Арсений подошел к стене, быстро нажал на несколько точек – и сейчас же деревянная панель отъехала, открывая нишу. Ну прямо как тайник в доме бабы Устиньи.
– Вот, смотри, – протянул он мне ветхий, пожелтевший и растрескавшийся по краям лист пергамента.
Художник, несомненно, был талантлив. Уверенная рука, резкие контуры, ни следа исправлений, подтирок. И удивительно знакомое лицо.
– Осторожнее, это оригинал, – предупредил он. – А вот, кстати, и другой рисунок, – из того же сейфа Арсений вынул второй лист. – Сравни.
Уж этот-то рисунок я бы ни с чем не спутал.
Кто ж не узнает работу великого художника Белого? Спина зачесалась прямо как тогда, в сгоревшем доме. Очень уж неудобно позировать, когда ты прикручен к столбу – после, говоря языком милицейского протокола, "множественных телесных повреждений".
– Ну как, нравится? – Фролов забрал у меня оба рисунка и вернул их в потайную нишу. – Да, Андрей, это хоть и смешно, но правда. Антоний в своем мистическом озарении увидел именно тебя.
Опа! Такое дело просто необходимо было заесть очередным персиком. Комфорт так комфорт! Даешь чистые простыни, вкусные фрукты и мягкие кресла! Будь я сейчас на ногах – возможно, и упал бы, отбив однажды уже пострадавший копчик.
– Дальше уже должно быть понятнее, – усмехнулся Арсений. – Поначалу, в первые десятилетия после смерти Антония, последники еще верили, что этот таинственный спаситель сам каким-то чудом окажется в нашем шаре. Но в пророчестве ясно сказано – против воли. Значит, его приведут сюда силой. Кто? А кто у нас шастает в иные шары? Правильно, лазняки. Вот так был сделан заказ.
Круто! Меня, значит, заказали? Прямо строка из криминальной хроники.
– И прошло, как видишь, почти четыреста лет, прежде чем заказ выполнили, – продолжил Фролов. – Дело-то сложное. Ты ведь общался с лазняком, с Душаном, и должен понимать. Лазняки не прогуливаются в чужих шарах как у себя дома. Они чем-то подобны степнякам в те давние времена, когда мы еще не умели предотвращать их набеги. Рывок, схватить – и деру. Никакого исследования чужих шаров не ведется. Практически все лазняки – люди необразованные, хранящие свои секреты. Поэтому послать кого-то из наших, из Искателей, было невозможно. Мы, ну то есть наши предшественники, связались с несколькими семьями лазняков… сделали копии с того портрета, дали словесные указания. Многое ведь из пророчества неясно, а многое можно проверить только при длительном общении. Например, порывистость характера или неглубокий ум… А какое у лазняков может быть общение? Вылез из дыры, шасть на местный базар, закупился – и шасть в дыру. Ну как они будут искать по портрету, по описанию? Деньги мы посулили, конечно, огромные… среди последников есть очень богатые и очень влиятельные люди… причем нас много. Но никакие деньги не перевесят для лазняка страх погибнуть в дыре… Вот так и шли годы… десятки лет… столетия. Рождались новые поколения лазняков и новые поколения последников. Заказ повторялся, сумма росла…
– Ну ни фига ж себе, – я вытер липкие от сока руки о скатерть. Кутить так кутить. – Значит, четыреста лет – и все без толку?
– Иногда они притаскивали молодых людей, в чем-то близких описанию, – скривился Фролов. – Уж очень хотелось получить награду. Но все было не то. Или сходство с портретом крайне приблизительное, или не тот возраст… Однажды тринадцатилетнего мальца притащили, однажды – мужчину тридцати семи лет. Догадываешься, почему такие возраста?
– Признаться, нет… – мне самому стало любопытно.
– "Число лет его в тот миг просто будет". Что такое простые числа, знаешь? Тринадцать – простое число, и тридцать семь – тоже. Но по всему смыслу пророчества речь идет о юноше. То есть нам годятся семнадцать, девятнадцать, в крайнем случае двадцать три года. Ну, с именем, думаю, ты понял…
– Что надо было понять? – подтвердил я ту часть пророчества, где говорилось о неглубокости разума.
