Павел крайне тяжело воспринял смерть Елизаветы и окончательную размолвку отца с матерью. Отца он любил и нужно сказать, что Пётр старался уделять мальчику внимание, играя с ним в солдатики, чехарду или прятки. А вот мать… К матери он и раньше относился не слишком тепло – Екатерина была откровенной "кукушкой", забегая пару раз в неделю и обычно – в самое неподходящее время. Для неё было нормой зайти к сыну после бала и потискать его как игрушку, обдавая винными парами. Несколько минут нежностей – и она убегала с очередным кавалером.
Однако мать есть мать – возраст у Павла пока такой, что без неё не обойтись. Ну и видя её ссоры с отцом, кавалеров, запах вина… Чувства к Екатерине у цесаревича были двоякие…
В общем, психика ребёнка получила тяжёлый удар и Грифич старался смягчить его состояние. Обычно – новыми играми или нехитрыми изобретениями. Вот и сейчас…
- Владимир (они давно называли друг друга по имени), а это что? - с удивлённым видом спросил мальчишка, глядя на чудную конструкцию. Не менее удивлённо выглядели его сверстники – князь всё-таки "пробил" идею класса.
Современники попаданца опознали бы в конструкции прообраз велосипеда – без педалей и на колёсах типа тележных, разве что повыше уровнем.
- Самокат, - отозвался наставник, - попробуй.
Показав, как тут можно пробовать, он отдал конструкцию детворе. Попробовали… Впечатлились – и во дворце уверенно прописались скрипучие двухколёсные механизмы, а ребятня принялась осваивать их, играя в догонялки и гоняя на скорость. Всё бы ничего, но были и аварии – в основном страдали лакеи, в которых врезались малолетние гонщики. Впрочем, лакеи быстро научились реагировать на детские крики и поскрипывание колёс.
Были изобретения и для придворных…
- Вот… думки, - бросил он на столик, за которым скучали сановные старички, кроссворды и сканворды, адаптированные под нынешние реалии. Старички маразмом не страдали и быстро разобрались в сути – так у Двора появилось новое развлечение, причём что интересно, люди пожилые больше полюбили составлять кроссворды/сканворды, чем их отгадывать. Ну а князь, пользуясь привилегиями директора Шляхетского корпуса (а точнее – имеющейся там типографии), начал выпускать небольшими тиражами самые интересные произведения – с указанием авторства. Вскоре тиражи "Думок" стали тысячными, принося Корпусу довольно заметную прибыль.
Посмотрев на успех "Думок", он озадаченно почесал затылок (мысленно) и обругал себя – идея-то витает в воздухе…
- Государь, прошу дозволения выпускать газету, - обратился он к Петру. Князь ожидал хоть каких-то вопросов – пусть формальных, но нет – Пётр Фёдорович аж вскочил от возбуждения:
- Дозволяю!
Правда, потом уже начались вопросы, но видно было, что Владимиру Пётр доверяет и интересуется скорее из любопытства. Газета в городе уже была – официальные "Ведомости", но была она нерегулярной, неструктурированной и достаточно скучной.
Понятно, что асом журналистики попаданец не был, но какое-то представление о работе газетчиков всё-таки имел. Так что к началу июня вышел первый номер "Известий Петербурга", в которых была страничка новостей, страничка сплетен и слухов, сканворды/кроссворды, поздравления и другие вещи, привычные его современникам. Первый тираж напечатали всего в пятьсот экземпляров, но в итоге его пришлось допечатывать несколько раз и общая численность проданных газет перевалила за десять тысяч.
Следующий тираж напечатали сразу десятитысячным – и снова желающих оказалось больше, чем экземпляров газет. Но князь предвидел (надеялся) такую ситуацию и потому на последней странице была информация о подписке на "Известия". Горожане подсчитали и… Оказалось, что годовая подписка обойдётся дешевле, чем еженедельная покупка "Известий" и не факт ещё, что можно будет её приобрести…
- Экий ты хват! - с долей восторга отреагировал Миних, - самому-то большая доля досталась?
- Десятая часть.
- Скромно, - неопределённо сказал фельдмаршал.
- Ну а что, - пожал плечами Владимир, - всё равно типография Корпусу принадлежит, да и я сейчас налажу дело, да отойду в сторонку, а деньги-то будут идти.
- Умно, - медленно протянул Бурхард, - я в твои годы так просчитывать не мог.
- Не прибедняйся! - хохотнул собеседник.
