– Командир, он не врет?
– Боекомплект возьмешь завтра с утра, а дополнительные блоки, – Иванов старался говорить медленно, чтобы продлить эффект от нехорошей шутки "правака", – повесишь сегодня после полетов. Сопровождающих "двадцатьчетверок" будет всего две. Работать со спецназом будем три дня, но далеко в тыл к "духам" не пойдем. Это Андрей пошутил.
Мельничук сразу воспрял духом.
– На следующей неделе, – обратился он к Ващенке, – становимся на регламентные работы. Будешь у меня вертолет драить.
– Давно пора навести чистоту, – ответил, скалясь в улыбке, Ващенка, – а то запустил ты, Ваня, машину.
– В кабину! – скомандовал всем Иванов, осмотрев вертолет.
После взлета с разрешения Иванова Виктор Быстров сел на место бортового техника. Мельничук устроился в грузовой кабине вместе со спецназовцами и лишь иногда появлялся в проеме двери, чтобы проконтролировать по приборам работу винтомоторной группы.
Из Моздока вертолет взял курс на юго-восток.
– Неплохая машинка, – Быстров похлопал по коробке носового пулемета. – Доводилось работать на такой. Дашь стрельнуть?
– Стрельни, – согласился Иванов и включил пулемет.
Быстров умело дослал патрон в патронник и стал высматривать цель. Под вертолетом проплывала дорога с движущимися по ней редкими машинами. Немного в стороне виднелось небольшое селение с нефтяными вышками на полях, а прямо по курсу, километрах в двух и чуть левее, – зеленый островок леса.
– Вот она – причина этой войны! – Быстров указал на насосы, качающие из земли нефть. – Давай-ка к лесу.
Иванов понял желание Быстрова и довернул вертолет так, чтобы лес оказался прямо по курсу. Быстров, почти не целясь, дал первую очередь. Видимые фонтанчики земли поднялись перед деревьями. Довольный Быстров весело взглянул на Иванова и дал еще две короткие очереди, которые легли точно по крайним деревьям. Спецназовец убрал руки с пулемета и показал большой палец. Иванов выключил оружие.
– Командир, что это было? – в дверях появилась физиономия Мельничука.
– Пулемет проверяли, – успокоил его Иванов.
– Саня, – спросил Быстров, – а из него только техник может стрелять? Или ты тоже можешь?
– Если отключить ракеты, могу. – Иванов решил продемонстрировать это наглядно. Он снова включил пулемет и переставил переключатель стрельбы "летчик-борттехник" в положение "летчик". Теперь нужна была только цель. Лес остался позади, а впереди не просматривалось ничего, заслуживающего внимания. Вдруг Ващенка стал жестами показывать вправо. Иванов довернул вертолет и километрах в четырех увидел развалины небольшой то ли фермы, то ли кошары, а рядом бегущую к ней стаю собак. Иванов выбрал собак, хотя понимал, что в движущуюся мишень попасть сложнее. Опустив сетку на командирском прицеле, он подвел вертолет ближе и перевел его в пологое планирование по направлению к ферме. Собаки не обращали внимания на вертолет и не меняли направление движения. Иванов навел сетку прицела на центр стаи и нажал на кнопку стрельбы. Через прицел он видел, как длинная дорожка очереди стала ложиться метрах в пятидесяти и чуть левее цели. Он легко придавил правую педаль, нос вертолета плавно переместился вправо, и плотная очередь прошла по бегущей стае. Уцелевшие собаки кинулись врассыпную, но половина осталась на месте. Пролетая над ними, Иванов посмотрел вниз: несколько собак лежали без движения, одна билась в конвульсиях, другая пыталась подняться, а вокруг них валялись окровавленные куски и ошметки.
– Нехило! – с восхищением оценил работу пулемета Быстров. – Страшное оружие.
Потом добавил:
– Но в людей стрелять легче: всегда есть, за что.
Иванов ничего не ответил. Бесцельная собачья смерть напомнила ему картину, виденную в морге: изувеченные человеческие тела, куски тел. Смерть – она одинакова для всех: и для людей, и для собак. В тот момент Иванов не испытывал никаких эмоций. Это уже позже он дал себе слово: никогда больше не убивать животных. Они лучше людей.
Первым пунктом посадки была база дислокации одной из мотострелковых частей. Спецназовцы, оставив своего четвертого и лишнее оружие на вертолете, пошли в штаб части. Знаков различия на камуфляже они не носили, поэтому оставалось только догадываться, какие звания имели подчиненные Быстрова.
Экипаж сидел в тени вертолета, когда к ним подошел спецназовец, про которого Иванов при первой встрече подумал, что он – профессиональный убийца. Спецназовец миролюбиво предложил:
– Закурим, что ли?
