Отпустив Шуня, я задумался. Ситуация в Маньчжурии внушала осторожный оптимизм. Связь с Владивостоком сохранилась, подкрепления из него пошли, а это весьма способствует поднятию морального духа. Да, Цицикар занял дорогу от Ялу до Аньды, Бухэду, как я и говорил, мы вряд ли удержим, слишком мало сил, но драпа, слава богу, нет. Паровозы, вагоны, запасы, а самое главное, люди планомерно эвакуируются. Участки, расположенные западнее, эвакуируются в направлении границы восточнее, собираются в Харбине. Из Забайкалья перебрасывается всё, что могут наскрести, Хайл ар готовят к обороне, возводя редуты и люнеты. Есть надежда, что удержим Хинган. Гиринский губернатор, получив от нас заверения (и особенно впечатлённый рейдами на Хулачен и Ашихе), начал решительно давить мятеж. Так, попытавшиеся войти в стольный град толпы ихэтуаней были немедленно рассеяны его войсками. Стоящая в городе 2-я сотня охранной стражи в этом участия не принимала, лишь один из постов обстрелял группу мародёров. Вожаков посадили в "клетки смерти", остальных заковали и отправили на строительство железной дороги. Да-да, господин Чан Шунь отлично понимает, ЧТО даёт ему её наличие. А потому торопится соединить Гирин с КВЖД, пока он нам нужен. Специально выделенные конные сотни взяли под охрану линию телеграфа, так что связь работает. Особо отмечена в донесении подготовка столбов как для ремонта и замены испорченных, так и для прокладки новой линии. Причём строительством занимаются пока самостоятельно, вполне хватает низового персонала и рабочих, умеющих и знающих, что надо делать. Нет, положительно у европейцев (и, увы, к моему сожалению, и русских) выработался стереотип недалекого азиата, любителя опиума. Нечто среднее из рикши и кули, помесь, так сказать. Вот так и японцев все воспринимают…
Это что касается непосредственно Северной (то есть нашей) части. На Юге дела более интересные. Вместо отправки войск в Центральный Китай на радость цивилизованным государствам (особенно наглам) мы начали раскручивать свой паровой каток, под который попал Мукденский губер. Отряд Веселаго, опираясь на Инкоу, начал бить плохо организованные местные войска. Особую пикантность придавало то, что в этот раз иностранцы прямо настаивали на немедленной присылке войск. Наведя порядок с помощью местных купцов (ну да, лозунг "грабь награбленное" не придумка злых большевиков), адмирал поднял русский флаг над таможней, вызвавший небольшую истерику у наглов. Затем, нанеся поражение мятежникам под Ташичао и Гайчжоу, он занял дороги, идущие на Ляоян. Переброшенный 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк с четырьмя орудиями рванул по кратчайшему пути к Мукдену. По крайней мере, так было в последнем сообщении, посланном из Артура через Корею, прямое сообщение с Южной веткой прервано. Ну, ничего, хитроседалищному губеру теперь не до нас, и мы смело можем заняться Шоу Шанем.
Для начала нужно окончательно решить проблему с Хулаченом. Этот город, стоявший в 30 км от Харбина, был для нас настоящей занозой. По данным разведки, в нём снова накапливались войска цицикарского губернатора и отряды ихэтуаней. Поэтому, согласно плану, была разработана операция на окружение и уничтожение противника. Согласен, звучит пафосно, в лучшем случае мы (охранная стража и мой сводный отряд) рассеем регулярные части и раздавим "боксёров", но, скорее всего, войска отойдут, предоставив нам тратить патроны на безоружных (белое оружие не в счёт) мятежников. Перейдя вброд реку Хуланьхэ, мы остановились на ночь, окружив себя часовыми и секретами, поджидая 1-ю полуроту Меркулова. Та подошла лишь к десяти часам, оказалось, что они столкнулись с отрядом китайских войск, выступившим вчера из города. Докладывая подробности боя, подпоручик Ивлев, командовавший полуротой, меня очень порадовал. Едва конный дозор заметил колонну китайцев, как тут же развернул взводы, заставив замаскироваться, а на невысокий холм на левом фланге установил "максим". Стрелки Чжао, играя роль егерей, обстреляли противника. Вражеские командиры, без сомнения, разглядели цвета своих противников и, видя, что превосходят их числом (не менее чем вдвое), бросились в атаку. Те, естественно, подались назад, а затем и вовсе пустились в бегство. Так они и влетели (ведь бегут проклятые предатели, чего ещё?) в огневую ловушку. А для опытных стрелков сто пятьдесят – двести метров – не расстояние. В первые же секунды противник потерял не менее тридцати человек. Попытка завязать огневой бой провалилась ввиду разности класса подготовки. Стрелки Чжао, потеряв двоих ранеными и одного убитым, обиделись и, отстреляв по обойме, буквально выкосили врага. Оставшиеся в живых солдаты попробовали убежать, но, как говорили в моём времени, лишь умерли уставшими. У Ивлева царапнуло двоих легко, и после перевязки оба остались в строю. Пленных в количестве пяти человек пригнали с собой, прихватив богатые (по меркам китайцев) трофеи. Что касается "боксёров", то их просто постреляли, имея три "Бетти" на весь отряд… Не смешно.
