И он бежит за следующим. А Ряха готовит место, расправляя и вымеряя тяжи. "Потому, видно, и поставил Медведев их вдвоём, чтоб толкотни не было", - на бегу сообразил Эркин. А на платформе уже, кроме Ряхи, Антип и Серёня ставят и свинчивают, скрепляют трубчатый каркас. И Антип, топорща рыжую бороду, рычит на Серёню, а тот, шмыгая носом, отругивается. Похоже, вроде Кольки - руки только вместе с языком работают. И ещё… и ещё… и ещё… один ряд уже выставлен и с той стороны на каркас надевают деревянные щиты. Последний контейнер Эркин вкатывает в уже готовый вагон, внешне неотличимый от прочих. Двое мужчин в пальто поверх белых халатов и третий в форме проверяют крепления, сверяют значки на контейнерах со своими бумагами. Падают на снег сходни, ставится последний щит, звякая декоративным замком, Медведев и Саныч закрепляют стыки щитов, залепляя их какой-то массой, похожей на мастику, и тот, кто в форме ставит на мастику штампы…
Медведев махнул рукой в сторону пыхтящего паровозика.
- Выкатывай! - посмотрел на работавших на этой платформе и улыбнулся. - Вам всё. Валите в бытовку.
- Во, это дело! - расплылся Серёня.
И только тут Эркин почувствовал, как устал. И ведь не скажи, что такие уж тяжёлые, не тяжелее обычного, а устал. У Ряхи сизые замёрзшие руки, он не верещит, бредёт молча, волоча валенки и сгорбившись. И Антип явно устал. И Серёня молчит. Так что он не один такой, уже легче.
До бытовки они дошли молча и, не сговариваясь, сразу сели к столу. Ряха даже шапки не снял. Но Эркин, чувствуя, как стремительно тяжелеет от усталости тело, заставил себя встать, снять и повесить на вешалку ушанку и куртку, сцепил на затылке руки и потянулся, выгибаясь, качнулся телом вправо, влево, по кругу…
- Ты это чего, а? - удивлённо спросил Серёня.
Не зная, что ответить, Эркин неразборчиво буркнул себе под нос и потянулся ещё раз.
- Это он танцует так, - подал голос Ряха. - Во-ождь…
Эркин удивлённо посмотрел на Ряху через плечо, и тот сразу замолчал. По-прежнему стоя к остальным спиной, Эркин прогнал по телу волну - благо, под рубашкой не заметно - и вернулся к столу.
- Слушай, это… гимнастика такая, да? - не отставал Серёня.
Эркин неопределённо пожал плечами и посмотрел на часы.
- Полчаса осталось.
- Нам всё уже, - Антип, тяжело опираясь на стол, встал, перекрестился на икону в углу. - Слава тебе, Господи, прожит день. Можно и собираться, мужики.
Помедлив, Эркин кивнул. В самом деле, старшой сказал, что им всё, так что вряд ли новую работу даст. По коридору затопали, ив бытовку ввалились Колька и Петря с Миняем.
- А вы чего сидите?
- Мы думали, они уж дома чай пьют, а они тут ещё валандаются.
- Пошабашили, что ли? - спросил Антип.
- Ага, - Колька зазвенел ключами у своего шкафчика. - Ща остальные подвалят.
Эркин встал и тоже открыл свой шкафчик, стал переодеваться. Пока тянулся и сидел, нижняя рубашка впитала в себя пот, но он всё же, как и вчера, разделся до пояса, взял полотенце и пошёл к раковине обтираться.
- Смотри, застудишься, - сказал Миняй.
- Это когда Мороз холода боялся? - засмеялся Колька.
- А настоящих холодов ещё и не было, - с ходу вступил в разговор Геныч.
- Ну да, - согласился Антип. - Мягкая зима нонеча.
Раньше Эркин на такие разговоры дёргался, но сейчас, зная, что тёплой одежды у них навалом, а если что, то и прикупить не проблема, он спокойно обтёрся холодной водой и вытерся насухо. В бытовке собралась уже вся бригада. Эркин протолкался к вешалке, забрал свои курку и ушанку, оттуда к шкафчику и стал переодеваться.
- Мужики, подкинут нам на Рождество?
- Ёлочные-то? Должны.
- Хорошо бы в пятницу.
- А на Победу ни хрена не дали.
- Тебе самой Победы мало?
