- Какой приказ? - еле слышно прохрипел Синяков, придерживая рукой распухшую скулу. До него уже дошло, с кем он имеет дело. Он так же, как и старшина, застегнул ворот и стоял навытяжку.
- Приказ командира полка, чтобы задержанные были живыми и невредимыми, - ответил Антоненко. - Так что, товарищ Синяков, долг платежом красен.
Видя, что Синяков еще сомневается в его полномочиях, Уваров решил его переубедить:
- Синяков, вы знаете, что значит особая группа при наркоме внутренних дел СССР?
- Так точно, товарищ капитан госбезопасности. Проведение разведки и диверсионно-саботажные операции в тылу врага. Вы никому ниже своего руководства не подчиняетесь. У вас большие полномочия.
- А где мы сейчас находимся? И что из этого следует? - дожимал его Уваров.
- Мы в тылу противника. Из этого следует, что все воинские подразделения нашей армии, оказавшиеся в тылу врага, согласно секретного приказа, переходят в ваше прямое подчинение для организации партизанских действий, - отчеканил Синяков.
- Теперь еще вопрос. Местность, где мы находимся, - это сейчас чей тыл?
- Судя по вчерашним боям, уже немецкий.
- А стали бы немцы своих диверсантов в свой тыл посылать?
- Нет, конечно. Они к нам их засылают, а в свой-то тыл зачем? Самим с собой воевать, что ли? Партизан здесь пока нет.
- А если немцы сами к себе диверсантов в тыл не посылают, тогда кто мы?
- Диверсанты. Наши. Советские.
- А теперь ответьте на вопрос: как лучше действовать диверсионной группе в тылу врага? В советской или немецкой форме, а?
- Конечно, в немецкой. Меньше среди немцев выделяться будет. Это как в лесу на охоте, чтобы зверь не видел, - выдал Долматов.
- Вот вы сами и ответили на свой вопрос, почему вся моя группа одета в пятнистую форму. Еще вопросы есть?
- Никак нет. Все понятно.
- Я надеюсь, что я убедил вас, товарищ Синяков, в моих полномочиях. Вопросы насчет того, кто мы, у вас еще есть?
- Вопросов нет, товарищ капитан госбезопасности. Все понятно. Извиняюсь, ошибка вышла. Не подумал сразу, ведь вчера только из боя. А здесь тыл был.
- Хорошо. А теперь предъявите свои документы и доложите цель вашего пребывания в этом полку.
Синяков сначала достал из внутреннего кармана свое удостоверение, а затем из командирской сумки сложенный вдвое лист бумаги с печатями. Прочитав удостоверение, Олег вернул его Синякову, а лист бумаги немного задержал:
- Кто такой Левченко Григорий Васильевич и что он совершил? Почему его арестовывают?
- Это старший сержант, командир артиллерийского орудия в этом полку. На него поступил донос в особый отдел: он якобы скрыл, что из белоказаков, занимался антисоветской агитацией и склонял к переходу на сторону противника. Больше я ничего не знаю. Но я переговорил с его командиром, лейтенантом Григоровым, пока это не подтверждается.
- Понятно. Возьмите ордер. Я, пользуясь своими полномочиями, приостанавливаю его действие. До перехода через линию фронта. А там посмотрим, как карта ляжет. Пока никому не говорите, но за ним наблюдайте. Понятно? Это вас тоже, Долматов, касается.
- Так точно, - вместе ответили Синяков с Долматовым.
Видя, что ему поверили, Олег решил разрядить обстановку и расположить к себе новоиспеченных подчиненных:
- Садитесь, товарищи. В ногах правды нет.
Все находившиеся в блиндаже присели на нары. Олег поставил возле стены винтовку.
- Есть еще в лагере сотрудники НКВД?
- Так точно. Кроме нас еще восемь пограничников с нашим командиром группы старшим лейтенантом Бажиным Иваном Михайловичем. Но они сейчас пошли на тот берег озера. Стрелял там кто-то, - доложил старшина Долматов.
