- Ты - князь, ты во главе удела стоять должен, осуществлять планирование, так сказать - общее руководство. А конкретные дела подручные, свита твоя, исполнять должны - под твоим неусыпным надзором. Если закрутился, значит - толковых помощников мало, или совсем их нет. Твоя недоработка! Исправляй!
- Помилуй бог, Федор! Где же их, надежных, взять-то?
- Приглядываться, присматриваться к людям надо. Они сами по себе не появятся. Ты думаешь, мои помощники сами меня находят? Не тут-то было! Вот вспомни, как мы в Вологде с тобой познакомились?
- Это когда я убийство расследовал?
- Именно. Поглядел я на тебя - проворен, умен, сообразителен. Чем не опора? Помог, конечно, слегка-у государя слово замолвил, среди бояр да князей да высокого служивого люда разговоры о тебе пустил - де, умен и достоин. Думаешь, ты только заслугами своими звание княжеское да земли получил? Нет, конечно, заслуг твоих я никоим образом не умаляю, они есть. Но когда заслуги твои не забыты, в нужном месте и нужным людям упомянуты, то человека и дальше продвинуть можно. И тебе хорошо, и у меня опора есть. Не могу я при своей должности без опоры быть - без тебя, бояр да князей из братчины. И каждый побратим друг другу помогать должен. Вот тогда - попробуй-ка нас сверни. Ты думаешь, у меня завистников да врагов нет? Есть, и больше, чем мне хотелось бы. Но - свой человек вовремя предупредит, другой - подскажет, глядишь - и не получилось злоумышления у твоего недруга. Мотай на ус! То ты в Вологде своей безвылазно сидел, теперь из вотчины не вылезаешь. Ты ведь не тиун княжеский, ты - князь!
- Понимаю, Федор, но земли новые, бедные. Едва холопов приобрел, сразу избы ставить пришлось - осень ведь впереди, жить-то им где-то надо. Я сам не успеваю.
- Неправильно княжить начал потому что. Не с низов, не с холопов начинать освоение дачи надо, а с верных людей - кого можно поставить управляющим, кого - тиуном, кого - десятником. Ты им указания отдавать должен, а уж они - шевелиться в меру своего разумения. Иначе захлебнешься в делах, к вечеру от усталости упадешь, а дело медленно двигаться будет, потому как - не в корень зришь. Ладно, хватит о деле. Думаю, ты и сам понял, что дальше должен делать. Ты скажи лучше - скакун арабский, что я тебе подарил, жив еще?
- Жив, что ему сделается. Выезжаю иногда, а больше - сын.
- Жеребца в конюшне постоянно держать нельзя, он в форме должен быть. Я к чему это говорю? По весне из Персии боярин Гутионтов вернулся, по государевым делам ездил, - да не о том речь. Пристрастился он там к скачкам. Слышал о таком?
- Слыхивал.
- Поучаствуй, все на глазах у боярства будешь. К тому же деньги немалые на кону - люди ставки делают. Потому сам на коня не садись - тяжел ты для скачек. Подбери из своих холопов кого полегче. Да что мне тебя учить - сам понимать должен.
- И где скачки проводятся?
- Так на Воронцовом поле. Следующие - через две седмицы.
- Спасибо, что известил.
- Товарища в курсе дел московских держать - труд невеликий. Ты подумай над тем, что я насчет свиты да окружения ближнего сказал.
Мы тепло попрощались.
Суд послезавтра, время еще есть. А вот скачки? На постоялом дворе я подошел к Федьке-занозе, а ныне десятнику, и объяснил ситуацию.
- За скакуном надо кого-то в Вологду отправить, да и наездник нужен, и не абы какой - чтобы и лошадей любил и сам был веса невеликого.
- Это, князь, вовсе нехитрая задача. На конюшне у тебя паренек есть - конюха твоего, Якуни-хромого, сынишка, пацан совсем. В лошадях понимает, любит их, чаще отца на конюшне бывает, почитай - живет там. Вот его и надо на скачки. И лошадь сдуру не запалит, и сам маленький - ему ведь годков двенадцать будет, не более.
- Не маловат?