- Не мог, - качнул головой немец, - я как строитель и военный соображал хорошо, а вот в таких вопросах, бытовых… Тут я часто промашку давал.
С Минихом Грифич накрепко подружился. Казалось бы – разница в возрасте (почти шестьдесят лет!) и жизненном опыте колоссальна, но насколько одинаково они смотрели на многие вещи! Оба совершенно нетерпимые к безделью, великолепно образованные… Да, попаданец тоже великолепно – программа школы двадцать первого века плюс увлечения, сделали из него личность весьма и весьма грамотную – по местным меркам. Впрочем – и по меркам двадцать первого века.
Да и после начала военной карьеры в попытках утолить информационный голод, улан учился – поначалу былины и русскую историю, затем языки, труды древних и современных полководцев. Ну и разумеется – пытался применять свои математические познания для баллистических расчётов, строительства и т. д. Получалось. Вот с физикой было заметно хуже, а про химию и говорить нечего – совсем беда… Какие-то обрывки в памяти ещё плавали, но он сомневался, что удельный вес водорода может иметь здесь какое-то значение. Особенно если из всех доказательств и расчётов – только "мамой клянусь, да!"
- Здорово, Емеля, - приветствовал он казака, возглавляющего небольшую компанию урядника.
- Здравствуй, твоя светлость, - засмущался казак.
- Хорош, Емельян, - засмеялся князь, - не на службе. Мы с тобой столько раз в одних битвах бились, да бок о бок в них сходились, что не чинись.
- Хорошо, княже, - хмыкнул казак и потеребил короткую бородку, - только Володимером тебя звать не буду, лучше уж княже.
- Да как хочешь, - махнул рукой Грифич и повёл донцов устраиваться во дворце.
Предыстория же такова:
"Хорошо бы подобрать Павлу не учителей, а… - Владимир неопределённо повертел кистью и поудобней устроился в мягком кресле. Пётр терпеливо ждал – наставник сына попусту к нему не лез, так что в заминке он не видел ничего страшного.
- Не наставников, а людей бывалых в окружение. Таких, знаешь – чтоб солдаты были, казаки, монахов парочку, ещё кого-то можно… Ну и чтоб все они были путешественниками, да людьми бывалыми.
- Идею уловил, - кивнул государь, - и в принципе одобряю. Только как людей подбирать будешь?
- Ну, солдаты проблемой не будут – по одному человеку из гвардейских полков, да из обычных, но отличившихся. Мои уланы, апшеронцы, ещё кого. Казаков тоже подберу, сталкивался, знаю людей надёжных.
- Инородцев на себя возьмёшь? - после вопроса Пётр раскурил трубку и кликнул слугу открыть окно – отношение Грифича к табачному дыму знал весь Петербург.
- Калмыков могу, - задумался князь, - есть там парочка хороших парней, а вот с остальными как-то не сталкивался. Да! С вопросами по поводу духовенства лезть не буду, но знаешь, лучше взять не тех, кто с детства в монастырях, а таких… Чтоб после горя туда ушёл и желательно – чтоб немцы или турки насолили крепко. А до этого чтобы купцами были дворянами или крестьянами – тут не важно. Важно, чтобы они успели жизнь повидать за пределами стен монастырских.
- Много думаешь набрать?
- Нет, - замахал руками попаданец, - человек тридцать, не больше. Скорее даже меньше. Тут главное не количество, а качество – пусть привыкает общаться с людьми из разных сословий, да разных краёв империи. Полезно будет.
- Займись, - кивнул ему Пётр Фёдорович"
Что государю, что наследнику, выбранные Владимиром люди понравились.
- Интересные, - задумчиво сказал мальчик, после примерно двухчасового общения с ними, - особенно этот… Пугачёв.
- Да, колоритный казачина, - согласился с ним отец, - и боец славный, если верить князю… Да верим-верим, - успокоил он попаданца.
- Мне ещё Аюка понравился и Матвей Прохоров из Апшеронского, - сказал Павел, а потом добавил тактично, - и Никифор из твоего уланского.
- Эх, - взъерошил Рюген волосы мальчишке, - не надо. Знаю, что дядька он суровый, а точнее – кажется таким. Сейчас присмотрится малость и ты удивишься – как интересно он может рассказывать об обычных вещах.
- Обычных? - непонимающе посмотрел на князя Пётр. Тот поскрёб подбородок (бриться каждый день он считал излишним) и протянул:
- Из чего крестьянские поверья рождались, приметы лесные, да многое! Но главное – он отличный мастер конного боя – один из лучших, что я встречал.
