Мир снаружи уже не казался таким чужим и угрюмым. Даже красный цвет, перед тем раздражавший Кротова не хуже, чем быка, теперь воспринимался гораздо спокойнее. Или - привык? В Сибири красноты тоже хватало, только там флаги равномерно чередовались с бело-зелеными, подчеркивающими самобытность и независимость молодого государства.
Развелось стран! Сибирь хоть большая, а некоторые осколки - с гулькин нос. Хорошо еще, нашлись люди, понемногу объединяющие территории империи!
А тут как раз, намеком на не столь близкую весну, выглянуло солнце, куда-то разошлись надоевшие облака, и даже мороз практически исчез. Так, прохладно, конечно, но и только.
Красота!
По какой-то непонятной аналогии вдруг захотелось в театр. Словно не было ни Великой войны, ни революции, ни бездарного проигрыша, ни развала, ни долгих скитаний, ни постоянной борьбы…
Захотелось вновь ощутить себя культурным человеком. Совсем ведь одичал в тайге. В крайнем случае все мероприятия сводятся к каким-нибудь музыкальным номерам в кабаке, непритязательным, не слишком хорошо исполненным. Но иногда требуется и подлинная духовная пища! Что-нибудь классическое, а комедия, трагедия, драма - в общем, наплевать.
Кротов осмотрелся. Прогулка привела его к Тверскому району. Где-то не столь далеко расположен Художественный театр. В Камергерском переулке, если по-старому, а по-новому - кто знает, как переименовала место новая власть? Зато даже на трамвае ехать не надо. Не торопясь дотопаем пешком. Что нам стоит прошагать? Ходить мы умеем.
И как-то совсем забылось про шпика. Ну, топает в отдалении, стараясь оставаться незамеченным, вдруг тоже в театр пойдет, приобщится к высокому и вечному? Может, поймет что-нибудь, не балаган же, а театральная русская школа никуда не делась.
Интересно, много ли желающих посетить обитель муз? Судя по лицам многих встречных, для них предел искусства - цирк. Крайний такой предел.
Двухэтажное здание театра, столь знакомое некогда, в прежней жизни, за прошедшие годы изменилось в худшую сторону. Обшарпанное, явно нуждающееся в ремонте, да еще зачем-то с парой красных знамен у парадного входа…
Там же толпилось с сотню человек. Не сказать - относящихся к культурному обществу. Так, нечто неопределенное, не совсем люмпены, но отнюдь и не интеллигенты. Или уже и такие ходят в театр? Есть ли вообще билеты на сегодня?
У кромки тротуара застыли три автомобиля со скучающими в бездействии шоферами. Тем не менее не уходили, сидели на своих местах, ожидая неведомых хозяев.
Оказалось, стоят по другой причине. Сегодня в театре проходило какое-то собрание, и на улице остались те, кто не попал внутрь. Пускали туда не по билетам - по пропускам, а пропуск получить - не каждому дано.
Но и билетов на вечер, увы, не было. Кротов лишь заикнулся, как из толпы кто-то шикнул, мол, билеты или распространяются по организациям, или бронируются на месяц вперед. Спектаклей не так и много, народу в столице - уйма, и желающие отдать дань старому искусству не переводятся. А стоят - о-го-го! Не каждому по карману. Хотя всевозможных нуворишей в Первопрестольной хватает. Огромный город, в который хлынули многие, умеющие делать деньги. И из провинций, и из новых государств. Больше город - больше возможностей.
В толпе десяток-полтора не слишком интересовались собранием, а пришли как раз в надежде, что какие-то билеты остались невыкупленными, и театр отдаст их в свободную продажу.
Но внутрь не пускали. Двое сурового вида мужчин в длинных военных шинелях, богатырках, с деревянными кобурами застыли по обеим сторонам дверей и только покрикивали:
- Товарищи! Имейте терпение! Какие кассы? Сам выступает! Собрание кончится - идите, куда хотите!
