Дня через три после этой беседы, погруженный в думы, старший тавуллярий сыскного секрета эпарха Алексей Пафлагон, невольно ускоряя шаг, шел к теплу семейного очага. Семейного, семейного - уж можно было так и сказать, прямо…
Уже поднимаясь по лестнице к себе, на третий этаж, Алексей услыхал раздающийся сверху смех, и даже не смех, а откровенный хохот, довольно громкий и, как почему-то сразу показалось Лешке, нахальный. Мужской! И кто бы это мог так смеяться в его жилище? Неужели, хозяин дома заглянул за квартирной платой… так еще, вроде, не время?
Ха!
Едва ступив на порог, Алексей распахнул объятия:
- Владос! Черт рыжий! Рад, что ты, наконец, заглянул, дружище. Сколько ж мы не виделись?
- Месяца три-четыре - точно!
Что и сказать, длинный, рыжеволосый с такой же рыжей бородкой и черными цыганистыми глазами, Владос Костадинос в последнее время не слишком-то часто навещал своих старых друзей - Лешку и Ксанфию, но вот, наконец, вырвался, объявился.
- Как дела, рыжий? Как жизнь? Чем сейчас занимаешься?
Владос подмигнул, засмеялся:
- Да так, всем понемногу. Занес вот вам путевые документы и деньги - корабль-то мы на паях покупали.
Алексей довольно потер руки:
- Вот уж, признаться, не ожидал, что твоя покупка принесет нам хоть какую-то прибыль.
- А вот ведь принесла! - словно бы возражая ему, воскликнула Ксанфия, да так, что можно было подумать, будто бы это и не она в прошлом году обещала поколотить Владоса за эту "никчемную покупку".
- "Святой Николай" - славное судно! - прихлебывая из высокого стеклянного кубка вино, не преминул похвалиться Владос. - Пусть это не быстроходная марсиьяна, а всего лишь грузовая скафа, тем не менее, "Святой Николай" весьма вместителен и, благодаря небольшой осадке, может заходить в такие места, куда иным кораблям вход заказан. Кстати, наше судно не далее как вчера вернулось из Мореи с лесом. Отличные сосновые бревна! Я их уже заранее продал секрету ремонта городских улиц и… гм-гм… некоему частному лицу - уж больно упрашивал.
- Ай-ай-ай! - Алексей шутливо погрозил пальцем приятелю. - Нарушаете имперские законы, господин Костадинос! Продаете стратегический товар частным лицам.
- Ну, я ведь немножко, - округлив глаза, якобы в ужасе, отстранился Владос. - Тем более, за очень приличную цену. Да, говорят, ты теперь старший тавуллярий? Поздравляю - далеко шагаешь, и - главное - быстро. Ксанфия, ты не соблаговолишь ли плеснуть мне еще не много вина?
- Хоть весь кувшин, друг мой, хоть весь кувшин. Кстати, ты уже успел присмотреть новый груз?
- Пока нет, - гость улыбнулся. - Но я шепнул кое-кому в гавани, что отдаю судно во фрахт на строго определенное время, не больше трех-четырех дней, в крайнем случае - на неделю.
- И правильно, - согласилась Ксанфия. - Чего кораблю зря простаивать? Что, уже нашлись желающие?.
Гость захохотал:
- Конечно, нашлись, а как вы думали?! Некий господин Алос Навкратос уже зафрахтовал судно на ближайший четверг.
- Всего на один день? - удивилась Ксанфия. - И что, это стоит хороших денег?
- Конечно, стоит, милая Ксанфия! - убежденно воскликнул Владос. - Конечно, стоит. Тем более, это будет ночной рейс, что не так-то просто, но у меня хороший шкипер. Очень хорошие шкипер! Божиться, что каждую щель в Мраморном море знает.
- Так ты доверяешь ему корабль?
- Ну, неужели сам буду шататься по морю?
Владос выпил еще и со смехом предложил попеть песен. Ксанфия тут же принесла из спальни лютню, взяла аккорд и умильно посмотрела на жениха:
- Лекса, а ну-ка спой! Ту самую склавинскую песню, которую ты всегда поешь, когда выпьешь…
Лешка прищурил глаза:
- Очень хотите?
