Погруженный в свои невеселые мысли, он вышел в зал, направляясь на кухню и уже составляя себе скромное меню, как вдруг заметил стоявший у стены старый музыкальный аппарат в стиле арт-деко: красное дерево, позолота, округлые формы, объемный бокс для виниловых дисков и множество круглых кнопок, как на старинной пишущей машинке; в общем, полный винтаж. И Пашка не смог пройти мимо. Он и раньше приметил здесь это занятное устройство, не типичное для обычного Макдональдса, и которое он раньше видел только в фильмах, но накануне рассмотреть автомат как-то не получилось.
Пару минут пытаясь запустить это чудо инженерно-музыкальной мысли, он не сразу осознал, что с улицы идет какой-то неясный шум. Сначала Пашка метнулся было в контролерскую, но быстро понял, что звук доносится не оттуда. Черт! Подбежав к окну, он прильнул к холодному пыльному стеклу и успел заметить, как что-то большое и темное мелькнуло и скрылось над крышей кафе. Птица? Нет, вряд ли. Облако? Тоже не могло быть. Он ощутил слабую вибрацию – на кухне даже что-то жалобно задребезжало. Затем гул еще усилился, немного пульсируя.
Так ведь это вертолет или… гравилет, точно! Спасатели?! Пашка со всех ног кинулся к черному входу. Они же могут улететь, если решат, что Макдональдс пуст! Чуть не растянувшись на бетонном полу, он подлетел к двери и трясущимися руками принялся сдвигать засовы. Тем временем гудеж за стеной начал стихать. Улетают?! Нет-нет, постойте! Пашка распахнул дверь и выскочил на улицу.
Его тут же обдало жарой и пылью, а прямо перед ним, метрах в семи-восьми над землей висел гравилет. Он был округлый, метров десять в диаметре, серебристого цвета и состоял как бы из нескольких толстых колец; посередине – полупрозрачная овальная капсула, при этом водителя или, скорее, летчика было не разглядеть. Снизу виднелась темная ребристая поверхность и подогнутые к ней как у жука металлические лапы, а по бокам моргали красные и зеленые огни. Воздух под аппаратом дрожал и искажался, словно мираж или выхлоп мощного автомобиля, у Пашки даже зубы заныли от производимых им вибраций.
Он замахал руками и подбежал ближе. Гравилет сначала отпрянул, будто живой, но потом исходящий от него гул почти сошел на нет, и он на пару метров снизился. Пашка стоял и в нерешительности пялился на капсулу, пытаясь рассмотреть сидящих внутри ее. "Надеюсь, там люди, а не какие-нибудь злобные многоножки или разумные каракатицы…" – взволнованно думал он.
Время шло. Гравилет легонько покачивался, и больше ничего не происходило. Кажется, кто-то внимательно и не спеша разглядывал Пашку.
– Эй! – несмело крикнул он, совершенно не уверенный, что его вообще слышат, и снова махнул рукой. – Кто вы?
– А сам-то ты как думаешь? – донесся до него громкий, усиленный громкоговорителем металлический голос. По крайней мере, говорили по-русски.
"Что я думаю по этому поводу? – Пашка нервно облизал губы. – Это, конечно, вопрос еще тот. Вопрос вопросов".
– Я не знаю… – наконец ответил он. – Вы – спасатели?
– Ну да, спасатели!.. – хмыкнул металлический голос. – А тебя, Паша, что, нужно спасать?
– Ну… да… – еще больше растерялся Пашка. Он хотел было спросить, не Соломон ли это, но нехорошее предчувствие закралось ему в душу. – Вот попал сюда и не знаю, как выбраться. А вы что, знаете, как меня зовут?
– Шутишь все, да?
– Нет, – замотал головой Пашка. – Вы заберете меня?
– Домой, что ли, хочешь?
– Конечно!..
– А домой – это куда? В Питер или в триста первую?
Триста первая? Это что?
– В Питер, – устало ответил Пашка, уже осознав, что он снова ничего не понимает.
– Значит, ты не передумал. Кровная обида, да? Ясненько… Ну и чего тогда тебе от меня надо?
Здрасьте-приехали. Что же тут непонятного?!
