Люк на башне открыт, иначе ничего не услышать. Придрёмывать начал, всё же не железный, но слушал. Ближе к утру шорохи, такое ощущение – под днищем. Илья сапоги снял, портянки. В сапогах, как ни старайся, по броне грохочут. Выбрался из башни, в руке автомат. Броня ноги неприятно холодит. Скользнул на землю с носовой части. Действительно, шорохи слышны из-под танка. Наши бойцы постучали бы по броне, голосом позвали. Чужие возятся. Илья автомат с предохранителя снял, нагнулся, дал очередь под днище. Вскрик, стон. Илья ещё очередь дал, стихло всё. Зато со стороны немцев по танку огонь открыли. Пули били по броне, с противным визгом рикошетировали. Илья корпусом танка прикрыт, но всё равно опасно. На корпус танка взобрался, со стороны немцев его башня прикрывает. А немцы сразу из нескольких стволов лупят. Дождался, пока стрелять перестанут, вскочил на башню, внутрь залез, люк прикрыл. Видимо, звякнул люком неосторожно. Снова пулемёт заработал, но Илья в безопасности. По вспышкам выстрелов прицелился, дал очередь. Нет, надо серьезно проучить. Пересел за пушку, сейчас устроит сабантуй. Дал очередь из пушки, гильзы со звоном на пол полетели. На позициях немцев разрывы. Илья же башню немного повернул и снова очередь, потом башню в другую сторону. Сколько снарядов выпустил, не считал. В башне дышать от пороховых газов нечем. А люк открывать побаивался, с немцев станется, подберутся и в открытый люк гранату забросят.
Забрезжил рассвет, в борт танка постучали. Илья люк приоткрыл, совсем немного.
– Сафронов, ты чего ночью перестрелку устроил?
Голос капитана Кольцова. Илья люк полностью открыл, вылез. Дождя нет, голову влево повернул – множество трупов солдат вермахта на поле лежат.
– Немцы ночью к танку подобрались.
– Да?
Илья спрыгнул на землю, обошёл танк, заглянул под днище. Двое в немецкой форме и рядом деревянный ящик. Илья не погнушался залезть под днище, ящик осмотрел. Ни проводов, ни взрывателя не видно, не успели установить. Вытянул ящик за ручку, Кольцову показал. Капитан наклонился, прочитал надпись чёрной краской.
– Э, брат, повезло тебе. Десять кило тротила. Да танк, если бы тол рванул, на болтики разлетелся.
– Немцы где?
Слишком спокойно стоял капитан, представляя мишень.
– Ушли, я слышал – моторы вдалеке шумели. В бинокль смотрел – ни одного движения. Ты вот что, сползай ещё под танк. У убитых бикфордов шнур или подрывная машинка быть должны. И взрыватель не забудь. Мы этот ящичек под опору подготовим, а в случае необходимости взорвём. Думаешь, почему немцы сюда лезут?
– Мост привлекает.
– Точно.
Илья снова под танк полез. Бикфордов шнур нашёл и два взрывателя, капитану передал. Кольцов ушёл, прихватив ящик и прочие взрывные принадлежности. На мосту, на дальнем его конце, сразу шевеление началось. Насколько Илья понять мог, ящик под ближайший к противоположному берегу пролёт определили. Хотелось есть, согреться.
К восьми утра распогодило. Илья, наполовину высунувшись из танка, наблюдал за дальним лесом, дорогой, полем. Какой-то звук послышался непонятный. Илья головой завертел, пытаясь определить направление и источник.