Весь экипаж состоял из некурящих, но разговор надо было поддержать, поэтому Иванов сказал:
– Мы не курим, но ты присаживайся и закуривай. Только вертолет не спали.
– Ясненько, – спецназовец сел на траву возле Иванова. Закурил, потом спросил: – Кого вы там "чесали" пулеметом?
– Собак гоняли, – безразлично ответил Иванов.
– Собак? – переспросил спецназовец. – А они за кого: за Дудаева или за Ельцина?
Иванов промолчал. Ему стало жаль невинных животных.
– А ты за кого? – вместо командира вступил в разговор Ващенка.
Спецназовец нехорошо посмотрел на него и ответил:
– Я – не собака. В этой драчке я сам за себя.
– Такого не бывает! – не уступал Ващенка.
Чтобы сменить тему разговора, Иванов предложил:
– Может, познакомимся? Тебя как зовут?
– Сергеем, – ответил спецназовец.
Весь экипаж тоже представился по именам.
– Этой штукой управлять сложно? – Сергей показал на вертолет.
– Нет ничего сложного, – ответил Иванов. – Хочешь попробовать?
– А можно? – не поверил спецназовец.
– Как взлетим, сядешь в правое кресло и порулишь немного, – пообещал Иванов.
На некрасивом мужественном лице спецназовца появилась добрая улыбка.
– Я ведь любым танком могу управлять, любой машиной, даже катером, а вот вертолетом никогда не пробовал. Не сумею, наверно.
– Сумеешь. Да и я буду рядом, – обнадежил Иванов.
Немного помолчали. Потом Ващенка поинтересовался:
– Ты у них снайпер?
– В нашей группе – все снайперы, – неопределенно ответил Сергей.
– Ну а какая специальность у тебя?
Спецназовец посмотрел на Ващенку долгим взглядом, помолчал, потом ответил:
– Я – Фока – на все руки дока. Хочешь, могу чего взорвать, разминировать, "языка" взять, часового снять… А хотите, фокус покажу?
Спецназовец поднялся, достал висевший на поясе большой нож, похожий на средневековый пиратский тесак, подбросил его несколько раз то в правой, то в левой руке, и вдруг лезвие замелькало, как клинок меча в фильмах про ниндзя. Это был настоящий цирк: Сергей мягко передвигался в боевой стойке, непрерывно работая ножом, делая молниеносные выпады. Нож незаметно переходил из руки в руку, не останавливаясь ни на мгновение. Сергей наносил по невидимому противнику удары руками и ногами, поворачиваясь то на сто восемьдесят, то на триста шестьдесят градусов. Экипаж смотрел, раскрыв рты, на завораживающий танец смерти. Когда Сергей сел на землю, все смотрели на него с большим уважением.
– Вот это класс! – восхищенно произнес Ващенка.
– Я такого и в кино не видел, – поддержал Мельничук. – А кидать ножи умеешь?
– У вас есть какой-нибудь другой нож? – вместо ответа спросил Сергей.
Ващенка с готовностью достал из кармана складной летный нож. Спецназовец раскрыл его, взвесил на пальцах, определяя центр тяжести, и пригласил всех пройти к деревянному столбу проволочного заграждения. Остановившись метрах в семи от столба, Сергей медленно замахнулся, прицеливаясь, и резко метнул нож от плеча. Лезвие глубоко вошло в середину столба на уровне груди.
– Это самое несложное, – просто сказал Сергей.
– Тебе только в цирке выступать! – прокомментировал Иванов. – Где ты так наловчился?
– Хорошая школа и годы тренировок, – ответил Сергей. – Нож – оружие универсальное, но требующее постоянного поддержания навыков. Но если научиться с ним работать, выйдешь победителем из любой драки с превосходящим противником.
– И часто он тебя выручал?
– Было дело, – Сергей не захотел отвечать на этот вопрос.
Время шло, но Быстров все еще не возвращался. Иванов решил попросить Сергея показать экипажу пару-тройку приемов – азы работы с холодным оружием. Чтобы как-то убить время, тот согласился.
– Самое главное в этой технике – правильно держать нож, – Сергей показал нужное положение ножа. – Сначала отрабатываются приемы обороны. Саня, – обратился он к Иванову, – иди, нападай на меня.
Тот подошел к Сергею и остановился возле него на расстоянии метра.
– Для наглядности медленно наноси удар рукой или ногой куда хочешь, – сказал спецназовец.
Иванов стал обозначать удары ногами и руками, но всегда встречал острое лезвие ножа, подставленное умелой рукой. Если бы они работали в полную силу, то при первом таком ударе Иванов был бы покалечен.
