Народ общается да радуется, а у меня под боком сидит казначей и злобствует. Уже и уходить собирался, так нет - песня его разозлила. Опять я виноват - гостю не угодил.
Дядя хоть и служилый, а не воинский. Как-то он про воинскую славу - как в себя плевок. Будто его кто в трусости винит. От своего странно ущемлённого гонора всякие гадости произносит не подумавши. Напрягает это меня.
И заставляет вспомнить классику. Я ж ведь предупреждал по-хорошему: я в школе учился, книжек читал. "Фанфик - орудие попандопулы".
Старый гадкий городской казначей, молодая красавица жена. И я без денег. Ничего не напоминает? - Правильно! М.Ю. Лермонтов, "Тамбовская казначейша"!
Уточняем. Визуально:
Он "… был старик угрюмый
С огромной лысой головой".
Подходящего под описание субъекта - наблюдаем. Лермонтов про бороду ничего не писал. Так что, чавкающее у меня над ухом безобразие… не противоречит.
А как у него с женой?
"В Тамбове не запомнят люди
Такой высокой, полной груди:
Бела как сахар, так нежна,
Что жилка каждая видна".
Мда… Как там, в Тамбове, высший свет определял видимость "каждой жилки" в дамских грудях… и цвет… под одеждой…
Рентген? Или - ультразвуковое просвечивание? Или - инфракрасное сканирование? А потом 3D моделирование с заполнением лакун по общим правилам? И немедленно оповестить прибывшую уланскую бригаду… о местных достопримечательностях.
У меня тут такой техники нет. Но какой контур! Какой рельеф! А цветность? - Да хоть в полосочку, хоть в клеточку!
Михаил Юрьевич, явно, любил эту рифму:
"Земля тряслась как наши груди
Смешались в кучу кони, люди…"
Это не отчёт о походе женского клуба на ипподром, а поэма "Бородино", если кто запамятовал.
Итак, русская классика форева! Работаем очередной фанфик.
Осталось только сообразить - во что с придурком так сыграть, чтобы выиграть.
У Лермонтова казначей играет в карты и шулерничает:
"Его краплёные колоды
Не раз невинные доходы
С индеек, масла и овса
Вдруг пожирали в полчаса".
Не мой случай: здесь из всех карт - только гадальные. Костяными картами таро не поиграешь. Из азартных игр на деньги - только игральные кости. Но это настолько… ин, извините за выражение, шалла. В смысле - воля божья…
Бильярд, на котором проигрался будущий муж "Капитанской дочки", я ещё не спрогрессировал.
И остаётся у меня… снова классика. Теперь американская - "три листика":
"Я… достал скорлупки от грецких орехов и стал катать по столу маленький шарик. Потом, посвистев немного, я сказал старинную формулу:
- Ну джентльмены, подходите поближе и смотрите на этот маленький шарик. Ведь за это с вас не требуют денег. Вот он здесь, а вот его нету. Отгадайте, где он теперь. Ловкость рук обманывает глаз…
- Дальше рассказывать нечего, - продолжал Энди. - Он имел при себе только восемьсот шестьдесят долларов наличными".
Цитата - по американской классике 19 века, но уже с собственным жизненным опытом: в 90-х толпы напёрсточников крутились во всех местах скопления людей в России. Очень интересно было смотреть, когда они перебирались на другую площадку: работает-то 10–15 человек. И не всегда в толпе распознаёшь подельников. Освоил я и кое-какие простейшие приёмы при работе с горошиной. Из самого примитивного: зажимаешь горошину между кончиками пальцев. Теперь на какую бы скорлупку клиент не указал - горошины там нет.
Тема организации азартных игр в "Святой Руси" мною несколько раз продумывалась. Вплоть до уровня казино с рулеткой. Но строить бизнес на этом нельзя - церковь против. А вот рывок-хапок… можно попробовать.
Из Рябиновки приволок и доску, и скорлупки с горошиной. Там было время восстановить навыки, пальчики размять. Девчушек-наложниц своих поразвлечь игрой на желания. Но реальной игры я ещё не делал.
