой казачонок словно по волшебству превратился в робкого домашнего мальчика с тонкими бледными руками и ногами. И только обветренное загорелое лицо свидетельствовало, что Сашка совсем не тот человек, которым он сейчас казался.
- Ну, и кто из вас, спрашивается, томился в плену? - поинтересовался Гаяускас, переводя взгляд на загорелого и подтянутого Серёжку. - Ладно, не нужно хмурится. Две недели грамотного отдыха - и будешь выглядеть не хуже этого обормота.
Довольный обормот ухмыльнулся до ушей.
- Очень надо, - проворчал Сашка.
- А почему нет? Никакого вреда, кроме пользы. Ладно, поскольку мы на отдыхе, мораль читать не буду.
- Мораль… Сами-то в башмаках.
- Это не башмаки, а полуботинки. К таким брюкам - вполне подходящая обувь. Правда, сами брюки коротковаты.
- Вот-вот, коротковаты, - подзадорил Сашка.
- Ничего, я уже придумал, как с этим бороться.
- А как?
- А вот увидишь.
На самом деле, становится законодателем местной моды Балис вовсе не собирался. Выйдя на набережную, он просто разулся и подвернул брюки до колен. На фоне немногочисленных то ли отдыхающих, то ли местных жителей, лениво прогуливавшихся по набережной, белой вороной он никак не выглядел.
- Ну вот, а мне говорили, что босиком некультурно, - не удержался от упрёка Сашка.
- В гостиницу я вернусь обутым. А здесь - пляжная зона. Отдыхаем.
- Отдыхаем - так отдыхаем, - согласился Сашка и тут же сбросил шлёпки, которые явно доставляли ему неудобство.
Серёжка согласно хмыкнул и тоже разулся.
- Ох, воспитывать вас не кому, - вздохнул Гаяускас.
Мальчишки дружно проигнорировали его фразу.
Пляж от городской набережной отделял короткий мол, оборудованный маленькой пристанью, возле которой лениво покачивались на волнах небольшие прогулочные лодки и катамараны.
- Прокатимся? - предложил Балис.
- На лодке? Можно, - согласился Сашка.
- Лучше на катамаране.
- На этом, что ли? - казачонок чуть опасливо кивнул на подозрительную конструкцию из брёвен-поплавков, гребных колёс, сидения и металлического коленчатого вала, снабженного деревянными брусками-педалями.