– Да-с, Сергей Петрович, мы оба оказались не правы, – с грустью признался Милютин.
Понять начштаба было можно: по его замыслу должны были получиться Канны, с поправками, конечно. Общеизвестно, что при охвате или даже при намёке на него китайцы бросали позиции и отходили. На это мы и сделали ставку: не биться головой об укрепления, а перехватить отступающего противника и нанести ему поражение, используя своё огневое превосходство. Вот только полковник Чан, командовавший трёхтысячной группировкой цицикарских войск, оказался весьма опытным воякой и, прикрываясь отрядами "боксёров" и арьергардами, засел в Хулачене, наплевав на смыкание "клещей". О позиционном тупике ещё пока никто здесь не знал, и Верден, ставший его нарицательным именем, был пока ничем не примечательным городком. Но я помнил свои личные впечатления, полученные под Плевной, и поэтому ситуация навевала некоторую тревогу. Этими впечатлениями я поделился с Милютиным, и тот согласился, что лёгкая прогулка, скорее всего, закончилась.
Несмотря на эту неудачу, я считал, что все цели операции достигнуты. В "котёл" попали, по данным разведки, два крупных отряда мятежников численностью по шестьсот человек, причём очень высокой выучки, имевших не менее ста – ста двадцати единиц огнестрельного оружия каждый. Арсенал с большим количеством холодного и огнестрельного оружия и, самое главное, кадровые части Шоу Шаня. Застрельщиками сражения стали конные стражники, шедшие впереди и играющие роль дальней разведки.
После случая с уничтожением отряда собственно уже китайских войск противника я приказал разведчикам Суботина усилить бдительность – попасть в такую же засаду у меня не было ни малейшего желания. Сунувшись было в деревеньку, стоявшую верстах в пяти (господи, когда же километры введут за единицы измерения?!) от города, кавалеристы столкнулись с отрядом мятежников. Лезть на ощетинившийся пиками строй унтер, командовавший разъездом, не стал, а обстрелял издалека, желая вызвать ответную стрельбу. Увидев пару облачков от дымного пороха, он с чистой совестью вернулся к шедшему головным первому взводу. Суботин прикинул, что те полсотни архаровцев – явная приманка, основная же часть прячется внутри фанз и ждёт, пока глупые белые сунутся внутрь, и вот там, в теснинах улочек, они схватятся врукопашную, используя своё численное превосходство. Ухмыльнувшись, он приказал унтеру продолжать обстреливать мятежников, а при атаке отходить к нему. Чутьё опытного разведчика не подвело: едва охранники начали, словно в тире, стрелять по вооружённым холодным оружием китайцам, как в ответ из фанз раздались выстрелы не менее десяти – пятнадцати винтовок, причём стрелявшие были хорошо обучены. Только чудом никого не убило, однако трое были ранены, и один из них тяжело. Мгновенно развернувшись, взвод вступил в перестрелку с засевшими в деревне мятежниками.
– Раненых в лазарет! – приказал Суботин. – Возьми пятерых и посмотри, что впереди. – Унтер, которому был отдан приказ, чуть замялся. – В бой не вступать, – добавил капитан, поняв его состояние.
– Слушаюсь, вашбродь! – рявкнул тот повеселевшим голосом.
Отправленный с донесением посыльный "порадовал" нас известием о первых серьёзных потерях…
– Чёрт, Иван Тимофеевич, для нас это категорически не приемлемо – терять людей у безымянной деревушки. – Во мне закипало раздражение. – Рота Дёмина сменяет разведчиков, в усиление – два "максима", огневой взвод и сапёрное отделение. Мичмана ко мне!
Моряки для меня были пока как чемодан без ручки: и нести тяжело – у, не учили их вести бои на суше, и бросить жалко – кадры-то вполне (образование у них было не хуже, чем у моих стрелков), да и насколько помню, чёрные бушлаты отличались отчаянной храбростью и упорством.
