- Точно! Сам-то ты чем занимаешься?
- Да что только не перепробовал. Лес валил и в охране приисков работал, сейчас вон в одну контору взяли.
Главное, в сказанном не было ни капли лжи. Хотя и правда там была далеко не вся.
- В охране? Воевал на Великой, что ли? - встрепенулся здоровяк.
- Воевал, - не стал отрицать очевидное Кротов.
- Я тоже, - оповестил здоровяк. - В Шацком полку. Слышал о таком?
- Кто ж не слышал? - резонно спросил Кротов, чем завоевал расположение собеседника.
Но какой славный полк!
- А ты где?
- В кавалерии. Ингерманландские гусары. Корпус графа Келлера.
Рекомендация была великолепной. Первая шашка России, у него люди были под стать - орлы.
- Слушай, так за энто и выпить не грех!
- Извини, браток. Мне еще сейчас к родственникам одним кандыбать. В другой раз - с удовольствием. Надо им посылочку одну передать.
- А ты хоть Москву знаешь?
- Бывал раньше, - Кротов говорил, а сам краем глаза следил за одним из посетителей. Невысоким, с тоненькой ниточкой усов, в поношенном полушубке. Кажется, он уже попадался сегодня на Варварке у самого дома.
Или тот был просто похож? Кротов же не вглядывался.
- Ну, по чарочке.
- По чарочке - можно. Человек! - Пить на дармовщинку Кротов не собирался. - Водки и чего-нибудь закусить!
- Как хоть зовут?
- Сергеем.
- А меня Демьяном, - представился в ответ здоровяк.
- Митрий, - вставил худощавый.
Остальные тоже назвали имена, но уже было налито, и стук сдвигаемых чарок приглушил их голоса.
- За боевое прошлое! - произнес Демьян.
- За него!
- Ты это… Ежели что, завсегда можешь ко мне в гости. Переночевать там, али подмога потребуется. Я-то коренной москвич. Еще дед здесь устроился. Адресок запомнишь? Мы тут сейчас в одном кооперативе подрабатываем. По специальности устроиться трудно. Заводы как стали в семнадцатом, так и стоят. Это ж сколько годочков? Аккурат одиннадцать тому как… Вот и приходится крутиться, как получится.
Адрес Кротов запомнил сразу. Действительно, мало ли что может случиться, и подмога или просто убежище будет не лишним.
- Ты знаешь что… На митинг завтра приходи. Сам выступать будет. Узнаешь, за кого люд простой горой стоит.
- Постараюсь. Бывайте, мужики! - Кротов намеренно не стал произносить положенного "граждане".
Уже у входа он заметил, как невысокий с усиками встал и направился к столу, за которым продолжала гулять компания.
Может, ловушка? Однако мысль промелькнула и сразу исчезла. Даже самый гениальный сыщик не смог бы угадать, что Кротов заглянет именно в этот трактир. Тут требовалась нечеловеческая интуиция, и само предположение говорило об одном: с нервами явно было не в порядке.
Хоть лечись.
Но нервы - нервами, а по дороге к гостинице Кротов порядочно попетлял. Несколько раз менял трамваи, заглядывал в лавки, пару раз воспользовался знакомыми с далеких дней проходными дворами. И все старался делать как можно естественнее, дабы наблюдатели, если они есть, не восприняли бы это в качестве попытки уйти от "хвоста".
Даже к гостинице Кротов вышел с тыльной стороны.
Впрочем, что помешало бы Комитету вычислить его еще на границе или при заселении в номер? Если уж предполагать худшее.
Волков бояться…
3
В номере кто-то успел побывать, и не просто побывать - покопаться в вещах. Не слишком нагло, все аккуратно было сложено на место, однако Кротов перед уходом оставил несколько незаметных постороннему глазу памятных знаков. Нехитрый прием, которому, по иронии судьбы, его научил один старый революционер.
Вот уж - век живи - век учись!
Зато теперь никаких сомнений не было. Кто-то заинтересовался личностью приезжего и решил на всякий случай проверить.