- Спорим, в получку дадут?!
- Это уж под Новый год выйдет.
- А не по хрену тебе когда?
- Э-э, нет. Под Рождество "ёлочные", а под Новый год получку и…
- Губы закатай, а то вон, по полу уже шлёпают.
- Ага! Ща отдавим, х-ха!
- И две пятницы пить будешь?
- А чё ж не выпить, коли есть на что!
- Ёлочные - это что? - тихо спросил Эркин переодевавшегося рядом Кольку.
- А премия под Рождество, - ответил тот. В прошлом году, говорят, сотню выдали.
- Это с победными вместе, - вмешался Петря. - Ох, и гуляли-и…
- Ага, - засмеялся кто-то. - Земля тряслась, небо рушилось.
Эркин кивнул. Премия - это, конечно, хорошо. Он натянул джинсы, обулся в бурки, застегнул и заправил в джинсы ковбойку, проверил, на месте ли рукоятка. И поймал внимательный взгляд Кольки. Ну да, конечно, ремешок все заметили. Он улыбнулся, достал из кармана рукоятку и на ладони показал её Кольке.
- Талисман, что ли? - неуверенно спросил Колька.
Эркин свёл брови, вспоминая, что это значит, и спросил:
- А что такое, та-ли-сман?
- Ну-у, - замялся Колька, - ну, как это…
К их разговору прислушивались, и, когда Колька беспомощно оглянулся на остальных, к нему сразу пришли на помощь. Наперебой стали на все лады объяснять Эркину. Выслушав всех, он кивнул.
- Понял. Да, наверное, так и есть.
Может, если б его спросили сейчас, он бы рассказал про Андрея, но не спросили, а сам он говорить не стал.
Дружной, весело гомонящей толпой - свалили смену, теперь на отдых - расхватали табельные номера, а уж у проходной толпа побольше. Вывалились на улицу и как-то почти сразу разошлись кто куда. Эркин пошёл с Миняем: оба с "Беженского корабля".
- Ты давно здесь?
- С весны. А в "Корабль", как построили его, въехал. Спасибо Комитету, а то бы загнулся я с пискунами своими.
Эркин кивнул.
- Да. И жильё, и работа, и ссуда. Всё через Комитет.
- Ну да, - Миняй с удовольствием пыхнул сигаретой. - Я-то сразу, ещё зимой прошлой, через границу рванул.
- Из угнанных, что ли?
- Н-ну! Ну и… сначала домой, конечно, адрес-то помнил. А там… ни дома, ни родных, ни могил. Всё перекорёжено. Где е снаряды, там бомбы, где не бомбы - там СБ. Я и плюнул на всё, рванул через границу. Она-то ещё хлипкая была. Ох, и хлебнули мы в Пограничье, - Миняй покрутил головой, - вспомнить страшно.
- Да, - согласился Эркин, - лихая была зима. Самой-то заварухи, - перешёл он на английский, - не застал уже?
- Бог миловал, - серьёзно ответил Миняй.
Эркин кивнул. Той зимой не смотрели: русский, не русский, белый - и всё. Как и с той стороны. Не белый - тоже всё.
Улица была пуста и тиха, только их шаги поскрипывали.
- Я вот думаю, - Миняй снова пыхнул сигаретой. - Как мы на той неделе работать будем?
- А что такого? - заинтересовался Эркин. - Неделя как неделя.
- Не скажи. В понедельник Рождество. Не работаем. Так? - Эркин кивнул, и Миняй продолжил: - Вторник там, среда, четверг, пятница четвёртая, двадцать девятого, получка. А тридцать первого Новый год.
- Воскресенье тридцать первого.
- Ну да. А первого законный выходной. Даже в угоне давали на Рождество и на первое.
Эркин промолчал, вспоминая имение. Хотя… скотина праздников не знает, её кормить да доить каждый день нужно.
- А вот ведь закавыка какая. С Рождества святки, две недели гулять положено. А мы пахать будем. Как в угоне. Хоть бы неделю до Нового года дали. Обидно же.
Эркин о таком никогда не думал. И перспектива работы на святках - интересно, а это что, тоже праздник получается? - его не пугала. Праздник, конечно, вещь хорошая, кто спорит, но… скажут выйти на работу - он выйдет. У него вообще выходные только здесь появились. А праздники… ну, Женя ему скажет, что надо на праздник. Да, ах ты, чёрт, чуть из головы не вылетело.