Государь выпятил губы в трубочку и с иронией посмотрел на собеседника:
- Своего расхваливаешь?
- Не без того, - согласился Грифич, - вот только конному бою учил меня именно он.
Глава девятая
"Свита" пришлась Павлу по душе – бывалые люди, успевшие помотаться по свету, да ещё и с хорошо подвешенными языками. Особенно подружился мальчишка с Пугачёвым – казачина был на редкость обаятельным. Ну и Никифор постепенно осмотрелся и начал учить ребёнка верховой езде.
- Смотри, Владимир! - звонко кричал цесаревич. - Я вот так могу!
Затем он показывал какой-то новый трюк и заливался счастливым смехом.
Поселили компанию во дворце, хотя разумеется – отдельных покоев на каждого не было. Так – полдюжины комнатушек-кладовушек, половина из которых не имела даже окон. На том, чтобы его приближённые жили во дворце, настоял сам Павел, на государь возражать не стал – люди все проверенные, да и не объедят.
Предстоящая коронация и попытка как-то помешать ей тревожили Владимира, но другие члены партии Петра не видели в происходящем ничего страшного.
- Да пошумят и успокоятся, - махал рукой Панин, - что я, гвардейцев не знаю? Да и у придворных вечно какие-то интрижки на уме… Не обращай внимания на разговоры – если бы они выполняли хоть сотую долю того, что обещают, давно бы уже гремели как Потрясатели Вселенной.
В словах второго наставника цесаревича была доля истины – поговорить "за политику" здесь любили, но крайне редко разговоры эти заканчивались хоть какой-то попыткой действий. Да и Панину видней – в конце концов, он в этом "котле" варится с детства, ну а попаданец оценивает это со своей "колокольни" и зачастую неправильно. В конце концов, разве можно представить себе попытку организации переворота против законного монарха, любимого армией и народом?! Яд подложить – ещё ладно, но переворот…
Приём в о дворце Разумовского протекал несколько странно – слишком много выпивки, слишком много доступных дам. Да и… Князь знал, что привлекает женщин, что называется – не новость. Но вот сегодня он прямо-таки нарасхват… Не без самодовольства он подумал, что наконец-то слухи о постельных подвигах разошлись достаточно широко…
За дверями послышался шум, ругань… Знакомый голос, - успел озадачиться несколько нетрезвый Владимир. Думал он недолго – в залу ворвался Тимоня с пистолями в руках.
- Княже, беда! - закричал он. - Гвардия поднялась, Екатерину на царство кличут!
Широкими шагами принц пошёл к выходу, когда дорогу ему преградил сам хозяин дома.
- Принц, это просто россказни слуги, гвардия по пьяной лавочке часто шалит, - выразительно сказал Кирилл Григорьевич, глядя в глаза. Тот продолжил движение и гетман нервной скороговоркой продолжил:
- Не стоит в это лезть, принц.
Скрипнув зубами, Владимир отстранил Разумовского и Тимоня кинул ему саблю. Крутанув тальвар, из ножен его вытаскивать не стал и выразительно посмотрел на Кирилла.
- Пропустить, - велел гайдукам тот, пытаясь выглядеть достойно.
Выйдя из ворот Аничкова дворца, они уже бегом направились к лошадям.
- Говори, - коротко велел князь денщику.
- Шумят, - ответил тот, - знаю, что Измайловский точно за Екатерину. Орловы, Потёмкин, Пассек, Бредихин – во главе гвардейцев, других пока не знаю.
Зимний пока ещё был свободен – редкие кучки пьяных гвардейцев только начали подтягиваться.
- Куда! - попытался было остановить принца один из них, но узнав, моментально стушевался. Бегом он направился в сторону покоев императора. Растерянные придворные с бледными лицами разлетались с его пути.
- Ты – за Павлом, - бросил князь по дороге Тимоне, - и наших там собери.
В покоях императора уже был Миних, уговаривающий растерянного государя бежать в Кронштадт.
- Грифич, ну хоть ты скажи, - обратился к нему уже охрипший фельдмаршал, - я уже устал твердить, что в Петербурге просто опасно – мы не знаем, кто из гвардейских полков остался верен.
Взглянув на государя, попаданец понял, что тот в ступоре и просто не соображает нормально.
- Куда предлагаешь?
