После долгих приключений в середине пятнадцатого века, наш современник, молодой человек по имени Алексей, Лешка, все ж таки сумел вернуться домой, в свое время. Однако место его оказалось занятым! И дальнейшее его пребывание кое-кому грозит смертью. К тому же – здесь нет больше ни дома, ни друзей… Здесь – нет, но они есть там, в Константинополе!
И юноша принимает решение возвратиться, тем более что совсем скоро великий город будет захвачен турками – и Лешкиным друзьям грозят неисчислимые бедствия.
Долог и непрост был путь в столицу империи: через густые леса, полные разбойных людишек, через валашские горы, где за каждым перевалом сверкал саблями турецкий отряд, через море…
Содержание:
Глава 1 - Средняя полоса России. Деревня Касимовка - Это же – я! 1
Глава 2 - Средняя полоса России. Деревня Касимовка - Я – не я, и лошадь не моя! 2
Глава 3 - Средняя полоса России. Деревня Касимовка - Сабля 6
Глава 4 - Средняя полоса России. Деревня Касимовка - Брат-2 10
Глава 5 - Средняя полоса России. Деревня Касимовка - Сделка 11
Глава 6 - Июнь 1441 г. Окрестности Мценска - Газеты 15
Глава 7 - Лето 1441 г. Великое Княжество Литовское. Брянск - Бить! 19
Глава 8 - Лето 1441 г. Брянск - Иван 26
Глава 9 - Август 1441 г. Валахия - Караван идет в Варну 28
Глава 10 - Август 1441 г. Валахия - Дракон над печной трубою 32
Глава 11 - Август 1441 г. Валахия - Прорыв 36
Глава 12 - Август 1441 г. Варна - Фарраш-бей 38
Глава 13 - Сентябрь 1441 г. Константинополь - Танец Зорбы 39
Глава 14 - Сентябрь 1441 г. Константинополь - Тяжкое похмелье 41
Глава 15 - Сентябрь-октябрь 1441 г. Константинополь - Лавочник 43
Глава 16 - Сентябрь – октябрь 1441 г. Константинополь - Скиталец 45
Глава 17 - Октябрь 1441 г. Константинополь - Шайка 48
Глава 18 - Октябрь 1441 г. Константинополь - Сказка о бирюзовых плащах 50
Глава 19 - Октябрь 1441 г. Константинополь - Танец с саблями 52
Глава 20 - Октябрь – ноябрь 1441 г. Константинополь - Метаморфозы 54
Глава 21 - Ноябрь 1441 г. Константинополь - Ночь и чуть-чуть под утро 57
Глава 22 - Декабрь 1441 г. Морея - Ба, знакомые все лица! 59
Глава 23 - Весна 1442 г. Константинополь - Пахло цветущими яблонями 62
Андрей Посняков
Тайный путь
Глава 1
Средняя полоса России. Деревня Касимовка
Это же – я!
И вот нашел не то, что искал,
А искал не то, что хотел.
Андрей Макаревич
Ускоряя шаг, Лешка уже почти бежал, не обращая никакого внимания на липкий, застилающий глаза пот, на разбитую обувь – зеленого сафьяна сапожки – на рваный, с налипшим репейником и чертополохом, плащ, который юноша, подумав, без всякой жалости сбросил в кусты. Еще раньше припрятал и саблю – хорошая была сабля, турецкая, жаль такую терять, пригодится… Хотя, как пригодится-то? Лешка посмеялся над собственными мыслями – ну зачем, зачем теперь сабля? Он же дома! Дома! Дома! А не в Константинополе, и не в жарких степях, и уж – упаси, Боже – не в рабстве у крымчаков! Переводя дух, юноша несколько замедлил шаг и посмотрел в небо, провожая долгим восторженно-счастливым взглядом маленький серебряный самолетик, оставлявший после себя длинный инверсионный след, постепенно растворявшийся в летней небесной хмари. Да-да – в хмари, во-он, из-за горизонта уже наползала туча… Как и тогда… Как и тогда…
Лешка покачал головой – а было ли все? Был ли тысяча четыреста сороковой год от Рождества Христова, был ли татарский отряд, крымское рабство, Константинополь… Ксанфия… Ксанфия…
Серые, с неким зеленоватым отливом глаза юноши вдруг затуманились. Ксанфия… Златовласая греческая красавица, приемная дочь знатного константинопольского вельможи Андроника Каллы… Ксанфия…
А может, это просто был сон? Ну, не бывает наяву таких красивых девчонок… хотя, нет, встречаются… И эта одежда… Лешка потрогал кафтан доброго немецкого холста, узорчатый пояс. Нет, не сон. Не приснилось. На самом деле все было – и провал во времени на Черном болоте, и налет банды работорговцев, и рабство, и Черное море, и Константинополь – столица некогда великой империи.