– Имея при себе нож с длиной лезвия не менее двадцати сантиметров, – комментировал наглядный урок Сергей, – вы легко нейтрализуете противника, не убивая его. Немного потренировавшись, вы сможете работать и против нескольких противников, потому что ничего сложного здесь нет: правильный захват ножа и хорошая реакция.
Сергей повесил свой нож на пояс и поднял с земли короткую палку.
– Теперь, – обратился он снова к Иванову, – ты нападаешь по-настоящему. Представьте, что у меня в руках нож. Не волнуйся, Саня, я буду только защищаться. Но бей – не сачкуй.
Иванов никогда не считал себя слабаком в драке, в свое время занимался и боксом, и рукопашным боем, поэтому атаковал Сергея уверенно и умело. Спецназовец только защищался, а Иванов пытался достать его, как он и просил, по-настоящему. Любой удар Сергей мастерски блокировал, и Иванов своими костями ощущал твердость палки. Со стороны это, может быть, и выглядело красиво, но после минуты такого "боя" у Александра уже болели и руки, и ноги. Атаки Иванова стали ослабевать. В этот момент Сергей объявил:
– Теперь показываю оборону с контратакой.
После следующего проведенного удара палка-"нож" прошлась Иванову по горлу. Драться он больше не хотел и решил силовым приемом сбить Сергея с ног. Ему удалось перехватить руку с ножом, и он пошел на прием, но Сергей неуловимым движением резко развернул кисть, и палка снова уперлась Иванову в живот.
– Убит, – объявил Сергей.
– Спасибо, – Иванов тяжело дышал.
Но спецназовец и не думал прекращать урок.
– Запомнили блокирование ударов? – Сергей посмотрел вокруг. – Взяли каждый по палке, – экипаж повиновался, – повторяем за мной: раз…
Сергей два раза показал комплекс защиты. Экипаж, как три куклы, синхронно повторял за ним все движения.
– Теперь запомнили? – спросил "сэнсэй" в зеленом камуфляже. – Если хотите иметь результат – не ленитесь повторять это упражнение хотя бы раз в день.
Иванов сел в тень вертолета. Но это было еще не все.
– Следующее упражнение, – продолжал спецназовец, как будто перед ним стояли курсанты диверсионной школы, – называется "блок – контратака". Мне нужен партнер, – и Сергей посмотрел на Иванова.
– Я лучше понаблюдаю. Ивана возьми, – потирая болевшие руки, "сдал" на растерзание тот своего борттехника.
– Ваня, иди сюда, не бойся, – позвал Сергей, и Мельничук с опаской повиновался.
Сергей успел показать на Иване несколько приемов, когда, наконец, появился Быстров и сопровождающие его лица. С Быстровым шел офицер лет сорока в общевойсковом камуфляже без знаков отличия, позади под охраной двух громил плелись двое мужчин со связанными за спиной руками, тоже одетые в камуфляж, но не российского производства. По их внешности можно было сразу определить, что это не чеченцы. Они больше походили на русских. Сергей, заметив командира, поднял автомат и поджидал группу у вертолета.
– Полетели, – бросил Иванову Быстров, когда спецназовцы и их "гости" рассаживались в вертолете.
– Кто это? – спросил Александр, посмотрев на пленных.
– Наемники, – коротко ответил Быстров.
– Откуда?
– Иорданцы, – нехотя уточнил спецназовец.
Пленным завязали глаза и посадили отдельно друг от друга.
Экипаж поднял машину в воздух, и Иванов попросил Ващенку освободить пилотское кресло для Сергея. Ващенко уступил свое место спецназовцу. Теперь удивляться пришла очередь Сергея.
– Сколько приборов! – воскликнул он. – Запутаешься тут.
Иванов показал ему взглядом на управление, и Сергей взялся руками за штурвал. Вертолет шел на автопилоте, поэтому Иванов спокойно отпустил ручку управления и знаками показал Сергею, что спецназовец управляет машиной сам. Выражение глаз Сергея было таким же, как у ребенка, севшего первый раз на карусель. Через какое-то время прямолинейного полета вертолет стал заваливаться вправо и поднимать нос. Иванов показал спецназовцу знаками: "управляй", и тот решительно заработал штурвалом. Испытывая перегрузку, Иванов не успел среагировать, как вертолет, совершив какой-то истребительный маневр, круто опустил нос и стал резко заваливаться в левый крен, теряя высоту. Ценой больших усилий Иванов вывел машину в горизонтальный полет на малой высоте. Ощущение от маневра было не из приятных. В пилотской кабине появился Быстров.
– Что за цирк буратин вы нам устроили? – сквозь гул двигателей недовольно прокричал он. – Дрова, что ли, везете?!