- В Кронштадт, - быстро ответил Миних. На секунду задумавшись, Грифич прикинул расположение, гарнизоны и кивнул согласно.
Затем быстро шагнул с Петру и коротким, еле уловимым движением ткнул того в сонную артерию. Государь закатил глаза и попаданец тут же подхватил падающего, говоря:
- Императору дурно, мы едем в Кронштад!
Повернулся к ошарашенному Бурхарду и произнёс:
- Воронцову сюда же, быстро. Никаких туалетов, левреток и прочей ерунды, через пятнадцать минут выезжаем верхом.
Фельдмаршал шутливо вытянулся во фрунт и взял операцию на себя.
Здешние… аборигены были ничуть не глупее попаданца, но вот некоторые вещи они впитывали с молоком матери. К примеру – даже решительный и бесцеремонный Миних тратил время на уговоры, вместо того, чтобы действовать решительным образом. Особа правителя священна – и точка.
Убить могли – и убивали, но "правильные" подданные не могли позволить себе ТАКОГО. Тут либо бунтовщик – и покатилась душа в рай, либо верный холоп, готовый ради заведомо глупой прихоти повелителя совать голову в петлю. Ну а у Владимира такого пиетета не было – изначальное воспитание совсем другое.
Фельдмаршал ещё раз доказал свои организаторские способности – всего через пятнадцать минут ближайшее окружение государя уже сидело верхом. Сам Пётр с наследником был окружён людьми Павла, зорко смотрящими по сторонам. Огнестрела у каждого было…
Князь взял с собой пять заряженных картечью мушкетов, да четыре пистоля, да две сабли – прорываться… Не хуже были вооружены и остальные придворные-мужчины. Впрочем – не все, некоторые сжимали в руках символические пистолетики и пугливо оглядывались по сторонам. Ясно было, что участвовать в… мероприятии они явно не горят, потому и стараются дистанцироваться от оружия.
Сходу пошли галопом, Пётр мотался в седле тяжёлой куклой, придерживаемый с двух сторон опытными наездниками. Ну и привязан был – после удара по сонной артерии князь недрогнувшей рукой щедро накачал его снотворным. А что делать? Если в критической ситуации человек не соображает, придётся соображать за него…
- Виват, Екатерина! - заорала большая группа измайловцев, преградившая путь авангарду. Орали не от молодчества – работала система опознания "свой-чужой".
- Бах! бах! бах! - загремели выстрелы, сметая заслон. Картечью в упор, да из десятка мушкетов…
- Ништо, княже, - оскалил белые зубы Емельян, скакавший в авангаде, - коль проиграем, всё одно нам не жить, сколько бы ни натворили.
Владимир только усмехнулся – дураку ясно. Впрочем… Не факт – многие в критической ситуации действуют как Пётр – впадают в ступор. Ну и неминуемая, в случае поражения, смерть – стимул хороший…
Улицу перегородила импровизированная баррикада из всякого мусора – ничего опасного, но верхом не пройдёшь. Объезжать? Это Петербург с его каналами и мостами, так что перекрыть улицы не так уж и сложно. Остаётся…
- Карабинеры! - рявкнул он во всю глотку и из основного отряда выехало полдюжины метких стрелков во главе с Минихом. Сценарий был обговорен заранее – самые меткие стреляют, остальные перезаряжают и подают. Ну и он с Тимоней, Пугачёвым и Аюкой идут в прорыв с клинками – если понадобиться.
Нарезные ружья глухо забахали и из-за баррикады раздался мат и крики. Вот ещё одно отличие – современники Владимира, завидев наведённые ружья, просто легли бы или спрятались за ближайшее укрытие. Здесь это "невместно" – нужно стоять, выпятив грудь… Не совсем, конечно, да и такому поведению есть оправдание.
После залпа защитники баррикады попрятались, а самых смелых выцеливали стрелки с карабинами, стоящие вне досягаемости. Под таким прикрытием штурмовая группа подобралась поближе и… Короткий разбег и экстремал широким прыжком перелетает препятствие. Защитники ожидали нападения, но не с неба, так что отбив неуверенный выпад протазаном особо шустрого преображенца, спортсмен приземлился за спинами врагов.
Широкое движение кистью – и поперёк спины унтера возникает кровавая полоса… Увернуться от широкого удара прикладом, кончиком клинка дотянуться до горла… Замешкавшемуся рядовому, потерявшему равновесие, ребром левой руки по основанию шеи. Хруст.