- Спой, Лекса, спой!
- Ну, ладно, уговорили… Ксанфия, музыку помнишь?
- А как же!
- Тогда начали… И…
Снова брошен в окна лунный свет…
Прикрыв глаза, Лешка пел старую песню знаменитой российской группы…
Глава 3
Лето 1443 г. Константинополь. Четверг
За меч, сына Эллады!
Сряжайте корабли!Константин Ригас
"Военный гимн"
…"Ария", любимой Лешкиной группы.
Закончив петь, Алексей выхлестал целый бокал, кивнул Ксанфии, и затянул снова, теперь уже другую песню. Вернее - другие. Он спел и "Свободу" и "Прощай, Норфолк!" и "Улицу Роз", пел, не чувствуя усталости и не ощущая, как текут по щекам слезы. Хотя, конечно, Ксанфия была не Маврин, или Холстинин с Дубининым, а сам Алексей - не Кипелов и не Беркут, но он пел не голосом, пел душой…
Мы верим, что есть свобода,
Пока жива мечта…
Пел и невольно вспоминал прошлую жизнь. Ту… И воспоминания проходили клипами, под песни, под музыку "Арии", и было даже не ясно теперь - было ль это, иль не было…
Детский дом, абитура на факультете социальных наук, колхоз, вернее АОЗТ, куда по старой память приехал подработать в конце лета. Застрявший в болоте трактор, торговка спиртом бабка Федотиха… Гроза. И провал. И - отряд работорговцев татар.
Лешка - Алексей Смирнов - так до конца и не понял, как оно так вышло, что он, человек начала двадцать первого века, вдруг оказался в веке пятнадцатом, точнее - почтив его середине. Чудеса или просто - непознанное еще научное явление. Какой-нибудь темпоральный провал. Татары продали его в рабство, в Крым, откуда он бежал вместе с Владосом, бежал в Константинополь - родной город нового друга, который - не сразу, постепенно, стал родным и для него, Лешки. И все же парень поначалу дела все, чтобы вернуться обратно, в свое время, к привычной жизни, и добился таки своего, вернулся. И, как оказалось, зря. Ведь там по прежнему продолжал существовать тот самый юноша, Лешка Смирнов, словно ничего и не случилось, словно и не проваливался он никуда, не пропадал. Короче, Лешка Византиец - Пафлагон, как его прозвали в Константинополе - в своем прежнем времени оказался лишним, мало того, само его существование там угрожало жизни двух человек - пронзенного татарской стрелой и вдруг оказавшегося живым малолетнего Вовки и… и - Алексея Смирнова, по прозвищу "Леха-Практикант". Его! Лешка даже познакомился… гм-гм… с самим собой, выходит? И решил - убираться обратно, тем более, там, в далеком - и таком родном - пятнадцатом веке его ждали друзья, город, ставший родным, и любимая девушка - Ксанфия, нынешняя невеста и - Лешка очень на то надеялся - будущая жена. Ну, в общем-то, пока все и шло к свадьбе. Любимая, работа, друзья, уважение людей - всего этого Лешка достиг здесь, в Константинополе, достиг сам, чем мог законно гордиться. Одно отравляло жизнь - Лешка точно знал, что в мае 1453 года великий город падет под ударами турок. И хотел бы сделать все, чтобы этого не случилось. Время было - как-никак почти десять лет - и за это время, не такое уж и большое, нужно было что-то совершить, что-то придумать. Ну, а для начала стать тем, с кем вынуждены будут считаться власть предержащие.
Лешка помнил, как вернулся обратно, с помощью все той же бабки Федотихи и Черного болота. Бабка помогла ему вернуться с условием - ежегодно (а, если будет такая возможность, то и чаще) оставлять в условленном месте на Черном болоте драгоценности: золото, самоцветы и прочее. Пробираясь на новую родину, Алексей нашел одну девчонку в Брянске, которой помог бежать в Верховские княжества - поближе к тому самому болоту - и поручил ей выполнять все условия бабки Федотихи, естественно, ничего не объясняя. Девчонка была ему сильно обязана и согласилась, только вот, как узнать, выполняла ли? Да и не до того сейчас был. Хотелось бы, конечно, верить, что выполняла, но, как говориться - все в руках Божьих…
Допев, наконец, последнюю песню, Лешка устало откинулся на софу. Уже давно стемнело, и гостя оставили ночевать, чему он и не сопротивлялся, а сразу уснул, бормоча что-то насчет ближайшего четверга и корабельного фрахта.