Чувствовалось - еще немного, и терпение стражей окончательно истончится, и тогда в дело пойдут уже не словеса, а что-нибудь более весомое. Вплоть до "маузеров", довольно серьезного оружия, а уж с такого расстояния…
Наверно, следовало отказаться от своего желания и пойти дальше. Пусть они здесь заседают, толкают речи, принимают постановления, какое Кротову дело до всей этой белиберды? Велики ли шансы отстоять непонятно сколько времени и в награду за терпение получить вожделенный билет? Кажется, говоря языком математики, нечто стремящееся к нулю.
Или подождать? Спешить все едино некуда. Вон и топтун застыл где-то на самом краю толпы, старательно изображая заинтересованность то ли дневным собранием, то ли вечерним спектаклем.
Кротов вытянул папиросу. Самое простое решение - догорит, и можно двигать дальше. Успеет все закончиться - что ж, попытаем счастья. Судя по услышанному, заседание идет уже часа три, не меньше. Вон и явные газетчики заждались. Правда, партийные болтуны могут на самую ерундовую тему вещать едва не сутками.
Пусть все решит судьба.
Она и решила.
Дверь внезапно отворилась. За гомоном толпы никто не слышал шагов с той стороны, и потому произошло это внезапно.
Наружу высунулся мужчина, мельком скользнул по машинально придвинувшейся толпе и, не колеблясь, шагнул вперед.
Одет он был точно так же, как стража, - такая же длинная кавалерийская шинель, головной убор известного художника Васнецова - богатырка для несостоявшегося парада по поверженной Германии, "маузер" на боку… Двое дежурных сразу подтянулись, послушно кивку вышедшего тронулись с места, разрезая стоявших людей и освобождая дорогу до машин, а на улицу между тем вышло еще сразу трое.
Кротов обратил внимание лишь на первого. Невысокого роста, усатого, с изъеденным оспинами лицом, тоже в шинели, но вместо богатырки в простой фуражке, словно и зима - не зима…
Дальнейшее произошло мгновенно. Кротов оказался в первом ряду и вдруг краем глаза отметил странное и резкое движение соседа справа. Чем именно странное, он в первое мгновение понять не успел, а во второе наступила пора действия. Машинального, без раздумий, как, собственно, и надлежит действовать в критических ситуациях.
В руке соседа оказался пистолет, и ствол был направлен прямо на усатого.
Кротов резко взмахнул, толкнул руку вверх, и сразу громыхнул выстрел. Но пуля пошла куда-то к небесам. Не дожидаясь продолжения, Кротов толкнул убийцу всем телом. Тот не устоял, упал, и Кротов свалился прямо на него.
Мужчина попытался высвободить придавленную руку с оружием. Другой конечностью он нанес Кротову пару ударов, но замаха не было, да и полушубок здорово защищал от подобных покушений.
В ответ Кротов ударил противника головой по лицу, потом - кулаком, но последний оказался куда менее действенным - по той же причине, что у противника. Зато сумел извернуться и надавить на вооруженную руку так, что пистолет выпал из пальцев, а тут подоспел кто-то из охраны, и вдвоем они скрутили незадачливого стрелка.
- По сторонам смотрите! - рявкнул Кротов двум свободным охранникам, наблюдавшим за происходящим с "маузерами" наготове. - Мать вашу через пень колоду!
Окрик подействовал. Телохранители завертели головами, в то же время обступив усатого так, что прикрыли его своими телами.
Только тут Кротов машинально скользнул взглядом по валяющемуся пистолету. Армейский "кольт", серьезная машинка, а уж при стрельбе в упор шансов выжить у усатого практически не было.
Толпа бурлила. Кто-то продвигался ближе, норовя самолично узреть, в чем дело, кто-то, напротив, услышав выстрел, пытался удалиться прочь подобру-поздорову. Будь у стрелка сообщник, ничего не стоило в царящем бардаке попытаться исправить несделанное.
- В машину! Быстро! - скомандовал Кротов, словно имел право распоряжаться.
Он машинально подобрал пистолет, не стоит оружию бесхозным валяться на снегу, и с удовлетворением убедился, что его послушались.
