Впереди окопы – не наши, чужие. Земля вспахана взрывами, воронки ещё дымятся дымом после недавних взрывов. Артподготовка была короткой, да и пушек всего четыре, батарея полковых пушек. Не все укрытия были разрушены, потому многие из немецкой пехоты уцелели. Илья заметил, как один немец переставляет ручной пулемёт с фронта в тыл, чтобы начать стрельбу по бегущим бойцам. Илья остановился, присел на одно колено для устойчивости, прицелился, дал короткую очередь. Мимо, пули вздыбили землю. Пулемётчик тут же в траншею спрятался. Илья побежал, за ним солдаты. Навстречу захлопали выстрелы. Пулемётчик показался снова. Илья вскинул автомат. После бега дыхание не восстановилось, ППД в руках "ходил", но уловил момент, дал очередь. На этот раз попал, пулемётчик рухнул. В окопах немцы мелькают. Стреляют наши, стреляют немцы. Боковым зрением Илья видел, как падают красноармейцы. Добежав до траншеи, Илья дал длинную очередь по пехотинцам. Развернулся в другую сторону, а там пусто. Траншеи всегда делались в виде зигзага в плане, чтобы угодивший в траншею снаряд или мина не поразили всех. Он забросил автомат за спину, схватил готовый к бою пулемёт, перепрыгнул траншею. Вскинул пулемёт, нажал на спуск. Водил стволом по траншее, где показывались угловатые немецкие каски. Подавить огнём неприятеля, хотя бы на несколько секунд, дать бойцам возможность перебежать траншею. Пулемёт проглотил последний патрон, смолк, Илья его отшвырнул, сам побежал уже вдогонку бойцам. Вслед раздавались редкие выстрелы. Когда половина нейтралки была уже позади, слева и сзади послышались хлопки миномётных выстрелов.
– Ложись! – закричал Илья.
У немцев пехота имела миномёты, в каждой роте по четыре 50-мм миномёта. Стреляли прямо из траншей. Начали рваться мины. Одна за одной, с малыми интервалами. Миномётчики пристреливаться стали. То позади взрывы, то впереди. Классическая вилка. Сейчас задробят прицел и накроют. Илья вскочил.
– Вперёд!
И побежал. За ним солдаты. Через несколько секунд на месте, где они лежали, взрывы. Мины ротных миномётов небольшого калибра, взрывчатого вещества мало, радиус убойного разлёта осколков невелик. Кого-то из бойцов ранило, но убитых не было. Так и добежали до своих, попрыгали в траншею. Все хрипят, ртами воздух жадно хватают. Сколько пробежали? Два километра? Три? Да не налегке, в спортивном костюме, а по пересечённой местности, с оружием, отстреливаясь. Когда отдышались, Илья спросил:
– Бойцы, где политрук?
Переглянулись, молчат.
– А старшина?
И тоже нет ответа. Видно – на поле боя остались. Если ранены, дело скверное. Немцы от артналёта отошли, так же как от внезапной атаки русских из тыла, и вытащить с нейтралки никого не позволят.
К бойцам в траншею вошёл старший лейтенант.
– Кто старший?
– Сержант Сафронов. Командовал прорывом младший политрук Лабушкин, ещё старшина был. Наверное, убит.
– Сержант, по траншее выводи своих бойцов, до поворота и в тыл. Оружие сдать, на повороте старший сержант примет.
– Есть.
Слова о разоружении Илье не понравились. Автомат, как и приказали, сдал, а пистолет трофейный остался в кармане. По ходу сообщения вы-шли в тыл, в небольшую рощу за склоном. Немцам рощица не видна, однако миномётами при желании накрыть могут запросто. В роще их уже ждал контрразведчик.
– Построиться в шеренгу, документы сдать для проверки.
Построились, сдали. И радостно, что к своим вышли, и некоторое недоумение. Почему оружие забрали? Кто дезертировать хотел, те к политруку не прибились бы. Переоделись в гражданское, бросили оружие, да и остались бы в какой-нибудь деревне на оккупированной территории. Старший лейтенант из войсковой контрразведки в сторону отошёл, стал документы изучать. Илья команду отдал.
– Вольно!
Контрразведчик, как команду услышал, подбежал.
– Кто команду отдал?
– Сержант Сафронов. В роте, которую вывел, теперь я за старшего.
