Глава 28
Ва-банк
Транспортник летел долго и неспешно, его винты словно вкручивались в вязкую ночь, проталкивались сквозь темноту. Марлену казалось порой, что самолет и вовсе на месте стоит.
Но вот на востоке стал пробиваться слабый серый свет, предвещая восход негреющего солнца, и стало ясно, что движение в природе все-таки есть.
Лес внизу и перелески были видны смутно – снег укрыл все приметы, вроде дорог. Лишь однажды внизу показался паровоз, тянувший за собой состав, – хвост дыма пластался над белым лесом, как серый шлейф.
Линия фронта осталась позади, к тому же транспортник пересекал передовую далеко на правом фланге, где бои велись "по остаточному принципу".
Неожиданно показались два самолета – одномоторные истребители. Сперва Исаев решил, что это все-таки немецкие "Мессершмитты" прорвались, но нет – подлетали "ястребки", стремительных очертаний "Яки".
Они пронеслись под "ПС-84", заходя с запада, сделали "горку" и вышли на перехват. В иллюминатор Марлен увидел проскальзывавший "Як-1" – пилот в кабине показывал экипажу транспортника: следуйте за мной!
– Какого… – затянул Филоненко, привставая, но недоговорил.
Из кабины выглянул штурман.
– Это не наши! – крикнул он. – Приказывают садиться на какой-то лесной аэродром!
– Радируй нашим! – решил Михаил.
Штурман скрылся за дверью, а "Як" перестал уговаривать "ПС-84" – выпустил очередь перед самолетом. Дымные шнуры трассеров красиво прошили воздух.
– Шатов! – рявкнул Филоненко. – Действуй!
Штангист, раздобывший немецкий MG-34, шагнул к двери. Марлен тотчас подхватился, чтобы помочь. Он распахнул дверь и ухватил Шатова за ремень.
Морозный ветер бил в лицо, кожа сразу заледенела, а Николай, пошире расставив ноги, выдал очередь из пулемета. Пилоту "Яка" это очень не понравилось – он завалился на крыло, норовя крутануть "бочку", и Шатов продолбил по днищу истребителя, нашаривая бензобак. Нашарил.
Горючее стало утекать, сеясь белесой моросью, и тут полыхнуло – огонь охватил хвостовую часть самолета. "Як" отвернул, а фонарь кабины открылся, и вниз вывалился летчик, раскрывая парашют.
– Затворяй!
Шатов с Исаевым навалились на дверь и заперли.
– Держись!
Марлен бросился на сиденье, цепляясь обеими руками.
– Зуб даю, – крикнул Михаил, – это так нас Абакумов встречает!
Исаев посмотрел в иллюминатор. Второй истребитель держался слева и выше. Марлен понял, что пилот "ПС-84" решил не дожидаться, пока на "Яке" выжмут гашетку и 20-миллиметровая пушка распишет транспортник.
Самолет резко швырнуло влево. Моторы взвыли, и "Дуглас-Дакота" поднялся вверх – у Марлена сбило дыхание.
Похоже, что летчики хотели ударить истребитель снизу в днище, но такой таран не прошел – "Як" скользнул вперед, выходя из-под удара. Тогда транспортник довернул – и лопасти левого винта врезались истребителю в хвост.
Самолет сотрясся, грохот прокатился по фюзеляжу.
Отчекрыжить оперение "под корешок" не вышло, но управления истребитель лишился – "Як" полетел, нелепо виляя. Потоком воздуха его развернуло и бросило вниз. Неуправляемый истребитель закувыркался вниз.
– Есть! – заорал Марлен.
Хотели бы пилоты истребителей сбить "ПС-84", они бы запросто сделали бы это. Но наверняка приказ был иной – посадить там, где надо. "Живьем брать демонов!" Только эта установка и помогла транспортнику победить "Яки".
Однако победа досталась очень нелегко – по самолету расходилась сильная вибрация. Скорей всего, одну лопасть на левом винте он потерял, а другие были исковерканы.
Из кабины вывалился штурман.
– Держитесь, как сможете! Будем садиться!