– Я не знаю, как отсюда выбраться! – в отчаянии выкрикнул Пашка.
– Это ты-то не знаешь? Не смеши меня, Паша!
– Ты – Соломон? – решил изобразить дурачка Пашка – уже было ясно, что летчик – не его параллоид.
Голос задорно расхохотался:
– Не, ну ты артист: ох, арти-и-ист!..
Передняя часть капсулы отъехала вбок. Внутри аппарата сидел плотный, довольно высокий парень лет двадцати пяти в черном облегающем костюме. Лицо у него было широкое, веснушчатое, а волосы – курчавые и ярко-рыжие, целая копна.
– Ну и кто из нас теперь Соломон, дурик? – крикнул он уже обычным своим голосом.
Так не тот ли это "партнер" Соломона, с которым он и Федор разговаривали по рации, Тунгус который?! Соломон говорил: "не доверяй рыжему". Это он! Может быть, это сам распорядитель?
– Чего тебе надо, в последний раз спрашиваю?! – крикнул незнакомец, и его лицо внезапно исказила гримаса злости. – Не вынуждай меня сделать тебе по-настоящему больно!
– Я не понимаю, о чем вы! – в отчаянии крикнул Паша. – Это же с вами я говорил по рации, да? Я не Соломон, и я ничего не смыслю в здешних делах! Я просто хочу домой!
– Кто там еще с тобой? Сучара Хорошавин, да? – проигнорировал Пашку рыжий и показал на Макдональдс. – Еще кто?
Да, это и есть тот самый знаменитый Тунгус. И что теперь?
– Я спрашиваю, где твои друзья? – Тунгус направил на Пашку какую-то штуковину, явно смахивающую на оружие, но не похожую на те, что до сих пор он видел. Пашка предпочел быстро поднять руки вверх.
– Все ушли, – честно сказал он. – Это правда. Можете проверить. Сказали, будут искать отсюда выход.
Рыжий снова вдруг расхохотался:
– Выход с полигона? Они? И где же они его будут искать, под кустиком, наверное?
Пашка пожал плечами. Ситуация стала его уже раздражать, хотя руки он пока опустить не решился.
– Так ты что, действительно просто саморез Соломона? – сквозь слезы смеха спросил незнакомец. – Это же фен, а не бластер, дурик! Чего испугался? – Он откинул штуковину в сторону и покачал головой.
Пашка опустил руки. В нем начала закипать злость.
– Так я же вам и говорю, я – не Соломон! – выкрикнул он. – Я вообще не посвят!
– Посвят, не посвят… Видишь ли, как назло, чекера-то у меня с собой нет, – вздохнул Тунгус. – Не могу проверить. Много вас таких, знаешь ли, может быть тут… в округе…
Опять этот долбаный чекер! И что он покажет? Правильно, что Пашка – это Соломон собственной персоной. И опять все начнется по новой!..
– А как ты вообще попал сюда? – нахмурился рыжий. – Тебя Грюнвальд, что ли, привел? Где он сам-то?
– Я… – начал было Пашка, но тут в кабине Тунгуса что-то запищало, зашумело, и рыжий схватился за свое ухо – видимо, в нем находился наушник.
– Да-да! Я понял… – еле слышно сказал он. – Что?! Хорошавин?! Вылетаю! Да я тут… нет, не занят, недалеко… ничего особенного… Все, вылетаю, говорю! – Он отнял руку от уха и немигающим взглядом уставился на Пашку. – Так, пацан, слушай сюда! Слушай внимательно, говорю! Сиди тут и никуда не ходи, я скоро прилечу за тобой – отвезу домой, зуб даю. Лады?
Пашка озадаченно кивнул.
– Живее, ну же, заходи внутрь! Если что, я свяжусь с тобой.
– По рации?..
– Да-да, по рации!
Капсула быстро закрылась, гравилет взревел, ударив густой, горячей волной воздуха, и Пашку буквально отбросило назад – споткнувшись, он упал и стукнулся локтем о камень. Аппарат резко взмыл вверх, миг – и, набирая скорость, он с бешеной скоростью помчался прочь, только пыль еще некоторое время медленно кружилась над тем местом, где он висел.