- Слушай, а на Рождество подарки нужны, так?
- А как же, - засмеялся Миняй. - И на Рождество, и на Новый год. Я уже купил свои и припрятал пока.
- А… а что купил?
Миняй удивлённо посмотрел на него.
- Что положено. Ты что, не знаешь?
- Откуда, - вздохнул Эркин.
- Так…А! Ну, понятно. Значит, на Рождество гостинцы. Они готовыми пакетами есть. И ещё. Малышне кому куклу, кому машинку, кому мячик, жене, - Миняй улыбнулся. - Я своей серёжки с колечком, не золото, конечно, но блестит. А на Новый год ей духи, ну, и детворе опять же игрушки-книжки. Меньшой мой пойдёт вот-вот, ему ботиночки красные. И опять же по пакетику со сластями. Ну и, для гульбы что положено. Понимаешь, Рождество - семейный праздник, все по домам будут, а на Новый год гулять шумно будем. Старый год проводить, новый встретить.
- Ага, - кивнул Эркин, тоже улыбаясь: с таким азартом рассказывал об этом Миняй. - А… ёлка ещё нужна, да?
- А как же! Ёлку на Рождество ставят, и вот святки она и стоит. Ёлку на рынке купи, а до Рождества на этой, как её, а! лоджии оставь. Двадцать четвёртого в Сочельник внесёшь и поставишь. А игрушки - на ёлку вешать - уже продают вовсю. Неужто не видел?
- Видел, - не слишком уверенно согласился Эркин. Бегая по магазинам, он как-то не обращал на это внимания.
- То-то. И главное, чтоб раньше времени подарки не увидели.
Эркин улыбнулся. Это-то не проблема. Он в кладовке такой тайник устроит… бычка спрятать будет можно.
Они уже подходили к дому. Тёмному, по одному-два окна на этаж светятся, не больше.
- Ну, прощевай.
- До завтра, - кивнул Эркин.
Миняй пошёл к своему крылу, ему с дальней лестницы удобней, а Эркин вошёл в подъезд, оббил снег с бурок на решётке и стал не спеша подниматься. Снова наваливалась усталость, умотали его эти чёртовы контейнеры. И ведь не слишком тяжёлые, а неповоротливые, и главное, что их без толчков тяжело везти. Он вошёл в свой пустой и тихий коридор. Спят все уже давно. Вот и его дверь, нарядный коврик. Эркин достал ключи, открыл дверь - только верхний замок, ну да, Женя же дома - и вошёл в освещённую прихожую. И почти сразу - он только начал расстёгивать полушубок - из кухни вышла Женя.
- Ну, наконец-то, - она порывисто обняла и поцеловала его.
- Женя, я с холода, - ткнулся он губами в её щёку.
- Раздевайся, поужинаешь.
Полушубок, ушанку, бурки на вешалку, шлёпанцы на ноги, и уже у двери в ванную он остановился. Что-то не так, как-то по-другому. Женя с улыбкой наблюдала за ним.
- Ну и что? - спросила она.
- Женя… что-то не так… - он вдруг сообразил. - Запах какой-то.
- Неприятный? - по-прежнему улыбалась Женя.
- Нет, но…
- Ладно. Идём, покажу.
Женя открыла дверь комнаты Алисы, и он увидел… кровать и вдоль стены… Он же это как раз сегодня в магазине смотрел.
- Женя, ты купила…?
- Ну да. Зашла после работы и купила.
- Здорово! - восхитился Эркин. - Я же сегодня там был и видел.
- Тебе понравилось?
- Да. Я как раз думал тебе сказать.
- Ну и хорошо. Завтра посмотрим, я не хочу ей свет включать. Ещё проснётся.
Эркин кивнул и отступил. Женя бесшумно прикрыла дверь, и они пошли на кухню.
- Суп подогреть?
- Да нет, Женя, спасибо, я чаю.
- Ну и хорошо. Давай, я тебе ещё варенья положу.
- М-м. Вкусно как, Женя.
- Вот и отлично.
Женя сидела за столом и смотрела, как он ест. Красиво, как всё, что он делает.
- Женя, - Эркин поднял на неё глаза и улыбнулся. - Я в мебельном сегодня был, посмотрел.
- И что тебе понравилось? - Женя подвинула ему хлеб. - Ты себе бутерброд сделай.
