- С понедельника займёмся мебелью. И знаешь что, - Женя собрала тарелки из-под супа и поставила на стол тарелки с жареной с мясом картошкой. - А сюда капусту. Так вот, Эркин, надо будет прикинуть сегодня, что за чем покупаем, составить план. Чтобы по мелочам деньги не ушли.
- Ага, - согласился Эркин. - И… и ты говорила, чтобы, как это, гарнитуром покупать, так?
- Так, - улыбнулась Женя. - Можно, конечно, и по отдельности, но не думаю, что получится дешевле.
- И красивей, - кивнул Эркин. - Конечно, - обрадованно подхватила Женя.
На третье был компот. Яблочный. Тоже вчера им подарили банку. Нет, летом она обязательно займётся этим: соленьями, маринадами, компотами, в Старом городе огороды и сады у всех, можно будет купить даже дешевле, чем на рынке. А если договориться, что они сами собирать будут… Эта идея так же встретила полное одобрение Эркина и Алисы. Эркин тут же предложил, что он летом - дни ведь, говорят, будут длинные - может вообще наняться в Старом городе на подработку, даже опять на подёнку.
- А что, Женя, смена до трёх, или с трёх, на полдня свободно можно наняться.
Он так оживился, что Женя ограничилась кратким:
- Посмотрим, как с деньгами будет.
Эркин быстро внимательно посмотрел на неё и опустил глаза. Женя досадливо тряхнула головой и стала убирать со стола.
- Алиса, спать, маленькая.
- Ну ла-адно, - протянула Алиса.
Женя вышла из кухни проследить, как она умоется и переоденется, а Эркин занял место у раковины. И, когда Женя вернулась, он уже расставлял вымытые тарелки на сушке.
- Всё, уложила, - улыбнулась Женя. - Тебе понравился компот?
- Да, сразу улыбнулся Эркин. - Очень вкусно. Женя, я сейчас закончу кладовку, и вещи разложим. Ты… ты отдохни пока, поспи, ладно?
- Как Алиса? - рассмеялась Женя. - Нет, спасибо, конечно, но у меня стирки полно.
Эркин кивнул. Он смотрел на Женю и не мог отвести глаз. Нет, нет, всё это глупости, конечно, он обойдётся, перетерпит, Женю он не потревожит, она весела, довольна, забыла обо всём, он не напомнит ей, нет…
- Ты что, Эркин? - удивлённо спросила Женя.
Эркин вздрогнул и опустил ресницы.
- Нет, ничего, Женя. Я… я это так. Пойду, в кладовке закончу.
- Смотри, снова не опьяней, - пошутила Женя.
Эркин ответно улыбнулся и, ловко изогнувшись, чтобы не задеть её, вышел.
Женя оглядела кухню, протёрла стол насухо и накрыла его поверх клеёнки скатертью. Вот так. Сюда бы ещё вазочку с цветами. А всё равно хорошо. Очень удачно купили плафон на кухню. Белый матовый шар, разрисованный бабочками и ягодами. И занавески удачно. С ума сойти, сколько за вчерашний день сделали. Во всех комнатах, прихожей и кладовке поклеили обои, всюду покрасили потолки, отциклевали, отмыли и натёрли паркет, а в большой комнате заделали эту страшную чёрную дыру, заменив дощечки, и как подобрали по цвету хорошо, совсем заплатка незаметна, а ещё всюду отладили проводку, выключатели и розетки, повесили люстры и плафоны, карнизы, а на кухне, у Алисы и в спальне - шторы, в ванной повесили шкафчики, полочки и зеркало, в прихожей поставили вешалку, покрасили тоже всюду двери и косяки, а в ванной трубы, в кладовке сделали стеллаж… От одного перечисления устанешь. Чем же недоволен Эркин? Или он просто от вчерашнего не отошёл? Устал, изнервничался. Неделя, конечно, была сумасшедшая. Особенно четверг и пятница. В четверг они вдвоём с санками еле дотащили до дома обои, краску для потолка, плафоны в ванную, кухню, уборную и прихожую. В пятницу Эркин опять пришёл её встречать с санками, купили люстры во все комнаты и занавески в спальню, на кухню и Алисе. И это не считая всякой мелочи, вроде ручек, защёлок, кистей и прочего. А вчера… Женя вздохнула и улыбнулась. Какой же великолепный сумасшедший дом был вчера. Нет, конечно, Эркин просто устал. Хорошо, что ему на этой неделю во вторую.