– "Имя его человек есть, а прозвание – птица малая". Что значит – человек есть? Не забывай, что Антоний мыслил в рамках эллинской культуры. Андрей – по-эллински значит мужественный, мужской… Андрос – это мужчина, но в общем смысле – человек. Поэтому всякие там Александры, Алексеи и тому подобные уже отпадают… а ведь их сюда таскали. Прозвание – птица малая. Причем понятно какая. "Прилетит чижом малым". Ни Скворцовы, ни Воробьевы, ни Соловейчики нам не годятся.
– Что, Чижика еще не было? – усмехнулся я.
– Был Чижов. К сожалению, Александр. Был Андрей Чиженко двадцати девяти лет. Был Алеша Чижиков тринадцати лет… Увы, все не то.
– И куда же вы их… не прошедших по конкурсу? Отправили обратно?
– Нет, – вздохнул Фролов. – Конечно, так было бы милосерднее, но лазняки наотрез отказались. Вернуть этих парней откуда взяли – значит засветить дыры. И тут уж никакие наши деньги и никакое давление не помогали. Не забывай, что в этом деле мы зависим от лазняков, а не они от нас. И без наших заказов прекрасно проживут. Поэтому пришлось ребят здесь как-то устраивать. Преждепамятная болезнь – очень удобное объяснение для окружающих. Могу сказать, что у большинства из них тут все сложилось вполне благопристойно…
Я примерился было к еще одному персику, но живот подсказал мне, что он не резиновый.
– Ну а почему вы уверены, что на сей раз осечки нет?
Интересно, что для меня лучше – чтоб они опять ошиблись? С одной стороны, тогда оставят в покое, и я смогу добраться… Стоп! Никуда я не смогу добраться. Раз уж Арсений упомянул Душана – значит, в курсе про остров с дырой и захоронкой… и почему-то крепла во мне уверенность, что все это – подстава.
– Ну сам суди. Совпадает все. Возраст, имя, прозвище, внешность. Характер тоже совпадает. Музыкальность, – он отбарабанил пальцами по столешнице несколько тактов из "Сорванных крыш".
– Это что же… – прищурился я, – шпана эта… тоже ваши люди, последники? Тоже взыскуют высоких идеалов?
– Нет, Андрей, это обычная шпана. Мы их наняли и дали задание, но они понятия не имеют, кто наниматель и зачем нам это все было нужно. Обычные оторвы… из вологодской волости. А вот Белой, который там тебя рисовал, – вот он штучка посложнее… Но мы отклоняемся от главного…
– И что же… Все, что за год со мной здесь случилось, – это ваша провокация? Вы все это надо мной специально проделывали?
В душе моей вызревала обида, а в животе – революционные процессы. После однообразной корабельной пищи столько фруктов… Вот ведь идиотизм! Даже и не разозлиться по-человечески – другое отвлекает.
– Ну, все получилось не так уж гладко, – вздохнул Фролов. – Более того, все не заладилось с самого начала. Лазняки, с которыми мы договорились, действительно отыскали тебя в твоем шаре. Не сами, разумеется, а через тамошних своих людей… которые не слишком представляли, на кого и зачем работают, но деньги получали очень вкусные. Лазняки притащили тебя в наш шар, ты был в бессознательном состоянии – так надо. Человек, ни разу не ходивший по дыре, может там и с ума сойти. Так что стукнули тебя и дали подышать парами гипногидора, он усыпляет. Переход состоялся благополучно. А вот дальше начались неприятности.
– Да уж, – вспомнил я вторжение стражников. – Приятного было мало.
– Оказалось, наших лазняков "пасли" люди из Уголовного Приказа. Ты ведь знаешь, их промысел под запретом, хотя плодами его пользуются многие, в том числе и приказные. Наверное, что-то где-то не поделили, не отстегнули… В общем, за несколько часов до того, как за тобой должен был приехать наш человек, на лазняковский склад ворвались приказные. Забрали все товары, на очень, кстати, крупную сумму. Попутно забрали и тебя. Конечно, они и понятия не имели, кто ты такой, но по рабскому кольцу приняли за холопа, принадлежащего лазнякам. И завертелось.
