- Да. Все именно так и было. Вы что-то знаете? - заинтересовался Климович. - Отвечайте, ничего не утаивая. Обещаю, бить и расстреливать пока не будем.
- Ну всего я знать не могу, даже если бы и хотел. Но поскольку я врач, то могу сказать одно. Все эти симптомы очень похожи на горную болезнь. Не умер ли у вас кто-нибудь от сердечной недостаточности?
Стоявший рядом с командиром капитан Бондарев подтвердил:
- Сегодня утром одного гражданского нашли мертвым. Видимых повреждений нет, но губы были синие. Действительно, наверное, сердце прихватило. И один раненый красноармеец умер. Вы что, хотите сказать, что мы все здесь в горах находимся? Бред какой-то!
Вдруг с противоположного невидимого из-за тумана берега озера раздалось несколько выстрелов. Сначала три пистолетных, а затем четыре или пять винтовочных.
К командиру полка подскочил особист Синяков:
- Товарищ подполковник, пока эти диверсанты нас тут дурили, на той стороне немцы появились. Разрешите, я их лично расстреляю!
- Отставить! Пока я здесь командую. Расстрелять их мы всегда успеем. Надо сначала разобраться, немцы это или нет. Бажин, берите свою дежурную группу и бегом туда. На рожон не лезьте. Когда все узнаете, с посыльным донесение пришлете. Игорь Саввич и Попов, немедленно организуйте оборону лагеря. Найдите командира артбатареи Григорова, пусть одно орудие выставит в направлении дороги, а второе в сторону озера. Минометы поставить в центре. Уведите людей подальше от берега.
Получив указания, командиры поспешили их исполнять. Климович, взглянув на задержанных, обратился к Синякову:
- Это ваша парафия, товарищ Синяков. Берите и допрашивайте их. Но чтобы были живыми и невредимыми. Долматов, вместе со своей группой поступаете в распоряжение товарища сержанта государственной безопасности. Уведите их и выставьте часового.
Николай попытался что-то сказать Климовичу, но, получив удар прикладом в спину, стиснул зубы и сделал несколько шагов по направлению к землянке. Следом за ним подтолкнули и Максима. Баюлиса в последнюю секунду командир полка приказал оставить. Возле Баюлиса встал красноармеец с автоматом из группы Долматова.
- Как вас зовут?
- Баюлис Янис Людвигович.
- Вы что, прибалт?
- Наполовину. Отец литовец, а мать украинка. Родился и всю сознательную жизнь прожил в Киеве.
- Как вы сюда попали? Ведь дорогу на Киев немцы еще вчера с утра перерезали?
Баюлис уже начал понимать, что произошло что-то экс-неординарное, никак не сопоставимое с законами природы. Он стал догадываться, что, возможно, они действительно попали в сорок первый год, в начальный период войны. Но он никак не мог найти объяснение случившемуся.
- Уважаемый Алексей Аркадьевич, если я не ошибаюсь? Я вижу, что вы интеллигентный человек. Прошу вас, поверьте нам. Мы никакие не диверсанты и не фашисты. Мы обыкновенные люди, которые приехали сюда просто отдохнуть. Но произошло что-то такое, чему я сейчас никак не могу найти объяснение. Это непостижимо. Одно я вам могу сказать: мы не из тысяча девятьсот сорок первого года…
- А из какого, если не врете?
- Не вру. Из две тысячи… года. Из третьего тысячелетия. То есть из вашего будущего. И я вам это сейчас докажу.
Янис попытался приблизиться к подводе и уже протянул руку к лежащим на ней документам, но к нему мгновенно подскочили два красноармейца, один охранявший его, а второй - ординарец командира полка, и скрутили Баюлису руки, чуть ли не вывернув их из суставов. От боли Янис упал на колени и громко вскрикнул. Климович приказал отпустить его.
- Что ж вы так неаккуратно, Янис Людвигович! А такую сказочку мне здесь рассказывали. Я чуть не заслушался.