Женя ещё раз оглядела кухню. Весёлую, в цветочек. А прихожую и уборную они оклеили тоже дорогими моющимися обоями, но под дерево. Прихожую - светлыми, медово-солнечными, а уборную потемнее, красновато-коричневыми. А кладовку под кирпич. А то в уборной кафель был сильно побит, его напрочь сняли, и в ванной заменили часть плиток. Плитки, правда, белые, цветного кафеля ни в одном магазине не было, но бирюзовые трубы, шкафчик и полочки сделали её очень нарядной. Только… только Эркин, кажется, и не заметил этого. Так устал.
Женя вышла в прихожую, заглянула в открытую дверь к Алисе. Алиса спала, вольготно раскинувшись на перине. Что называется, на вырост купили. А что, и правильно - она растёт, не менять же каждый год. Да, теперь можно и надо заняться мебелью. Хватит спать на полу. Она даже нахмурилась, но, войдя в ванную, не смогла не улыбнуться. Нет, как же хорошо стало! И полотенца разноцветные и… и надо в ванную ещё шкафчик купить, напольный. Вроде краска ещё осталась. Женя вывалила бельё, приготовленное для быстрой стирки, в ванну, пустила воду и побежала в кладовку.
- Эркин!
- Да, - мгновенно обернулся он к ней. - Что?
- Чего ты так? - удивилась Женя. - Я вот зачем. У нас краски много осталось? Ну, бирюзовой?
- Полбанки, - сразу ответил Эркин. - А что?
- Идём, - махнула ему рукой Женя.
Он сразу отложил рубанок и пошёл за ней. В ванной Женя показала ему место для шкафчика и объяснила, что сам шкафчик можно будет купить у Филиппыча, деревянный и выкрасить под цвет труб. Эркин сразу согласился.
- Да, конечно, Женя, я сделаю.
Женя пытливо посмотрела на него.
- Эркин, а почему ты всегда со всем согласен?
Он удивлённо и даже чуть испуганно посмотрел на неё.
- Но… но Женя, ты же права.
- Всегда и во всём? - усмехнулась Женя.
Эркин на мгновение отвёл глаза, промолчал, явно не желая отвечать. Но Женя столь же явно ждала его слов, и он нехотя сказал:
- Я же… я же иногда и по-своему говорю.
Женя медленно кивнула. Да, в пятницу, когда они смотрели шторы, она хотела подобрать под обои. Тоже в красно-розовых тонах. И стала ему объяснять, как здорово, что когда штору задёрнешь, то комната делается такой уютной, закрытой. Он молча слушал, опустив ресницы, а когда ей надоело его молчание, и она потребовала, чтобы он показал ей, какие ему нравятся, он подвёл её к этим, бело-синим. И сказал, разворачивая их перед ней.
- Смотри, как облака на небе.
И молча ждал её решения. Она согласилась, но… но нельзя же сказать, что это он с ней спорил. И… и вообще что-то у них не так стало.
- Ладно, - вздохнула Женя.
И заставила себя улыбнуться. И он сразу улыбнулся ей, той своей улыбкой, перед которой невозможно устоять.
- Я пойду, Женя? Там совсем чуть-чуть осталось.
- Хорошо, - кивнула Женя.
Он ещё раз улыбнулся ей и вышел. Ему, и в самом деле, осталось совсем немного. Досок пять, не больше. Он тщательно достругал их, вставил на место и закрепил. Очистил рубанок, смёл стружки, проверил весь стеллаж, аккуратно, как делал Андрей, собрал и уложил инструменты, заново подмёл всю кладовку, выставил полное ведро к двери, принёс и поставил рядом ведро с мусором из кухни, и стал одеваться.
Вернее, опустил закатанные до колен штанины, быстро намотал портянки и натянул сапоги, прямо на голое тело рабскую куртку, на голову ушанку - ему же на минутку ведь только, сойдёт, не замёрзнет.
- Ты куда в таком виде собрался? - выглянула из ванной Женя.
- Мусор вынести.