- Да, я слышал. Мне самому непонятно, кто это может быть, - произнес Уваров. - С этой минуты все сотрудники НКВД поступают в мое прямое подчинение и моего заместителя, старшего лейтенанта государственной безопасности Антоненко Николая Тимофеевича. Кроме нас, никому не подчиняться. Ясно?
- Так точно.
- Пантелей Егорович, доведите мой приказ до всех пограничников.
- Будет сделано.
- Вы все на себе прочувствовали, что произошло этой ночью. У кого какие версии имеются?
Первым высказался Долматов:
- Товарищ капитан госбезопасности, разрешите доложить. Перед тем как вашу группу задерживать, я возле дороги ночью дежурил. Утром смотрю, а дороги-то нет. Одна стена из земли и камня кругом озера идет, метров двадцать высотой будет. До сих пор понять не могу, что произошло. Это что-то с природой случилось…
- Стена, и земляная? А я-то думаю, откуда горы могли взяться!
- Какие горы? Что вы говорите, товарищ капитан…
- Да, уважаемые мои. Мы все с вами оказались в горах. Вместе с озером. Я горы лично видел. Сейчас выйдем из блиндажа, сами убедитесь.
Синяков кашлянул, удар Николая и падение на жесткие нары оказались чувствительными.
- Я тоже, товарищи, заподозрил, что что-то тут не то. Ну не может природа за одну ночь так поменяться! Это какой-то катаклизм, ничем не объяснимый. В этом надо срочно разобраться.
- Правильно мыслите, Виталий Иосифович. Вот мы с вами и должны первыми разобраться. По роду своей службы. Предупредить и обезвредить. Как бы паника большая не поднялась. Народ здесь разный. Гражданских лиц много. Сами понимаете, что произойти может.
Все согласно закивали. Антоненко хотел было что-то сказать, но Олег жестом остановил его.
- А сейчас пойдем к командиру полка. Надо представиться. Николай Тимофеевич, верните нашим товарищам оружие.
Возвращение оружия было риском, но Уваров сознательно шел на него, понимая, что по-другому доказать, что не враг, он бы не смог. Не получив своих автоматов, Синяков и Долматов не поверили бы ему и при малейшей возможности пристрелили бы. Такое уж было время.
Когда Антоненко возвращал автоматы, Олег внутренне напрягся, он был готов немедленно схватить СВТ и открыть огонь. Но Синяков и Долматов повели себя спокойно. Они надели свои шинели и забросили автоматы за спины, встав у входа в блиндаж в готовности следовать за старшим по званию. Дисциплина есть дисциплина. Особенно в НКВД.
При выходе из блиндажа к ним подошел Нефедов и обратился к старшине:
- Ну что, товарищ старшина, допросили? А молодого куда? Тоже в расход?
- Я тебе дам в расход! Дурья твоя башка! Это все наши товарищи, из НКВД! Понял? Немедленно извинись!
От неожиданно свалившейся на него новости Нефедов открыл рот и стал ловить воздух, пытаясь издать хоть какие-то членораздельные звуки, но встал по стойке "смирно". Пока голова соображает, тело действует.
При виде отца и Уварова Максим бросился к ним:
- Ну что, разобрались? Все выяснили?
Уваров, опережая вопросы Макса, которые легко могли их выдать, ответил:
- Разобрались, разобрались, товарищ сержант. Ведите себя как подобает сотруднику вашего ранга при подчиненных.
Макс недоуменно остановился, он заметил, что отец усиленно моргает ему, на что-то намекая, и поддерживает Уварова:
- Да, сержант Антоненко. Вы не дома, в Москве, а в тылу врага. Так что потрудитесь вести себя соответственно.
Максим понял, что происходит какая-то ему еще непонятная игра, но решил ее поддержать:
- Виноват, товарищ командир. Переживал много. Больше такого не повторится. Жду ваших приказаний.
- Познакомьтесь. Это сержант госбезопасности Антоненко Максим Николаевич. Это сержант госбезопасности Синяков Виталий Иосифович. Это старшина Долматов Пантелей Егорович.