- В лошадях разумеет, а для другого чего он тебе и не надобен.
- Уговорил. Посылай кого-либо из своей десятки. Денег вот возьми - на прокорм в дороге. Да накажи ратнику - пусть парня сопровождает в пути, конь дорогой, кабы не случилось чего.
Федор пошел к ратникам.
Я отобедал на постоялом дворе да и улегся на постель - прямо поверх одеяла. Голова кругом идет - скачки, суд, стройка… Воинскую избу в Охлопково ставить надо, конюшню, церковь! Где набрать столько строителей, материалов и, главное - денег?! Стройка и управление поместьем пока только поглощали деньги, как пылесос. И отодвинуть ничего нельзя.
Взять, например, конюшню. Лошади не объяснишь, что денег не хватает - ей зимой в теплом стойле стоять надо и овсом хрумкать. И церковь нужна: все холопы и слуги православные, в праздники да по воскресениям в Никифоровку, к злыдню этому в церковь ходят. Да и в Москве дом какой-никакой - уж не каменные хоромы - приобретать надо. Ведь теперь часто в Москве бываю, и не один - с холопами, на конях. Все время на постоялом дворе останавливаться - никаких денег не хватит, да и неудобно. Приезжаешь, бывало, а свободных комнат и нет. Значит, надо свой угол иметь.
И вот настал день суда. С утра я с Федькой-занозой направился к Разбойному приказу. У коновязи уже было привязано около десятка лошадей.
Стражники на входе почтительно склонились в поклоне.
В здании приказа царила обычная суета. Я осмотрелся и увидел - по лестнице спускается сам дьяк Кирилл Выродов. Это ж сколько времени прошло, как дьяк по предложению Кучецкого просил меня сыскать убийцу князя Голутвина! И вот он спешит навстречу мне - не иначе как Федор загодя известил. Мы тепло поздоровались.
- Как же, как же - слышал о чинимом тебе соседом твоим зловредстве, мои люди разобрались тщательно.
Дьяк с восхищением оглядывал мой княжеский наряд:
- И с возвышением от государя поздравляю. Давно достоин!
Выродов сделал жест рукой и пригласил войти.
В небольшом зале стояли три кресла, сбоку - маленький стол с восседавшим за ним писарем. По бокам вдоль стен были расставлены длинные скамьи.
- Князь Михайлов, - представился я.
- Доброго здравия, князь, - вскочил писарь. - Присаживайся на лавку.
Ждать пришлось недолго. Вошли трое незнакомых мне мужей в красных княжеских плащах. Я встал и склонил голову в приветствии. Князья ответили тем же. Затем не спеша они уселись в кресла.
- Ну что же, сначала послушаем потерпевшую сторону. Князь Михайлов, тебе слово.
Я встал и коротко, четко изложил основные события.
- Можно сесть. Я уселся.
- Теперь послушаем боярина Никифорова. Стражники ввели Никифорова.
М-да, темница никого не красит. Опал с лица боярин. Щеки-то не такие уж красные, как раньше, и нет прежней наглости в глазах.
Излагая события на свой лад, боярин увиливал как мог. Говорил, что его холопы попали на мои земли случайно, а факела нужны были, чтобы дорогу освещать.
- И куда же они ночью шли? - невинно осведомился один из князей.
Боярин не смог найти ответа.
Его увели, затем поочередно доставили в зал никифоровских холопов. Были они в изодранных рубахах и со следами побоев.
- Расскажите, как злоумышляли против князя Михайлова? Кто приказал избы жечь, да сено и хлеб на полях?
Холопы, уже допрошенные в Разбойном приказе с пристастием, не запирались и рассказали суду, как было дело.
После того, как их увели, князья коротко посовещались. Приказав привести в зал всех участников процесса, судьи объявили свой вердикт:
- Холопов боярина Никифорова повелеваем на рудники в Пермский край сослать, на самого боярина за убитого холопа князя Михайлова наложить виру - пять рублей серебром, столько же - в доход государев. А за избу сожженную - рубль серебром князю Михайлову. А кроме того, за злоумышления, неоднократно чинимые, изъять у боярина Никифорова земли в Подмосковье с селом Никифоровка и деревнями Озерки и Кондаурово в пользу государя, оставив за сим боярином поместье под Суздалем. Князь, все ли понятно?