- Эркин, ну нельзя же так…
Но дверь за ним уже захлопнулась. Женя только покачала головой, но сделать уже ничего не могла. Упрям иногда Эркин… ну, хуже Алиски. Ту хоть шлёпнуть можно, а с ним что делать? Женя вздохнула и натянула над ванной верёвочную многорядную сушку. Ну, надо же как удобно придумано! Одна планка намертво крепится к стене, валик с верёвками оттягиваешь и цепляешь за крючок на другой стене - и готово! Надо будет купить ещё одну такую и натянуть на кухонной лоджии, чтобы летом сушить и проветривать на солнце. Но это когда потеплеет.
Выскочив во двор, Эркин быстро понял, что переоценил свою морозоустойчивость. Пробирало как надо и везде. Один раз, ещё в питомнике, его за что-то вышибли голым во двор под зимний дождь. Было так же, но сейчас холоднее. Да ещё и ветер. Добежав до баков, Эркин вытряс туда оба ведра и побежал обратно, мельком заметив, что том, что считал несуразно низким и длинным турником, висит ковёр, и его выбивают. Вот, значит, это для чего. Надо будет иметь в виду. Но он уже бежал обратно. Одним духом, прыгая через три ступеньки, он взлетел на второй этаж, рванул дверь, ведущую в коридор, и остановился только у своей двери, чтобы позвонить.
Женя открыла сразу и буквально вдёрнула его внутрь.
- Ты с ума сошёл! Тебе что, надеть нечего?! - обрушилась она на него и тут обнаружила, что у него под курткой ничего нет.
Женя задохнулась от негодования. Она даже говорить не могла и молча, яростно забарабанила кулачками по открывшейся груди Эркина. И тут же обхватила его под распахнувшейся курткой, прижавшись щекой, и расплакалась.
- Женя, - окончательно растерялся Эркин. - Женя, я… что ты, Женя?
- Дурак, - наконец выговорила Женя. - Дурак, ты же простудишься… воспаление лёгких… - всхлипывала она, - дурак… дурак…
И так же внезапно оттолкнулась от него.
- Переодевайся, немедленно! - и метнулась на кухню. - Сейчас чаю… горячего… с малиной…!
Эркин стащил с себя и повесил на вешалку куртку, разулся. Особо промёрзнуть он не успел, но всё-таки… и штаны эти… в самом деле, неприличны. Он надел шлёпанцы и пошёл в спальню, нашёл там свои старые джинсы и одну из купленных на перегоне ковбоек. Он успел надеть джинсы и набросить на плечи рубашку, как вбежала Женя и потребовала, чтобы он надел тёплое бельё. Эркин попробовал было объяснить, что в доме тепло.
- Женя, зачем?
- Тебе надо согреться!
- Да я не замёрз совсем. Женя, дома же тепло.
И вдруг, он сам не понял, как это получилось, но он обнял её и прижал к себе. Женя снова всхлипнула и… и погладила его по груди.
- Я тебя очень больно, да? Прости меня, Эркин, я так испугалась.
- Женя, что ты, нет, совсем не больно, что ты.
Она обнимала его, он чувствовал её щёку на своём плече, её губы у своего горла. Наступила тишина. Он держал Женю в своих объятиях, она тихо плакала на его плече, не отстранялась, а сама, сама прижималась к нему. Неужели… нет, не может этого быть. И как только Женя шевельнулась, Эркин разжал руки.
Женя вытерла глаза, сама застегнула на нём рубашку.
- Вот, сейчас чаю выпьешь, горячего, с малиной. И носки надень.
Эркин кивнул. Женя прислушалась и убежала на кухню. А он заправил ковбойку в джинсы, нашёл и натянул носки. Тонкие, ещё из тех, джексонвилльских.
- Эркин, - позвала его Женя. - Я уже налила тебе, иди скорей.
- Иду, - откликнулся он.
- Эрик, - сонно позвала его Алиса, когда он проходил мимо её двери. - А уже утро, да?
- Нет, - вошёл он к ней. - Ещё день, - присел на корточки у её постели. - Выспалась?
Румяная растрёпанная Алиса смотрела на него и улыбалась.
- Ага-а. Эрик, а сегодня мы поиграем?
- Алиса, раз проснулась - вставай, не валяйся, - вошла Женя. - Эркин, я уже налила тебе, иди, пей, пока не остыло.
- А чего налила? - живо заинтересовалась Алиса.
- Чай с малиной.
- Эрик заболел? - ужаснулась Алиса.