Самолет стал сильно рыскать, заваливаться – земля рывками приближалась. Лес, лес, лес…
На деревья посадки не совершишь – выйдет авиакатастрофа. Поляну бы, поляну!
Внезапно показалась дорога, и "ПС-84" устремился вниз, шатаясь и трясясь. Земля ударила под колеса, самолет стало заносить, но опустившийся хвост, елозивший по шоссе, удержал машину от разворота.
Тут же подломилась левая стойка. Самолет повалился набок, ломая крыло.
Единственный мотор остановился, и транспортник заскользил по снегу, гася инерцию. Съехал в канаву и замер.
– С мягкой посадкой вас, – прокряхтел Марлен.
В перекошенном самолете дверь оказалась вверху. Кое-как открыв ее, разведчики стали выбираться наружу.
Исаев сразу благословил свою проницательность – не зря он прикупил войлочные сапоги-бурки. И перчатки пригодились – на улице стоял мороз.
– Вот же ж, суки! – глухо доносился голос Филоненко. – Перехватчики, мать их… Ленька, цел?
– Почти… – простонал пилот.
– Здорово ты его уделал!
– Своего же…
– Да какой он тебе свой? Это мы – свои! Вылазь, давай!
Оказавшись на дороге, стоять и ждать не стали – пошагали вперед. Да не вразвалочку, а энергично, чтоб согреться.
– Шмуйловский! Как ты?
– Живой… Бочину прострелили, но навылет.
– Крови вышло порядком, – сказал Стехов.
– Ты все передал?
– Так точно. Сказал, что неизвестные истребители пытаются нас посадить, а мы сопротивляемся. Район примерно назвал. До Москвы тут недалеко…
– Ага, недалеко… Километров сорок топать.
Разведчики и пилоты поспешили вперед. Рацию Шмуйловского тащил Шатов, ему было не тяжело.
Удалились они от упавшего самолета не слишком далеко, когда за спинами послышался гудок – их догонял автобус "ЗИС-16".
Пустой.
Из окна водителя высунулся пожилой небритый дядька в ватнике и ушанке.
– Это вы, что ли, с самолета? – спросил он, не выпуская мятой папиросины.
– Мы, – подтвердил Филоненко. – Подбросите?
– А чего ж… Залазьте!
Когда все поспешно вошли и втащили Шмуйловского, водитель подмигнул:
– На ту сторону летали? – спросил он.
– На ту. Еле долетели.
– Ну, не гробанулись же… А ты не боись, браток, – обратился шофер к радисту, – гнать не буду, не растрясет!
И автобус тронулся.
Узнав у водилы, куда их занесло, Шатов "раскочегарил" рацию, и Шмуйловский слабым голосом вышел в эфир.
– Материк, Материк, я – Остров! Прием!
Ответили почти что сразу. Сквозь шипение и треск донеслось:
– Остров, я Материк! Где вы? Почему не прибыли на аэродром?
– Материк! План "Б"! Прямо в воздухе!
Объяснив, где они находятся, Шмуйловский запросил дальнейших указаний. Было приказано двигаться в сторону Москвы, где их встретит "ЗИС-101" и грузовик.
Радист без сил откинулся на спинку сиденья.
– Товарищ командир, они передают, что план "Б" не отменяется.
– Ясно… – построжел Филоненко.
Он не отдал приказа о готовности, поскольку разведчики и без того держали "шмайссеры" при себе, а Доржиев баюкал винтовку "маузер" – видать, опять стащил у немцев перед отлетом.
– Нелады какие? – спросил водитель, слегка поворачивая голову.
– Есть немного, – неохотно признал Михаил.
Подъезжая к Москве, Марлен заметил на дороге, что подходила к шоссе с левой стороны, бешено несущийся "ЗИС", за которым гнался грузовик-трехтонка. В кузове стояли люди в форме и палили по "ЗИСу".
Когда лимузин, дрифтуя, вылетел на шоссе, Исаев увидел, что вся боковина испещрена серыми пятнышками попаданий. Но не дыр – машина была бронирована.
– Это "ЗИС" наркома! – подскочил Филоненко. – Шофер!
– Понял, командир! – ощерился тот. – Держитесь!