– А кольцо-то зачем? – Во всей этой истории кольцо и впрямь было какой-то странностью. – Зачем мне его нацепили?
– Гарантия, – усмехнулся Фролов. – Гарантия, что мы честно расплатимся. Мы же как договаривались? Из рук в руки. Наш человек приезжает за тобой, везет в одно из наших тайных мест… вроде вот этого острова… Мы проверяем, что нам доставили именно того, кого надо, и тогда платим лазнякам условленную сумму. Но что, если мы обманем? Что, если соврем, будто они опять ошиблись? Вот на этот предмет и кольцо. Кольцо, которое, как им думалось, способны снять только они. Помнишь – "свободен он от всякого ярма человеческого"? Мы платим деньги, они снимают кольцо… Ребята хитрые, но наивные… А получилось видишь как… Впрочем, может, это и к лучшему?
– Что к лучшему? Что я стал рабом и меня продали как какой-нибудь велосипед?
– Не будь кольца – приказные сочли бы тебя одним из лазняков и отправили бы на продажу в Степь. И я не уверен, что мы бы там тебя отыскали. Наши возможности велики, но вовсе не беспредельны. А так ты оказался в Кучеполе, и найти тебя было лишь вопросом времени. Повезло и в том, что тебя купил Волков, один из приказных чинов. Человек, фанатично приверженный Учению, но при этом довольно мягкий, без какого-либо зверолюдства. От него даже польза была. Он начал лечить тебя от преждепамятной хворобы, благодаря ему ты быстро освоил наш язык. Иначе этим же пришлось бы заниматься и нам, и времени ушло бы ничуть не меньше.
– И вы, значит, искали-искали меня, потом нашли… А что сделали дальше?
– Дальше искали подходящий момент, чтобы тебя забрать… и проморгали. Совершенно по-идиотски упустили момент. Когда Волков повздорил с влиятельным вельможей князем Торопищиным и был отправлен в ссылку, мы собирались тебя тут же похитить или перекупить. И опоздали на день! Кто-то тебя уже купил. Вот тут уж мы потеряли твой след надолго… на несколько месяцев.
– И как же нашли? – я слушал все это как-то отрешенно, словно речь шла о книжном герое. Слишком уж неприятные процессы происходили в кишечнике. Прервать его и поинтересоваться, где здесь туалет? Пока вроде еще не дошло до критической черты… может, и само пройдет…
– Уже после того, как взяли Акакия Акакиевича… Сотрудник Ученого Сыска, который производил арест… это наш человек. Он тут же узнал тебя, ведь всем последникам показывают рисунок и заставляют выучить накрепко… Каждый из нас должен быть способен мгновенно опознать спасителя… Дальше он приложил определенные усилия, чтобы тебя судили отдельно от остальных членов стаи… И чтобы отправили именно в "Белый клык", где служил один из тех лазняков, с которыми Братство когда-то имело дело. Душан.
– Тоже ваш человек? – усмехнулся я.
– Нет, о Братстве искателей он ничего не знает. То, что он тебе рассказал, – почти все правда. Он действительно был лазняком, действительно попался и был осужден на продажу в Степь. И, как это почти всегда бывает, стал воином.
– Почти всегда? – присвистнул я. – А как же доход от работорговли?
– Продают только самых бестолковых и бесполезных, – улыбка Арсения гляделась столь мрачной, что ее смело можно было обозвать ухмылкой. – А человек, способный обучиться воинскому искусству, гораздо нужнее в крепости. Больше половины наших войск – это осужденные оторвы. Как видишь, двойная польза – и государство защищают, и удалены от обычных людей, не представляют, значит, опасностей для их линий. Смертность, сам знаешь, высокая, пополнение нужно всегда… а к воинскому делу ведь не всякий человек способен. Более того, обычный человек, который блюдет линию, вряд ли захочет рисковать жизнью и здоровьем. Тут нужны люди или очень идейные – а таких всегда мало! – или у которых, извини за грубость, иголка в заднице, у которых кровь кипит, которым скучно жить как все – безопасно и безрадостно. Такие чаще всего и становятся оторвами… И таких надо же куда-то девать… Тут как нельзя полезнее оказались восточные варвары… Страны Круга им очень благодарны…
– Ничего себе! – Здешняя политика открылась мне новой стороной.