– Вы не рота, а сборная солянка! И старшим вас, сержант, никто не назначал.
– Младший политрук Лабушкин назначил командиром взвода. Он погиб при прорыве, автоматически старшим стал я, принял командование на себя.
– Вы сейчас в действующей армии, а не в немецком тылу! Всё, вы теперь не командир взвода!
– Так точно! Разрешите идти?
И чего взбеленился старший лейтенант? Власть свою показать хочет?
– Идите.
Илья отошёл к солдатам, встал в строй. Всё же самодур особист. Простояли в строю около часа. Контрразведчик уходил, возвращался, похоже – тянул время. На поляну вышел майор, как позднее узнал Илья, командир полка. Между особистом и майором пошёл разговор, потом на повышенных тонах, оба начали размахивать руками. До солдат доносились обрывки фраз.
– Не позволю, они в окружении были.
Это особист.
– Я тоже в окружении был.
Это уже майор.
– Фильтрация…
Это уже особист, одно слово только слышно было.
До чего договорились, неясно, а только майор подошёл к бойцам.
– Следуйте за мной.
Майор привёл бойцов к полковой кухне. Каждому по котелку супа налили и куску хлеба. А ложек ни на кухне нет, ни у бойцов. Но суп – не каша, отпивали из котелков. Многие не ели горячей пищи несколько дней, съели быстро. Вместо майора старший лейтенант пришёл, принёс красноармейские книжки, раздал.
– Отныне вы все вливаетесь в подразделения нашего полка. Стройся, за мной шагом марш!
Дошли почти до траншей, старлей команду отдал.
– По одному в ход сообщения. В траншее старшина встретит, распределит по взводам.
Старшина брал из кучи оружия, оставленной окруженцами, винтовки, вручал бойцам.
– Патроны во взводе получите. Десять человек направо, остальные налево.
Что интересно, трофейный автомат МР 38/40 не отдали. Старшина сказал бойцу.
– Не положено воевать оружием врага, не табельное оно. Во взводе получишь.
Но Илья свой автомат получил. Пришли в роту, распределили красноармейцев по взводам. Жиденькие взвода, половина состава. Оружие разномастное – трёхлинейки, СВТ, АВС, один "ППШ". Илья у командира взвода – старшего сержанта, сразу про боеприпасы спросил.
– В землянке возьми.
В землянке винтовочных патронов неполный ящик и в небольшом холщовом мешочке две пригоршни пистолетных. Илья магазин набил, а запасного нет. Придётся патроны экономить, стрелять одиночными. Пока перезнакомился с солдатами отделения и взвода, вечер настал. В батальоне и полку острая нехватка командиров. Взводами вместо лейтенантов командовали старшины и сержанты. Средний срок жизни командира взвода на войне – трое суток. В первую очередь командиров выбивали пулемётчики, снайперы. Да и в атаку, на пулемёты, командиры поднимались первыми. Зачастую принимая огонь на себя. Первым быть всегда трудно, а на войне – смертельно опасно.
Утром немцы начали обстреливать наши позиции из тяжёлых миномётов. Бойцы попрятались в окопы, ячейки, землянки, сделанные наскоро, укрытие плохое. В блиндаже безопаснее, но ни одного не было. Блиндажи требуют серьёзного обустройства, сверху накат из брёвен в четыре – шесть слоёв, такой мина не пробьёт, только гаубичный снаряд.
Налёт продолжался четверть часа и прекратился внезапно. И тут же крик дозорных.
– Немцы! Танки!
Со стороны немецких позиций рёв моторов. Илья в стрелковую ячейку встал. За танками пехота бежит, довольно далеко пока, из автомата стрелять – патроны жечь попусту. Танков четыре, Т-III. Проблема в том, что противотанковых средств в полку нет. Кто-то закричал.
– Танк с тылу!