Кротов даже сам присоединился к охранникам, помог довести усатого до "Паккарда". Несостоявшаяся жертва вела себя довольно спокойно. Первоначальная растерянность исчезла с лица без следа, и теперь деятель, кем бы он ни был, двигался, словно ни в чем не бывало. Или, по крайней мере, тщательно скрывал свои чувства.
- Езжайте! - Кротов захлопнул дверку снаружи, и автомобиль немедленно тронулся.
Из дверей театра выбегали мужчины в форме с пистолетами и револьверами в руках. А вот куда девался в общей давке топтун, было не понять. По идее, ему, как сотруднику Комитета, наоборот, требовалось выступить на передний край. Или он настолько секретен?
Ну и хрен с ним!
Кротов по-прежнему сжимал в руках трофейный "кольт", и потому сразу трое набежавших взяли его на прицел. Еще мгновение, и как начнут палить сдуру!
Может, зря он поддался инстинкту?
- Держите, - Кротов протянул пистолет рукоятью вперед.
- Руки вверх! - выкрикнул один из мужчин.
- Пистолет прежде возьми, - Кротов буквально всучил оружие охраннику, но руки все-таки поднял.
Смерть ведь бывает иногда самой дурацкой.
- Да ты что! - К счастью, пришел на помощь единственный задержавшийся телохранитель усатого. Он держал преступника. - Этот мужик пистолет выбил. И хмыря повязал.
Похоже, подкрепление не сразу поверило, но охранник повторил с добавлением весьма убедительных слов, и направленные на Кротова стволы опустились.
Про Кротова сразу было забыто. Все внимание приковал пленный, или как назвать захваченного с боем преступника?
Делать тут больше было нечего. Вряд ли касса заработает сразу после несостоявшегося покушения. А тут еще из театра повалил разномастно одетый народ - тот, который принимал участие в таинственном заседании.
Ладно. Поищем иной театр. Или какое другое развлечение на вечер. Можно купить несколько книг. Вдруг хоть одна из них окажется стоящей?
Кротов спокойно шагнул в толпу. Никто его не остановил, скорее, даже не заметили его ухода.
И топтун пропал. Надо же!
2
Остаток дня прошел совершенно бестолково. В театр Кротов так и не попал, в приличных не оказалось билетов, а в какие-то непонятные, с репертуаром из новых революционных пьес, идти не имело смысла. Навестить оставшихся в Москве знакомых Кротов не решился. Вдруг "хвост" не исчез, а лишь стал более изощренным и незаметным? Мало ли, привлекут потом друзей и знакомых за общение с подозрительным иностранцем?
Если еще есть эти знакомые! По нынешним временам, о чьих-то судьбах узнаешь из запоздалых сплетен, и никто толком не может поручиться, верные ли они.
С почтой что-нибудь передавать может оказаться опасным для адресата, с оказией не всегда надежно и удобно. Бывает, думаешь про человека, как он живет, а тот уже давным-давно умер или погиб. Наоборот-то намного приятней в итоге.
Книг себе Кротов все-таки купил. Нашел небольшой магазин, который работал даже по воскресеньям, и в итоге набрал себе аж полдюжины штук Ничего особо серьезного, настроение не то, так, то, что в теории могло помочь скоротать несколько вечеров.
Поужинал в каком-то кабачке средней паршивости. Из тех, чьи цены не достигают заоблачных высот, но и не настолько низки, чтобы здесь проводили время откровенные отбросы общества.
По нынешним временам в число отбросов могли попасть очень приличные люди, да речь не о них. О тех, кто действительно ничего по жизни не стоил, зато создавал другим проблем выше головы. Оно очень надо?
Кротов налегал на еду, но из напитков ограничился на сей раз только чаем. В последнее время принятое в одиночку спиртное частенько наводило на него меланхолию, но грустить, вспоминать, мучиться не хотелось. Да и не имел Кротов на это право. Фактически в чужой стране, с "хвостом", лучше уж находиться постоянно в форме, чем потом по-глупому не суметь вовремя среагировать на опасность.