Из-за леса, на небольшой высоте, вынырнул истребитель. Не наш, это точно. Рубленые концы крыльев, жёлтый кок винта. И с ходу стал по танку стрелять из пушек. Илья из башни выпрыгнул, на землю скатился и в сторону бросился бежать. Неподвижный танк – хорошая мишень, а в одиночного бегущего человека с самолёта ещё попробуй попади. Истребитель свечой вверх пошёл, потом развернулся и стал пикировать. Илья за дальний от танка грузовик спрятался. Оглушающий рёв мотора, свист бомбы и взрыв. Ударило по ушам, грузовик сильно качнуло, потянуло дымом. Самолёт ещё раз набрал высоту, спикировал, обстрелял из пушек и пулемётов. Пули в грузовик попали, дырявили деревянный кузов, брезент. Но все прошли выше Ильи. Самолёт взмыл и исчез. Илья послушал – не возвращается ли? Не слышно. Вышел из-за грузовика, а на месте танка рваное железо. Башня в стороне валяется, корпус развалился на рваные куски. М-да! Хорошо, что в танке не остался. Немцы, потрепанные огнём из танка, вызвали самолёт, и вот результат. Илья направился через мост к бойцам. Встретили его радостно.
– Жив? Мы думали в танке погиб.
– Рано хороните.
Около полудня немцы предприняли новую атаку. Из леса по грунтовке выползли четыре бронетранспортёра с пехотой. Не высаживая солдат, поползли к мосту, непрерывно стреляя из пулемётов. Пули сбивали листья, ветки. Стрелять в ответ бесполезно, броню не пробить. Кольцов приказал одному из бойцов.
– Поджигай шнур.
Боец ужом по небольшой ложбине, скорее – промоине, к мосту подполз, скрылся под настилом. Через несколько минут выскочил и бегом к группе. Немцы огонь открыли, да мимо.
– Сейчас жахнет и быстро уходим, – распорядился Кольцов.
Бронетранспортёры – полугусеничные "гробы", уже к грузовикам подъезжали. И тут рвануло. Осколочного эффекта нет, поскольку бруски тротила без железной оболочки, но фугасный эффект силён. Вверх полетели брёвна и доски, пыль, дым.
– Всё! Бегом за мной! – скомандовал Кольцов.
Скрываясь за деревьями, бросился не от моста, а в сторону. Бойцы за ним. Один из пехотинцев нёс две коробки с патронными лентами, а сам пулемёт, снятый с коляски мотоцикла, – Александр. Метров через двести лесок кончился, впереди открытая местность, но и бронетранспортёров с солдатами не видно. Отдышались немного.
– Теперь немцам здесь путь заказан, – с удовлетворением сказал Кольцов.
Это верно, один из берегов высокий, метра четыре над уровнем реки, новый мост навести сложно и долго. Не зря истребитель мост не бомбил, пытаясь сохранить для пехоты своей.
Илья помнил, что капитан говорил, вроде приказа он ждёт. Похоже – в суматохе отступления о малочисленной группе у моста просто забыли. Какая группа, если четыре армии в окружении?
Кольцов вёл красноармейцев на северо-восток. В таком же направлении вёл бойцов до встречи с капитаном и Илья.
Через три дня, голодные, обросшие, бойцы вышли к Гжатску. В городе экстренная эвакуация. У значимых предприятий – банков, горкома партии, исполкома – грузовики стоят. Гражданские люди сносят пачки перевязанных бумаг, железные ящики, сейфы. По Илье – жителей вывозить бы надо – женщин, детишек, а бумаги сжечь. Население, нагруженное чемоданами, узлами, уходило из города само. У некоторых из самого ценного – дети на руках.
Видимо, капитан в Гжатске бывал, шёл по улицам уверенно. Свернули в проулок, а там КПП воинской части. Но на КПП никого нет и ворота нараспашку. Из ворот мужичок с мешком на спине выходит. Явно мародёр. Кольцов закричал.
– Стой!
Мужик мешок бросил и наутёк. Капитан мешок развязал, а там пачки сухарей в вощёной бумаге, судя по фиолетовым штампам, ещё довоенного выпуска.
– Дмитриев, ворота закрыть, стоять на КПП, никого не впускать, не выпускать.
– Слушаюсь.
Капитан группу внутрь территории покинутой воинской части завёл.
– Осмотреть все помещения, посторонних, я имею в виду гражданских лиц, доставить в штаб.
Капитан показал рукой на небольшое одноэтажное здание. Бойцы разбежались выполнять приказ. Илье досталось осматривать склад. Ворота его нараспашку, замок сбит кувалдой, здесь же валяется. На деревянных полках перевязанные стопками гимнастёрки, галифе, исподнее бельё. Для мародёров склад большого интереса не представлял. Илья нашёл в стопках униформу своего размера, переоделся. Прежняя гимнастёрка сильно испачкана, в нескольких местах порвана.