И правда, танковый мотор ревёт. Паника поднялась. Заметались красноармейцы. Ни гранат, ни бутылок с зажигательной смесью, ни бронебойных ружей. У Ильи холодок по спине, был он уже в такой ситуации. А как танк показался, отлег-ло от сердца. Наш, советский КВ-1, тяжёлый, но в единственном экземпляре. С короткой остановки выстрел сделал и один из немецких танков сразу замер, дым из него повалил. А КВ-1 через нашу траншею прошёл, переваливаясь. У бойцов сразу боевой дух поднялся. Немецкие танки огонь из пушек открыли. Снаряды по нашему КВ попадают и с визгом рикошетируют. Здоров танк, мощен. КВ ещё раз выстрелил с остановки, ещё один Т-III застыл. Другие два танка в единоборство вступать не стали, начали пятиться. Пехота без поддержки танков наступать не стала, отступила, атака захлебнулась. Илью, как и других бойцов, гордость обуяла. Один танк всю атаку сорвал. Сейчас таких бы десяток, можно было бы немцев гнать, заставить отступить с потерями. КВ дополз до середины нейтралки, сделал ещё один выстрел и дал обратный ход. Так же неторопливо преодолел траншею и скрылся в тылу. До винтовочной стрельбы дело не дошло.
А через полчаса в небе показались немецкие бомбардировщики, ненавистные пикировщики "Ю-87". Пехота немецкая вызвала их по рации. Сделали круг над нашим ближним тылом, потом бомбить с пикирования стали. Взрывы бомб следовали один за другим. В тылу дымы поднялись. Бойцы переживали – не наш ли КВ горит? Бомбардировщики улетели, снова заработали немецкие миномёты. Когда обстрел прекратился, немцы пошли в атаку. Два уцелевших в прежней атаке Т-III и четыре бронетранспортёра, которые начали пулемётный обстрел наших позиций. Когда немцы преодолели половину нейтралки, вновь из тыла выполз наш КВ. Выстрел, и немецкий Т-III горит. Другой танк и бронетранспортёры не стали испытывать судьбу, сразу пятиться стали. Против пушки КВ их броня слаба, а сами повредить наш тяжёлый танк не могут. Нашла коса на камень!
До вечера немцы попыток атаковать не предпринимали. В сумерках на позиции пехоты два бойца принесли термосы с едой – суп и каша, в сидорах хлеб. Обед и ужин сразу. Поев, улеглись отдыхать, выставив караулы.
Глава 7
Отступление
Илье выпало заступать караул с ноля часов. Устроился в стрелковой ячейке. Ночь, тишина, видимость минимальная. Спать хочется, а нельзя. Тешил себя тем, что недолго бодрствовать – четыре часа. Ночью не только и не столько зрение задействовано, но и другие органы чувств, в первую очередь слух. Около трёх часов ночи шорохи впереди послышались. Немцы или наши из окружения выбираются? Ветерок лёгкий со стороны немецких позиций. Унюхал Илья – гуталином пахнуло. Им немцы сапоги чистят, а наши – ваксой. Запахи разные, не спутать. Илья по уставу окрикнуть должен – стой, кто идёт? Пароль? Только в боевых условиях в ответ гранату запросто получить можно. Илья автомат с предохранителя снял, огонь открыл на звук. В кого-то попал, вскрик и ругань на немецком.
Разведка! Тут уж он не церемонясь дал длинную очередь веером. Потом в соседнюю ячейку перебежал. Его положение по вспышкам выстрелов засек-ли. На фронте дал очередь, смени позицию, иначе пулю сам получишь. В ответ автоматная стрельба из двух стволов. А уже бойцы из землянок выскочили, не видя цели, стрельбу открыли. Илья-то хоть по звуку стрелял, но не прицельно. Со стороны нейтралки огня не открывали. Бойцы в траншее до рассвета сидели. А как светать стало, увидели в двух десятках метров от траншеи двоих убитых, немного дальше ещё четвёртого одного, и через полсотни метров. Все в камуфляже, в касках. Немцы решили языка взять, да сорвалось. Илья вызвался сползать. Только выбрался, к первому убитому подполз, как немцы огонь из миномётов открыли. Первые две мины с недолётом упали. Илья ждать не стал, пока накроют. После первых разрывов вскочил и бегом в траншею. Только спрыгнул, ещё два взрыва, уже ближе. Немцы из бинокля или в стереотрубу наблюдали, не дали подобраться. Так немцы убитые и лежали до вечера. Как стемнело, Илья всё-таки выбрался из траншеи. Трупы сильно осколками посечены. Документы попробовал найти, да не было их. Вообще-то наши разведчики при выходе в поиск оставляли у старшины награды, документы, а немцы имели с собой. Подобрал два автомата, снял подсумки с магазинами. У наших бойцов с автоматическим оружием плохо, будет подспорье. А ещё снял нож в чехле и две гранаты, с длинными деревянными ручками. Добытое богатство в своей стрелковой ячейке в нишу пристроил. Жаль, что при немцах не было ранцев с провизией, налегке шли.