Ну что? - Работаем фанфик в фанфике.
Велел принести реквизит. "Подсадного" у меня нет - показываю Гавриле:
- Игра требует внимательности. Нужен точный глаз. У вас-то, у воинов, он есть - кто важного не разглядел, того уже схоронили. Это вон ему, казначею, можно и глаз не открывать - слуги сами скажут.
Казначей предсказуемо лезет в бутылку:
- Ты! Молодь бесштанная! Да я…! Да мне…! Да на моём месте…! Мне за казной следить! Да я каждую мелочь вижу! На всякую лжу нюх имею! За всякой серебрушкой доглядываю! У меня глаз - острей орлиного! А ну покажь свою доску!
"Проворнее макаки,
Выносливей вола,
А нюх, как у собаки,
А глаз, как у орла".
Клюнуло. Как гласит отечественная уголовно-финансовая мудрость: "Выпьем за лоха сладенького. Без глупости и жадности которого нам бы и хлеба купить не на что было".
Я к Гавриле:
- Дядя Гаврила! Дай денег хоть сколько. У нас ни у кого ногат да гривен нету. Всё на стол пошло. Отдам вдвое.
Момент… шекотливый. "Лучший способ потерять друга - дать ему взаймы" - народное международное наблюдение. Попросить - аналогично.
Смотрит на меня эта… "бурятская" физиономия и ничего не выражает. Послать меня… да без проблем!
Тут, редкий случай, Яков без вопроса голос подал:
- Лысый против лысого. Забавно.
Что он имел в виду - не знаю. Наверное, что при любом исходе волосы рвать неоткуда будет. Будда хрюкнул, достал кису.
И пошла игра.
Особенность: сплошной импровиз. Команды - нет, роли - не расписаны, "провокаторов" - нет, "сбросить навар" - проиграть своему - не могу. Но есть масса остроумия со стороны широких народных масс отставников в адрес казначея.
Как известно: "военный - это не профессия, это сексуальная ориентация". Сейчас отставные гридни - казначея зае… зашутят насмерть.
- Казначей! Как же ж ты казну берегёшь, ежели горошину углядеть не можешь? Куна-то по-менее будет.
- А он кунами не считает - только сундуками. А в сундуках - камни для веса наложены! Гы-гы-гы… Сундук-то, коли украдут, разглядишь?
Внешние условия почти идеальные: темновато, на доске пляшут тени от зажжённых факелов, все подвыпившие, сам игрок - поддатый и разозлённый. И гонористый. Думал над ветеранами посмеяться, пригнуть их. А тут наоборот - они посмеиваются да остроумничают. Только что меня на место ставил, теперь ему - только выиграть.
"От юных лет с казенной суммой
Он жил как с собственной казной.
В пучинах сумрачных расчета
Блуждать была его охота,
И потому он был игрок
(Его единственный порок)".
То ли - "порок", то ли - "гонор"… Плевать - дядя рвётся в игру. А ещё он точно знает - слышал только что - у меня всех денег - Гаврилина киса. Будет поднимать ставки - я скоро сам сольюсь.
Играем. Выигрыш, выигрыш, проигрыш. Народ разочаровано вопит:
- Ванька! Не сдавайся! Дави гада! Он, жлоб плешивый, за нынешний поход к Киеву нам до сих пор за овёс не выдал!
Сейчас начнут скандировать "шайбу-шайбу!". Только бы без мордобоя…
У Гаврилы в кисе несколько мелких серебрушек: куны, резаны, ногата… Я их и проигрываю. И здоровенная длинная плоская палочка с какими-то буквами, царапинами и сколами - "ветхая" гривна. Последняя, она же - единственная. Вот её и выложил:
- Ставлю в четыре гривны кунами.
Казначей высыпает свою кису. Играем. Выигрываю. Удваиваю. Дядя стаскивает перстень с руки. А я знаю что это? Ювелира звать? Да и проверять по запарке… "Самое страшное - потеря темпа" - говаривал "отец всех времён и народов".