Ничего подозрительного у Кротова не имелось. Так, обычный набор путешественника, и не более того. Могут смотреть - все тайны затвержены наизусть, и никаких следов среди вещей не найти даже при самом большом желании.
Возможностей имелось две. Или кто-то все-таки вышел на Кротова, или грозный Комитет проверяет любых объявившихся иностранцев. Вариант с любопытной прислугой Кротов отверг сразу. Разве что какой-нибудь коридорный являлся по совместительству секретным сотрудником службы.
В любом случае требовалось быть максимально осторожным, дабы не привести на явку кого-нибудь на "хвосте". И разумеется, не стоило показывать, будто об обыске известно. Наоборот, следовало быть естественным. Приехал человек, погулял по Первопрестольной, почему бы не пройтись по огромному городу, а теперь вот отдыхает с дороги и вообще…
Несколько купленных газет ждали своего часа, и Кротов занялся местной прессой.
Все внутренние новости касались грядущих выборов. Кандидаты и их клевреты поливали грязью конкурентов и обещали, обещали, обещали…
Помимо этого говорилось что-то об успехах и достижениях, но тоже больше общими фразами. Мол, государство стремительно развивается и богатеет, промышленность работает, а что работает и с чего богатеет - толком и не понять.
Мировые новости были гораздо существеннее - и тревожнее. И не только кризис, поражающий одну страну за другой. После всего случившегося всевозможные чужие финансовые заморочки воспринимались не слишком серьезно и отнюдь не казались чем-то особо страшным. Ну, биржевой крах, и что? Это где-то настолько далеко… Тут государство рухнуло, раскололось на несколько частей, а что может быть ужасней? Да и какой промышленный спад в образовавшихся странах, в которых до сих пор большинство заводов или не работает, или работают еле-еле? Здесь-то особо хуже уже не будет. Некуда уже.
Но имелось и другое. Возрожденная Польша все меньше считалась с мировым сообществом и с нескрываемым вожделением посматривала в сторону восточных соседей. Паны полагали довольно большую часть земель своими, исконными, точнее - некогда принадлежащими, и теперь опять начинали кампанию по возвращению того, что очень давно было временно захвачено их далекими предками. Почему-то казалось: первоначально бывшее набором трескучих фраз для внутреннего потребления, сплачивания нации и подпитывания извечной гордыни, все это перерастало в реальную фазу. Во всяком случае, на польско-русской границе было весьма неспокойно, постоянно происходили какие-то мелкие стычки, и любая из них могла стать поводом к войне. Газеты хорохорились, кричали о могучей армии свободной демократической России, только для Кротова не являлось секретом - реальных вооруженных сил в распоряжении Москвы почти нет. Армия считалась рассадником контрреволюции, и ее упорно сокращали - пока не досокращались до нереального минимума. Да и были ли боеспособными остатки некогда грозных войск?
Поневоле вспоминались последние дни Великой войны. Немногочисленные, по каким-либо причинам не ушедшие домой солдаты, страшные только для собственного начальства, но не для врага, ощущение бессилия, а потом - известие о позорной капитуляции. А ведь было столько слов о верности союзникам, да только на войне ценится сила, а силы не стало еще со злосчастного марта, последовавшего за страшным февралем.
Поляки же, как можно было судить по статьям, обвиняли Москву в возрождающемся империализме на основании каких-то неопределенных разговоров о возможном объединении с вольным городом Петроградом и состоявшемся - с Уральской республикой. И требовали вернуть все земли, когда-либо принадлежавшие Речи Посполитой, включая Смоленск. Им-то Московия была удобной в границах века этак шестнадцатого.
Но украинцам было еще хуже. Тех вообще хотели забрать себе целиком, и перепуганные незалежники теперь срочно заговорили об оборонительном союзе с клятыми москалями.
Если подумать, с точки зрения Кротова, было не так и плохо. Внешний враг поневоле сплачивает даже тех, кто перед тем решил расстаться. В том ли виде, в ином, а там, может, и свершится чаемое?