- Все, сударь.
- Удовлетворен ли ты решением суда?
- Да, благодарю.
Я взглянул на злодея и не увидел в нем прежней заносчивости. Никифоров выслушал приговор княжеского суда с опущенной головой. И то неплохо - значит, суд ему пошел на пользу.
Внизу меня уже поджидал дьяк Выродов. Он довольно кивнул головой:
- Все знаю. В праведном деле мы завсегда поможем справедливость обрести. Если зло еще кто учинит, заходи! - и пожал мне руку на прощание.
Я вышел из Разбойного приказа с легким сердцем. Зло наказано, беспокойный сосед впредь не будет уже тревожить мои земли и занимать мои мысли, напрягая холопов. Интересно, кому государь отпишет земли бывшего теперь владельца - боярина Никифорова? Не дай бог, попадется такой же наглый сосед! Впрочем, снаряд не попадает дважды в одну и ту же воронку.
Ожидавший меня у входа Федька по одному моему виду сразу догадался - дело выиграно!
Я в сопровождении Федьки отправился к Купецкому.
Федор собирался уезжать на службу - возок уже стоял во дворе, и я застал стряпчего в последний момент.
Поздоровались.
- Что, Георгий? Как суд прошел?
- Благоприятно для меня. У боярина Никифорова, что злоумышлял против меня, земли изъяли в государеву казну, виру на него наложили да холопов его сослали в Пермский край.
- Отлично! Не зря, значит, я с князьями, что в суде были, накануне говорил.
- Я почему-то так и подумал, была такая мыслишка.
- А ты сомневался?
- Спасибо, Федор!
- Долг платежом красен. Впрочем, шучу, конечно.
- О том не забуду.
- Не забивай голову пустым, мелочь. - Федор широко улыбался, явно довольный исходом суда.
Стряпчий, как всегда, спешил по своим нескончаемым делам. Я не смел его задерживать. Мы обнялись на прощание.
Заехав с Федором на постоялый двор и забрав ратников, мы выехали из Москвы. Некогда прохлаждаться в столице, дела в имении ждут, и подумать надо, крепко подумать - кого ставить на хозяйство, кого определить тиуном, воеводой своей пока малой дружины.
Вот Федор. Как ратник - хорош, десятник неплохой, может командовать полусотней - вполне потянет, но это его потолок, большего ему не дано: нет кругозора, не видит перспективы. Как исполнитель - Цены нет, но воеводой? Да и не может холоп воеводой быть. Ему придется в сечах с другими воеводами общаться, кои все из бояр или боярских детей. Кто из них холопа воспримет всерьез? Сына Василия поставить? Молод, опыта нет - пусть пока десятком покомандует, практику приобретет.
Андрей как управляющий имением хорош, слов нет - разворотлив, сообразителен, хозяйственник, каких поискать. Но он свободный человек, а не простой холоп - приказать ему нельзя. Да еще вот к Вологодчине прикипел, в Подмосковье переезжать не горит желанием.
Теперь о моей свите. Вот и Кучецкой наказал - свитой помощников себя окружить, которые бы сами могли делами заниматься, под моим приглядом. Так для нее бояре потребны или боярские дети. И потом - боярину ведь земля с холопами нужна для прокорма. А у меня в Подмосковье с землицей и так не густо. Можно, конечно, одну деревеньку с людьми боярину отдать, так любая из трех деревень мала, скудное кормление получается. Есть еще вариант - бояр на службу нанять. Существуют служивые бояре, что тянут у князя или государя службу ратную или в приказе каком обретаются - так они ведь и жалованье испросят соответствующее!
И так - по всем направлениям. Денег не хватает, людей, способных к управлению, тоже почти нет. И что мне проку от громкого титула князя? Кругом одни проблемы. И главная - нехватка людей, не холопов-исполнителей, а умных, надежных, способных без подсказки дело делать. Вот, вроде как есть у меня такой - Макар, из бояр литовских. Но не проверен пока делом или боем. Хоть и купил я ему оружие, да помнил подспудно, что из врагов он моих бывших и только случай не свел меня с ним в том бою под Опочкой один на один. Нет, спешить нельзя - присмотреться надо, повременить с его повышением.