Сзади залаяла собака. Обернувшись, они увидели, что к ним подходит пограничник Трохимчук, еле сдерживая на поводке своего Мухтара:
- Товарищ старшина, а что с диверсантами делать-то будем?
Подбежавший к нему Долматов показал кулак и что-то шепнул на ухо. Лицо у ефрейтора вытянулось, и он чуть не отпустил своего пса. Затем, опомнившись, подхватил Мухтара за ошейник и утащил в сторону.
- Извините, товарищ капитан госбезопасности. Не успел еще всем сообщить, - стал оправдываться старшина.
- Хорошо. Но всем не надо. Только пограничникам. Остальным достаточно сказать, что мы свои, и все. О настоящей нашей миссии никому не распространяйтесь, - предостерег его Уваров.
Возле подводы, на которой лежал командир полка, собралась небольшая группа командиров и красноармейцев. В стороне от них на земле лежал связанный Баюлис. Его охранял один из красноармейцев. Первым к Баюлису подбежал старшина Долматов, пытаясь поднять его и развязать руки. К нему на помощь пришли Николай с Максом.
Увидев Бондарева, Синяков спросил:
- Что случилось, Игорь Саввич? Что с командиром?
- Меня рядом не было. Но бойцы говорят, что командир полка потерял сознание. Сейчас санинструктор пытается что-то сделать. А вы разобрались уже с этими ди… - не успел закончить начальник штаба, с удивлением рассматривая еще одного незнакомца.
- Да. Ошибочка вышла. Это - наши. Документы проверили. Все точно. Разрешите представить. Начальник штаба стрелкового полка капитан Бондарев Игорь Саввич, - указал Синяков на Бондарева, затем на Уварова: - А это капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич.
Все командиры и красноармейцы, находившиеся рядом, встали по стойке "смирно". Бондарев хотел было доложить старшему по званию обстановку, но Уваров, глядя на потерявшего сознание Климовича, остановил его:
- Я уже все знаю, капитан. У вас врач есть?
- Никак нет. Только три санинструктора. Но они толком ничего не умеют.
- Понятно. У меня в группе есть врач. Да вы его уже видели. - С этими словами Олег повернулся в сторону Баюлиса. Он увидел, как Николай что-то тихо разъяснял Янису. Сначала у Яниса вытянулось лицо, затем от изумления открылся рот, но под конец он уже кивал, мол, все понял.
- Янис Людвигович, подойдите сюда, пожалуйста. Я вас представлю товарищам.
Растирая затекшие руки, с чувством собственного достоинства, подтвержденного информацией Николая, Баюлис подошел к Уварову.
- Это Баюлис Янис Людвигович, военврач второго ранга. Что с командиром, Янис Людвигович?
Услышав, что ему присвоили пока еще непонятное для него воинское звание, Баюлис подтянулся:
- У командира от ранения большая потеря крови. Да еще контузия, как я понял. Поэтому он потерял сознание. Нужна небольшая операция. А самое главное для него - это хороший сон и усиленное питание.
- Товарищ военврач второго ранга, что для операции необходимо? Все, что в наших силах, сделаем, - обратился к Баюлису Бондарев. - У нас еще раненых двадцать четыре человека, из которых четыре тяжелых.
Янис удивленно взглянул на Уварова, но тот только слегка пожал плечами. Затем, чтобы все присутствующие расслышали, громко произнес:
- Ничего не поделаешь, Янис Людвигович. Наши дела откладываются до лучших времен. Как старший по званию в этом лагере, назначаю вас заместителем по медицинской части. В ваше распоряжение поступают все санинструкторы, а также все бойцы и добровольцы из гражданских лиц. Товарищ Бондарев, организуйте, пожалуйста, временный полевой госпиталь и предоставьте все возможное, что потребует военврач.