- Играем под запись. Николай, бери складень вощёный, записывай.
Картинка… по Лермонтову:
"Теперь кружок понтёров праздных
Вообразить прошу я вас,
Цвета их лиц разнообразных,
Блистанье их очков и глаз,Потом усастого героя,
Который понтирует стоя;Против него меж двух свечей
Огромный лоб, седых кудрей
Покрытый редкими клочками"
Усов у меня нет, очков - на "Святой Руси" нет вообще, свечей - так и не принесли. А так… похоже.
Семь выигрышей подряд. Конечный результат - 256 кунских гривен. Можно было бы и дальше, но… семь - число критическое. Как-то на седьмой раз - смысл происходящего… "раздевания" доходит даже до лоха. Виноват - до казначея.
Дядя сильно переживать начал, меня за руки хватать. Кричать, что углядел как я мошенничаю… Короче, я доску на пол сбил. Чисто случайно рукавом зацепил. Своей безрукавки. Потом снова на стол выложил и на глазах у всех - скорлупки раздавил.
- А…! Ты…! Ублюдок недоношенный! Ты чего сделал?! А отыграться?!
- "Била мама сына не за то, что играл, а за то, что отыгрывался" - русская народная мудрость. Тебя, дядя, матушка твоя, видать, в детстве мало била. Игра кончилась - плати.
Дядя в ответ неразборчиво - матом, слюнями и соплями. И руками. А вот это зря: публика на моей стороне. Гости подвыпившие, хорошо разогретые. Завернули дяде рученьки, положили мордой в салат. Или что там перед ним стояло.
"Карточный долг - долг чести" - русская народная мудрость. Враньё полное - какая может быть честь у карточного каталы? Но, Вронский, например, готов не платить портному за его труд, потому что приятель проигрался шулеру (дурак), а Вронский выступил гарантом (второй дурень).
Здесь, на "Святой Руси", как и во многих древних и средневековых социумах, игральный долг обеспечивается всем имуществом игрока, включая его самого и членов его семьи. Известна история одного древнего китайского купца, который последовательно проиграл имущество, детей, жену и себя самого.
Сейчас будем на казначея ошейник одевать. Интересные имущественно-правовые коллизии возникают…
Казначей в ошейник не захотел. Охолонул малость, снял с лысины квашеную капусту и, уже внятно, сообщил:
- Ладно. Отдам. Схожу до дома и пришлю. Где баба моя? Пойду уж.
- Пойдёшь. Как долговую грамотку выпишешь. Что отдашь в три дня. А дальше - реза исполу за всякую седмицу.
- Чего?! Ты моему слову не веришь? Да я… Я казначей смоленский! Моё слово в городе - в цену с золотом…!
- Извини, дядя. Но мы люди дикие, деревеньщина-посельщина. Только из болота велезши, только с дерева спрыгнувши… Коль слово у тебя такое… золочёное, так и процарапай его на бересте. Тута вота.
Народ хихикает и подначивает. Казначей шипит и потеет. Вытирает свой голый череп, но сразу снова начинает "пускать зайчиков" - факела на мокром отблеск дают.
Пыхтит, но царапает долговую грамотку. Я прикидываю - а не сильно ли я за дядю взялся?
Оценочно баронский лен даёт в Европе около ста фунтов серебра годового дохода. В наших кунских гривнах - семь сотен. С учётом разницы в ценах - две-три сотни.
Точно не скажу, но в следующем столетии летописец стыдит бояр, которые за две сотни годового жалования служить не хотят: "говорят - мало, де, даёшь княже". И приводит в пример "дела давно минувших дней, преданья старины глубокой": раньше, в предыдущем столетии, и бояре были скромнее, и вода мокрее.
Насчёт казначейских приработков… тут только фантазии.
Вроде, не надорвётся.
Так, что я ещё из фанфика пропустил? Что-то важное… А!
И просит важно позволенья
Лишь талью прометнуть одну,
Но с тем, чтоб отыграть именье,
Иль "проиграть уж и жену".