Вот оно как. Тунгус. Да еще и на гравилете – здесь, на полигоне, а не в каком-то там другом измерении. Обещал помочь, но сам какой-то мутный, если не сказать больше. И Хорошавин… что там с Федором?! Почему этот Тунгус… как его там фамилия… Феофанов? Нет, Фаронов, да, точно, Фаронов. Почему этот Фаронов упоминал капитана? Кто ему звонил? Значит, тут есть еще кто-то?! И они обнаружили капитана с Сарматом! Какие у них намерения? И почему Тунгус не мог забрать Пашку прямо сейчас? Может, гравилет был одноместным? С другой стороны, этот Тунгус очень плохо относится к капитану, Соломону, да и к нему, Пашке. Значит, это к лучшему, что тот не взял его с собой.
Потирая локоть, Пашка поднялся и оглядел ясное небо, попутно подметив, в какую сторону улетел аппарат, уже превратившийся в небольшое темное пятнышко. Кстати, не его ли в виде точки он наблюдал этим утром? Получается, что их все-таки ищут! Но тогда почему Фаронов заявил, что ничем эдаким не занят, и вообще здесь нет "ничего особенного"? Сплошные вопросы!..
Пашка зашел в кафе и плотно закрыл за собой дверь. Может, стоило забаррикадироваться? Хотя что толку, если на гравилете имелась лазерная или какая-нибудь там магнитная пушка? Один удар – и от здания останется мокрое место. Пашка попытался припомнить вид гравилета, но сказать, был ли тот оснащен оружием, не мог.
Качая головой, он прошел в контролерскую и рассеянно бухнулся на стул. То есть сидеть здесь тихо и никуда не ходить? Ну-ну. Этому Тунгусу нельзя было доверять. Он потирал болевший локоть, раздумывал о создавшемся положении и снова не сразу сообразил, что на экране компьютера произошли изменения. Левый нижний квадрат ожил и теперь показывал то, из-за чего у Пашки на затылке зашевелились волосы.
До самого горизонта простиралось гигантское болото: мохнатые кочки, жухлые кустики, вода, кривые деревца, какие-то полузатопленные конструкции, а метрах в двадцати справа по кочкам ползло чудовище – огромное, приплюснутое, бугристое, серо-зеленого цвета, похожее на крокодила, но с гораздо большей головой, торчащими выпученными глазами и бесчисленными загнутыми клыками в широкой пасти. Хвост у чудища был плоским, светло-серым и без гребня, а перепончатые лапы… нет, действительно, не показалось – шесть штук! Монстр деловито переваливался через кочки и спешил вперед вполне целенаправленно – внизу изображения, слева, находились чекисты, его потенциальная добыча. И до них было всего ничего.
– Черт, черт, черт! – закричал Пашка. – Берегись!
Впрочем, те прекрасно видели, что им грозит. Федор показывал в камеру какие-то знаки, а Сармат, обернувшись к чудовищу, уже был готов пуститься наутек – одной рукой он держал капитана за рукав, видимо, подбивая его на немедленное бегство. Но тот не спешил, ожидая, наверное, подключения Пашки.
– Вижу, вижу! – снова закричал Пашка. – Бли-и-ин!..
По требованию Системы он активировал "Группу 2", а затем полез в меню, чтобы сразу и этап турнира закрыть. Так, так-так… Жмем "Подтвердить", видим бежевую "единичку" в кружке – все, готово! Однако пространство перед камерой уже пустовало, только хвост чудовища мелькнул справа и тут же исчез. Людей нет! Убежали? Были проглочены?! Пашка с досады принялся грызть кулак. И дернуло же его выйти на улицу в самый неподходящий момент! Или это было подстроено?! Да-да, его отвлекли! Тут замешан Тунгус! Говорили же ему – сидеть на месте и не высовываться, постоянно быть на связи, на своем посту, боевом, между прочим, посту! А он…
Через экран в том же направлении чуть ли не галопом пробежало еще одно чудовище, чуть поменьше, с желтоватым окрасом, извиваясь, словно тряпка на ветру. Так… управление камерой… настроить… ага, "Слежение за объектом"… Пашка, стараясь не впасть в истерику, активировал пункт меню, камера тут же вздрогнула, качнулась в одну сторону, в другую, но так и не развернулась. Все было напрасно! Поздно! Пустое болото, кочки, вода и ярко-голубое небо… Что происходило вне поля зрения, оставалось загадкой.