Стоя на коленях и не в силах пошевелить руками, превозмогая боль в плечах, Баюлис прохрипел:
- Да не вру я вам! Посмотрите наши документы. В конце-то концов!
Глава 5
После выстрелов с того берега в лагере все пришло в движение; получив от командиров распоряжения, забегали красноармейцы, застегивая на ходу шинели и беря в руки оружие. Сидя на дереве и оставаясь в листве незамеченным, Олег увидел, как большая группа вооруженных людей, примерно человек двадцать, часть из которых была в зеленых фуражках, быстрым шагом направилась вдоль берега в сторону дороги. "Хотят проверить, кто стрелял, - подумал он. - Да у них еще и артиллерия есть! Хорошо вооружились, похоже - сорокапятка!" В этот момент несколько человек выкатили небольшую пушку и установили ее в направлении дороги вдоль озера. Второе орудие из центра лагеря разместили недалеко от берега.
За то время, что Уваров наблюдал за допросом своих друзей, он пару раз был готов открыть огонь на поражение, но что-то в последнюю секунду удерживало его, и палец отпускал спусковой крючок. Когда он увидел, что Николая с Максимом увели к землянкам, а Баюлис остался на месте, Олег немного занервничал. "Ну хоть главного я завалю, если что! - решил он и в ту же секунду услышал треск ветки. Осторожно опустив глаза вниз, Олег увидел, что мимо его дерева не торопясь прошли два человека, одетых в шинели, с пилотками на стриженых головах. Один из них был вооружен трехлинейкой, а второй СВТ-40. - Если я сделаю выстрел первым, они меня потом убьют, - пришло в голову Олегу. - Надо их потихоньку нейтрализовать".
Отойдя метров на десять от дерева, бойцы остановились. Уваров услышал молодой голос:
- Слышь, Матвеич, ты тут пока постой один в секрете, а я по нужде отойду, а то что-то от таких харчей живот прихватило.
- Да нормальные харчи! Это ты по дороге жрал что ни попадя, вот и просрался, - ответил голос постарше. - Ладно уж, иди в те кусты. Я пока сам постою.
Уваров понял, что лучшей ситуации для него не будет, и осторожно спустился с дерева. Снял со спины РД и вместе с карабином спрятал в кустах возле приметного деревца. Затем, осторожно обойдя место, где, скинув шинель с амуницией и приставив СВТ к дереву, присел справлять свою нужду молодой боец, подкрался к кустам, за которыми расположился второй караульный. "Убивать пока никого не будем", - решил Олег и ловким натренированным ударом по шее вырубил часового. Аккуратно положив на траву падающее тело и отбросив трехлинейку в сторону, Уваров вернулся к молодому, который, пыхтя и тужась, не видел ничего вокруг себя. Он даже не заметил, как исчезла его винтовка, находящаяся в полуметре. Олег был воспитанным человеком, поэтому дал время бойцу закончить процедуру отправления естественных надобностей.
Когда боец повернулся за винтовкой, то очень удивился ее отсутствию:
- Эй, Матвеич! Кончай так шутить. Отдай "светку"-то…
Больше он ничего не успел произнести. Подскочивший сзади Уваров ударом под колени повалил его на спину и приставил нож к горлу:
- А ну тихо, серун. Дернешься - кровью обгадишься, понял?
Перепуганный боец быстро заморгал и еле слышно прошептал:
- Да, да, я вас понял. Только не убивайте меня, пожалуйста, я все скажу, что нужно.
- Кто такие и что здесь делаете?
- Я Фома Лускин, а второй Матвеич… э… Семен Машурин. В секрет нас выставили, лагерь охранять.
- Так, понятно. А в лагере кто? Почему в лесу сидите? Что за часть?