Господи, да как же может такое быть? Он, Алексей Смирнов, неполных восемнадцати лет, несостоявшийся студент факультета социальных наук – и крымский раб! А потом, уже в Константинополе – помощник тавуллярия Секрета Богоугодных заведений преподобного Иоанна Дамаскина – нечто вроде министерства по социальным делам. А затем – не совсем по своей воле – воин имперской пограничной стражи – акрит. Потом – разбойник… Нет, лучше сказать – искатель удачи. Рейд по южным степям – Дикому полю – и дальше, на север, в родные места… и шальная мысль в голове – а вдруг удастся выбраться? А вдруг? И ведь удалось же, удалось! Нашел Черное болото – место, где все и началось, нашел трактор – синий МТЗ-82 – он так и сидел в трясине, встретил… вот только что, вот сейчас – Вовку, мальчишку, который там… тогда… был насквозь пронзен злой татарской стрелою… А здесь он был жив! Впрочем, почему – был? Жив! Жив! Трактор сторожит, как и договаривались! А рядом, на старой дороге – желто-оранжевый гусеничник, дядьки Иваничева "дэтэшка", не обманул-таки, вон, приехал на выручку… Ага, обманет он, как же – все ж не зря Лешка спирту обещался купить. И ведь купил же! На последние, между прочим, деньги, у местной торговки бабки Федотихи… Где теперь тот спирт? Да-а-а… Нехорошо получается. Мужики-то надеются… Не только Иваничев, но и слесарюги, поди, с ним – дядька Слава и дядька Федя – Лешка их вечно путал, что и не мудрено – обоим было где-то под пятьдесят, оба низенькие, худые, небритые и вечно пьяные. Ну – или с похмелья. А вообще, хорошие люди – отзывчивые. И как таких кинуть? Нет, надо что-то делать, срочно добывать спирт. Для начала зайти домой, в общежитие, переодеться… Да-да! Лешка окинул себя взглядом – именно переодеться, и побыстрее. Хорошо бы еще как-нибудь понезаметнее подобраться к общаге, чтобы никто не видел… Да и подстричься бы неплохо было бы… хотя б самому перед зеркалом патлы обкорнать, а то эвон, оброс – по лучшей ромейской моде.
Интересно, где сейчас трактористы? Надо было у Вовки спросить… да уж теперь что, не возвращаться же. Ага, они ж, кажется, ему, Лешке, навстречу пошли. Ну да, скорее всего, куда им еще деться? В Касимовку и пошли, вот по этой самой дороге. Чего же не на тракторе поехали? Ну да, на тракторе – дураки они, что ли, на всю деревню светиться?! Бригадиру сказали, что на Черное болото поехали, "Леху-практиканта" из трясины вытаскивать, а сами – в Касимовку, водку пьянствовать! И ладно бы, сперва бы вытащили, потом-то уж пес с ними, пускай пьянствуют, святое дело – суббота ведь… Суббота! Лешка аж остановился и покачал головой. Это что же, выходит, здесь и времени-то вообще нисколечко не прошло?! А там – там! – год пролетел, если не больше! А тут… Да, вон и Вовка в тех же самых зеленых шортах, что и тогда… И вон, туча на горизонте.
Юноша обхватил голову руками – было от чего задуматься! Да и не только задуматься – умом тронуться. Ну-ка, этакие-то дела! Прямо как в старом американском фильме. "Назад в будущее"! Ладно, потом обо всем этом можно будет и поразмыслить, повспоминать, не до того сейчас – мужиков бы не подвести. Очень уж не любил такие дела Лешка – подводить других. Мужики-то надеются, а он?