Пашка грубо выматерился. Потом еще раз. Это не помогло. Где же ручное управление у этой чертовой камеры?! Вот, вот оно, но недоступное, "серенькое". Но почему, почему?! Он прильнул к монитору, пытаясь понять, что там происходит. Помогло ли капитану с Сарматом закрытие этого этапа, и смогли ли они убежать от тех монстров? Но в этот момент камера отключилась, и квадрат почернел. Ну да, конечно, этого стоило ожидать…
Пашка устало откинулся на спинку стула и погрузился в мрачные, тягостные мысли. Почему же с Лизой все прошло чики-пики, с дарханами – тоже относительно неплохо, и вот такой провал с капитаном и Сарматом, почему? Если уж такие проблемы возникли в самом начале, что будет потом?! Случайность или?.. И Тунгус этот: какая его роль в происходящем? Представлял ли этот рыжий незнакомец реальную опасность? Или он действительно мог им помочь? Нет, скорее первое.
Впрочем, гадать бесполезно – фактов по-прежнему недостаточно. Безрезультатно поломав голову и, решив, что горем делу не поможешь, он принялся снова ковыряться в настройках контролерской программы и вот, о чудо, обнаружил, что один из пунктов меню, а именно "Просмотр записи", стал наконец-то доступен! Он быстренько промотал упражнения Лизы, чуть подробнее просмотрел эпизод с Хранителями и принялся внимательно изучать этап чекистов. Больше всего его интересовало подключение к системе капитана – что же там происходило в самом начале? Но все оказалось просто: Федор и Сармат стояли перед камерой и вяло махали камере, ожидая, когда появится Пашка и активирует прохождение этапа. Так продолжалось не менее минуты. "Позорище, позорище! – клял себя Пашка. – Наверное, я как раз с Тунгусом на улице разговаривал… Вот бывают же в жизни такие накладки, а?!"
А потом случилось то, что случилось. С болота к ним приполз тот самый монстр, но люди услышали его шлепанье далеко не сразу. Его заметил Сармат – встрепенувшись, он принялся тянуть Федора за рукав, однако тот упорно не хотел уходить, все надеясь на появление "в эфире" Пашки…
Затем произошло что-то еще: приблизив изображение и приглядевшись, Пашка понял, что капитан тогда показывал и жестикулировал вовсе не в камеру, а куда-то немного левее и ниже. Может быть, оттуда приближался еще один монстр? Тогда там должна была быть целая стая, а это уже совсем плохо… Однако в самом конце люди, сломя голову, побежали именно в ту сторону – значит, там было какое-то спасение!
Тунгус? Нет, это вряд ли, не мог он так быстро долететь, да и смотрел бы капитан в этом случае намного выше. Может быть, там находился неизвестный собеседник рыжего, который и сообщил тому о Хорошавине? Это предположение выглядело вполне логичным.
Пашка с омерзением и страхом рассматривал второе чудище, последовавшее за первым. Его совершенно не прельщало попасться такому уроду на обед… "Ах ты ж, быстро передвигается, гад!.." – мрачно размышлял он.
И вот в поле зрения снова никого нет, только пустое и безрадостное болото, освещенное искусственным солнцем… На этом запись и заканчивалась.
Ну хорошо. А какое расстояние могло быть до этого места? Оно явно очень далеко, вовсе не пятьдесят минут ходьбы… Десять километров? Двадцать? Неизвестно. А если предположить, что это для них был уже второй или третий этап? Например, первый сам по себе завершился, без контролерской помощи, а что, разве этого не могло быть? Вполне, Соломон же обещал им как-то помочь с прохождением турнира… И это объяснило бы, почему капитан так долго не выходил на связь! Правда, под изображением камеры горела цифра "1", но с другой стороны, это ничего и не опровергало. Например, здесь мог иметься в виду первый этап, закрытый им через программу. Звучало несколько натянуто, но другого ответа он найти не мог.
Пашка немного успокоился. И понял, что он не просто проголодался, а очень даже проголодался. Бросив взгляд на безучастную ко всему происходящему программу, он вышел в зал "Макдональдса" и рассеянно уставился на музыкальный автомат. "Вот он, вот он, корень зла, с тебя все и началось", – устало подумал Пашка и пнул аппарат ногой. А тот вдруг щелкнул, зажужжал, на его корпусе весело замигали многочисленные лампочки, что-то там повернулось, щелкнуло, и тут заиграла музыка. "Любите, девушки, простых романтиков, отважных летчиков и моряков! Бросайте, девушки, домашних мальчиков, не стоит им дарить свою любовь…" – бодро запел Валерий Сюткин. Его мягкий, сладкий, убаюкивающий голос быстро заполнил собой пустое и мрачное кафе, многократно отражаясь эхом от его холодных, влажных стен.
Прошли сутки. И снова ничего. Ничего! Время неумолимо бежало вперед, но никто не возвращался. Не вламывался в двери, не молотил кулаком в окно и не кричал радостно: "А мы уже здесь, Паша! Давай-ка, накрывай на стол!" – За окном лишь унылые холмы, безучастное солнце и голубое небо. Ни облачка. Ветерок поднимает пыль и уносит ее прочь. А еще – изредка пролетающие стрекозы размером с ворону. И это все.
Пашка не находил себе места, хотя весь следующий день проторчал в контролерской, даже раскладушку себе в ней поставил – пост есть пост. Прошедшая ночь была длинной и ужасной как никогда – спал он очень плохо, постоянно вскакивая в холодном поту, и к рассвету совершенно вымотался. Утром, кое-как всухомятку позавтракав, Пашка нацепил наушники и красными от напряжения глазами несколько часов пялился в монитор, лишь изредка подбегая к окнам для контроля местности. Однако все было безрезультатно.
Он начал винить в произошедшем одного лишь себя. Вот зачем они с Тимохой поперлись на поиски дома на Фонтанке? Ну, приснилось ему там когда-то что-то, почудилось да привиделось, что с того? Сидели, квасили, как было чудесно! Разошлись бы, и ничего этого не случилось бы.
Но это еще куда ни шло. А зачем он связался с Лизкой и этим ее другом-альбиносом, у которого "немецкий акцент"? Как же, чудодейственные таблетки, ага!.. Шарлатаны. Однозначно. Но Гельмут-то этот из-за него пропал, из-за Пашки. Как пить дать…
Но если уж так, зачем он поехал с Лизкой на "свою" квартиру? Ах да – квартиру Соломона… Ну-ну. Как говорится, а был ли мальчик?.. Параллельные пространства, мать их за ногу!.. Если бы не поехали туда, то и… Ну хорошо, ладно.
А Семен? Бедный мужик! Как же его так угораздило?! Перед Пашкой как живой стоял сгорбленный Зайцев и смотрел на него своими грустными большими глазами, будто спрашивая: "За что ж ты меня так, что я тебе сделал, парень?" – Что, если бы Семен не прыгнул в яму? Или нырнул поглубже, а не болтался сверху плаксивой, истеричной куклой?
А самое главное, зачем Пашка вышел тогда в зал этого дурацкого Макдональдса?! Ему ведь что сказали? Правильно: сиди в контролерской, следи за монитором. А он что? Ну шумит там что-то и шумит, ему-то что за дело?! У него тут крайне важное задание, а что там гудит – не его забота! Почему же он вышел, почему пропустил подключение чекистов?!
"Если, если"… Слишком много "если". Невезуха. Рок. Судьба. Проклятая. неизбежность. Пашка клял себя и корил. Корил и клял. Матерился. Тоскливое отчаяние поселилось в его сердце. В который раз он прокручивал ролик с записью произошедшего на болоте, но ничего нового увидеть в нем не мог. Кочки и вода, капитан и Сармат, голодные зубастые рептилии, рука Федора показывает куда-то мимо камеры, затем побег и слепая темнота…
Во втором часу дня его вывел из незаметно навалившейся дремоты голос:
– Павел! Павел! Ну же! Ну что ты там, Паша? Ты меня слышишь?