Может, зря он засветился, спасая усача? Только привлек к себе лишнее внимание. Да и смысл в случившемся? Так хотя бы одним деятелем меньше стало. Террор - довольно неумный метод борьбы, свято место пусто не бывает, но и спасать политиков - глупость чистой воды.
Инстинкты, чтоб их!
Только, если подумать, в противном случае Кротов легко бы загремел в качестве соучастника. Стоял рядом, вдруг поддержку обеспечивал? Попробуй докажи! Может, и лучше, что так получилось. Инкриминировать нечего, претензий быть не может, разве что со стороны покушавшихся, да и совесть чиста.
Ладно. Забудем.
Кротов подсознательно ожидал увидеть сексота в фойе гостиницы, раз пропавший сотрудник не объявился раньше, но там никого не было. Да и зачем? Комитету ни к чему светиться в данном случае. Работники наверняка сообщат, когда появился постоялец. В том случае, если это действительно представляет интерес. А вот представляет ли?
Человеку свойственно преувеличивать значение собственной персоны для окружающих. Если бы потребовалось, нашли бы и на улице. А раз нет или предположительно нет, может, любопытство было достаточно дежурным, для очередной галочки в каких-нибудь общих отчетах.
Не факт и не повод для потери бдительности, но и впадать в паранойю явно не стоит. Просто подождать немного, не спешить, дабы не привести "хвост" в те места, куда тащить его не полагается. Хоть и хочется выполнить поручение быстрее, несколько дней погоды не сделают, а тише едешь - целее будешь.
Пока же можно спокойно заниматься официальными делами. Теми, которые служили прикрытием визита. Завтра спокойно сходить в нужные конторы, подписать документы, и все такое прочее. Приехал человек с конкретным поручением, выполнит его и уедет.
А что порою шляется по Москве - провинциал не просто может - должен осмотреть огромный город, куда вдруг забросила судьба. Все логично, в пределах легенды, и подозрений вызвать не должно. Подозрительно будет, если совсем не вылезать из номера.
Можно будет еще как-нибудь наведаться в гости к вчерашнему случайному знакомому. Вдруг пригодится? Не стоит в каждом видеть провокатора. Достаточно лишь не откровенничать, не выходить из отведенной роли.
Да и симпатичен был Кротову здоровяк. Пусть он и идейный противник, явный поклонник какой-то из партий, Кротов, кстати, так и не дал себе труда разобраться, какой именно, но в жизни он явно человек незлобный. Опять-таки воевал. Одним словом, подлости ожидать от него нечего. Насколько Кротов разбирается в людях и по роду прежней деятельности, и по нынешней.
Так что почему бы и нет? Еще бы с кем из старых друзей встретиться! Хватало же вокруг москвичей! Тот же Сергей Чижевский, к примеру. Как офицер - один из лучших.
Да только где он теперь?
ГЛАВА 5
Сибирская республика
1
Левинзон отнюдь не был глуп. Если в начале он не обратил внимания на убийства, вернее, никак не связал их с собственной персоной, то после гибели Горликова почувствовал - следующим в списке жертв наверняка станет он.
Что тут неясного? Контрреволюция явно перешла к террору, и чем бы ни руководствовались ее представители в выборе, они явно начали с участников погони за Покровским.
Еще с юношеских лет, с времен первой далекой революции, в которой довелось участвовать юным студентом, Левинзон усвоил главное - нет такого человека, которого бы при желании нельзя убить. Вопрос лишь в цене попытки.
Нынешние остатки былого отребья не бросали бомб, совершали преступления тихо, но ведь и объекты нападения были выбраны так, что охрана кому-либо из них не полагалась. Даже комиссару. И что теперь делать?
Самое простое - находиться всегда на людях. Не гражданских, чем помогут обыватели, а у себя, в воинской части. Сюда без боя посторонние не проникнут, а они явно не желают нести потери ради выполнения надуманных и абсурдных приговоров.