"Что я творю, что я творю? Какой, к черту, из меня энкавэдист-гэпэушник и большая шишка с бугра?! Вот влезли, твою мать! - матерился про себя Олег, но потом успокоился. - Насчет диверсантов - это, конечно, правда. Но как руководить такой массой людей! Я ведь больше чем тремя десятками подчиненных никогда не командовал. Надо с Колькой срочно переговорить, он ведь у нас комбатом был. Так как там дедушка Ленин когда-то говорил, "если не можешь предотвратить, надо возглавить"? Что и будем делать. Назвался груздем - полезай в кошик".
Уваров подозвал к себе Николая и, указав на него, приказал Бондареву:
- Это старший лейтенант госбезопасности Антоненко Николай Тимофеевич. Он мой заместитель. Все организационные вопросы жизнедеятельности лагеря согласовывать с ним…
Не успел Олег договорить, как на другом берегу озера снова послышались выстрелы, это были уже знакомые звуки стрельбы из винтовок и автоматов. Разглядеть, что же там происходит, из-за висящего над озером облака по-прежнему было невозможно.
- Всем занять позиции вокруг лагеря, - крикнул Уваров окружающим. Затем повернулся к стоящим рядом командирам: - Срубите с противоположной от берега стороны деревья и сделайте из них завалы, чтобы прикрыть лагерь с озера.
Люди бросились исполнять приказ нового командира. Строительными работами назначили руководить командира роты старшего лейтенанта Коваленко и начальника склада Ярцева. Олег приказал Коваленко найти за лагерем двух горе-часовых, связанных им, и вернуть бойцу его шинель с винтовкой. Также послал с ним Максима, рассказав ему, где оставил свой бушлат, РД и эсвэдэшку.
Остановив за руку Бондарева, Олег тихо произнес:
- Товарищ капитан, когда нас забрасывали, сказали, что оружие на складе получим. Вооружите моих людей. Да, и обращайтесь ко мне не по званию госбезопасности, а по-армейскому - подполковник. Так лучше будет. Нам надо с вами серьезно поговорить о сложившейся ситуации.
- Конечно, конечно, товарищ капи… извините, товарищ подполковник. У нас кроме нашего есть и немецкое, трофейное, - быстро ответил Бондарев, затем подозвал Попова и приказал показать все свободное оружие.
Пока Бондарев давал указания лейтенанту Попову, Олег шепнул Николаю:
- Коля, я тебе чуть позже все объясню. Пока никто не видит, быстро возьми с подводы ваши паспорта и мобилки. А то из-за них погорим.
Николай, оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает, подошел к подводе, где Баюлис с санитаром перевязывали ногу Климовичу, и незаметно забрал паспорта с мобильными телефонами, спрятав их в карманы бушлата. Он был рад вернуть себе свой надежный десантный нож, изъятый у него Долматовым при задержании.
Стрельба на той стороне понемногу стихла. Но это не означало, что можно расслабиться. Пока Олег с Николаем выбирали себе оружие, Баюлис развил бурную деятельность по организации полевого госпиталя. Он приказал всех раненых перенести с холода в имеющиеся в лагере землянки и поставить палатку под операционную. Сделав ревизию инструментов и медикаментов, Янис Людвигович недовольно вздохнул: "Да, не то, что у меня в больнице, но для этого лазарета лучшего пока ничего нет". По его настоянию и с разрешения Уварова красноармейцы начали рыть дополнительные землянки для размещения личного состава и гражданских лиц. На дворе температура около пяти градусов тепла, а вчера еще была за двадцать, в таких условиях и заболеть недолго. Также с целью недопущения инфекционных заболеваний немного в стороне от лагеря началась постройка огороженных туалетов и загонов для животных.
Семейство Антоненко, отца с сыном, вместе с Синяковым, Трохимчуком с Мухтаром и пулеметчиком Нефедовым Уваров отправил в глубь леса за лагерем, чтобы проверить, действительно ли вокруг озера выросла земляная стена, и по возможности подняться на нее для обзора местности. Старшина Долматов для этой цели раздобыл веревку и топор, вручив их Нефедову. Бондарев для наблюдения передал им свой бинокль.