– Твои "орлы" летать учатся! – пошутил Иванов.
Виктор посмотрел на своего подчиненного, сидевшего с виноватым лицом в кресле второго пилота:
– Серега, это тебе не танк. Вылазь, на хрен, пока не поубивал нас всех.
Спецназовец без слов подчинился и стал выбираться из кабины пилотов. Но по выражению его глаз было понятно, что летать ему понравилось.
– Сядем здесь! – показал на карте новый пункт Быстров, и Ващенка, заняв свое законное место, выдал новый курс.
При заходе на посадку Иванов заметил впереди группу людей.
– Это нас встречают? – уточнил он у Быстрова.
Тот кивнул головой, и Иванов примостил машину возле группы встречающих.
Их было много: те, что стояли, – человек десять – были с оружием. Еще шестеро сидели связанными на земле.
Быстров, оставив двух пленных в вертолете под охраной одного из своих богатырей, вышел к встречающим. О чем-то переговорив с одним из них, командир спецназа скрестил руки над головой и подал экипажу знак "выключайся".
Еще не остановились винты, как в кабине пилотов появился Сергей.
– Мы здесь надолго, – сообщил он, посмотрев на сидящего на своем рабочем месте Иванова. – Можно в кабине посидеть?
– Садись, – предложил, передумав выходить, Александр.
Сергей снова занял освободившееся место правого летчика. Оглядев внимательно приборы, он без всякой надежды произнес:
– Из всего, что здесь "наворочено", я разбираюсь только в пулемете.
– Это с первого взгляда все кажется сложным, – стал объяснять ему Иванов, – но приборы распределены по группам: двигатели, трансмиссия, масляная система, топливная система, противопожарная система, гидравлическая система. И приборы для пилотирования: высотомер, указатель скорости, авиагоризонт и ряд вспомогательных приборов.
– А это что? – Сергей указал на блок со множеством табло над головой.
– Это противообледенительная система.
– А где включается оружие?
Иванов показал на блок вооружения.
– А вот это, – он похлопал рукой по металлической коробке посередине кабины, – автопилот.
– Вертолет сам, что ли, может летать? – не поверил Сергей.
– На каком-то этапе полета – может, – подтвердил Иванов. – Автопилот работает по четырем каналам: направлению, крену, тангажу и высоте. В полете, в зависимости от варианта включения, он может выдерживать или один параметр, или сразу все четыре.
– Ни хрена себе! – выразил восхищение Сергей. – А тогда чего ж он у меня завалился?
– Здесь двойной режим управления, – продолжал объяснять Иванов, – канал от ручки управления – главный. А ты начал резко ею работать. Вертолет, он как женщина, любит мягкое и плавное управление.
– Ну, это – смотря какая женщина, – возразил спецназовец.
Они с Сергеем еще долго сидели в кабине, пока спецназовца не позвал Быстров. Иванов вышел следом. Группа встречающих разделилась на две: под охраной автоматчиков шестеро связанных сидели отдельно от основной группы. Быстров с Сергеем подошли к сидящим, и майор заговорил с ними на каком-то арабском языке. Было похоже, что и Сергею знаком этот язык. Пленные им что-то отвечали.
Солнце стояло в зените, и спрятаться от его палящих лучей было негде. Ващенко и Мельничук устроились в тени под хвостом вертолета. Иванов подошел к ним.
– Иностранцы, – Ващенка посмотрел в сторону пленных. – Арабы какие-нибудь или афганцы.
– Не сиделось им дома, – проворчал Мельничук. – Поналезло сюда гадов. Воюй теперь с ними. Пообрезать бы им яйца, как они нашим, и отправить домой.
– Яйца? – уточнил Ващенка.
– Можно со всем остальным, – без улыбки уточнил Мельничук.
Поговорив с пленными около пяти минут, Быстров подошел к экипажу и устроился рядом с Ивановым в тени вертолета. Немного помолчав, он спросил:
– Саня, пострелять хочешь?
– В кого?
– В этих, – Быстров кивнул головой в сторону пленных.
Иванову пришла на память толстая медсестра Нина из моздокского госпиталя с вопросом "Вы в людей стреляли?". У Иванова никогда не появлялось такого желания.
– Мы сейчас четверых из этой компании, – Быстров снова показал взглядом в сторону связанных пленных, – в расход спишем – балласт. Нет желания поучаствовать?
Иванов, жуя травинку и щурясь на солнце, мотнул головой.
– Как хочешь, – вздохнув, пожал плечами Быстров.
– А мне можно? – неожиданно встрял в разговор Мельничук.
– Если командир не против, – Быстров посмотрел на Иванова.
– Пусть идет, – безразлично ответил Иванов. Но перед этим пристально посмотрел на Мельничука.