- Остатки нашего стрелкового полка. Мы в окружение попали. Немцы переправу захватили, вот нам деваться и некуда. А здесь склад армейский. Решили пока тут пересидеть, а там - куда командиры прикажут…
То, что все, вокруг него происходящее, как-то связано с Великой Отечественной войной, Олег уже понял. Но он никак не мог понять, где находится. В своем времени, где снимают кино или реконструкторы в войнушку играют, или действительно они провалились во времени и попали на настоящую войну. Чтобы как-то это выяснить, Олег встряхнул "языка":
- А что за местность здесь и какой сейчас год? Говори правду, а то прирежу!
Насмерть перепуганный боец залепетал:
- Не убивайте меня, дяденька, у меня дома мамка одна да две сестрички маленьких. Один я у них мужик остался. Я вам все скажу, честное слово… В Припятских лесах мы… Еще вчерась были, а сейчас сами толком не знаем. А год… Сорок первый, август месяц… А вы кто будете?
- Много хочешь знать, долго не проживешь. А командир кто, не тот ли раненый на телеге?
- Так точно, он. Командир полка подполковник Климович Алексей Аркадьевич. А начальник штаба капитан Бондарев. Мой командир роты старший лейтенант Коваленко…
- Тихо, хватит. А что за троих поймали, знаешь?
- Ребята говорили, что немецких диверсантов захватили. Мы когда в секрет с Матвеичем шли, то видели, как особист их допрашивать повел. Наверное, потом расстреляет.
- А почем знаешь, что он особист и почему расстреляет?
- Так ведь нас мало от полка осталось-то, все тесно сидим, вот и слышим что да как. Сказывали, что это сержант госбезопасности из особого отдела армии. Но как он тут оказался, никто не знает. Они всегда немцев пленных расстреливают, когда те им уже не нужны. Ребята рассказывали…
- Понятно. Ладно, Фома, отдохни пока.
Олег сдавил бойцу шею, и тот, недолго дергаясь, потерял сознание.
"Так, значит, действительно провалились во времени. Ни хрена себе фантастика! Не в книжке, а наяву! Если выживу, рассказывать буду - никто не поверит. Надо своих выручать. А как? - Олег задумался. Пока голова думала, руки делали: следы заметали. Подхватив под руки своего "языка", Олег оттащил его к первому часовому, еще не пришедшему в себя. Посадив их на землю спиной друг к другу, чтобы не замерзли, связал брючными ремнями руки. Затем обыскал обоих. У молодого нашел письмо с датой отправления августом сорок первого. - Не соврал Фома. Действительно, сорок первый год! Значит, Великая Отечественная… Ну что ж, повоюем во славу нашей советской Родины. - Найдя у Машурина в "сидоре" две чистые портянки, завязал рты обоим горе-часовым. - Надо в лагерь двигать. По-другому их не спасти. Будем играть в шпионов… Сержант госбезопасности, говоришь… Ну-ка, где моя липовая ксива? Вот черти-компьютерщики, оглоеды, молодцы! Как настоящее… Кто тут я… - Олег нашел во внутреннем кармане своей куртки удостоверение и открыл его: - …Капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич… состоит на должности оперуполномоченного особой группы при наркоме внутренних дел СССР… подписал первый зам. народного комиссара внутренних дел СССР В. Н. Меркулов… действительно по 09 мая 1945 года…"
- А я-то постарше в звании буду, чем все в этом лагере, - произнес вслух Олег. - Надо их всех сразу "построить", но не лохонуться, а то потом хреново будет.
Закончив с часовыми, Уваров вернулся туда, где "отметился" боец Лускин. Переоделся в чужую шинель, благо были почти одного телосложения, затянул все ремни и взял в руки СВТ-40. На голову водрузил чужую пилотку, а свой бушлат с банданой спрятал в кустах, где уже находились РД и снайперка Николая. "Ну что, товарищ капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич! Вперед, на подвиги! Нас ждут великие дела! Мать их!"