Нет у бывших сатрапов жертвенного порыва, каков в избытке имелся у революционеров далекой эпохи! Кишка тонка, потому обречены на проигрыш. Хотя при обреченности могут натворить немало дел.
Пополнять собой списки жертв не хотелось. Пусть Левинзон не достиг каких-то вершин, но как раз сейчас замаячили возможности большой карьеры. Начальство намекнуло на повышение в самом ближайшем будущем. В отличие от старого строя, новый позволял добиться многого. Был бы талант, желание и преданность идеалам революции. Да и вообще, дышалось сейчас намного лучше. Одно слово - свобода.
Вот только разобраться бы побыстрее со всеми, кто мешает нормальным людям жить!
Список почему-то получался настолько велик, что поневоле охватывала злость на страну, где подавляющая часть населения не понимает собственного счастья. Бунтуют, уходят в леса, активно и пассивно выступают против любых партий, не желают платить налоги, даже, страшно сказать, с непонятной тоской вспоминают века угнетения, словно тогда жилось счастливее.
Куда смотрят соответствующие структуры? Не век же прятаться в казармах!
На всякий случай комиссар проверил револьвер, тщательно почистил его, зарядил. Подумал - и добавил к нему "браунинг". Пусть неведомые враги косятся на кобуру, а тем временем кое-что поместится в кармане.
Мелькнула мысль - попросить у командира несколько вооруженных солдат, так ведь не поймут, поднимут на смех. Да и сколько тех солдат нужно для надежной охраны? Полдюжины? Дюжина? Уж пара явно не сделает погоды. Неведомые террористы явно не действуют в одиночку. Тут не обычные пехотинцы нужны, Левинзон знал подготовку бойцов в части, а специалисты своего дела. Кто-нибудь из Совета по борьбе с контрреволюцией, на худой конец - милиция. У нее тоже имеется кое-какой опыт схваток посреди улиц. И охранять они привыкли. В соответствии со своим назначением.
А тут еще какие-то сообщения о демонстрации рабочих. Наверняка вновь происки контриков, старательно баламутящих народ. Того и гляди, придется идти разгонять толпу смутьянов.
Но нет, кажется, обошлось. Никто не беспокоил, не вызывал пехотных солдат по тревоге. Промчался слух, будто туда направилась часть специального назначения, но и только. Видно, шествие горожан так и осталось просто шествием и не переросло в уличные беспорядки. Хорошо. Но что плохо - ближе к вечеру в часть дозвонилась супруга и поинтересовалась - муженек что, так и не собирается домой? И не надо отговариваться дежурствами и делами - она беседовала с начальством и точно знает - сегодня Левинзон абсолютно свободен.
Вот и поговорили! Надо было договориться заранее, упросить командира, чтобы навесил на женины ушки лапшу о важных мероприятиях, невозможных без ее супруга. Теперь-то уже поздно.
- Товарищ комиссар! Вас там на контрольном пункте спрашивают! - прозвучал голос посыльного. - Говорят, из милиции.
Надо же!
По ту сторону ворот чуть в стороне отдыхала тройка запряженных в сани лошадей. Рядышком медленно прогуливалось двое мужчин, еще один так и застыл на козлах.
Судя по коням - зря плачутся милиционеры на бедность. Такую тройку еще поискать.
Завидев вышедшего на улицу комиссара, мужчины шагнули навстречу.
- Здравствуйте. Вы - Левинзон? - спросил один из них, с птичьим носом. И, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: - Мы из управления милиции. Видите ли, после убийства Горликова возникло предположение - банда злоумышленников вполне может избрать следующей жертвой вас. Они явно стараются убрать всех, замешанных в погоне за Покровским. Начальство приказало обеспечить вам охрану на то время, которое понадобится для нейтрализации преступников.
Сказанное настолько совпадало с собственными мыслями, что Левинзон невольно похвалил себя за трезвость рассуждений. А славную милицию - за здравый смысл и предусмотрительность. Остается надеяться - вычислить преступников они сумеют так же быстро, как и понять направление следующей их акции.