Разведчики привычно растопырились, и автобус, подвывая мотором, понесся прямо на трехтонку.
– Держаться!
Шофер выпрямил руки, напрягся, упираясь в баранку, и "ЗИС-16" ударил бампером в задок грузовика. Тот слегка притормозил перед поворотом, машину накренило, а тут автобус.
Грузовик опрокинулся, и стрелки полетели из кузова на дорогу.
– Огонь! – скомандовал Филоненко.
Шатов сперва разбил окно, а уже затем выставил автомат, Исаев же открыл огонь прямо сквозь стекло, стараясь бить по ногам, – не было у него уверенности, что ситуация однозначна.
Сыпанул пулемет, добивая Шмуйловского, поражая Стехова и Пашуна. Тут уж Марлену стало не до раздумий – очередь пошла на поражение. Доржиев сделал всего один выстрел, зато в голову пулеметчику.
Еще чуть-чуть, и от храбрых стрелков осталось едва ли четверо, усиленно тянувших руки вверх.
– За мной!
Филоненко выскочил первым и придержал Марлена:
– Не спеши, ты нам нужен живым.
– Слушаюсь, тащ командир…
Задом сдал "ЗИС-101", и наружу вылез Берия. Он был без шапки, а на его голову был накручен бинт. Нарком шел прихрамывая.
Следом выскочили двое офицеров с "ППШ". Филоненко пошагал навстречу.
Окна, побитые пулями, звук не задерживали, так что Марлену все было отлично слышно.
– Товарищ нарком! Мы тут…
– Вы все правильно сделали, товарищ Филоненко. Это люди Абакумова. Они подъехали вместо того грузовика, который я ждал, а когда мы поняли, что дело нечисто, они открыли огонь. Надо полагать, Виктор Семенович пошел ва-банк… Товарищ Исаев с вами? Все в порядке?
– В полнейшем, товарищ нарком! Груз с нами.
– Отлично! А те "Яки", что пошли вам на перехват, тоже были посланы Абакумовым. Если бы им все удалось, то не стоило бы перехватывать меня. Поспешил Виктор Семеныч, поторопился, ошибок наделал…
– Возможно, оба пилота с истребителей живы, хотя мы видели лишь одного, спрыгнувшего с парашютом.
– Их уже ищут. А эти с грузовика? Вы всех положили?
– Нет, четверо сдались в плен.
– Ликвидируйте всех! Нам есть с кого спросить.
Когда Филоненко вернулся и спросил, есть ли добровольцы в расстрельную команду, Шатов с Исаевым сделали шаг вперед.
– Гришку я им не прощу, – пробасил штангист.
Марлен молча передернул затвор.
Четверо стояли напротив опрокинутого грузовика, по-прежнему задрав руки. Исаев прислушался к себе – страху, жалости не было, он испытывал лишь легкую брезгливость.
Выйдя из автобуса, он вскинул автомат и нажал на спуск. Шатов открыл огонь с подножки. Четыре нелепые фигуры зашатались и упали. Готовы.
Берия обошел, прихрамывая, автобус и взглянул на водилу. Тот почтительно привстал.
– Как машина? – спросил Лаврентий Павлович.
– Сам удивляюсь – работает!
– Тогда… Товарищ Филоненко! Грузитесь, соберите оружие и езжайте за нами.
– Есть!
– Товарищ Исаев поедет со мной. Груз с вами?
– Да, товарищ нарком. Сейчас принесу.
Марлен сбегал в автобус, подхватил заветный чемоданчик и поспешил обратно. Берия ждал его у лимузина.
– Садитесь, – сказал он, – и показывайте, что там у вас. Вася, ты поезжай с разведкой.
– Есть!
На заднем сиденье "ЗИСа" стало и вовсе просторно.
– Абакумов совершил налет на ваш институт, – негромко проговорил нарком, – но Ковальков действовал грамотно и отбил атаку. А когда у нашего особиста сорвался перехват вашего самолета, он скрылся. Ничего, найдем…
– Непонятно, – задумался Марлен. – Я полагал, что тут интрига и Абакумов хочет подставить вас, выслужиться перед товарищем Сталиным. Но затевать настоящие боевые действия…
Берия сузил глаза, отчего рана на голове дала о себе знать, и он сморщился.