Через несколько дней в Охлопково прибыл ратник с моим арабским скакуном.
Когда я увидел наездника, разочарованию моему не было предела. Небольшого роста, худенький, рыжий мальчонка в потрепанных обносках. Куда ему до скачек?
Федор, видя мое разочарование, уверенно сказал:
- Мал золотник да дорог. Не смотри на его малый рост. Парень - прирожденный лошадник.
Ну что же, посмотрим.
Я подозвал маленького наездника к себе.
- Звать-величать тебя как?
- Тит, - с поклоном ответил мальчонка.
- Ты и в самом деле с конем управляться умеешь?
- А ты проверь, князь, - малец гордо вскинул голову, - сам увидишь, какой Набег молодец! - он с гордостью поглядел на своего любимца.
Я посмотрел на скакуна. И правда - необыкновенно хорош! Блестящая шерсть, тонкая грива, пушистый хвост, копыта, глаза, оскал - все изящно, чувствовалась порода чистой крови.
Тит, увидев, что я тоже любуюсь конем, добавил:
- А еще Набег самый умный! Он все-все понимает, лучше других лошадок.
- Федор, у кого из твоих ратников лошадь резвая?
- У Онуфрия.
- Пусть оружие и доспехи здесь оставит - нечего лишний вес возить. Давайте все на луг, к реке, там и посмотрим!
Предвкушая потеху, ратники сели на лошадей и - на луг, на берег Оки.
- Вы оба - Тит и Онуфрий - проскачите полверсты, развернитесь и будьте готовы: как только Федор шапкой махнет - галопом сюда. Поглядим, кто чего стоит.
Тит и Онуфрий отъехали на край луга. Федор остался на месте - знак подать, а ратники расположились на косогоре - отсюда удобно наблюдать за состязанием, и сразу же принялись обсуждать - кто придет первым. Демьян даже поспорил на полушку, сделав ставку на лошадь Онуфрия.
Я услышал возбужденные голоса за спиной и обернулся. Ба! Да это ж, считай, вся деревня на холм сбежалась поглазеть - что это ратники на конях затевают?
Вот всадники остановились, развернулись и замерли на исходной позиции.
- Федор, давай отмашку!
Федька привстал на стременах, взмахнул шапкой. Лошади рванулись вперед.
Всадники пригнулись к шеям коней. Тит был настолько мал, что из-за головы лошади его и видно не было. Издалека казалось, что лошадь бежит сама по себе.
Ратники закричали, заулюлюкали. Демьян сунул пальцы в рот и свистнул.
"Давай, давай, Онуфрий!", "Не отставай от пацана, не подведи князя!", "Наддай жару!" - поддерживали ратники наездников.
Господи, ратников всего-то десяток, а шуму - как на новгородском вече!
Вот кони все ближе, ближе к нам. Стало заметно, что мой скакун вырвался вперед.
- Эх, плакала моя полушка! - в сердцах бросил Демьян.
Всадники стремительно приближались. Да, теперь уже не было сомнений - мой араб шел впереди на несколько корпусов. Рубашка у мальчонки надулась от ветра пузырем на спине.
Вот всадники пролетели мимо нас. Демьян махнул с досады рукой:
- Онуфрий! Что же ты отстал?!
Ратники спустились с косогора и окружили всадников.
Соревнующиеся подъехали. Глазенки у Тита азартно горели, а Онуфрий опустил голову.
- Ну что, не смог догнать пацана? - беззлобно подначивали ратники товарища.
Онуфрий беспомощно развел руками и повернул ко мне:
- Дык, княже, скакун у него уж больно резвый.
- Не огорчайся, Онуфрий, зато у тебя конь - боевой, в сечах закаленный! А ты молодец, Тит! Чтобы в настоящих скачках так же скакал! Федор, вот тебе деньги, съезди с Титом завтра в Коломну, одень его поприличнее да сапоги купи, а то ведь как оборвыш выглядет.