- Не дай бог, типун тебе на язык, - рассердилась Женя. - Эркин, иди скорей.
- Иду, - Эркин встал, улыбнулся и по-английски совсем тихо, так, чтобы услышала только Женя: - Слушаюсь, мэм.
И Женя не смогла не рассмеяться.
На кухне Эркин сел к столу, подвинул к себе чашку с тёмной, чуть отливающей красным дымящейся жидкостью, вдохнул запах. Тот же, знакомый с весны, с той поры, когда он лежал пластом с разламывающейся от боли головой, а ещё болели плечо и глаз, и было холодно, он всё время мёрз, хотя лежал под ватным одеялом… Эркин тряхнул головой, потёр шрам на щеке. Нет, всё-таки… всё-таки всё хорошо.
В кухню вошла уже умытая и переодетая Алиса.
- А мне тоже чаю с вареньем, - заявила она, залезая на стул.
- А тебе компот с печеньем, - предложила, входя следом, Женя.
Алиса после секундного раздумья согласилась на замену.
- Женя, а ты? - спросил Эркин.
- И я чаю. Алиса! Ложка же есть! Эркин, ещё?
- Мне уже жарко, - мотнул головой Эркин.
Его лицо блестело от выступившего пота, и Женя решила не настаивать. Если его, разгорячённого, прихватит ветром из форточки, только хуже будет.
- Мам, - Алиса выгребала из чашки яблочную мякоть, - а в коридор можно?
- Не говори с полным ртом. Сейчас опять умываться пойдёшь.
Алиса доела и посмотрела в синеющее окно.
- Так я пойду, да?
- Хорошо, - встала Женя. - Пойдём одеваться. Эркин, ты налей мне ещё чашку, хорошо?
- Да, - сразу вскочил он на ноги.
Вторая "разговорная" чашка, их вечерний ритуал. Правда, по часам если, то ещё день, но за окном уже темно. Он пощупал чайник. Горячий вроде, можно и не подогревать. Здесь всё и нагревается, и остывает быстро, никак не приспособишься.
Женя проследила, как Алиса надевает ботики, пальто и шапочку. Помогла завязать под подбородком ленты. И выпустила её в коридор к уже гомонящей детворе. Да, с этим коридором им повезло. На улице не погуляешь, холодно, а им и побегать, и пообщаться нужно. Как она переживала в Джексонвилле, что Алиса растёт в изоляции, не общаясь со сверстниками, и была счастлива, когда в лагере это кончилось. И психолог говорила, что это необходимо, да она и сама видит, как Алиса счастлива.
Эркин ждал её за столом, в чашках чай, на столе конфеты. Женя улыбнулась ему.
- Ну вот, ещё по чашечке, и возьмёмся за вещи.
- Да, - кивнул он и чуть смущённо улыбнулся. - Знаешь, я никак не могу поверить, что… Ну, что вчера всё было на самом деле. Так красиво стало.
Женя счастливо улыбнулась.
- Конечно. А когда ещё всю мебель купим и расставим. Я думаю, нам надо обставить кухню, Алискину комнату и спальню. А остальное позже.
- Хорошо, - кивнул Эркин. - Сюда ещё шкаф, да?
- И не один, - рассмеялась Женя. - Купим сразу несколько, гарнитуром, и закажем у Филиппыча стол под стулья. Помнишь, он говорил?
- Помню. Тогда надо завтра заказать, его ж месяц делать будут. Я тогда завтра до работы зайду и договорюсь.
- Хорошо. А этот…
- Продадим? - подхватил Эркин. - Можно. Можно. Или поставим в дальнюю комнату и покрасим.
- Тогда… тогда его, может, Алисе под игрушки, - неуверенно предложил Эркин. - Ну, под кукольную комнату.
- Ой, ну, конечно! - обрадовалась Женя. - У меня это даже из головы вылетело, правильно. Значит, в кухню шкафы, буфет для посуды и стол. Решили.
- А остальное потом решим, - встал Эркин. - Нехорошо, что у нас все вещи на полу навалом, правда?
- Да, - вскочила Женя. - Потом договорим.
Она быстро убрала со стола, протёрла его и накрыла скатертью, поправила стулья.
- Вот так, правда, красиво?
Эркин кивнул.
- И давай занавески задёрнем, темнеет уже.