Утро снова началось с атаки. Миномётный обстрел, три танка и бронетранспортёры. Подтянули за ночь немцы резервы. Да только хитрость применили.
Когда из наших тылов показался КВ, с двух флангов раздались выстрелы. Немцы за ночь успели установить и замаскировать две зенитные 88-мм пушки. Орудия очень мощные, в дальнейшем их качающиеся части – ствол с казёнником, были установлены на танк Тигр Т-VI. Оба выстрела достигли цели, КВ замер, из распахнувшегося люка выбрались двое танкистов. Один помогал другому, прихрамывающему, добраться до наших траншей, расстояние было невелико. Один из танкистов ругался.
– Вы что же, пехота, не видели, как пушки установили?
Вопрос без ответа остался. Ночью никто не слышал моторов тягачей. Вполне могло быть, что расчёты подкатили пушки к передовой руками. КВ не загорелся, танкисты поглядели с сожалением.
– Ничего, главное – пожара нет. Ночью тягачом вытащим и в ремонт, восстановим.
Танкисты ушли в тыл. Немцы, видя наш подбитый танк, осмелели, продолжили атаку. Танки всё ближе, из пушек стреляют, пулемёты почти непрерывно бьют. Пехота с бронетранспортёров спешилась, за танками бежит. Наши бойцы из винтовок стрелять начали. Немцы потери стали нести. До немцев уже триста метров, двести. Неожиданно с нашего правого фланга длинной очередью ударил станковый пулемёт. Стрельба прицельная, точная, у немцев сразу десяток пехотинцев упали. Один из танков остановку сделал, башню повернул. Выстрел из пушки, ещё один. "Максим" замолчал. Залёгшие было немцы, снова поднялись в атаку, а "максим" ожил. Видимо, погибшего пулемётчика заменил другой.
Главная ударная сила немцев – танки, этот броневой кулак вермахта. Илья прикинул шансы. Может получится, если действовать быстро. Автомат не взял, только мешать будет. Выбрался из траншеи, по пластунски пополз к КВ. За танком вскочил, сейчас застывший исполин прикрывал его от пуль, от наблюдения немцев. Взобрался на корму танка. Набрал воздуха в лёгкие, как перед прыжком в воду, залез на башню и спрыгнул в открытый люк. Ой, мама! Впереди, в отделении управления, мешанина из костей и человеческого мяса. Всё кровью забрызгано. В лобовой броне две пробоины зияют. Но в башне всё на своих местах. Ещё в училище их учили стрелять из БМП – пушки, пулемёта. Командир обязан владеть оружием, которое будет во взводе, роте. Вытащил из боеукладки снаряд, загнал в казённик. Мягко клацнул затвор. Для тяжёлого танка, коим был КВ, пушка слабовата. Такая же Ф-32, какая стояла на среднем танке Т-34. Средним танкам положена своя пушка, тяжёлым – более мощная.
Сел на место башнёра, как называли наводчика пушки, приник к прицелу. Во всю оптику лоб Т-III, в центре прицельной марки – немецкий крест. После выстрела надо быстро покидать танк. Зенитчики второго выстрела дать не дадут. Конечно, лучше бы покинуть танк через нижний, десантный люк. Но там сейчас кровавое месиво. Нажал на педаль спуска. Пушка в закрытом пространстве грохнула оглушительно. Казённик откатился, со звоном выбросил латунную гильзу, башня наполнилась пороховыми газами, защипало в носу. Илья вскочил ногами на сиденье, потом подтянулся, выбрался. Беглый взгляд вперёд. Не зря рисковал! Немецкий танк застыл на месте, из всех щелей валил чёрный дым. Илья с башни на корму скатился, сильно ударился локтем. Спрыгнул на землю и бежать. С ходу спрыгнул в траншею. Тут же по брустверу ударили пули. А затем один выстрел зенитки, другой. У зениток "голос" особый, хлёсткий. У танков он глухой. Из КВ дым повалил, почти сразу из открытого люка пламя вырвалось.