– Вывод один, – сказал нарком. – Абакумов затеял эту игру вовсе не для того, чтобы подставить меня. Он добивался своих личных целей. Каких? А для чего ему занадобилось знание будущего?
– Власть.
– Именно! Зная, кто что скажет, кто чего стоит и чего добьется, Абакумов мог действовать безошибочно. Например, помочь тому, кто победит в драке за трон после убийства товарища Сталина. И провернуть это не десять лет спустя, а в ближайшее время! Возможности у него есть, мотив имеется. Оставалось совершить преступление! Ну, вы мне покажете, что у вас там, или нет?
– Загружается, товарищ Берия… Ага! Готово.
Марлен развернул ноутбук экраном к наркому и щелкнул "мышкой". Шла какая-то постановка о восхождении Хрущева к вершинам, об аресте и расстреле Берия.
Нарком в этой сцене выглядел достойно, потому Исаев и скачал пару мегабайтов. Лаврентий Павлович побледнел, но явно не от страха.
Потом шла подборка инфы о будущем – взятие Рейхстага, ядерный взрыв над Хиросимой, перекрытие Ангары, полет Гагарина, "Ту-144", атомная подлодка, идущая в надводном положении, крейсер, стреляющий ракетами, военный парад на Красной площади, Афганистан, первый и последний полет "Бурана"…
Берия смотрел, как зачарованный.
– Значит, все это правда… – медленно проговорил он. – Признаться, я колебался еще пять минут назад, подумывал свернуть, но теперь я полностью во всем уверен.
– А куда мы, собственно? В Сокольники?
– Нет, на "ближнюю дачу" товарища Сталина!
Глава 29
Вождь
"Ближняя дача" располагалась в районе Кунцева, Сталин любил здесь бывать и работать. В Кремле все слишком на виду, слишком пафосно, а тут было тихо и уютно, по-домашнему.
Большой одноэтажный дом на семь комнат, с верандами и террасами, был окружен деревьями и высоким забором. Рядом располагался еще один домик, поменьше, где тоже имелся кабинет.
Охранялась дача по всем правилам строгости – даже бериевский "ЗИС" не мог просто так проникнуть на территорию.
Незваных гостей проверили, заставили сдать оружие и проводили до дверей, где их приняла по эстафете охрана внутренняя.
Берия и Марлен с чемоданчиком вошли в просторную прихожую, примерно пять на десять. Стены прихожей были облицованы деревянными панелями, на одной висела карта мира, на другой – Европы. Тут же располагались две вешалки. Причем хозяйская была слева, и гостям не дозволялось ею пользоваться, о чем Марлена предупредил нарком. Зато посередине вешалки для гостей имелось большое зеркало – Исаев, раздевшись, чуток причесался.
Генерал Власик, возникший из ниоткуда, кивком поздоровался с наркомом.
– Проходите, – сказал он, отворяя дверь в столовую.
Это был зал с высоким потолком, с большим полированным столом посередине, окруженным стульями. По сторонам стояли два дивана, а угол занимал небольшой, но элегантный салонный рояль. В простенках между окнами висели большие портреты Ленина и Горького.
Интересно, что портьеры не доставали до самого пола, а лишь до уровня батарей. Говорили, что укоротить их приказал сам Сталин, якобы боявшийся злоумышленников – вдруг они за шторами спрячутся?
Марлен усмехнулся – в своей студии он поступил точно так же, чтобы портьеры не занавешивали радиаторы.
Дверь направо вела на террасу, а слева она стояла открытой – там находился кабинет вождя.
Кабинет был просторен. Посреди него находился письменный стол, достаточно широкий, чтобы на нем можно было раскладывать карты. В камине потрескивали дрова, добавляя обширной комнате уюта, а в сторонке стоял кожаный диван.
Сталин стоял за столом, хмурый, и недовольно рассматривал карту, которую прижимал обеими руками. Карта была испещрена синими и красными стрелочками, а линия фронта чередовалась, как изобата, протягиваясь все ближе и ближе к Москве.