Новость о том, что они всей компанией попали в август тысяча девятьсот сорок первого года, ошарашила Максима. Как это возможно из две тысячи… года попасть в сорок первый! Фантастика какая-то! Этого не может быть! Их просто разыгрывают, как в телепрограмме "Розыгрыш"! Но когда начали до боли бить отца и на той стороне озера раздались выстрелы, когда он увидел в лагере раненных по-настоящему и даже убитых под брезентом, когда с самого утра все пошло не так, поверишь в любой бред… Действительно, все вокруг казалось бредом, расстройством психики, галлюцинациями, или еще как угодно это назовите, но не той нормальной реальностью, что была вчера… Вчера… Это было вчера… А сегодня он здесь и его в любую минуту могут расстрелять, лишить жизни… И не только его, но и отца и дядю Яниса. Стоп. А где дядя Олег? Его нигде и никто не видел! Одна надежда на него! Максим не знал, где Уваров, но не сомневался: тот не бросит в беде своих друзей. Ну не такой он человек! Оставалось одно - ждать. Самое главное - не провоцировать этих людей на расстрел.
Когда Максима вели к землянке, он случайно бросил взгляд в сторону бронетранспортера с фашистским крестом на борту. Возле техники на снарядном ящике сидела девушка в солдатской шинели. Максима словно током ударило. Он встал как вкопанный. Таких красавиц он не видел! Все эти "мисс мира" и так далее рядом с ней не стояли! Ее лицо было лицом ангела, а голубые глаза, а темные брови и алые пухлые губки… А какие волосы! Пышные, светло-русые, почти до пояса! Вот она, настоящая славянская девичья краса! "Эх, мама моя родная! Держите меня, а то сейчас брошусь ее целовать!"
Девушка расчесывала волосы и заплетала их в косы.
- Ну чего встал?! Иди давай, - подтолкнул Максима в спину Нефедов.
- А как зовут девушку? - спросил его Максим, оставаясь на месте.
- Не для тебя, паря, деваха эта. Оксаной ее зовут. Она девушка нашего лейтенанта-артиллериста. И переводчица. А ну давай топай, диверсантская морда! - Удар кулака обрушился на спину Максима, да с такой силой, что он чуть не упал.
Когда двое из сопровождавших завели отца в землянку, Максима по приказу старшего оставили под деревьями под охраной Нефедова. Трохимчук пошел своего Мухтара кормить, да и заодно принести что-нибудь перекусить остальным: скоро время обеда, а во рту маковой росинки не было. Дед с внуком отправились в другую землянку. Максим попытался занять положение, при котором было удобнее наблюдать за девушкой, но перед ним встал Нефедов:
- Чего, фашистская мразь, вылупился? А ну отвернись, а то сейчас глаза повыкалываю!
Пришлось Максиму сесть к девушке спиной. Услышав из землянки звуки ударов и крики отца, Максим попытался подняться, но полученный от Нефедова подзатыльник остановил его.
Вдруг он услышал знакомый до боли голос:
- Здорово, землячок. А где здесь особист из штаба армии. У меня к нему поручение от командира полка, подполковника Климовича.
- А вон в той землянке со старшиной главного диверсанта допрашивают.
Максим осторожно обернулся. Перед ним стоял Уваров в солдатской шинели и с пилоткой на голове. На плече у него висела винтовка СВТ-40. Максим попытался было что-то сказать, но Уваров выражением лица дал понять, чтобы тот молчал. Макс понял. И снова получил тычок в голову.
- А ну не мотай своей башкой, а то ненароком дырку сделаю, - пригрозил ему Нефедов.
Взяв винтовку в руки, Олег спустился в землянку. Это была и не землянка даже, а настоящий блиндаж. Перекрытие в два наката, все стены укреплены толстыми бревнами. Поэтому ее и не засыпало во время землетрясения. Вход был завешен брезентом. Вдоль стен находились деревянные нары-лежанки, покрытые сосновыми ветками, а кое-где и одеялами. Почти в самом центре стоял самодельный деревянный стол, на котором светилась керосиновая лампа и лежал автомат ППД.
- Тебе чего, боец?