Пошёл докладывать о находке капитану. А из соседнего склада ефрейтор Бузулуцкий двоих гражданских ведёт.
– Ворьё? – спросил Илья.
– Мешки сапогами кирзовыми набили.
Привели их в штаб. Задержанные смотрят злобно. Кольцов первым же вопросом.
– Почему не в армии?
Один ответил – белый билет у него, по здоровью освобождён, а второй заявил – бронь от призыва у него, на оборонном предприятии работал станочником. А попробуй сейчас проверь? Кольцов трубку телефона снял, попытался дозвониться до милиции, чтобы сдать задержанных, да не отвечал никто. Пока Кольцов размышлял, что с задержанными делать, бойцы привели ещё двоих. Эти промышляли на продовольственном складе. Кольцов перед задержанными прошёлся.
– По законам военного времени имею право всех расстрелять, без суда!
Побледнели задержанные, полагали – нет уже в городе власти. Совдепия бежит, немцы ещё не вошли. Однако не стал брать грех на душу Кольцов, отпустил.
Власти в городе в самом деле не было, как и регулярных войск. Лишь седьмого октября был назначен комендант города, в подчинении которого был взвод красноармейцев для охраны складов.
События развивались стремительно. Четвёртого октября войска Резервного фронта оставили Спас-Демянск, а пятого октября начальник Главного политуправления Л.З. Мехлис доложил Верховному главнокомандующему И.В. Сталину, что дорога на Москву по Смоленскому шоссе до Медыни и Малоярославца открыта. Сталин срочно вызвал в Москву Г.К. Жукова. Немедленно был отправлен сводный отряд в четыре тысячи человек курсантов Подольского пехотного и артиллерийского училищ на Ильинский рубеж, всего в 150 км от Москвы.
Для обороны Гжатска спешно направили своим ходом 18-ю танковую бригаду, но из-за отсутствия горючего к городу она не подошла. В Гжатск из села Касня Вяземского района передислоцировался штаб Западного фронта. В Гжатск смогли перебросить 202-й запасной стрелковый полк. Два его батальона стали занимать позиции на западной окраине города, а третий – с южной, в семи километрах от Гжатска, на стыке дорог. К городу был направлен бронепоезд № 1, построенный на Коломенском паровозостроительном заводе. Он стал курсировать от Гжатска до станции Колесники, поддерживая наши войска огнём из пушек. Но все эти действия были запоздалыми.
Седьмого октября к окраинам города вышли немцы – десяток средних танков и рота пехоты. На Гжатск наступала дивизия "Дас Рейх", а конкретно – полк "Дёйчланд". Дивизию СС поддерживала 10-я танковая дивизия вермахта, 90-й полк самоходной артиллерии и 10-й мотоциклетный батальон. На пути немцев к Москве Гжатск был слабым рубежом обороны, а от города до Москвы было всего 180 км.
На складах нашлось несколько ящиков с перловой крупой. Бойцы перловку сварили, посолили. Жаль – ни масла сдобрить нет, ни сала. Но и "шрапнель", как звали солдаты перловку, на ура пошла с сухарями. Запили кипяточком, устроились на ночлег в пустой казарме. Видимо, часть военная, бывшая здесь на постое, уходила в спешке, на кроватях матрацы, попользованное бельё. Сыты да на кроватях – выспались отлично, а утром разбужены были пушечной и пулемётной стрельбой. Выскочили из казармы, над городом в разных местах дымы видны. От КПП бежит Дмитриев, кричит:
– Немцы на улице!
Кольцов побежал к воротам, выглянул и почти сразу назад.
– Так, бойцы! На улице танки и мотоциклисты. Минаев, бери сухари, что остались, и уходим через забор.
Минаев в казарму забежал, схватил наполовину опустевший мешок сухарей, все побежали за капитаном к дальнему углу. С ходу подпрыгивали, хватались за верх кирпичного забора. Илья наверху уселся, принял от Минаева мешок сухарей, обронил на другую сторону. Руку младшему сержанту подал и вдруг грохот. Смяв ворота, на территорию части въехал немецкий танк.