По всему лагерю стучали топоры, слышался звон пил, шум и скрип падающих деревьев. Повсюду сновали ожившие вездесущие мальчишки-детдомовцы. Они старались помочь взрослым обустроить и укрепить лагерь. Чтобы они не мешались под ногами, им была поставлена задача собирать траву для лошадей и коров. Часть женщин помогала санитарам ухаживать за ранеными, часть осталась с маленькими детьми, кто-то был направлен на кухню готовить обед для всего лагеря. В связи с тем что полевая кухня была одна, пищу варили еще на двух кострах. Гражданские мужчины оказывали посильную помощь в строительстве землянок. Среди них оказались ветераны Первой мировой и Гражданской войн, так что опыт в этом деле у них имелся. Народ понемногу оживал, но у всех на лицах чувствовалась тревога и непонимание происходящего.
Перед уходом Антоненко на разведку были собраны все находящиеся в лагере командиры и сержанты. Капитан Бондарев представил им Уварова с его группой. О том, что они сотрудники особой группы НКВД, все уже знали: как говорится - не в тайге живем, везде уши есть. Уваров приказал обращаться к ним по армейским званиям, так более привычно для слуха обитателей лагеря. Так, сам Уваров стал подполковником, Антоненко-старший - майором (на ухо Олегу он возмущался: "Чего меня в звании понизил, ведь подполковник я?"), Баюлис тоже стал майором - военврачом второго ранга, а Максиму присвоили ("с барского плеча") звание лейтенанта. Комендантом лагеря Уваров назначил старшего лейтенанта Коваленко, а заместителем по тылу Ярцева, бывшего снабженца, начальника склада.
После представления люди смотрели на незнакомцев уже совсем по-другому, совершенно забыв о том, что буквально час назад принимали их за врагов и смеялись над ними. Вот что делает с людьми кусочек картонки с фотографией и липовой печатью. "Без бумажки я букашка, а с бумажкой - Человек!"
По званию и предполагаемым полномочиям, да и по возрасту среди военных Уваров был самым старшим, поэтому никаких вопросов о руководстве в лагере не возникло. Потерявшего сознание командира полка Климовича поместили вместе с несколькими ранеными в обустроенную землянку. Баюлис зашил ему рану и уколол найденный на складе морфий. Таким же образом он постарался оказать медицинскую помощь всем, кто в ней нуждался.
Глава 6
- Товарищ подполковник! - подбежал к Уварову лейтенант Григоров. - Посыльные от старшего лейтенанта Бажина прибыли. Пленного привели и лошадь с нашим убитым. Стоят возле входа в лагерь, где орудие установлено.
Уваров уже был опоясан немецкой офицерской портупеей с кобурой и вальтером, подаренной ему Григоровым. Также на ремне заняли свои места подсумок с запасными магазинами и десантный нож в чехле. Максим принес Олегу его бушлат, который тот не стал застегивать, так как ему стало жарко от стольких событий, обрушившихся на него за полдня. На плече висел трофейный автомат МП-40. Воевать так воевать. На складе Олег взял себе только командирскую фуражку с красной звездочкой и надел ее вместо банданы.
- Хорошо, лейтенант. Найдите капитана Бондарева, старшего лейтенанта Дулевича и комиссара Жидкова. Да и врача пригласите. Пускай немедленно туда подходят. Долматов, вы со мной.
После того как старшина Долматов узнал, что Уваров является оперуполномоченным особой группы при наркоме внутренних дел СССР, он ни на минуту не отходил от Олега. Почему именно так, Олег терялся в догадках: или Долматов решил прогнуться перед большим начальством и добровольно зачислил себя в порученцы капитана госбезопасности, или же до конца не доверял прибывшим "товарищам диверсантам" и ждал малейшей возможности, чтобы их раскрыть. Но пока Уваров был им доволен: грамотный, опытный вояка, старшина словно угадывал мысли Олега, наперед предвидя его приказания, и быстро исполнял, что необходимо. "А ведь почти каждый человек, прослуживший в армии не менее двадцати лет, становится именно таким, - подумал Олег, вспомнив при этом своего старшину прапорщика Доломанчука. - Мир вокруг меняется, а люди такими же остаются. Сам такой же".