– Именно! – горько усмехнулся Арсений. – Не будь агрессивных варваров, через пару-тройку поколений в наших цивилизованных странах царил бы кровавый хаос. Оторвы терроризировали бы всех подряд, а обычные люди, блюдущие линию, покорно подставляли бы горло под нож. Поэтому мы производим разделение… Все, в ком энергии и агрессивности больше, чем требуется для уравновешенной жизни, отправляются в войска. И сдерживают натиск варваров, и гибнут пачками – чтобы обеспечить смену местами.
– А почему варвары до сих пор не разделали княжество под орех? – задал я давно волновавший меня вопрос. – Ведь все-таки оторв не слишком много. Большинство же людей – вполне себе линейные…
– Так на то же и достижения науки, – с легкой усмешкой пояснил Фролов. – Я вот тебе говорил недавно о загнивании, все так… Но и того, что уже наработано, хватит, чтобы извести варваров под корень. Всякие наши звучары и мороканки – это семечки, это как палочка, на которой мальчишка скачет, по сравнению с настоящей лошадью. А есть и настоящее.
– Например?
– Например, мы можем наслать на Степь смертоносный ветер, уничтожить все живое на сотни верст. Мы можем отравить степные колодцы ядом, который не имеет ни вкуса, ни запаха и убивает медленно. Можем сделать и так, чтобы у степняков перестали рождаться дети… через пару поколений там останутся одни суслики. Мы можем пройти победным маршем до царства Хань и дальше – до Крайнего моря. Но мы никогда этого не сделаем. Нам нужен внешний враг, чтобы обезопасить внутренние земли. Мы заботливо поддерживаем врага… даже подкармливаем его в годы страшной засухи или мора… Усилиться несоразмерно мы им, конечно, не дадим, но и ослабнуть – тоже.
– А что же не поступить как базилей Григорий? – вспомнил я "краткую историю". – Почему бы не принести варварам свет Учения?
– Верно провидел Антоний – разумом неглубок, – улыбнулся Фролов. – Зачем нам простирать княжество так далеко? Зачем нам лишаться такого полезного врага? Во времена базилея Григория не было и десятой доли нынешних оборонных возможностей. Тогда словенские разбойники действительно грозили державе, а выставить против них большие воинские силы – значит убрать их с Ближнего Востока, где они блокируют Иудею. А Иудею блокировать совершенно необходимо, это еще Аринака велел. Иначе они от Учения камня на камне не оставят. Их вера ведь такова, что ею заражаются очень и очень многие… То есть заражались, пока не был выставлен воинский заслон.
– Как-то мы отвлеклись от моей особы, – заметил я. Слава неизвестно кому – но кишечная революция вроде бы подутихла. Теперь можно и о душе подумать.
– Перейдем к особе. Итак, Душан – не наш человек. Просто наши с ним переговорили сразу же, как тебя направили в "Белый клык". Он действительно где-то спрятал свои сокровища, у него действительно есть жена с ребенком, и он хочет к ним вернуться. И в наших силах ему помочь, досрочно отпустить со службы. Взамен ему следовало скормить тебе много-много правды с крошечной примесью лжи. Что он блистательно сделал.
– А в чем именно ложь? – Мне хотелось оценить всю меру его сволочизма. Ну и сволочизма его нанимателей.
– В острове. Никакого такого тайного островка в Синем море нет. И захоронка его, и родовая дыра находятся где-то в Крыму. Где именно, мы не допытывались, нам ни к чему. Нужно было, чтобы у тебя появилась цель, чтобы ты стремился в Крым, чтобы выплыл в море на лодке… где бы мы тебя и подобрали. Понимаешь, нужно помочь пророчеству… "В Синем море, на ладье малой он ладью большую встретит". Но ты все должен был сделать сам, без подсказок…
– И вы…
– И я приехал в "Белый клык", чтобы забрать тебя в Александрополь. Надеялся поспеть еще до степного вторжения, но опоздал. Тебя ведь могли убить… И тогда оказалось бы, что Антоний ошибся, что пророчество ложно. Тогда – конец всему нашему делу. Надеяться, что когда-либо удастся вытащить из вашего шара другого Андрея Чижика с той же внешностью и с прочими совпадающими приметами… Нет, вероятность такого равна нулю. Но, как сам видишь, пророчество было истинным. Хоть жизнь твоя и висела на волоске – но та не пойми откуда взявшаяся стрела… Да, это необъяснимо, это чудо. Однако в жизни происходит куда больше событий, чем мы способны объяснить логически…
– И вы забрали меня в Александрополь, придумали эту байду про высшее образование, про поступление в панэписту… Кстати, а Лена в курсе?