Прибавив шаг, юноша вышел на проселочную дорогу – грунтовку, выходившую прямо к Касимовке через старую колхозную ферму. Повезло – громко урча двигателем и громыхая, позади, из-за поворота, показался пустой "Урал" с фишкой. Лесовоз. Лешка голоснул и, дождавшись, когда небритый водила остановит машину, быстро забрался в кабину:
– В Касимовку?
– А куда ж еще? – с треском врубая передачу, хохотнул водила. – Не на ферму же!
Поехали, подпрыгивая на ухабах. Весело поскрипывала на зубах желтая дорожная пыль, мимо проплывал сосновый лес, затем показался ельник…
У ельника, на скамеечке под деревянным козырьком и вкопанным рядом плакатом – "Береги лес от пожара!", уютно расположилась компания, углядев которую, Лешка поспешно отвернулся, опасаясь, как бы раньше времени не узнали. Выпивохи-то были как раз те – здоровенный бугай тракторист Иваничев и слесарюги! Вот они, оказывается, где…
К ужасу юноши, узревший теплую компанию водила, подъехав ближе, обрадованно притормозил и распахнул дверь:
– Здорово, мужики!
– Привет, Кольша! – пьяно замахали слесаря. – Что, на работе сегодня?
– Не. – Водила выбрался из кабины и ухмыльнулся. – Выходной. В Касимовку вот, в магазин еду. Жена сказала, рыба там какая-то есть. Путассу, кажется…
Бугай Иваничев хохотнул:
– Возьми лучше воблы, Кольша! Да с пивком.
– А разве есть в сельпо вобла-то? – заинтересованно переспросил лесовозник. – Что-то не видал.
– Да на что тебе вобла-то, Николай? – засмеялся кто-то из слесарюг. – Сам, что ли, на рыбалку не ходишь?
– Да хожу иногда…
– Иногда… хэк! – Иваничев хмыкнул и прищурился. – Видали мы тебя с электроудочкой… Что, бабе-то твоей, щук да окуней мало? Путассу подавай?
– Да любит она эту самую путассу. – Водила присел на корточки и, угостив собеседников "беломором", задымил сам. – И минтай еще. Окуней не ест – костье, говорит, одно.
– Ох, и баба у тебя, Николай. Привередливая!
– Стакан намахнешь, Кольша?
Лесовозник хохотнул:
– Ты че, Иван, спрашиваешь?
– Ну, на!
Скукожившийся в кабине Лешка углядел краем глаза, как тракторист Ваничев ловко набулькал в захватанный граненый стакан какой-то подозрительной коричневато-бурой жидкости из бутылки с надписью "Портвейн 777", что продавалась в сельпо, кажется, за тридцать пять рублей. Или – за тридцать два… Не! За тридцать девять!
Вообще, это казалось странным, и ничуть не похожим на обычное поведение выпивох – уж на тридцатку-то куда лучше спирту купить, хоть у той же Федотихи, а не тратить деньги на портвейн, который этим трем – что слону дробина. Та же самая мысль, похоже, пришла и к водителю. Выпив стакан залпом, он утер губы рукавом спецовки и с ухмылкой кивнул на бутылку:
– Вы чего это, уже на вино перешли? Красиво жить не запретишь!
– На ферме взяли, – аккуратно затушив окурок о подошву кирзового сапога, пояснил кто-то из слесарей. – Там скотник, Семеныч, нам давно должен был.
– То-то и я и смотрю – ваш портвейн навозом пахнет! – рассмеялся шофер.
– То не портвейн, то – бутылка!
Во время всей этой беседы Лешка пришел в себя и расслабился – похоже, никого он не интересовал. Да и узнай его сейчас, попробуй – с этакими-то патлами. Иваничев, правда, заглянул невзначай в кабину, присвистнул:
– Что это у тебя там за лялька сидит?
Лесовозник Николай отмахнулся:
– Не лялька это. Пацан. В Касимовку добирается, вот, взял по пути…
– Слышь, пацан… – Встав, Иваничев вразвалочку подошел к распахнутой двери машины. – Ты это… В Касимовке если вдруг Леху-практиканта увидишь, передай, что трактор мы и без него вытащим… пусть только то, что обещал, принесет. Ну и это… само собой, закуски какой-никакой купит – сырку плавленого там, кильки, хлебушка… А то ведь с утра не жрамши.