Эркин дёрнулся, но Женя успела раньше. В кухне сразу стало сумрачно, но уютно. Эркин щёлкнул выключателем и, сощурившись, посмотрел на плафон под потолком.
- Женя, а там… эти, ну…
- Бабочки, - пришла она на помощь.
- Да, - обрадовался он и повторил по слогам: - Ба-боч-ки. Очень красиво, Женя. И занавески…
- Ты их только сейчас рассмотрел? - рассмеялась Женя, любуясь россыпью колосьев и полевых цветов на занавесках.
- Здесь они ещё лучше, - убеждённо ответил Эркин.
Женя порывисто поцеловала его в щёку. У него дрогнули губы в ответном поцелуе, но он тут же покраснел и отвёл глаза. Женя удивлённо посмотрела на него.
- Ну что, пойдём в кладовку?
- Да, - тряхнул он головой, отбрасывая со лба прядь. - Пошли, конечно.
Женя погасила свет в кухне и зажгла в прихожей и кладовке, а потом и в спальне. И началась суета: бегали взад-вперёд, раскладывая и развешивая… Пока в спальне не остались только постель на полу, будильник на окне и табуретка для вещей, а у Алисы - постель, игрушки и тоже табуретка. На вешалке в прихожей Женя оставила его полушубок, своё пальто и шубку Алисы, а всё остальное отнесла в кладовку.
- И чтоб больше ты этот ужас не надевал! - потребовала она от Эркина.
Попробовал он возразить.
- А ты что, с головой в бак залезаешь? - ядовито поинтересовалась Женя.
- Ладно, - вздохнул Эркин, сворачивая и засовывая рабскую куртку в дальний угол. - Я в ней на подёнку ходить буду.
Женя не стала спорить, но её молчание было неодобрительным. К куртке Эркин заложил и свои сапоги. А рабские штаны рядом с верстаком, чтобы долго не искать.
- А они тебе зачем? - поинтересовалась Женя. - Выкинуть надо.
- Полы мыть и натирать, красить ещё…
- Ну, ладно, - вынужденно согласилась Женя и, помедлив, решительно сказала: - Ладно, оставим их для грязной работы, а там что-нибудь придумаем.
Эркин посмотрел на Женю и решил не спрашивать. Они закончили раскладывать вещи, и Женя пошла звать Алису. Эркин оглядел ярко освещённую кладовку. Да, здорово получилось. Сам бы он и половины не смог бы не то, что сделать, а придумать. И полки, и ящики, и как шкаф только без дверец, и верстак, и ещё стол, общий свет, а над верстаком и столом отдельные лампы. Да, для них тоже нужны абажуры, чисто белые матовые колпаки, видел такие в магазине и, как их приспособить, теперь знает. Он погасил свет и вышел из кладовки. А на гвоздь её теперь закрывать не надо, на двери удобная и красивая защёлка. И даже если Алиса войдёт, то ничего страшного не случится. Да, сам бы он ничего этого не смог.
Женя в ванной умывала Алису.
- Эркин, разогрей чай. И картошку. Хорошо?
- Ноу проблем! - весело откликнулся он по-английски.
Эркин зажёг газ под картошкой и чайником. Посуды им надарили… в шкафчик не влезает.
Алиса влетела в кухню с радостным воплем:
- Эрик! Я всех-всех осалила! И Димку тоже!
Эркин, улыбаясь, слушал её рассказ. Он уже знал, что Зина почти каждый вечер приводила Дима с Катей на их этаж поиграть: в башне ведь особо не разгуляешься. И, вспомнив Зину, её счастливое лицо, лучащееся особой женской радостью, на мгновение нахмурился. Но тут же пересилил себя, улыбнулся. В конце концов, никто не виноват. Кроме него.
Вошла Женя, быстро накрыла на стол, и они сели ужинать. Как всегда. И говорили о завтрашнем дне. Тоже как всегда. Что Эркину во вторую смену, и он с утра заново натрёт полы по всей квартире, а перед работой зайдёт к Филиппычу и закжет стол на кухню. А Женя после работы заглянет в мебельный, посмотрит, что там и почём. Обед… Ну, он приготовит, и они с Алисой пообедают.
Алиса внимательно посмотрела на Эркина и углубилась в размышления, из которых её выдернула мама предложением отправиться в постель.