– Быстрее!
Минаев при помощи Ильи буквально взлетел на забор, оба спрыгнули. Несколько частных домов, за ними железнодорожная насыпь. Кольцов к железной дороге кинулся, за ним остальные. Перебежали рельсовый путь, залегли за насыпью.
– Уходить надо, город, похоже – пал.
Город немцы заняли быстро, 9 октября. Штаб Западного фронта едва успел эвакуироваться, буквально за несколько часов до падения города. А 10 октября командующим Западным фронтом был назначен Г.К. Жуков. Западный фронт объединили с Резервным. Немцы продолжали наступление и 19 октября вошли в Можайск.
Группа Кольцова, прикрываясь справа насыпью железной дороги, стремилась выйти из города. Удалось без стычек с противником, дальше по путям пошли. Через полчаса впереди маленький разъезд показался. Кольцов приказал:
– Сафронов, бери с собой бойца, разведай, что там. Мы в кустарнике посидим.
Пару сотен метров по рельсам шли, потом спустились вправо. Вдоль насыпи тропинка шла, по которой жители в город ходили. У входного семафора остановились, потом залегли – понаблюдать. На разъезде небольшое одноэтажное станционное здание и несколько деревянных изб. И никого, тишина.
– Нет здесь никого, ни наших, ни немцев, – сказал Рахим.
– Не торопись. Давай сходим, убедимся. Оружие приготовь.
К станционному зданию подходили, держа в руках автоматы. Предохранители сняты, пальцы на спусковых крючках. Уже на перроне были, как распахнулась дверь и вышли два немца. Илья и Рахим одновременно огонь открыли. Немцы даже автоматы вскинуть не успели. Видимо – тишина их тоже обманула. Илья в здание вокзала через окно заглянул. Зал для пассажиров мал, всего две скамейки, и пуст. Пройдя зал, вышли на другую сторону. На небольшой площадке стоит мотоцикл с коляской. Илья подошёл, двигатель рукой потрогал, отдёрнул – горячий. Недавно фрицы подъехали, мотор не остыл. Рахим сразу багажник коляски открыл.
– Сафронов! Тут еда.
– Забирай, я нашим сигнал дам.
Илья вышел на рельсы, рукой помахал. Увидел, как из кустов поднялись бойцы. Тем временем в зал вошёл Рахим. Обе руки к груди прижал, трофеи держит. У Ильи слюни потекли. Два круга копчёной колбасы, несколько банок консервов, галет пачка. С утра не ели и перспективы подхарчиться туманные. К разъезду бойцы подошли, Кольцов спросил сразу.
– Только двое германцев было?
– И мотоцикл с тыльной стороны здания.
– Разведка. Должны к своим вернуться, доложить. Надо уносить ноги.
– Мотор ещё горячий, недавно подъехали. Думаю, их искать начнут не раньше чем через полчаса-час. Сейчас подхарчиться надо, Рахим провизию в мотоцикле нашёл.
Кольцов на часы посмотрел.
– Даю пятнадцать минут.
Пока разговаривали, Сониев ножом колбасу поделил, галеты, консервы вскрыл. Бойцы на еду набросились, подчистую съели за пять минут. Что молодому мужику небольшой кусок колбасы и третья часть банки рыбных консервов? Собрались выходить из станционного здания, как послышался непонятный шум. Бойцы на перрон вышли, стали прислушиваться.
– Вроде на поезд похоже, – как-то растерянно сказал Манков.
И точно – перестук колёс вдалеке, пыхтение паровоза. Откуда ему тут быть?
Глава 9
Бронепоезд
С северо-восточной стороны разъезда показался поезд. Да не грузовой или пассажирский, а бронированный. Кольцов тут же скомандовал.
– Всем в здание!