– Разумеется, – кивнул Арсений. – Она из наших. И отец наш был последником, и дед. Лена знала, кто ты и что тебе предстоит…
Я тяжело вздохнул. В животе кончилась революция и началась контрреволюция. Холодная, темная, тупая…
– Значит, та история с Аникием… тот скандал… Это что же, было с самого начала подстроено?
– Нет, – возразил Арсений. – Мы думали, что в Александрополе ты пробудешь дольше… Что разведаешь дорогу в Крым, украдешь у меня деньги, пустишься в долгое и опасное путешествие, придется тебя тайно сопровождать и вытаскивать из неприятностей… К счастью, получилось иначе. Возникла восхитительная возможность, и Лена рискнула. Она действительно потащила тебя в гости, чтобы ты присмотрелся к людям, освоился… Никакой задней мысли у нее не было. Но когда там оказался сопляк Аникий – вот тут у нее сверкнула идея. Она легко спровоцировала мальчишку на оскорбление, дала тебе возможность вступиться за девичью честь… И дальше все покатилось как по маслу. Бегство в Корсунь оказалось естественным вариантом.
– Что, и баба Устя – из ваших, из последников? – скептически фыркнул я. Вот уж не ждал такого сеанса разоблачений.
– Нет, это обычная женщина. Все, что ты о ней знаешь, – правда. И видишь, как удачно, что она живет в Корсуни… В той самой Корсуни, о которой тебе говорил Душан. Не будь там ее – пришлось бы искать вам в городе иное прибежище… В общем, я отправил вас в дорогу и сам срочно отправился сюда, на остров. Ускоренным кораблем. В Корсуни достаточно было и Лены, чтобы за тобой приглядывать и исправлять последствия твоего "порывистого нрава".
– Дед Василий? – догадался я.
– Он самый. Нет, я не спорю, все очень милосердно, все правильно… но ты исчерпал свои деньги. Пойми, я не мог тебе дать больше, это насторожило бы тебя. И не учел, что ты совсем не умеешь торговаться… И лодку можно было бы купить вдвое дешевле, и дедушка стоил от силы гривну… В общем, Лена по твоему виду догадалась, что ты просадил все деньги и сорвал себе все планы. А какие у тебя планы, понятно. Лодка… Ну вот и разговорила она бабусю, упросила показать нажитые сокровища. Что ты не уснешь – она понимала, что тебе в голову придет мысль ограбить милую старушку – тоже было очевидным. Ну вот… немножко помогла… Или ты полагаешь, что крался бесшумно? Из тебя, Андрей, такой же вор, как из знакомого тебе Саши поэт.
– Круто… – выдохнул я. – Ну а если бы не получилось?
– Нашли бы другой путь, – Фролов усмехнулся. – Андрей, нельзя предусмотреть всего… Любые планы ломаются от глупой случайности. И тогда остается либо срочно их перекраивать, либо надеяться на судьбу. Ну кто ж мог предвидеть, что ты вместо воды и пищи захватишь учебники? Что начнется шторм, которого с утра ничто не предвещало. Что, если бы лодку перевернуло раньше, чем тебя подобрала наша шхуна?
– Да, действительно, что? – я в упор посмотрел на Арсения. – Вы строили всякие планы, рисковали моей жизнью… Я же на волосок от смерти тогда был, в лодке! Ее лее так заливало! Так швыряло. Шхуна… Да почему вы думали, что эта ваша шхуна вообще меня найдет? Море большое, а я маленький. Вы что, надеялись, что я и в самом деле выгребу, куда Душан рассказывал? Там лее никакой скалы не было, от которой на юг…