Ладно. Все это - надежды, а будущее делают дела. Еще почитать, потом - ужин и сон.
ГЛАВА 3
Сибирская республика
1
- Вы отдаете себе отчет в случившемся? - Начальник кипел. Даже лицо его пошло пятнами, и, казалось, в любую минуту дело может закончиться апоплексическим ударом. - Прямо среди бела дня на крыльце управления милиции застрелен представитель дружественной державы! Более того, старший офицер из расположенного здесь подразделения американской армии! У вас на глазах! Буквально на глазах!
- Я это… тогда в сторону смотрел, - угрюмо буркнул Николаев.
- Что значит в сторону? Почему в сторону? - взвился начальник.
- Он что-то говорить начал, ну, и я, это, хотел обернуться к переводчику. Тут и случилось.
- Да какая разница, куда вы смотрели? - без всякой логики прозвучал очередной крик. - Важен сам факт!
- Так точно! - по-старорежимному отозвался следователь.
Он даже стоял по стойке "смирно", словно находился на плацу и время было иным. Но куда бы ни смотрел Николаев в роковой момент, роли никакой не играло. Стреляли издалека, и все равно заметить он бы ничего не мог.
- Так точно, так точно! Ты представляешь, что сейчас будет? Какие шишки нам на головы полетят?
Судя по "тыканью", гроза если не миновала, то хотя бы слабела.
- А чем мы виноваты? Приказа обеспечивать безопасность не было. Я этого Грэвса вообще второй раз в жизни видел. Кто ж мог знать, что его… это… решат шлепнуть?
Николаев был прав, однако случай был исключительный, делом в любом случае заинтересуется правительство, а уж оно будет искать виноватых везде. В том числе среди собственной милиции.
- Откуда стреляли, установили?
- Так точно, установили. С чердака бывшего доходного дома Серебрянникова.
- Это же полверсты, не меньше. - Переход на метрическую систему был осуществлен давно, но привычки исчезают не сразу.
- Шестьсот с небольшим метров, - уточнил Николаев. - Стреляли из трехлинейки, возможно, с оптическим прицелом. Очень хороший стрелок. Одной пулей.
- Может, он в тебя стрелял и промахнулся? - почему-то с надеждой осведомился начальник.
- Не думаю. Смысла нет. Меня бы это, без того подкараулили. Невелика персона. Да и наши уголовники - ребята простые. Утруждаться в подобных делах не станут.
- Но тогда, выходит, они знали?
- Вероятно. Я тут это… подумал - вдруг исчезновение американских солдат и убийство Грэвса - звенья одной цепи? Ну, это, если предположить, что за исчезновением стоит некое общество, они вполне могли предположить, что капитан заедет к нам в управление. Просто для того, чтобы выяснить.
- Логично. Кстати, с солдатами что?
- Никаких следов. Пока, во всяком случае. Ищем.
- Оружие хоть нашли?
- Никак нет. Стрелок унес его с собой. Гильзу тоже.
Начальник поморщился. Однако разговор вступал в деловое русло, и Николаеву жестом предложили присесть.
- Кури, Лука.
- Спасибо, Федор Григорьевич. - Николаев потащил из кармана портсигар.
- Кто-нибудь из соседей видел? Там, подозрительные лица, еще что такое? Все-таки день, люди в окна выглядывают, да и во дворе кто-нибудь мог оказаться.
- Какой-то мужчина выходил примерно в то же время. Нес нечто завернутое, вытянутое. Вероятно, винтовку. Снаружи на улице его ждали двое на санях. Сразу и уехали. Кони обычные, гнедые, запряжены были парой.
- Ты ладно про лошадей. Про людей что?
- Это… Про людей удалось узнать намного меньше. Мужчина как мужчина. Среднего роста, со светлой бородой, среднего возраста, где-то за сорок, одет в черный поношенный полушубок и валенки, на голове - ондатровая шапка. Тоже не новая. Цвет глаз никто не разглядел, особых примет - тоже. Тех, кто его ждал в санях, вообще не видели. Подъехали, забрали…
- Но выстрел-то слышали?