Лешка тоже смежил глаза, но все же заснуть ему так и не удалось - едва задремав, он проснулся от щекотливого прикосновения нежных рук Ксанфии.
В четверг! Бандиты решили брать склад в четверг! К этому времени, как пояснил на секретной встрече Аргип, подкоп уже должен был быть готов. По просьбе Зевки юноша нарисовал для разбойников внутренний план склада, и буквально в тот же день получил через того же Зевку инструкции, согласно которым Аргип должен быть готовым помочь им уже в ближайший четверг. Владелец склада хотел поначалу и вовсе выгнать внутренних сторожей, включая и смотрителя за котами, как полностью не оправдавших оказанного им доверия, однако, после тайной и вдумчивой беседы с протокуратором Филимоном Гротасом, изменил свое мнение и милостиво согласился оставить "этих придурков".
Куда бандиты могут вывести подземный ход?
Лешка, Иоанн и Панкратий целый вечер решали сей кроссворд под руководством начальника. Получалось - куда угодно: можно к сиреневым кустам, можно - в сторону городских ворот - к платанам, а можно и к ручью.
- Я бы к ручью вывел! - азартно доказывал Иоанн. - Сами смотрите - там обрыв, колючий кустарник, травища по пояс…
- Все так, но к ручью не подъехать возам! - тут же парировал Панкратий. - Как же они будут тащить награбленное - на себе? Нет уж, тут и одним осликом не отделаешься.
- Не одним, так стадом, - Иоанн не собирался сдаваться. - Зачем им возы, когда добычу можно просто навьючить…
- Навьючить… - задумчиво повторил Алексей. В голову его вдруг пришла одна мысль, пришла вот только что, сейчас, после всех слов приятелей.
- А зачем навьючивать? - старший тавуллярий обвел притихших коллег немного насмешливым взглядом. - Зачем вообще возы? Лодка! Баркас! Нагрузил, отплыл - и, пожалуйста, причалил, где тебе удобней.
- Молодец, Алексий! - покачав головой, похвалил начальник. - Верная мысль насчет лодки. Я б, к примеру, точно так и сделал… А вот по поводу того, где им удобнее пристать - тут тоже подумать надо. Панкратий, не в службу, а в дружбу, сбегай к господину Златосу, попроси схему южных гаваней, у них в отделе, всяко, должна быть.
Кивнув, Панкратий молча встал и исчез за дверью.
- Да, - подкрутив усы, продолжал Филимон. - Баркас баркасом, но и за всеми остальными направлениями тоже нужно присматривать. Вот вы тут говорили - куда удобнее вывести подкоп… Однако, я полагаю, что рассуждать нужно по иному - не куда, а откуда! Они ведь снаружи копать будут, а вовсе не изнутри.
Лешка с Иоанном одновременно хлопнули себя по лбам:
- А ведь верно!
- Значит, разбойников можно будет засечь еще на стадии подготовки подкопа! Землю ведь нужно выносить, куда-то выкидывать…
- Или вывозить.
- Да-да, или вывозить.
Протокуратор ухмыльнулся в усы:
- Сегодня у нас какой день? Вторник?
- Да, вторник с утра был.
- Вот завтра и глянем что там такого нового появилось, у склада… Сами только там мордами не сверкайте - пошлите агентов.
- Само собой.
Тут как раз вернулся и Панкратий с пергаментной схемой. Положил пергамент на стол, уселся, пожаловался, утирая со лба пот:
- Ух, и человек же этот Хрисанф Злотос - как таких чертей еще земля носит?
- А что такое? - заинтересовались парни.