– Передам, – кивнув, буркнул Лешка.
– Вот и ладненько, – Иваничев отошел обратно к скамейке. – Ну, орелики, потопали на болото!
– А Леху, что, ждать не будем?
– Да чего его ждать-то? Придет, никуда не денется… А мы пока трактор вытащим… Да там просто вытаскивать, трос только как следует подцепить…
Мужики поднялись, отряхнулись, и, простившись с водилой, бодро зашагали по пыльной, разбитой тракторами и лесовозами, грунтовке.
Не узнали! Не узнали!
Лешка вот, правда, теперь никак не мог решить – хорошо это или плохо? Неужто так изменился? Ладно – переодеться, подстричься – а там видно будет…
За поворотом, за ельником, показались домишки Касимовки. Два трехэтажных, панельных, один двухэтажный кирпичный, остальные деревянные. Урча двигателем, лесовоз повернул к деревне и, прогромыхав по ухабам так, что Лешка едва не расшиб башку о крышу кабины, остановился на небольшой площади перед сельпо и дощатым, выкрашенным выцветшей голубой краской клубом, построенным еще пленными немцами.
– Ну, все, парень, – обернулся шофер. – Приехали, вылезай, чего расселся?
– Спасибо. – Выпрыгнув из кабины, Лешка поблагодарил и, оглянувшись по сторонам, быстро зашагал к клубу. Не обращая внимания на удивленные взгляды сидевших на клубном крылечке девчонок, зашел за угол и, юркнув кусты, обходной тропкой пробрался к общаге. Немного постояв, огляделся, и решительно шагнул на крыльцо…
Ну, вот он, родной дом! Лешку даже слеза прошибла. Сколько же он здесь не был – год? Да, около того… Дом. Именно так – дом. Ну, пусть даже – комната, не на одного, на троих с соседями, и та – только на время летнего приработка, но, тем не менее… Лешка ведь был детдомовским и, собственно говоря, своего жилья еще не имел.
А здесь все оставалось так же… Ну, а как же еще-то? Тут ведь и времени-то не прошло нисколько! Рассохшиеся скрипучие ступеньки крыльца, перила с облупившейся краской, дверь с засиженной мухами табличкой – "Колхозное общежитие № 3"… Ниже приписано красным маркером – "имени монаха Бертольда Шварца" – это все сосед, фельдшер-практикант Рашид баловался. Вот еще, ниже, его рук дело – "дешево сдаются комнаты молодым девушкам с ч. ю. и в. о.". Ага, сдаются, как же! Можно подумать, были здесь лишние комнаты – практикантам-то еле-еле нашли. Да, если б и были, вряд ли бы в них девушки поселились, да же и с "ч. ю." – уж больно тут все выглядело убого…
Позади, за углом, вдруг послышались чьи-то голоса, и Лешка тотчас же нырнул в кусты, спрятался – не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его тут в таком виде. К чему? Слухи разные пойдут, да и вообще, за вора еще примут. Хотя, что тут воровать-то? Ну, тем не менее…
Мимо, болтая и смеясь, прошли какие-то совсем уж мелкие – лет двенадцати – пацаны в резиновых сапогах, с удочками и ведрами. В ведрах серебрилась рыба. А неплохой улов, не зря сидели! Лешка даже позавидовал… И тут увидел еще одного парня, на вид – своего ровесника в старых джинсах, сапогах и рубахе. Высокий, худощавый, светловолосый… С таким… очень знакомым лицом, знакомым – на взгляд Лешки… Знакомый… Только вот никак не вспомнить – кто?
В руках парнишка держал канистру… белую, пластиковую… Насвистывая что-то из "Арии", поднялся на крыльцо, по-хозяйски пошарив рукой над притолочиной, вытащил ключ… Вошел…
И через некоторое время вышел… А Лешка все сидел в кустах, чувствуя, как холодеет сердце…
Парнишка – уже в кроссовках, с магнитофоном – заперев дверь, положил ключ обратно на притолочину и, прихватив канистру, деловито зашагал к сельпо.