Укрылись, приникли к окнам. Бронепоезд вкатился медленно и встал. Прямо напротив станционного здания – паровоз, в бронепоездах он всегда в середине состава. Броневагоны тёмно-зелёной краской с разводами окрашены – маскировка. И нигде не видно ни звезд, ни крестов. Чей бронепоезд? Распахнулась дверца вагона, что соседствовал с паровозом, выглянул человек, потом по трапу спустился. Форма на нём чёрная, при приближении оказалось – комбинезон, как у танкистов. Кольцов скомандовал.
– Приготовить оружие!
Защёлкали затворы, человека в комбинезоне взяли на прицел. А из дверей бронепоезда появился военнослужащий – наш, форма зелёная и на голове фуражка с чёрным околышем. У немецких офицеров околыш тёмно-зелёный, тулья задрана вверх.
– Отставить! – приказал Кольцов. – Выходим.
Капитан первым вышел, который в комбинезоне за кобуру схватился, но понял – свои, руку убрал. Кольцов дождался, когда командир подойдёт, козырнул, доложил.
– Капитан Кольцов, командир разведроты 107-й танковой дивизии.
– Майор Алыбин, командир бронепоезда. Где твоя дивизия, капитан?
– Не могу знать, выходим из-под Вязьмы.
– Твоя работа? – показал на убитых немцев на перроне майор.
– Моих парней, похоже – разведка.
– В Гжатске был?
– Едва ноги унесли. Танки вошли германские, пехота.
Майор кивнул.
– Мы сейчас огонь из пушек откроем, шли бы вы отсюда, а то оглохните.
– Заберите нас с собой, товарищ майор.
Командир задумался. По уставу брать чужих на бронепоезд не положено. Вдруг диверсанты? Бойцы Кольцова при оружии, перебьют экипаж, захватят бронепоезд, рискованно.
– Документы, Кольцов!
Капитан документы предъявил, не только командирское удостоверение, но и вещевой, продовольственный, денежный аттестаты. Майор документы изучил внимательно, вернул.
– Бойцы все твои? Головой за каждого ручаешься?
– Всех лично знаю, в боях проверены.
– Ладно. Сто бед – один ответ. Залезайте в вагон.
Пока разговаривали, Илья обратил внимание, что все орудийные башни поезда развернулись в одном направлении, пушки стволы подняли. Вот-вот стрельба начнётся. Бойцы в броневагон полезли. Предпоследним Кольцов, за ним Алыбин. Майор дверь закрыл за собой.
– Располагайтесь в соседнем вагоне, он пулемётный, места побольше.
Вроде вагон снаружи большой, а внутри тесно. Две артиллерийские башни, стеллажи со снарядами, а центр вагона штабной отсек занимает. Пригнувшись, чтобы головой за выступающие железные части не удариться, прошли в соседний вагон. Здесь просторнее, по две пулемётные точки на каждый борт, посередине железные койки в два яруса, по бортам вагона ящики с патронами. Бойцы группы Кольцова с пулемётчиками бронепоезда знакомиться стали, а потом первый вопрос.
– Закурить не найдётся?
Разведчики – Илья, Александр, Рахим, как и Кольцов, не курили. А пехотинцы истосковались по табачку. Закурили, табачный дым поплыл и вдруг грохот, вагон дёрнулся.
– Спокойно! Это наши пушки бьют, – успокоили пулемётчики.
Темп огня высокий, четыре-пять выстрелов в минуту. Как только отзвучал последний выстрел, загромыхали буфера вагонов, поезд тронулся. На сей раз он пятился, уходя к своим. Интересно Илье было – попали пушки по невидимой цели? Для точного огня корректировщик должен направлять пушки. На одном из вагонов рация была, Илья антенну видел. И внутри вагонов внутренняя телефонная связь, аппараты на стенке висят, по которым командир бронепоезда приказы передаёт экипажу. Илья в бронепоезде в первый раз, интересно. Думал – анахронизм, сгинули бронепоезда после Первой мировой и Гражданской войн, ан довелось увидеть.
Поезд набирал ход, колёса тяжело громыхали на стыках рельсов. Один из бойцов бронепоезда сказал:
– Скоро станция, наша база.
– А как бронепоезд называется? – спросил Манков.
– О! Номер один, а по названию "За Сталина". Новый совсем, в Коломне сделан. Бортовая броня – аж сорок пять миллиметров. Сила!