- Мало ли… Никто значения не придал. Во всяком случае, говорят так. Большинство свидетелей вообще видели мужчину лишь из окон. Во дворе - одна женщина да несколько мальчишек. Отсюда и показания. Но женщина говорит, мол, при встрече может узнать.
- Кто же ей встречу организует? - хмыкнул начальник.
Однако это был лишь проблеск бодрости. Сразу вспомнились грядущие неприятности, если они не найдут преступников, и усмешка покинула лицо. А попробуй найти по таким приметам! Бороду можно сбрить, полушубок - сменить.
- Что-нибудь еще имеется?
- Никак нет.
- Ты свои старорежимные словечки брось. В другие времена живем. Давно пора привыкнуть. А главное - узнать надо было побольше.
- Там это, Суханов сейчас работает. Может, удастся добыть что-нибудь конкретное, - добавил Николаев.
- А если нет? Ты же сам понимаешь, Лука, нас с тобой сожрут и фамилий не спросят. В общем, так: все дела побоку, отныне занимаешься только убийством этого… Грэвса. Пока дело у нас не отняли.
Николаев замялся.
- Мотив бы понять. Не просто же так стреляли. Да еще ведь хорошо подготовились. Следовательно, причина должна быть. Веская причина.
- Ну, это и ежу понятно. Вот и ищи. Мотив преступления, кто мог совершить… Не мне тебя учить.
- Мне это, подумалось, вдруг есть связь между солдатами и Грэвсом? Надо бы покопать.
- Покопай, Лука, покопай. Тебе полная свобода в действиях. Люди бесследно не пропадают. Кто-нибудь да видел этих американцев. Они же не в лес пошли, в город. Следовательно, в кабак какой заглядывали.
- Я не только их в виду имел, - вздохнул следователь. - Наших убитых тоже.
- Они-то тут при чем?
- Не знаю. Просто странно - вдруг ни с того ни с сего гибнут два солдата. Затем пропадают трое американцев. Затем убивают Грэвса. Вдруг имеется какая-нибудь связь?
- Что-то фантазия у тебя вконец разыгралась, - покачал головой начальник. - Американцы - ладно. Там преступники явно устроили так, чтобы злосчастный капитан прибыл в управление. А наши-то лапотники тут с какого бока?
- Это… Если не ошибаюсь, Грэвс руководил карательной экспедицией… Не секрет, они там народа положили изрядно. Вот и думаю - вдруг кто отомстить решил? Ну, тем, кто в гибели крестьян виноват? Сибирь же, народ трудолюбивый, но независимый. Привыкший разбираться самостоятельно, не вмешивая власть. А уж хороших стрелков в тайге не счесть.
- Сложновато для крестьян, - вынес вердикт начальник. - Им бы проще капитана в тайге и подкараулить.
- Но хотя бы как версия…
- Как версия - пока все сойдет. Если осторожно. Сам подумай - по ней получается, будто уничтожение мятежной деревни тоже преступление. Обстановка сейчас сложная, ты имеешь право знать. Даже в городах полно недовольных демократической властью, а уж в деревнях нынче творится такое, что как бы по весне дело не обернулось восстанием. Вдобавок ты так и не сказал: наши тут с какого бока?
- Это… Может, они тоже участники рейда? Надо бы уточнить. Там же американцев был мизер, от силы два десятка человек, а все остальные - как раз наши.
- Лихо загнул. Но политически не очень правильно. Простой народ обязан выступать за народную власть, а по тебе - он с ней борется. Так ты вмиг должности лишишься за клевету на существующий строй. Соответственные статьи еще не забыл? В общем, про себя можешь руководствоваться чем хочешь, но в отчете чтоб - ни-ни. В крайнем случае вали все на Покровского. Мол, его проделки. Проверь, конечно, мало ли что, и все-таки… Главное - на след убийц напади. Как можно скорее. Возьми себе сколько надо людей в помощь, однако результат чтобы был. Скажем, за три дня.