Лешка смотрел ему вслед дикими, широко распахнутыми глазами… И не знал – что и делать.
– Господи! – облизывая враз пересохшие губы, прошептал он. – Да ведь это же, кажется, я! Это же – я! Я – то… Господи…
Глава 2
Средняя полоса России. Деревня Касимовка
Я – не я, и лошадь не моя!
Я вижу себя в юности и не узнаю,
Но не это самое главное – кто я теперь?
Deep Purple. Wasted Sunsets.
"Perfect Strangers" (1984)
…как же так может быть? Как так может быть, чтоб… А может, показалось?
Лешка помотал головой. Да нет… Ну, ведь все так и было тогда… Он сходил к Федотихе, купил спирту – вот эту самую пластиковую канистрочку – зашел в общагу, переоделся в кроссовки, прихватил магнитофон… А затем был дождь, гроза и… И проткнутый стрелой Вовка, и татарский отряд, и… И, в общем, все, что потом случилось… Был… Интересно, а сейчас – все так же будет? Вон тот парень – он, Лешка, – сейчас дойдет до болота, а там гроза и… Стоп!
Юноша вытер со лба холодный пот. А что, если… Что, если сбегать да посмотреть, как там все будет? Да, да – так и нужно поступить, по крайней мере, не будет уже никаких неясностей-непоняток.
Закатав рукава рубахи, Лешка сделал глубокий вдох и уже направился было к площади, но почти сразу остановился, случайно взглянув на свои сапоги. Хорошие были сапоги, мягкие, зеленого сафьяна, отнюдь не дешевые, купленные по случаю у какого-то купца или приказчика. Удобные до ужаса, вот только жаль – слишком приметливые. В таких сапогах шастать – только внимание к себе привлекать. А оно надо?
Сплюнув, юноша решительно поднялся на крыльцо и нашарил на притолочине ключ…
Отперев большой амбарный замок, зашел в комнату… И устало привалился к косяку. Все то же. Все, как тогда… Заправленные серо-голубыми казенными одеялами койки, сияющее блеском, начисто протертое Лешкой окно, занавешенное турецким тюлем, застланный цветной клеенкой стол.
Внезапно почувствовав голод, Лешка, откинув клеенку, выдвинул ящик стола – ага! Вот она, колбаса! Еще и батон есть, правда, черствый… Сделав бутерброд, юноша принялся жадно жевать, медленно – словно в первый раз – разглядывая комнату, когда-то самолично оклеенную плакатами с изображением российских рок-групп с количественным преобладанием "Арии" и "Король и Шут", других плакатов на местной почте не было, да и эти еще поди, попробуй, достань!
Переобувшись в резиновые сапоги – свои собственные! – Лешка завернул в старую газету сафьяновую обувку и, сунув сверток под мышку, аккуратно закрыл за собой дверь. Заперев замок, вернул ключ на место, сунул старые сапоги под крыльцо, подумав, отправил туда же и кафтан, после чего, закатав рукава рубахи, бодренько отправился в путь.
Обогнув площадь оврагом, выбрался на грунтовку и, оглянувшись, прибавил шаг. Висевшее в небе солнце жарко пекло спину, пахло жимолостью и сосновой хвоей, в придорожных кустах весело пели жаворонки, а где-то неподалеку, в лесу, гулко стучал дятел. В небе, над деревьями, носились ласточки… или стрижи… в общем, какие-то птицы с раздвоенными – вилкой – хвостами. Лешка знал – если ласточки (или стрижи) носились низко над самой землей – к дождю. Однако сейчас птицы летали в небе, а вовсе не над землей… так что же, дождя не будет, что ли? А как же тогда гроза? Туча?
Юноша замедлил шаг и посмотрел в небо – а туча-то уходила! Уплывала куда-то далеко за линию горизонта, медленно, словно бы нехотя, но все ж таки уходила. А тогда… А ведь тогда…
Сокращая путь, Лешка свернул в лес, и зашагал вдоль противопожарного рва, усыпанного рыжими сосновыми иголками. Подлесок был чистым, лишь кое-где, в низинах, густо росли папоротники.