Подняв голову, вождь посмотрел на вошедших, и его рысьи глаза блеснули. В этот самый момент Исаев и понял, что такое харизма.
Перед ним стоял человек, которого называли вождем потому, что он им был. Полностью. На сто процентов.
Когда солдаты шли в атаку с криком "За Сталина!", они не кривили душой – рядышком со смертью не до того.
– Здравствуйте, товарищи, – спокойно сказал Иосиф Виссарионович.
– Здравствуйте, товарищ Сталин! – поздоровался Марлен.
Вышло это у него чересчур взволнованно, и вождь улыбнулся, тотчас переведя взгляд на Берия.
– Что с тобой, Лаврентий?
Нарком притронулся к бинту и сказал:
– Абакумов бузит. Он узнал, что появились люди из будущего, которым известно все, что произойдет в ближайшие семьдесят лет, и решил воспользоваться этим опасным знанием.
Глаза у Сталина расширились, в них загорелся опасный темный блеск, и Марлен сказал деревянным голосом:
– Это правда, товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович внимательно посмотрел на него, после чего сказал:
– Докладывай, Лаврентий.
Берия кивнул.
– Под Смоленском, в лесу, находится место, где существует переход во времени, из 1941 года – в 2016-й. Внук красноармейца, который воевал в тех местах и был тяжело ранен, случайно обнаружил переход и решил уберечь старика от ран – он перешел из будущего в прошлое, желая предупредить деда о скором налете немецкой авиации. И остался здесь. Вот к нему, – нарком указал на Марлена, – этот дед обратился, когда внук пропал, и он обещал вернуть его. Вместе с другом они перешли в наш 41-й, но тоже не смогли уйти…
Сталин посмотрел на Исаева:
– Что вам помешало?
– Долг, – спокойно ответил Марлен. – Я не мог уйти, когда тут война. Когда я нашел Мишку Краюхина – это тот самый внук, то успел и в атаки походить, и в окопах посидеть. Ну, как бы я бросил своих товарищей по взводу? По дивизии, по армии, по стране? Мне это представлялось дезертирством.
Вождь кивнул.
– Внука зовут Михаилом. А вас? И вашего друга?
– Я – Марлен. Марлен Исаев. Друга зовут Виктор Тимофеев.
Сталин перевел взгляд на Берия, и тот продолжил:
– И Марлен, и Михаил много знают о радиотехнике, их с фронта направили в Москву, где профессор Берг создал институт, и они уже многого добились. Вот!
Нарком достал из портфеля тот самый радиоприемник на четырех транзисторах, положил на стол. Щелкнул тумблером, и ясный голос Левитана проговорил: "В течение ночи на первое ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах. На одном из участков Западного фронта артиллерийское подразделение комиссара товарища Немирова отбило атаку противника, уничтожив пятьдесят девять вражеских танков, два немецких самолета и около шестисот автоматчиков противника…"
Сталин потрогал "гаджет" и выключил его.
– Такой маленький! – поразился он.
– Да! – подхватил Берия. – Он собран не на лампах, а на таких… м-м… радиодеталях, которые называются полупроводниками. Ученые в Германии, Англии и Америке только бьются над созданием полупроводников, а у нас они уже работают! Так вот, Виктор Тимофеев не выдержал тягот войны и решил уйти обратно, в 2016 год. Ему удалось добраться почти до самого перехода, когда он попал в плен к немцам. Оттуда он бежал с нашими подпольщиками и перешел линию фронта в расположении частей 43-й армии…
Коротко изложив последующие события, нарком заключил:
– Полагаю, что Абакумов решил во что бы то ни стало захватить хотя бы одного человека из будущего, а в итоге он устроил целую череду нападений. Погибли десятки человек, а сам Абакумов скрывается. Его ищут и найдут.
Сталин кивнул. Приблизившись к Марлену, он спросил:
– Мы победим в войне?
– Обязательно, товарищ Сталин! – твердо ответил Исаев.
– Немцы займут Москву?
– Ни за что!
– И когда же победа?
– 9 мая 1945 года.
Иосиф Виссарионович вздрогнул.
– Так долго?