Срок откровенно нереальный, только начальству виднее. Распоряжения отдавать - это же не работать.
С другой стороны, куда деваться, если в этом случае и у начальства начальство имеется? А уж оно давит посильнее, ревет погрознее, а сроки назначает покороче. Словно стоит рыкнуть - и любое преступление раскрывается само собой.
Попробовали бы сами…
- Слушаюсь, за три дня, - Николаев не удержался от вздоха, но дисциплинированно поднялся, считая беседу законченной. - Разрешите идти?
- Ступай, разумеется. И непрерывно держи меня в курсе. Любые новости - сразу мне на стол.
Мог бы не добавлять. Все без того понятно.
И угораздило же капитана! Нет чтобы прямо у части и шлепнули - и пусть американцы тогда расследовали все сами. Зачем своих подводить?
Признаться, добрых чувств к союзникам, равно как и к местной новой власти, Николаев не питал. Да и за что, собственно, любить и чужаков, и своих болтунов? Подумать - не за что…
2
Дверь была обшарпанной и старой, подобно всему дому. Казалось, такую можно снести с одного не самого сильного удара. Да и сама лестничная площадка была темной, свет переносного фонаря выхватывал облупившуюся краску на стенах.
Никакого звонка не было, и один из застывшей троицы, невысокий, подтянутый, коротко произнес:
- Постучи, Павлуша.
Обиженно просопел стоявший чуть позади здоровяк. Но такой стукнет - дверь, чего доброго, улетит.
Павлуша, сколько можно судить в темноте, вполне обычной комплекции, сделал шаг вперед, несколько раз негромко постучал.
С той стороны было тихо. Казалось, никто так и не отзовется на стук, и Павел уже поднял руку, чтобы повторить, но тут, наконец, послышались шаги.
- Кто там? - спросил мужской голос.
- Пакет из штаба, - четко ответил Павел.
Заскрежетал открываемый замок, дверь открылась, и в образовавшемся проеме появился мужчина с приподнятой керосиновой лампой в руке.
Очевидно, хозяин отдыхал. Во всяком случае, на нем были галифе, но с тапками на босу ногу, а под накинутой на плечи шинелью виднелась нижняя рубаха.
Луч упал на лицо хозяина, и стало видно, как чуть округлились от удивления глаза.
Стоявшие на площадке отнюдь не походили на посыльных бойцов.
Рука хозяина дернулась было к правому бедру, но там ничего не было. И тут же самый здоровый из троицы выступил на передний план. Еще шаг - и владелец квартиры оказался отодвинут вглубь, а путь - свободен.
Двое спутников здорового немедленно вошли внутрь.
- Но простите… - попытался возмутиться хозяин.
- Капитан Горликов? - спросил невысокий.
Колеблющееся неверное пламя играло тенями на лице, и выделялся лишь птичий нос, да временами чуть сверкали глаза. Вроде темные, но сказать точно при таком освещении не представлялось возможным.
- Точно так.
- Я - капитан Покровский, - представился невысокий.
Хозяин невольно вздрогнул. Павлуша меж тем прошел мимо него в единственную комнату и почти сразу выглянул обратно.
- Никого нет.
Кроме комнаты была кухня, она же прихожая, в которой и застыли пришедшие.
- Вы позволите пройти? - осведомился Покровский.
Словно можно было ему не позволить!
- Разумеется… - хозяин замялся, явно не зная, какую форму обращения выбрать. Товарищи ли, господа или нейтральное - граждане.
- Благодарю, - кивнул Покровский.
Комната была невелика. Застеленная кровать, древнее кресло, несколько стульев, шкаф, стол - вот и все, что в ней поместилось. На стене висело несколько фотографий. Молоденькая девушка со статным юным офицером с погонами. Она же - но постарше и с ребенком на руках. Какой-то пожилой мужчина, отец?
Покровский покосился на стол, где застыла едва початая бутылка водки, тарелка с немудреной закуской да переполненная окурками пепельница.