Как-то я отклонился от Михаил Юрьича. Игра закончилась, скорлупки я раздавил. А жена осталась у казначея. Точнее - они с Аннушкой в её покоях болтают. Надо как-то… ближе к первоосновам, к классике, к школьной программе…
- А залог какой оставишь?
- Какой тебе "залог"? Я тут вот! Усадьба у меня - вона тама по улице! Меня тута все знают!
- Это хорошо. Поэтому и залог невелик - твоя жена. Как долг вернёшь - залог назад получишь.
- Твою… разъедрить черешней! Будь по-твоему. Но оставлю без прикрас. Покрадёте же!
"О страх! о ужас! о злодейство!
И как доныне казначейство
Еще терпеть его могло!
Всех будто варом обожгло".
Лермонтов описывает реакцию Тамбовского высшего общества второй четверти 19 века. Уже произошло и, в немалой степени, проникло в российскую провинцию "повсеместное смягчение нравов". А вот за полвека до того довольно часто чиновники с Алтая, например, отправляясь по делам в центральную Россию, занимали у сослуживцев деньги под заклад своих жён. Да и Кузьма Минин говорил, поднимая нижегородцев: "Заложим жён и детей своих". Так что, я вполне в рамках исконно-посконного.
Казначея возмутило моё недоверие к его слову, а не судьба его супруги.
Позвали казначейшу. Похоже, ей ещё не сказали о текущей ситуации. Тут он её с порога и ошарашил:
- Сымай с себя всё, дура.
- Господи! Да как же это?! Да…
- Живо, бестолочь! Это всё из-за тебя! "Поедем-посмотрим… я нигде не бываю, никого не вижу… старую подружку раз в год посмотреть-поболтать…". Дурак старый! Послушался бабских бредней! Привела-заманила в притон воровской! Серебра-то сколько потерял! Из-за тебя всё! Твоё-то и пущу в продажу первым! Голая ходить будешь! Перстни-висюльки давай сюда. Платок у тебя дорогой, платье… чоботы с Булгара привезённые. Давай-давай. А то возьмут в шелках, а вернут в дерюгàх. Тати все, шаромыжники. Гридни они… вертопрахи да шелкопёры… перекати-поле… ни отца, ни матери… набродь безродная… Как были лихи на руку, так и остались. И как это светлый князь таким золоторотцам гривну боярскую даёт…
Не по классике. Там сцена строится иначе:
"Она на мужа посмотрела
И бросила ему в лицо
Свое венчальное кольцо"…
Не мой случай - здешний казначей венчальное кольцо сам с жены снял и в свой кошель положил. До подходящего случая.
Продолжая злобно бурчать себе под нос, он сдёрнул с головы жены богатый платок, свернул его узелком и начал ссыпать в него её украшения: перстни, кольца, серёжки, колты, браслеты, цепочки, включая её нательный крест, подёргал и стянул шитый серебром поясок, сдёрнул с плечей вышитый по полам жемчугами летник и с головы повойник, заставил вытащить из кос вплетённые туда атласные ленты, и, таская её за волосы, сдёрнул через голову дорогое верхнее платье. С обычным для замужней женщины декоративным передником и вышитыми рукавами сложной формы.
Свернув ком тряпья, казначей отправился к выходу. На пороге остановился и, повернувшись лицом к благородному собранию, резюмировал:
- Ну, хозяева хлебосольные… ну, бояре новоявленные… Я вам этого никогда не забуду! Вы у меня кровавыми слезьми плакать будете! За такое моей чести умаление да к казначею славного города неуважение! Что б вам всем… ни дна, ни покрышки! Тьфу на вас!
Плюнул на наш порог и, с гордо поднятой головой удалился, преисполненный праведного гнева и такового же, но - возмущения.
Кое-кто из самых горячих гостей кинулся, было, вдогонку - спустить наглеца с лестницы. Но старшие товарищи лифтёров-энтузиастов остановили, и всеобщее внимание переключилось на казначейшу.