– Господин подполковник, – вытянулся согласно требованиям устава Вырубов.
Ну что ж, господин мореман, придётся вас поучить, глядишь и пригодится наука в Артуре года через четыре.
– Итак, господин мичман, – педалируя на его чин (что вскинулся-то, сынок?), начал я, – ваша задача смотреть, как действует рота поручика Дёмина. – Лицо Вырубова чуть скривилось в усмешке, мол, посмотрим. – Повторяю ещё раз, – жёстко произнёс я, иначе этот молодой идиот угробит кучу людей, причём ВСЕ будут считать, что так и должно поступать. Нет уж, хрен! – Вы смотрите и запоминаете! Если поручик сочтёт необходимым задействовать ваш отряд, то выполнять его приказы от и до. БУКВАЛЬНО! – Последнее слово у меня вышло тяжеловесно, но, похоже, до добра молодца дошло, что в случае неудачи слетит он с командирства. – Вам всё понятно?
– Так точно!
– Выполняйте!
Ничего, переживёт, а то развели тут индийские касты – с этими можно поручкаться, с этими нежелательно, а эти парвеню… Хватит!
У поручика Дёмина приказ Старика не вызвал удивления, неофициально уже сложилась практика: если требовалось "поиграть в салочки", то к разведроте добавляли роту Меркулова, а если штурмовать, то вне конкуренции были его ударники. Или первая рота Семёнова. В принципе он мог обойтись и своими силами, но царский (по-другому и не скажешь) подарок требовал взять эту деревушку с минимальными потерями или вовсе без них, тьфу-тьфу-тьфу, постучать по прикладу, чтоб не сглазить.
– Что тут, Игнатий Ксаверьевич? – спросил он у штабс-капитана, устроившегося на невысоком холме, откуда просматривался край деревни.
Увы, но лучшего НИ пока не было. Хотя левее был ещё один холм, но, как назло, к русским он был обращён крутым склоном, а пологая его часть наверняка отлично простреливалась.
– Пока ничего интересного, они, – кивнул он в сторону засевших китайцев, – явно надеются задержать нас тут как можно дольше.
– Хм, подозреваете, что внутри деревни есть невидимые отсюда укрепления?
– Уверен, Аристарх Михайлович.
– Отделению Новикова занять холм Высокий! – указал Дёмин на господствующую на местности высоту.
Альпинисты (так их прозвал Старик, хотя в Альпах ни один не бывал) были в штате каждой роты, не раз становясь той соломинкой, что ломала хребет верблюду.
Вестовой мигом улетучился, следом ушёл Суботин с разведчиками. Сменившие их стрелки вяло перестреливались с китайцами. Судя по облачкам, винтовки у них были старые, ещё на дымном порохе.
– Вашбродь, – отвлёк его ефрейтор-артиллерист. Второй стоял рядом с новинкой – телефонным аппаратом. – Взвод развернулся, куда стрелять?
– Гранатой пусть ударят в этот сарай. – Дёмин ткнул пальцем в весьма непрезентабельную постройку, куда он сам посадил бы засаду.
– Волга-3, я Вышка-3, ориентир 2, левее 0-05, дальше 10, цель – сарай! – прокричал в трубку ефрейтор.
Из правого орудия, стоявшего позади шагах в четырёхстах, раздался выстрел, и оно, откатившись назад, окуталось белым дымом сгоревшего пороха. Снаряд, пролетев сквозь крышу и не причинив видимого ущерба, взорвался где-то ближе к дальнему концу деревни. Не дожидаясь следующего выстрела, из двери выбежали трое в одеждах крестьян, но с обязательными красными поясами. Вот только артиллеристы не собирались давать шанс на спасение: второе орудие рявкнуло, и снаряд, пробив стены, взорвался внутри. Два тела словно выкинула рука великана – с такой скоростью они вылетели наружу.
– Хм, однако… – протянул Дёмин.
Адресовано это было как к китайцам, так и к идущему к нему моряку. И если первые удивили его своей выдержкой, то вот второй…
– Господин поручик, мичман Вырубов прибыл по приказу командира батальона. – Более безумного рапорта Игнатий в своей жизни не слышал. Хотя чему удивляться, вон как корёжит морячка…
– Очень хорошо. – Стоявшие внизу четыре десятка матросов напомнили сцену из романа графа Толстого. Вот только мичман не был князем Андреем. – Сколько у вас патронов на ствол приходится?
– Согласно уставу – шестьдесят штук в двух патронных сумках. – Такой вопрос не ввёл Вырубова в замешательство.