- М-м. Спасибо. Там… кровать такая, широкая. Одна спинка повыше и вот так, - Эркин описал в воздухе пологую дугу. - А другая пониже и ровная.
- Ага, я помню, - закивала Женя. - На ней матрац в зелёную полоску, а древо светлое, медовое. Мне она тоже понравилась.
- Да, - обрадовался Эркин. - Она самая. И там шкаф такой же, ну, из такого же дерева, с зеркалом.
- Да, я видела.
Они быстро выяснили, что говорят об одном и том же, и решили, что завтра Эркин с утра пойдёт в мебельный. Жалко, он в десять открывается, а Женя с полдевятого работает. Значит, завтра кровать, шкаф, трёхстворчатый, с зеркалом, две тумбочки и комод.
- И ещё два пуфа, нет, три.
Эркин кивнул. Что это такое, он знал.
- Круглые или кубиком?
- Ты сам посмотри, какая обивка получше.
- Ладно. Если что, поменяем, правда, Женя?
Женя улыбнулась и сказала по-английски:
- Я уверена в твоём выборе.
Эркин неуверенно улыбнулся и заторопился:
- Да, Женя, я тогда за ёлкой послезавтра схожу. И до Рождества оставим её на лоджии.
- Хорошо.
Женя налила чай в две чашки, и Эркин счастливо улыбнулся. Улыбнулась и Женя. Она поставил чашки на стол и потянулась погладить Эркина по голове. Он, как всегда, ловко перехватил её руку и прижал к губам.
- Женя.
- Что, милый?
Он молча притянул её и посадил к себе на колени. Обнял, уткнувшись лицом в её плечо.
- Посидим так? Немного. Да, Женя?
Женя только вздохнула в ответ. Обняла его голову, прижав к себе. Время текло неощутимо, незаметно. И наконец Эркин медленно, очень плавным мягким движением переменил ногу, и теперь они сидели лицом к лицу. Глаза у Эркина влажно блстели, но щёки были сухими. Он так же мягко поцеловал Женю в углы рта.
- Уже поздно, да? Тебе надо отдохнуть, - и легко встал, держа её на руках. - Я отнесу тебя.
Он внёс её в спальню и положил на постель. Мягкими, усыпляющими ласковыми движениями раздел и укрыл одеялом. Женя улыбнулась ему.
- И ты ложись.
- Да, Женя, да. Я только…
- В душ, - понимающе улыбнулась Женя. - Конечно, милый.
Глаза у неё закрывались, и Эркин, выходя, погасил свет в спальне. На кухне он вылил в раковину остывший чай, вымыл чашки и поставил их на сушку. Протёр клеёнку на столе и выключил в кухне свет. В ванной он быстро вымылся под душем. Вытерся и - время позднее, Алиса спит, свет он всюду погасил - прошёл, не одеваясь, в спальню. И сразу от порога услышал: Женя спит. Эркин осторожно, чтобы не побеспокоить её, залез под одеяло со своей стороны. Лёг так, чтобы, если Жене захочется, она смогла легко дотянуться до него, закинул руки за голову и закрыл глаза.
Сквозь сон Женя чувствовала его ровное дыхание, спокойное тепло его сильного тела. Он рядом, он с ней, и никто, никогда, ни за что не разделит их. Она счастливо улыбнулась, не открывая глаз. Можно спать.
И уже во сне, не осознавая, она повернулась набок лицом к Эркину и положила руку ему на грудь. И таким же бессознательным движением Эркин накрыл её руку своей. Было тихо и спокойно. И безопасно.
И проснулась Женя не от звонка будильника, а от исчезнувшего ощущения Эркина рядом. Женя вздохнула и открыла глаза. Горел свет, Эркина не было, а на будильнике… минута до звонка. Женя погладила вмятину на подушке от головы Эркина, потянулась и откинула одеяло. Вошёл Эркин, полуголый, в старый джинсах, которые он теперь носил дома, и, улыбаясь, присел на корточки у её изголовья.
- Я тебя разбудил?
- Нет, - Женя потянулась к нему, обхватив руками за шею. - Я сама проснулась. Доброе утро, Эркин.
- Доброе утро, - он стал вставать, поднимая её, обнял, мягко прижав к себе, поцеловал в углы рта. - Я чайник уже поставил. И кашу.