- Будет исполнено, князь!
Мальчонка сиял от удовольствия. А как же? Забег выиграл, да еще и справу новую получит!
Следующим днем Федор с мальцом уехали в Коломну, я же уговорил плотников-рязанцев взяться за строительство конюшни. Худо-бедно, но четыре избы уже готовы, даже печи в них сложены. Холопам и ратникам теперь есть где жить, а лошади пока под открытым небом ночуют.
Через пару дней мы выехали в Москву, на скачки: я, Тит в новой одежде верхом на арабском скакуне, и Федор с парой ратников - для охраны и солидности. Помня наставления Купецкого, я прихватил с собой и красный княжеский плащ.
Скачки должны были проходить аккурат на Яблочный Спас или, по-церковному, на праздник Преображения Господня.
Как уже повелось, мы остановились на постоялом дворе. Тит отказался спать в комнате, снял новые одежды, переоделся в старое платье и, как ни уговаривал его Федор, пошел ночевать в денник - на соломе, рядом со скакуном. Неволить парнишку я не стал, пусть его…
И вот настал день скачек. Народ с утра потянулся к церкви, сходили и мы. А уж затем пошли на Воронцово поле.
Прослышав про скачки, здесь собралась толпа желающих поглазеть на бесплатное развлечение.
Я подошел к группе бояр, стоявших у небольшого шатра.
- Доброго здоровий, бояре.
- И тебе того же.
- Кто Гутионтов будет?
- Я, князь, - ответил с поклоном дородный боярин. - Желаешь в скачках поучаствовать?
- Желаю. Выставляю жеребца с наездником.
- Это хорошо, прибавляется нашего брата. Чисто мужское занятие. Забег - рубль серебром. Ставки делать будешь?
- Буду. Только поперва немного, я тут новичок.
- Новичкам всегда везет. На кого ставишь?
- На своего жеребца.
- И сколько же?
- Двадцать рублей.
Голоса бояр, гомонящих рядом, враз смолкли, все повернулись ко мне. Я увидел на их лицах изумление. Вот черт! Надо было бы через людей узнать сперва - какие ставки здесь делают. Много я поставил или мало?
- Рискуешь, князь. Однако ставку принимаю. Правила знаешь?
- Покамест нет.
- Они простые. Все лошади выводятся за версту. По взмаху флажка начинается гонка. Кто первый придет, того и победа. Только запрещаются шпоры.
- Понял, спасибо.
Я вернулся к своим людям, объяснил правила.
Федор с Титом не спеша поехали к месту старта. Предчувствуя скорое начало, зеваки выстроились вдоль места забега. Всего в забеге участвовало семь лошадей.
Гутионтов сам поднял красный флажок, поглядел на конников - все ли готовы? - и дал резкую отмашку начала забега.
Лошади сорвались с места. Издалека не было видно, кто вырвался вперед. По мере того, как всадники приближались к зрителям, рев толпы нарастал: "Давай, давай, вперед, не сдавайся!"
Когда большая часть версты была пройдена, стало видно, что вперед от основной группы вырвались две лошади.
Меня охватил азарт: я стал вглядываться в лидирующих скакунов. Кто впереди?
Летели секунды, нарастало волнение.
На одном из коней я разглядел всадника в синей рубахе. А второго просто не было видно. "Мой!" - екнуло сердце. Понятно, мальчонку не видно из-за головы коня.
Стук копыт нарастал, пыль плотной пеленой скрывала основную группу участников забега - кроме первых двух. Внимание всех было приковано к ним.
За сто шагов до финиша мой скакун вырвался вперед. Тит почти лежал на лошади, его маленькая фигурка было мало заметна на фоне коня. Лишь рубаха вздымалась и опадала под напором ветра.
И вот кони пересекли финишную черту. Мой скакун был на два корпуса впереди. Народ завыл, засвистел, закричал. Шум поднялся просто оглушительный.
- Первым пришел скакун князя Михайлова! - громогласно объявил боярин.
- Поздравляю! Князь, у тебя прекрасный скакун и хороший наездник. Только уж мал больно, - подивился боярин Гутионтов.
- Так пацан еще, вырастет.