- Все выспрашивал, зачем, мол, вам схема, да что там мы там замыслили, да и вообще, все порты - это его территория и нечего туда соваться. Пришлось вашим именем пригрозить, господин протокуратор.
Филимон хохотнул:
- Ну и правильно. И так, что мы тут имеем?
Надо отдать должное Хрисанфу Злотосу, схема оказалось очень подробной и заняла почти весь стол. Это ж сколько кожи пошло на сей пергамент? Небось, целый теленок, а то и два! Можно было бы и дешевой бумагою обойтись, так нет - надо же выпендриться!
Лешка, как и все остальные, с любопытством рассматривал схему, включавшую в себя все южное побережье Мраморного моря, в черте города, разумеется, от Золотых ворот на западе и до дворца Юстиниана на востоке.
- Что ж, давайте разбираться, - начальник задумчиво подпер кулаком подбородок. Начнем с запада… Что здесь имеем? А ничего - совершенно прямую линию, нет, вот, почти напротив церкви Иоанна Студита есть какая-то бухточка. Пристать там баркасу, наверное, можно, но вот - незаметно ли?
- Напротив форума Аркадия тоже такое же местечко, - внимательно вглядываясь в схему, подсказал Алексей. И ворота рядом - можно все награбленное сразу в город увезти.
- Ага, и поделиться со стражниками! - хохотнул Иоанн.
- Ну, уж это-то они решат, я думаю.
Лешка поднял глаза на начальника:
- А что, если предупредить всю береговую стражу начет четверга… вернее, ночи с четверга на пятницу?
- Обязательно предупредим, - кивнул Филимон. - На берегу никуда они от нас не денутся. И все же…
Оперативный совещание было прервано бесцеремонным стуком, и тут же, не дожидаясь ответа, в дверь заглянула усмехающаяся физиономия Хрисанфа Златоса:
- Рад вас приветствовать, господин протокуратор. И вас, парни, также. Все колдуете? А, между прочим, схему-то мне верните, поздно уже. Я бы не просил, но господин старший протокуратор Маврикий, знаете ли, издал строжайший приказ, чтобы все секретные документы никуда из…
- Знаю, знаю, - тут же прервал его Филимон Гротас. - Ты обожди немного, Хрисанф, возвратим мы тебе твою схему, не беспокойся… Вот лучше садись, да скажи-ка: если б тебе нужно было что-то вывезти на баркасе, скажем, из гавани Феодосия в город, ты бы где высадился?
- Днем или ночью? - было видно, что Хрисанф тоже задумался.
- Скажем так - раненько, к утру.
- К утру… А груз велик?
- Достаточен.
- Тогда - в гавани Юлиана, тут и думать нечего, - расхохотался господин Злотос. - Там всяких баркасов полно, и ваш бы укрылся. Потом перегрузили бы все на телегу, свезли на ипподром - сами знаете, что там теперь делается, целый лес вырос! Чаща! Что хочешь спрятать можно.
- Или - в развалинах, - тихонько протянул Алексей. - Их там тоже вполне достаточно.
- Ну, - снова хохотнул Злотос, - Я же о том и говорю!
- Значит, гавань Юлиана, - негромко повторил Филимон Гротас. - Все слышали? Гавань Юлиана - под особый контроль!
Подкоп, такое впечатление, вовсе не рыли! По крайней мере, именно так докладывали агенты, посланные Алексеем посмотреть, что происходит у склада. Божились, что не заметили ничего подозрительного - вот весь с них толк! В конце концов, Лешка решил наплевать на инструкции начальства, а что делать? Переоделся в дешевое платье, напялил на голову широкополую шляпу из старой соломы, перекрестился на видневшуюся в голубой дымке Святую Софию, да пошлепал в Феодосийскую гавань. Идти-то было всего ничего - по широкой улице вдоль ручья, все прямо, прямо, потом - через широкий проспект, тянувшийся вдоль всей южной стены, и вот они - ворота, вот она - синяя гладь Мраморного моря, вот она - гавань.
Конечно, здесь было не столь много кораблей, как в бухте Золотой Рог, но все же хватало - и не только рыбацких суденышек, но и стремительных грузо-пассажирских нефов, и крутобоких вместительных скаф.