– Отлично, тогда вы – мой резерв. – Но, похоже, тот понял, что его отряд просто не воспринимают как боевую часть. Умный, однако, моряк, ну да ничего, пусть посмотрит, как надо воевать, а то дров наломает по неопытности. – Ефрейтор, по центру деревни пару гранат выпустите!
– Волга-3, я Вышка-3… – забубнил в трубку артиллерист.
Не обращая больше внимания на стоявшего рядом офицера, Дёмин в бинокль смотрел на огрызающихся огнём китайцев. Злорадно улыбнулся, когда очередной солдат получил пулю в лоб. Не зря, ой не зря Старик за большие деньги и использовав все свои связи, закупил новейшие телескопические прицелы. Вон как Заварзин лихо четверых снял. И ещё снимет…
Пётр смотрел на жандармов и… и впервые не знал, что делать и как совместить воспитание (очень не любили господ в лазоревых мундирах, что в армии, что во флоте) с реальностью. Ротный весьма искусно охватил деревню, отрезав мятежникам все пути отступления. Вялая перестрелка, которую вели стрелки, почти закончилась, по-видимому, китайцы отошли вглубь, не желая нести потери от огня артиллерии…
– Видите, мичман? – вернул его в реальность голос поручика. Проследив в направлении, указываемом рукой, он с удивлением увидел, как расчёт с картечницей "максима" заканчивает взбираться на вершину самого высокого холма. – Вот теперь их командир получил шах. Взводу Архипова с сапёрами атаковать противника, засевшего в деревне с южной стороны! – отдал приказ находившемуся рядом посыльному жандарм и, достав пистолет Вери и поменяв сигнальный патрон, выстрелил в небо. Зелёный шар взмыл вверх, зависнув в высоте, и тут, к изумлению Вырубова, вялая и осторожная пехота (ну что вы ещё хотите от лазоревых господ?) преобразилась. Засвистели сигналы (а чем ещё это может быть?), и ловко, словно не единожды такое проделывали под огнём, неприятели цепью пошли вперёд. И не просто так, а прикрывая друг друга, да ещё и артиллеристы не зевали, обстреляв центр деревни, чтобы вызвать панику. – Гадаете, почему я не стал атаковать укреплённый пункт со всех направлений? – повернулся к нему весело скалившийся поручик. Индифферентно пожав плечами, мичман очень понадеялся, что стоящий рядом офицер не увидит его растерянности. Ибо сам Пётр уже ни черта не понимал в происходящем. – Смотрите, пехота укрывается в малейшей ямке и идёт вперёд как бы перекатами, первый – второй. Один стреляет, другой бежит шага четыре-пять и падает, отползает и сам начинает стрелять. – Дёмин без малейшей снисходительности мэтра к профану объяснял алгебру боя.
– А пулемёт, – поименовал новомодным словом одноствольную картечницу Максима, – сверху обстреливает тех, кого не видно нам?
– Совершенно верно, – кивнул ротный. – Тут правило простое: кто вверху, тот и прав. Всегда занимайте господствующие вершины и не позволяйте неприятелю их захватить.
– Отходят! – воскликнул Вырубов, видя, как с десяток, может, полтора мятежников побежали прочь от деревни.
Как они собираются прорываться сквозь засевших стрелков, мичман не понял. Беглецы вступили было в перестрелку, но успевшие окопаться жандармы метким огнём принудили их вернуться обратно, оставив на земле три тела.
– Ищут лазейку, – задумчиво протянул поручик. – Кстати, у половины из них не было огнестрельного оружия…
Пётр решил больше не задавать вопросов (детских, если быть честным с самим собой), а посмотреть и попробовать понять, что жандармы собираются делать. Дёмин, в отличие от Вырубова, отлично разбирался в происходящем: вот сейчас первый и второй взводы приблизятся на бросок гранаты и тотчас же закидают ими обороняющихся. Бинокль приблизил картину боя, позволяя буквально находиться рядом с каждым бойцом. С лёгкостью, за которой стоят длительные и изнурительные учения, стрелок потянул за шнур, воспламеняя запал, а затем, чуть приподнявшись, метнул "колотушку" в проём, где ранее было окно. Спустя пару секунд граната разорвалась, тут же ещё один "гостинец" полетел внутрь, и сразу за взрывом туда бросились пятеро солдат. Со вторым домом произвели подобную же операцию, и теперь другая пятёрка стремительно неслась вперёд. Достигнув стены, они вновь закинули пару гранат и лишь после этого заскочили внутрь.