Один из бойцов, наблюдавший за Ильёй, спросил.
– Ты что, с пушкой обращаться умеешь? Танкист?
– Папа в детстве показывал, – пошутил Илья.
– А… – растерялся боец.
Одним танком меньше стало, но другие полз-ли на позиции. Бойцы палили из винтовок почти неприцельно. Вот уже и пехота в ста метрах, следует за танками. Для автомата это дистанция почти предельная. Илья поставил переводчик огня на одиночные выстрелы. Прицелился, выстрелил. Мимо! Немец как бежал, так и бежит. Второпях не перевёл целик на нужную дистанцию. Исправил ошибку, выстрелил снова. Попал! Немец упал. Илья стал переводить ствол на других пехотинцев. И стрелял, стрелял. В полусотни метров от него танк въехал на траншею, стал вертеться на месте, обрушивая стенки, погребая под собой бойцов, которые не успели убежать. А за танком уже накатывается цепь солдат в мышиного цвета мундирах. Илья переводчик на автоматический огонь поставил, дал длинную очередь, ещё одну. Всё, патроны кончились. Илья автомат свой отбросил, схватил из ниши стрелковой ячейки трофейный, стал стрелять в набегающих врагов. Немцам укрыться негде, как на ладони. И новая волна набегает. Илья вовремя о гранатах вспомнил, схватил одну, начал колпачок откручивать, потом за фарфоровый наконечник запала схватился, дёрнул резко. У немецких гранат запал тёрочный, резкого движения требует. Метнул гранату. Пока запал горел долгих пять секунд, успел вторую гранату в готовность привести. Как только взрыв хлопнул, бросил вторую. После второго взрыва заменил магазин в автомате на полный, голову над бруствером поднял, а стрелять не в кого, перед его сектором только убитые да раненые валяются. Стал стрелять в соседние секторы, где немецкие пехотинцы уже ближе, чем на бросок гранаты от нашей траншеи. Эх, сейчас бы пару наших лимонок, немецкие гранаты слабоваты. Нескольких пехотинцев убил, несколько залег-ли. Один немец достал из голенища сапога гранату, дёрнул запал, стал размахиваться. Сейчас гранату бросит в траншею, Илья дал очередь, немец ткнулся головой в землю, через несколько секунд граната сработала. Раздались крики и стоны раненых. Илья схватил в руку немецкий патронташ, в другую – автомат, побежал по траншее влево, там фашисты готовились к броску, а красноармейцев осталось двое-трое, судя по редкой винтовочной стрельбе. Не успел добежать, немцы в атаку поднялись. Илья стрелял, пока не кончился магазин. Залегли, кто уцелел. Илья сам присел в траншее, сменил магазин. Сзади рёв мотора на уши давит. Обернулся – немецкий танк в его сторону ползёт, пропуская траншею между гусеницами. Танкисты стрелять по тем, кто в траншее, не могут, мёртвая зона, пулемёт не имеет большого угла склонения. Стены траншеи обрушить хотят, раздавить, завалить землёй. Илья кинулся в боковой ход, а он ещё мельче. На колени встал и на четвереньках пополз. В конце хода стрелковая ячейка полного профиля, туда забился, голову над бруствером приподнял. Танк уже на том месте, где Илья недавно был, стал разворачиваться. Стенка траншеи обрушилась, танк на одну сторону завалился. Мотор ревёт, гусеницы вращаются, а танк на месте. Илья из ячейки выскочил и побежал в сторону тыла. Взорвать или поджечь танк нечем, в автомате последний магазин. Из наших траншей уже ни одного выстрела не слышно. Большинство погибло, единицам, вроде Ильи, в последний момент повезло отступить. Проиграли сражение, но немцам победу рано праздновать, у них потери при атаке большие и без подхода резервов они наступать не смогут. Илья побежал по роще, спустился в низину. А там полуторка трогается, в кузове несколько бойцов. Илья ходу прибавил, бойцы руки протянули, Илья ухватился, его рывком втянули в кузов. От бега отдышался, бойцов спросил.
– Куда едем?
– А кто знает? К своим, до ближайшей части.
Полуторка, завывая мотором, взобралась на пригорок. Километра не проехали, как впереди в небе точка возникла. Один из солдат закричал.
– Воздух!