Теплое море разбивалось о волноломы пенными шипящими брызгами, лизало черные камни причалов, у которых покачивались зарифленные канатами суда. По приставным сходням сновали туда-сюда портовые грузчики, ругались, хохотали, шутили, громко покрикивая на мешавшихся под ногами зевак:
- А ну, поберегись! Поберегись!
Пахло морем - соленой водой, только что выловленной рыбой, водорослями, йодом, еще чем-то таким, что невозможно было описать. Лешка, Алексей Смирнов, выросший в насквозь сухопутном городке, и ныне проживая в Константинополе, никогда не скрывал - как ему нравится этот запах! Вот и сейчас он с наслаждением вдыхал его, широко раздувая ноздри, осторожно перешагивая через снующих под ногами котов - непременных спутников константинопольских мальчишек, лихо забрасывающих удилища с волноломов.
Ярко-голубое небо, слепящее солнце, бирюзовые волны и серые, зубчатые башни, и сотни судов под белыми парусами - на все это Алексею было настолько приятно смотреть, что он даже и забыл, зачем шел. Вспомнил, только когда купил в дешевой таверне стаканчик вина. Выпил, усмехнулся и, натянув шляпу на самый лоб, деловитой походкой направился к складу.
Уселся на большой камень, вместе с лениво загорающими мальцами, почесал бородку, оглядываясь по сторонам с видом беспечного зеваки. Вот он, шагах в ста, склад - приземистый, длинный. Солидные, обитые металлическими полосками, ворота, двое стражей с мечами у поясов… Хорошо, хоть не додумались копья им дать да щиты - уж тогда точно, вся гавань бы знала, на какой именно склад привезли что-то очень ценное! А так, вроде и ничего - не очень-то и приметны, если специально не вглядываться, не искать.
Итак. Вот склад. Вот стражники. А вот, слева - кусты. И, похоже, никто в них не таиться, не орудует лопатой или киркой, не таскает землю. Пусто. Справа за складом - ручей с обрывистыми берегами. Берега как раз укрепляли рабочие - мостили красивой плиткой. Ну, наконец-то, хоть на это нашлись в городской казне деньги, давно бы пора, а то прямо смотреть противно на глину, лопухи да чертополохи. Рабочие - молодые плечистые парни - как видно, неплохо знали свое дело, работали ладно и споро, даже почти не ругались, лишь иногда что-то кричали другу другу. Так бы и все… Ага, вот подъехал воз с плиткой, даже не воз, а крытая кибитка - фургон - а на рогоже надпись: "Алос Навкратос" - имя подрядчика или название строительной фирмы, а, может - и той компании, где ремонтники арендовали возы. "Алос Навкратос"… Где-то уже слышал Алексей это имя, ведь точно - слышал…
Переговариваясь между собой, рабочие быстро выгрузили плитку и принялись заполнять воз землей. Ну, понятно - выравнивали берег. Еще немного полюбовавшись на их работу, Алексей прогулочным шагом обошел склад и внимательно осмотрел какие-то подозрительные развалины позади него. Очень, очень подозрительные. Бывают такие места - вроде бы и до центра города идти всего ничего, а вот здесь как-то безлюдно, тоскливо, пусто. Кругом наваленные, как попало, кирпичи, камни, осколки мраморной балюстрады, а дальше, в колючих кустах - черные отвалы земли. Ага!
Вот, не здесь ли? Лешка быстро подавил радость - что же, выходит, его агенты совсем уж безглазые? Просмотрели? Или, просто поленились заглянуть за склад? Ну, нет, не должны бы.
И все же, стоит осмотреть это место. Ох, не попасться бы на глаза - что, если там действительно копают? Землю есть куда кидать - во-он какие отвалы! Но что-то вот пустовато кругом. И тихо. Слишком уж тихо.
Оглянувшись по сторонам, молодой человек быстро направился к отвалам. Затаился за самым дальним, прислушался… сделал шажок. Теперь - укрылся за колючими кустами, выглянул… Ну, точно, никого! Может, они только по ночам роют?
Черт! Кажется, голоса! Идут?