- От командира полка я, подполковника Климовича. К вам, товарищ сержант государственной безопасности. По делу…
Когда глаза Олега немного привыкли, он увидел на полу связанного и корчившегося от боли Николая. Над ним стоял ранее виденный Уваровым через прицел командир со звездой на рукаве. Это был Синяков. С расстегнутым воротником, он тяжело дышал, - видно, устал наносить удары пленному. Недалеко от него расположился старшина-пограничник. Его автомат лежал на нарах.
- Что у тебя за дело, боец?
- Предъявите ваши документы, и немедленно.
- Да ты чего, боец, с ума сошел! Ты с кем разговариваешь?!
Старшина, видно, что-то начал понимать и потянулся за своим автоматом.
- Стоять, старшина, а то я сейчас в тебе больше дырок сделаю, чем мама с папой, - спокойно пригрозил ему Уваров и передернул затвор СВТ.
Синяков с Долматовым застыли и подняли руки. Антоненко стал приходить в себя.
- Это ты, Олег? Чего так долго не приходил? А то эти придурки уже достали меня!
- Я, Коля, я. Старшина, развяжите его. - Направленный ствол винтовки ускорил действия Долматова, и вскоре Антоненко был освобожден от веревок.
Как только Николай встал на ноги, он резким движением ударил своим пудовым кулаком в лицо особисту. От полученного удара Синяков взлетел и распластался на дальних нарах. Старшина снова попытался дотянуться до автомата, но Уваров остановил его:
- Старшина, я же тебе сказал, не дергайся. Мы тут все свои. По-своему и разберемся.
- Вам отсюда никуда не уйди. Кругом наши. Диверсанты фашистские! - с ненавистью в глазах прошипел Долматов, сжимая кулаки.
- Ты прав, старшина. Мы - диверсанты. Но не фашистские, а советские, - ответил ему с усмешкой Уваров. Николай недоуменно посмотрел на друга, но, увидев, как Олег подмигнул ему, решил промолчать и включиться в заинтересовавшую его игру. Уваров продолжал разговор со старшиной: - Если мне не верите на слово, старшина, посмотрите мое удостоверение. - С этими словами Олег достал из кармана шинели липовое удостоверение сотрудника НКВД и протянул его пограничнику. Обратным движением руки он забрал автомат, лежащий на столе.
Долматов осторожно, с недоверием, взял документ и поднес его к лампе. В это время на дальних нарах приподнялся оглушенный Синяков.
- Николай, а ну подними этого особиста и поставь его рядом со старшиной.
- Есть, товарищ командир. - Изображая из себя подчиненного, Антоненко подошел к Синякову, забрал у него из кобуры пистолет и, подняв за шиворот, поставил на ноги рядом с Долматовым. Одновременно взял с нар ППД.
- Старшина, зачитайте, пожалуйста, громко вслух мое удостоверение для товарища сержанта госбезопасности. Лично, - командным голосом приказал Уваров.
Долматов, уже изучивший про себя документ, взволнованным голосом стал громко читать:
- "…Капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич… состоит на должности оперуполномоченного особой группы при наркоме внутренних дел СССР… подписал первый зам. народного комиссара внутренних дел СССР В. Н. Меркулов".
Дрожащими руками Долматов вернул удостоверение Олегу, быстро застегнул воротник и встал по стойке "смирно":
- Разрешите доложить, товарищ капитан государственной безопасности. Старшина Долматов Пантелей Егорович. Маневренная группа пограничного отряда. По приказу командира полка подполковника Климовича был откомандирован в помощь товарищу Синякову для допроса… э-э… - тут старшина запнулся, затем, как бы извиняясь, посмотрел в сторону Николая, - ошибочно принятого за немецкого диверсанта вашего сотрудника. Извиняюсь я. Простите, ради бога, что не сразу распознал.
- Ничего, старшина. С врагами так и надо поступать. Я на тебя не в обиде. Ты же не знал, кто мы, - ответил принявший игру Олега Антоненко. - А вот Синяков виноват. Нарушил приказ.