Товарищи из Тамбова не обманывали: имеет место быть пятый-шестой размер. В одну ладонь не взять. Двойной "цвайхандер". Как на рояле - только "в четыре руки". И с цветом тамбовские глазные рентгены вполне угадали: сияют "ледниками Гималаев" даже в полутьме нашего пиршественного зала. А пляшущие оттенки факелов придают этому… "горному пейзажу" жизненность и динамичность.
"Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты".
"Горные вершины" очень даже не "спят". А нервно туда-сюда… и долина между ними… уже блестит от нервного пота. Ещё немного… и, похоже, начнётся… "отдых". Очень активный.
"Пейзаж" всё острее воспринимается мужской частью аудитории. То есть - всеми присутствующими. И самой носительницей этих… "казбеков и эльбрусов".
После проведённой мужем экспроприации, женщина осталась в нижней рубахе - "срачнице". На мой взгляд - вполне пристойно: длина чуть ниже колена, тонкое полотно, через которое чуть просвечивают контуры тела, пара лямочек на плечах, нормальный вырез, правда, в данном случае… только частично прикрывающий… "горные вершины". Которые ещё и трясутся как в девятибалльное землетрясение.
Добавьте к этому полурастрёпанные волосы, что придавало её облику оттенок домашности, отсутствие обуви - муж забрал сапожки, выражение крайней обиды и полной растерянности на лице.
Хорошо видно, что перед нами девчонка лет 16. Мне видно. Остальным видно привычное для "Святой Руси" - взрослая замужняя женщина, "молодка". В смешной, неприличной ситуации, которой грех не воспользоваться. Хотя бы просто для… группового "землетрясения".
Первая "мисс Америка" тоже была девчушка примерно такого возраста, с переразвитой грудью и спущенными чулками. Что и привело в восторг тогдашнее жюри конкурса. Здесь вместо чулок - полусползшие портянки: муж забрал только сапожки. И здешнее "жюри" тоже… восторгается.
Она стояла, прижавшись к бревенчатой стене нашего зала, пытаясь одновременно прикрыть ладошкой свои выпирающие груди сверху и одёрнуть сорочку снизу.
Драпировок по стенам… я же говорил - пожаробезопасность. А когда она попыталась сдёрнуть скатерть с одного из столов - её руку перехватили и настойчиво попытались усадить на колени к развеселившимся гостям. Она вырвалась и отскочила к стене.
Тамбовскому прототипу и, соответственно, Михаилу Юрьевичу, было легче:
"И в обморок. Ее в охапку
Схватив - с добычей дорогой,
Забыв расчеты, саблю, шапку,
Улан отправился домой".
Как я уже говорил: в "Святой Руси" женщины корсетов не носят. Поэтому в обморок так регулярно не падают. Я - не улан, "в охапку" мне её не снести. Сама пойдёт. И - быстро. Потому как мы, конечно, сплошь благородное собрание, но… такое количество мужиков… приняв такую дозу спиртного… после ссоры с её мужем…
Стоило мне подойти к ней и попытаться взять за руку, как начался крик с истерикой.
И, вспыхнув вся, она рукой
Толкнула прочь его: "Довольно,
Молчите - слышать не хочу!
Оставите ль? я закричу!..".
Да я-то… я молчу. А она… как заорёт. Как… как недорезанная свинья с вот такими титьками…
Аж испугался. Тьфу, блин! Опять бестолочь попалася! Дура! Я ж помочь хотел!
"Он смотрит: это не притворство,
Не штуки - как ни говори -
А просто женское упорство,
Капризы - чорт их побери!".
Женские капризы решаются ведром колодезной воды. Наружно и орально. Но не здесь же! Потому как если её… срачница станет ещё и мокрой… и облепит это всё… "гималайское"…
Тогда работаем очередной фанфик.
Даже не фанфик, а просто сквозной стереотип всей романтической литературы. "Благородный рыцарь" - называется. С предварительно подготовленным сценарием, реквизитом и персоналом. Сначала, естественно, пролог: