– Ясно, короче, – буркнула девушка. – В общем, пока еще рано судить, посмотрим, что будет дальше. На вот. – Она протянула ему пакетик с тремя таблетками темно-бордовых оттенков. – Это все, что я нашла. Правда, их уже в конце лечения принимают, но это не так уж и страшно. Остальные эти сволочи с собой умыкнули… Начни с самой светлой, только она очень противная. Есть чем запить?
– Не-а… И денег у меня с собой столько нет.
О кредитке он решил умолчать.
– Ладно, потом отдашь.
– Спасибо! – Пашка спрятал пакетик поглубже в карман джинсов.
Они подошли к старенькой "тойоте", исцарапанной, мятой и грязной – даже ее цвет определялся не сразу. Кажется, когда-то она была белой. Или серой.
– Извини, "инфинити" в ремонте, – хмыкнула Лиза и, хитрым образом нажав на ручку, открыла дверь. – Садись.
Потом она долго ковырялась под рулем, что-то бормоча себе под нос.
– Машина Гельмута, – объяснила девушка, – одна из многих, разбросанных тут по району. Чтобы если что – сдернуть по-быстрому из любой точки. Ключей нет – заводится через задницу. Он-то вмиг справляется, а вот я не помню… Тьфу ты, не этот выключатель… Ага, этот. Или тот? Ну, механик-самоучка!.. Слава богу, аккумуляторы тут стоят наши , почти вечные, хотя на вид их фиг отличишь.
Пашка понимающе промолчал, украдкой оглядев салон. В общем-то чисто, ничего лишнего, сиденья даже пропылесосены. На задней полке небольшой плюшевый зайчишка. Действительно, аварийный вариант. Только далеко ли убежишь на такой колымаге?
Наконец, машина зафыркала и, о чудо, завелась. Со скрежетом включив скорость, Лиза вырулила на середину проспекта, и они покатили к Фонтанке. Сначала Пашка думал, что они направляются к той самой таинственной мастерской, но, не переехав канал, блондинка свернула направо, к Лермонтовскому проспекту. Затем они перескочили на Старо-Петергофский, попали на Рижский и проехали по нему в обратную сторону почти до улицы Циолковского. Не разговаривали. Лиза сидела нахмуренная, о чем-то напряженно соображая и зыркая по зеркалам. Пашка чувствовал себя не в своей тарелке.
– Тут, – наконец сказала Лиза, останавливаясь у тротуара.
– Кажется, мы могли добраться короче, – заметил Пашка, довольный, что он так быстро сориентировался в малознакомых кварталах. – Кругаля ведь дали?
– Тебя что, никто не учил хвосты определять? – осведомилась девушка. – Вообще-то надо было куда больше кружить. Да от замаскированного спутника все равно не скроешься, если уж его к нам подсадят.
– Э-э… нет, не подумал, – вздохнул он. Ох уж эти шпионские игры! – А кто подсадит-то?
– Да много охочих, – отмахнулась Лиза. – Выходи давай.
Они миновали арку и встали у подъезда, за раскидистым деревом.
– Покурим малек, – предложила девушка, – посмотрим прохожих.
Пашка понимающе кивнул. Он заметно нервничал. Лиза набрала очередную эсэмэску.
– А что тут? – Пашка показал глазами на дом.
– Один мой старый знакомый живет, поможет кое в чем, – ответила Лиза, отвернувшись. Разговаривать она явно не собиралась.
Докурив и никого не увидев, они зашли в подъезд, и Лиза позвонила в первую же дверь. Открыл им высокий худощавый мужчина, небритый, с черными курчавыми волосами и бесцветными глазами. Из приоткрытой двери явственно несло жареной колбасой, картошкой и квашеной капустой.
– Проходите, – торопливо проговорил хозяин и посторонился. – И лучше не разувайтесь.
Они прошли в темную прихожую.
– Давайте сразу на кухню, проголодались, наверное? – приветливо предложил мужчина.
– Спасибо, – неопределенно поблагодарил Пашка. Есть он особо не хотел, но с такими запахами справиться было сложно.
– Мы вообще-то по делу, – буркнула Лиза. – Случилось кое-что.
– Да? – насторожился мужчина. – Кстати, Семен Зайцев. – Он протянул Пашке руку. – Мы ведь незнакомы?
– А он не помнит, – усмехнулась Лиза. – И в этом вы очень с ним похожи… Так что вполне возможно.
– Ясно, – Семен пожал руку Пашке и рассеянно всмотрелся в него. – По-моему, я тебя видел. Вот только где? В Управлении? На "Горчичной"? А, "Массандрагора", да? Или…
– Хватит, – оборвала его Лиза. – Он забывчик. Павел, иди пока на кухню, а нам поговорить надо.
– Хорошо, – покорно согласился Семен. – Ты, Паша, проходи, проходи, не стесняйся. Больше никого нет, только Голубка, собака, но она добрая, не кусается. Огурцы возьми в холодильнике. Лично солил, просто объедение!
Пашка прошел на кухню. Голубка оказалась большим черным пуделем, который, завидев гостя, радостно высунул язык и завилял хвостом.
– Привет, – сказал ему Пашка. – Как жизнь?
Пес (или, скорее всего, особа женского пола) тихо взвизгнул от восторга. Пашка сел на табурет и принялся ждать. Дверь за ним тут же закрыли, и Лиза жарко зашепталась с хозяином. Слов было не разобрать, так как на кухне играло радио – народные песни Кадышевой и ее "Золотого кольца". На столе дымилась огромная сковородка с картошкой, рядом – тарелка, усеянная колечками обжаренной краковской колбасы, толстые ломти ржаного хлеба, кольца лука и холодная, запотевшая бутылка водки. Целый литр. Их с Лизкой явно ждали.
Лизы с Семеном не было несколько минут. Пашка устал их ждать, вдыхая чудные ароматы кушанья. Наконец парочка вошла и несколько секунд молча рассматривала его, будто впервые видя.
– Ну, чего уж там, – сказал несколько растерянно Семен. – Присаживайся, Лиза. В ногах правды нет.
– Да где ее вообще, правду-то эту, найти, – вздохнула девушка, бухаясь на жесткую табуретку.
Хозяин принялся разливать водку.
– Ему нельзя, – сказала Лиза, показывая на Пашку. – Я же говорила.
– Да ладно, по маленькой, ничего не случится, – возразил Семен. – А вы меня тогда, помнишь, как уделали в полный хлам? Это тоже было лечение, скажешь?
– Так было нужно, – поморщилась блондинка.
– Давай-давай, – подмигнул хозяин Пашке. – От семидесяти грамм ничего не случится. Они в свое время экспериментировали, проверяли на мне свою новую формулу. В нетрезвом состоянии. В очень нетрезвом.
Пашка взглянул на Лизу, но та, поджав губы, скорбно смотрела в сторону, мол, сам думай-решай.
– Ну и как, успешно? – осторожно спросил он.
– А то. Вполне. – Семен при этом слегка сник, и Пашка уловил в его тоне то ли грусть, то ли горькое сожаление.
– Мы вообще-то сюда не жрать-пить пришли, – недовольно заметила Лиза. – Давайте не будем затягивать, а?
– За знакомство. – Встряхнувшись, Семен поднял стопку. – Будем!
Выпив, Зайцев навалил им картошки, и они принялись трапезничать.
– Значит, это все-таки ты был тогда, – сказал он Пашке, – у Гордеева-то. Я для вашего отдела несколько заданий выполнял. С тобой еще курили на площадке, когда рядом состав ремонтировали, помнишь? А потом мы…
– Хватит, – перебила Лиза. – Он не помнит. Не порти нам лечение. Лучше пошел бы порт проверил.
– Да все нормально, Лизка, чего ты.
– Объясните мне, что происходит, – нахмурился Пашка. – Я уже не могу так! Что вы от меня скрываете?!
– А ты уверен, что хочешь все знать? – Семен уже явно погрустнел. – Зачем это тебе? Ты же понимаешь, что за этим стоит, скорее всего, что-то не очень… хорошее?
– А почему же сразу плохое? – раздраженно парировал Пашка. – Почему это я должен предполагать такое? Что вы меня все время пугаете?
– Боже упаси, тебя никто тут не пугает! Да, я согласен, постоянное знание того, что ты что-то забыл, что-то очень важное, что внезапно ушло из твоей жизни, а ты… вот взял и потерял, если не сказать грубее, – это действительно невыносимо. И почему потерял – тоже загадка. Оно, это жуткое чувство, будет тебя глодать вечно. Ужасно! – Семен покачал головой. – Если уж так получилось, что тебе мозги промыли не полностью, неудачно, такое бывает, по себе знаю, то дальше два пути. Либо доочиститься и все полностью забыть, либо… вспомнить все до конца. Хуже всего – это застрять посередине! И я всегда выбирал второе. Но результат может тебе не понравиться, очень не понравиться. Как мне… каждый раз, каждый этот гребаный раз!
– Каждый раз? – переспросил Пашка, задумчиво хрумкая огурец.
– В том-то и дело. – Зайцев налил по новой. – Четыре раза, может, даже пять.
– Четыре раза? – уставился на него Пашка. – Вы теряли память четыре раза?
– Да, говорю же! Мне промывали память, а я… возвращался. Два раза, правда, не по своей хотелке. – Он кивнул на Лизу. – Они меня вернули, хотя я и не просил!
– Ладно-ладно, успокойся, – поморщилась девушка. – Ты был нам очень нужен. И знаешь почему.
– Что ж, знаю. Каждый раз узнавал заново – по-че-му! – Глаза Семена внезапно сверкнули гневом.
Пашку начала доставать их манера говорить одними загадками.
– И по-че-му же? – упер он руки в стол. – Почему?!
– Выпьем. – Вместо ответа хозяин поднял рюмку. Он уже взял себя в руки, но Пашку самого начало трясти от злости.
Выпили.
– Ты должен сам вспомнить, – сказала Лиза, по-простецки занюхав хлебом. – Понимаешь? Сам! Таков наш метод. Со спецтехникой было бы быстрее и проще, но доступа к ней у нас нет. К сожалению. Вот и приходится пользоваться подручными материалами. Медикаментозный метод, короче.
– И что с того? Словесными фактами вы не можете мне помочь? Я не прошу бесед по душам, как на приеме у психолога. Просто дайте факты!
– Ты знаешь, что такое "сыворотка правды"? – прищурилась Лиза.
Пашка замер. Скополамин, о котором говорил Тимоха? Этого еще не хватало!
– Ну… этот… скополамин, да? По-научному – пентотал натрия вроде бы. Да, читал что-то, "эликсир правды". В кино тоже каком-то видел, шпионском. Типа вводят его, а ты все подряд рассказываешь, силу воли контролировать не можешь. И что с того? Мне-то нечего рассказывать. Рад бы, а нечего.
– Ну, киношное представление у тебя – обычное. Так вот, Паша. На самом деле все эти скополамины, барбитураты, пентоталы и амиталы никак себя на практике не оправдали. Человек под их воздействием становится похожим на пьяного и да, может разболтать самые свои потаенные секреты. Но может наплести и полную чушь – как это делает обычный пьяный или даже псих. Ценность таких сведений невелика, и никакими спецслужбами эти сыворотки на самом деле не используются, уж поверь.
– Ну и при чем тут тогда они? Вы же мне не вводили их… раньше ? Да? Или вводили?! – Пашка замер. Вот откуда у него амнезия! Теперь все ясно. Они уже пытались вылечить его с помощью скополамина! И он начал видеть во сне мастерскую на Фонтанке, в которой они, наверное, до этого встречались. Поэтому и кошмары. Точно!
– Погоди! Чего ты раньше времени выводы делаешь? – возмутилась Лиза. – Никакой скополамин мы не используем: я же объясняю! Да, в целом наши таблетки работают по схожему принципу, но на более низком уровне, не чувственном или гормональном, а на уровне конкретных отделов памяти, нейронной карты, и снимают блокировку памяти нейрохимическим способом. Это не наркотики и силу воли они никак не подавляют, да и чувство опьянения не вызывают, как ты уже и сам понял. Но один побочный эффект у нас тоже все-таки имеется – это ложные воспоминания. Твои кошмары – часть всего этого, хотя они и начались до лечения, из-за само́й блокировки памяти. Сейчас твой мозг самостоятельно пытается найти выход и вспомнить то, что ему запретили "трогать". Но сейчас ты хотя бы понимаешь, что они – лишь неприятные сны. Но может случиться так, что ты их начнешь воспринимать как истинные воспоминания. Ты же этого не хочешь?
– Нет, конечно! Бред какой-то…
– А то. И все остальное, что может иметь отношение, по твоему мнению, к потерянной памяти, ты можешь тоже начать воспринимать как реально произошедшее с тобой. Ну, например, я сейчас совру, что две недели назад ты убил пятерых человек, просто этого не помнишь. И скоро ты не просто уверуешь в это – твой мозг с удовольствием допридумывает подробнейшие детали, а ты найдешь им место в своей хронологии.
– Ну так вы мне правду и расскажите! В чем проблема?
– Ты не понимаешь. Дело не в том, чтобы нам рассказать тебе всю правду, все равно она будет неполной. Твой мозг должен сам напрячься, чтобы для него было меньше информации извне, которую он мог бы исказить. Поверь, наша память – не такая уж и дурная, как о ней думают многие. Но ты не должен додумывать несуществующие детали к каким-то общим сведениям, которые мы можем сообщить. Мы о тебе все равно ничего толком не знаем.
– Вот же хрень какая! А зачем тогда вы мне дали так криво работающее лекарство? Может, не надо было его принимать, а лучше…
– Да не в нем проблема, пойми! Оно лишь помогает вспомнить. Твой мозг и без него начнет чудить, просто не так заметно поначалу, но под конец это может вылиться в настоящую шизофрению. Наши таблетки ускоряют этот процесс, но держат его под контролем, снимая блокировку постепенно, слой за слоем, словно чистя луковицу. Сама по себе она не исчезла бы, и мозг додумал бы на "пустые" места полнейший бред. У тебя не обычная амнезия, тут все куда сложнее!
Пашка недовольно нахмурился:
– По-моему, не имея достаточно сведений, я как раз и начну выдумывать всякую фигню. Не вижу логики в вашей системе.
– Но она работает, работает, – энергично закивал Семен. – Мне вот помогло, и не раз! Тут нечего бояться. Некоторая путаница будет, конечно, чего уж там. Но это лучше, чем постепенно и, главное, гарантированно сходить с ума! Это сейчас у тебя кошмары по ночам. А потом они начнутся наяву… Понимаешь?
– И как же я отличу поддельные воспоминания от истинных?
– С этим сложнее, – признала Лиза. – Будем думать. Разберемся…
Пашка хмыкнул, недоверчиво разглядывая Лизу. Все это было бы смешным, если бы не было таким грустным. "Тоже мне, дипломированная докторша, – подумал он, с иронией вспоминая их первую встречу у подворотни. – И во что это я ввязался?"
– Так вот, по поводу деталей. – Девушка переглянулась с Зайцевым. Тот кивнул. – Да, есть еще дополнительные, чисто психологические методы, способные подтолкнуть твои мозги в нужном направлении. Например, посещение некоторых мест, которые тебе хорошо знакомы. Сейчас мы и направимся в одно из таких.
– И куда же?
– К тебе домой, дурачок.
Они вышли из квартиры.
– Сначала наверх, – сказала Лиза Пашке.
– Мм? – не понял он. Небольшая доза алкоголя, которую он таки принял, уже несколько затуманила мозг.
– Через второй этаж, – пояснил Семен, махнув рукой.
Недоумевая, Пашка поплелся за ними. Они вышли на площадку, миновали шахту лифта и направились по темно-синему коридору, освещенному парой засиженных мухами лампочек.
– Ну-ка, руку дай. – Лиза схватила его за рукав. С другой стороны к нему тут же прильнул Зайцев.
– Вы чего это? – Пашка дернулся, но Семен сжал его крепче, и они пошли вперед, полностью перегородив собой проход. – Эй, что такое? Вы чего творите?
– Спокойно, Паша, – Лиза прижалась к нему, – а то упадешь. Здание-то старое. Видишь, вон там трещина?
– Где?
Свет мигнул, и лампочки в один момент погасли.
– Тьфу, опять тут проблемы со светом, – пробормотал Зайцев. – Сколько ж можно?!
– Где? Что? – Пашка завертел головой.
– Ну вот, чуть не упал. – Лиза отпустила его. – Говорила же, держись. Нетрезвые должны держаться вместе! Ясно?
Они подошли к концу коридора, где виднелся аварийный выход. Зайцев загремел ключами, отпирая его.
– Дамы вперед, – широко улыбнулся он.
Лиза что-то проворчала, но вышла на улицу и принялась спускаться по пожарной лестнице.
– Тут высоко! – услышали они. – Заяц, ты не мог заранее поставить здесь что-нибудь?
– Дык ставил бочку, умыкнули, значит! Дворничиха больно вредная! – крикнул он вниз. – Давно уж не сигал , чего там, и вот на тебе – опять им понадобился… Давай, Паша, теперь ты. Там невысоко.
Они услышали, как Лиза спрыгнула на землю. Пашка вышел на лестницу и глянул вниз. Да ничего сложного, лететь метра полтора. Четыре рюмки водки весело плескались в его мозгу. Вытянув руку, словно Супермен, Пашка бухнулся рядом с недовольной Лизой, подняв тучу пыли.
– Хвост отсекаем, да? – довольный, спросил он ее.
– Чего?
– Почему не вышли через подъезд, как белые люди? Слежка?
Лиза неопределенно пожала плечами:
– Может быть. Кто ж его знает?
– Ну ладно… – Пашка оглянулся. Двор был пуст. Нет, они точно что-то темнят, ох, темнят!.. Кто же за ними может охотиться?
– Эй, посторонись! – Сверху неуклюже свалился Зайцев. – Стар я уже для таких фокусов, – проворчал он, прихрамывая. – Ты мне, Лизка, теперь должна!
– Это еще кто кому должен-то? – возмутилась та.
– Ладно, ладно! Идемте скорее, пока ментов не вызвали или еще кого похуже.
Пашка не стал уточнять, все равно отболтаются. Они заспешили прочь.
– На метро? – спросил он. "Тойота", видимо, отменялась – Лиза пила вместе с ними на равных.
– На такси. – Семен достал телефон и принялся звонить. – Нечего сейчас по метро шастать…
– Сам понимаешь, – тихонько объясняла Лиза на ухо Пашке, когда машина тронулась, – твоя квартира – единственное спокойное и безопасное место, где ты можешь хоть что-то толковое вспомнить, с помощью нас, конечно. На твое рабочее место к Гордееву мы тебя отвести не можем – тебя там сразу загребут, да и нам мало не покажется.
Пашка понимающе кивнул.
– Если бы мы знали о тебе больше, чем из официального источника, твоего досье, то и мест таких было бы больше, друзья-коллеги там всякие, ну ты понимаешь, из новых , из наших … А так могу предложить только твою же родную хату.
– А почему ты мне вообще помогаешь? – так же тихо спросил Пашка. – Не, деньги-то за таблетки я отдам, но ты вот ездишь со мной и вообще…
– Гельмут, – коротко ответила Лиза. – Чего ж тут непонятного? С ним что-то случилось, и случилось это из-за тебя. Говорю же, мы уже связаны… Чего вылупился? Ну хорошо, его пропажа связана с тобой. Так лучше?
Перед Пашкиным подъездом они некоторое время стояли и курили. Лиза медленно осматривала двор.
– Зе́лено тут у вас, – сказал она.
– Мне тоже нравится, – кивнул Пашка. – Слежки нет?
– По-твоему, это смешно?
– Я просто спросил… – Пашка задавил бычок и вытащил ключи. – Идем?
Они поднялись на пятый этаж и остановились у лакированной металлической двери цвета морской волны. Пашка готов был поклясться, что еще утром она была коричневой и вообще не такой понтовой. Он рассеянно оглянулся. Да нет, этажом не ошибся, и дом точно его. Вон на стене непристойная надпись, появившаяся на Новый год и которую стереть всем было лень. Соседская дверь тоже знакомая – с чудны́м звонком и резным косяком. Ошибки быть не могло. Но его дверь… Что за шутки? И выпил-то он всего ничего.
– Открывай, – нетерпеливо произнесла Лиза. – Чего светимся?
Пашка пожал плечами и достал ключи. Он был уверен, что они просто не подойдут к этой "не его" двери. Но все оказалось куда интереснее. Потому что личинка замка попросту оказалась заблокирована внутренней шторкой, и никакие ковыряния пальцем отодвинуть ее не помогли.