Зазвенел будильник, и Женя, засмеявшись, поцеловала Эркина в щёку. И ещё раз в другую. И - она даже не отстранилась - он сам разжал объятия. Да, ей надо на работу. Когда Женя, схватив свой халатик, выбежала из спальни, Эркин быстро расправил одеяло, закрывая постель, и накрыл сверху ярким мягким ковром. Огляделся. Ну что, сегодня здесь уже будет мебель. Кровать, шкаф, комод… Он тряхнул головой и пошёл на кухню.
- Э-эрик, - позвала его Алиса. - Посмотри, чего у меня есть.
Он зашёл в её комнату. Под потолком горел полный свет. Алиса в пижамке стояла на кровати, румяная, синие глаза блестят, светлые волосы перепутанными прядями свисают на плечи. Алиса ладошками убирала их со щёк, гордо оглядывая свою комнату.
- Алиса, - вошла Женя. - Быстренько в уборную и умываться, потом покажешь.
- А он потом работать будет, - возразила Алиса.
- Работать надо- улыбнулся Эркин.
- Чтобы денюшки были, да? - догадалась Алиса.
- Денежки, - поправила её Женя и рассмеялась. - Вот именно. Давай Алиса, не тяни.
- Кота за хвост, - закончила фразу Алиса, слезая с кровати.
Утренняя хлопотливая суматоха. Чай, вчерашняя разогретая каша, бутерброды.
- Что сегодня на обед делать?
- Я сам сварю.
- А чего?
- Алиса, не говори с полным ртом.
- Кашу с мясом, как мы на выпасе делали.
- Здесь не выпас, - вздохнула Женя. - Ты же сам рассказывал, что котелок весь день на огне стоял. А здесь…
- Д-да, - сообразил Эркин. - Ну, просто кашу.
- Опять кашу?!
- Алиса, хватит капризничать.
- Да?! - возмутилась Алиса. - Я ещё не начинала, а уже хватит?!
- Вот и не начинай, - отрезала Женя.
В конце концов решили, что Эркин сварит картошку и разогреет вчерашний суп, там как раз им на двоих по тарелке осталось. Женя вскочила и заметалась в суматохе сборов. Эркин только и успел собрать со стола тарелки в раковину, как Женя, уже одетая, в пальто и платке, с сумочкой на плече и сумкой для продуктов в руке стоит у дверей. Эркин и Алиса вышли её провожать. Женя быстро чмокнула их в щёки, перемежая поцелуи с наставлениями и наказами, и убежала.
Эркин запер за Женей дверь, и они с Алисой взялись за работу. Дел было много. Алиса гордо показывала Эрику, сколько у неё теперь шкафов, ящиков, полок. И стол свой. И у неё теперь ничего навалом не лежит. И книжки её, и игрушки, и вещи… как у большой. И кровать большая-пребольшая! И два стула под её рост, как и стол.
Эркин всё рассмотрел, похвалил, помог ей застелить кровать, и они пошли на кухню чистить картошку. Эркин чистил, а Алиса сидела рядом в обнимку со Спотти и рассказывала про Спящую Красавицу. Эркин торопился, и картошка кончилась быстрее сказки. Пока картошка варилась, Эркин ещё раз протёр пол на кухне, а в спальне свернул постель и вынес её в кладовку. Раз он сегодня привезёт мебель, то пусть лучше ничего не мешает расстановке. О, а здесь на стеллаже и Алискина перина. Ну да, на кровати же хороший матрац. Так что, может, и им с Женей перина будет не нужна. Ладно, как там картошка? Картошка уже сварилась. Эркин выключил газ, слил воду из кстрюди и пошёл одеваться.
- Ты уходишь? - дрогнувшим голосом спросила Алиса.
- Я в магазин, - ответил Эркин, застёгивая полушубок. И повторил обычные слова Жени: - Будь умницей, маленькая.
- Ладно, - со вздохом согласилась Алиса.
В конце концов, ей не привыкать оставаться одной. И теперь у неё всего столько есть. И… и надо с баульчиком поговорить, а то он обижается, что она его забыла. Алиса пошла в свою комнату, торжественно водрузила баульчик на стол, подвинула стул и села. Как взрослая.
Эркин поспел как раз к открытию магазина и был первым покупателем. Продавец узнал его и улыбнулся.
- Доброе утро. Опять смотреть будешь?