2
А бой между тем разгорался по всей линии. Два оставшихся взвода потихоньку начали сближаться с сидящими в домах китайцами, непрестанно стреляя. Последние открыли очень плотный, но не точный огонь, в отличие от них русские, наоборот, имея специально выделенных стрелков, постепенно начали выбивать самых активных. В результате китайские солдаты начали стрелять, просто высунув винтовку – попал, не попал, для них было уже не столь важно. Ихэтуани попытались переломить ситуацию (нет, отнюдь не атакой в полный рост), но в результате лишь потеряли всех своих стрелков. Китайский командир, понимая, что промедление в данный момент недопустимо, попытался выбить горстку русских, захвативших два дома, собрав кого смог, и бросил их в атаку. Полсотни человек (из них лишь пятнадцать с винтовками) с дикими криками "Ша! Ша!" бросились вперёд, стараясь как можно быстрее преодолеть расстояние, отделяющее их от врагов. Оставшийся десяток начал палить по проёмам, мешая вести прицельный огонь. Шанс у них был очень хороший, всех не убьют, а вот в рукопашной мечи ихэтуаней будут ничем не хуже винтовок со штыками. Летящим из домов каким-то едва дымящимся камням никто не придал значения. А потом было поздно, череда взрывов буквально разорвала бегущих, безжалостно прошивая осколками металла тела. На вершине холма затрепетал огонёк пулемёта, наводчик, заранее пристреляв цели, теперь бил длинными очередями, и атакующий крик сменился на дикие вопли убиваемых людей. Поднявшаяся пыль и дым не давали оставшимся китайцам прицелиться, они лишь били по вспышкам выстрелов. Когда затихли разрывы, перед домами лежала куча тел, одни лежали неподвижно, другие шевелились, несколько пытались отползти в сторону. Не пришедшие в себя от столь скорой гибели товарищей китайцы внезапно оказались под обстрелом. Дома буквально полыхнули огнём, но страшнее всего, что в знакомый и привычный звук выстрелов винтовок вплелись очереди пулемётов. Не ожидавшие этого солдаты начали отползать, не слушая приказов командира, тот пристрелил ближайшего к нему. Но лишь добился обратного эффекта: двое, запаниковав, подскочили и пустились бежать, а русские, закидав гранатами окоп, отрытый у сарая, одним броском оказались у стены третьего дома. Но ихэтуани ещё дрались, стреляя (как могли) по русским, не обращая внимания на потери. Даже артиллерийский огонь их не смутил: повинуясь своим вожакам, они бросились в атаку, размахивая копьями и мечами… Последнее, что увидел китайский офицер, – как внезапно начали заваливаться первые ряды. Пуля русского стрелка попала ему в грудь, он ещё почувствовал удар… Дальше была темнота. Это стало переломным моментом: потеряв общее командование, оборона быстро развалилась на отдельные очаги, которые были моментально подавлены.
– Ну вот и всё, – спокойно сказал Дёмин. Ещё кое-где раздавались редкие выстрелы, но это, скорее всего, добивали раненых. Да, подобное не красит ни его лично, ни роту, но возиться с врагами, лечить, охранять, кормить… А затем они снова будут убивать русских людей. Всё это он не стал говорить морячку, всё одно – не поймёт, они отечество защищают от супостата, а жандармы лишь своих убивают. – Надеюсь, мичман, вы поняли, что не стоит бросаться в штыки, не подавив огнём противника?
– Я отлично вижу, – чуть заносчиво проговорил Вырубов.
– Что же, очень хорошо, тогда отконвоируйте пленных к господину полковнику…
Донесение о завершении боя я получил, наблюдая, как рота Семёнова готовится к штурму неприятельских позиций, оборудованных на высотах по левую сторону дороги. Вырытые окопы прикрывали пушки, которые своим огнём запирали узкую седловину, образованную двумя холмами. Правый уже взяли гиринские стрелки, правда, потери… Чёрт, ну ладно, так сказать, "местные", но я, старый дурак, забыл о минах. Эх, что теперь говорить-то… Захват высоты Правой я решил поручить китайцам. Ну да, пусть и они примут участие в боях, ведь получают они ляны именно за это. Как доложил мне Курт, ротный-1 бьёт копытом и горит желанием доказать, что он лучше Чжао. Пожав плечами и сказав "нет препятствий патриотам", я вызвал ротных. Проинструктировав, кто как действует, отпустил их и, расстелив карту, стал ждать результаты разведки.
Ван оказался очень грамотным командиром и за счёт только искусного манёвра сумел отрезать с пару десятков цицикарских солдат. Оставив разбираться с ними Чжао, он после ожесточённой перестрелки сумел зацепиться за вершину и постепенно начал захватывать окоп за окопом. И тут раздался ВЗРЫВ! Как после рассказали выжившие из первой роты, Ван использовал захваченный НП, с которого открывался прекрасный обзор. Скорее всего, оставляя наблюдательный пункт, минёры заложили там "сюрприз". Что инициировало взрыв, так и осталось тайной, у мёртвых уже не спросишь. Что ж, честно признаюсь, задумка цицикарцев удалась.
– Твою дивизию! – Нет, ну кто там такой умный? Чжао только что доложил, что от первой роты остались рожки да ножки. Гибель ротного словно выдернула стержень из стрелков, боязнь новых подрывов, паника и, как результат, повальное бегство, вдобавок с Левой очень удачно накрыли мечущихся солдат артогнём. – Забирай оставшихся к себе, на вершине оставь наблюдателей, а сами укройтесь поблизости.
Отпустив комроты-2, я возблагодарил несдержанность безвестного китайского командира. Не поторопись он открыть стрельбу из орудий, то, возможно… Хотя какое к чёрту возможно! Наверняка нам устроили бы хорошее кровопускание.
– А плохо дело. – Милютин, опустив бинокль, нервно дёрнул левой щекой. – Разведка, конечно, нужна, но я вам и так скажу: два орудия, скорее всего, германские 77-мм полевые. Да.
– Хреново. – Я мельком взглянул на часы. – Пока укладываемся. Атаковать сейчас – потери будут большие. Ну что, рискнём, а, Иван Тимофеевич?
– Ночная атака? Может быть, может быть… Тогда выбиваем у них козырь в виде пушек. Возможно, и мы сможем ввести в дело свою артиллерию, – согласился мой начштаба.
Ночь укутала землю тёмным покрывалом, давая покой уставшим людям, так страстно старавшимся убить друг друга днём. Редко-редко грянет выстрел, словно бы говоря – ещё не всё закончено, ждите, ждите нового дня. Небольшие тучки постепенно рассеивались, и на небосклоне зажглось ночное солнце, заливая своим призрачным светом всё вокруг. Ему были неинтересны проклятия, сыпавшиеся сейчас на него от старающихся укрыться в тенях от любого предмета людей. Ему была безразлична и их благодарность, которую возносили ему другие – мёртвому солнцу не было дела до живых…
– Не получится, Иван Тимофеевич, – тихо прошептал Крамаренко, сжимая кулак, словно собираясь удавить "волчье солнышко". – Видите, что творится, а мне не дальше полутора вёрст пушки ставить надо, тогда я могу попадать, плохо, но могу.
– Понятно, ничего страшного, Александр Фёдорович, действуем по запасному варианту, – произнёс Милютин, поглядывая на меня.
Вмешиваться в действия начштаба я не собирался, поскольку такой форс-мажор был учтён. Вообще-то подготовка штурма позиций цицикарцев была даже, на мой взгляд, избыточна, если бы не одно но – именно эта операция должна была показать возможности батальона. И тогда мой рапорт о развёртывании ещё двух (со всеми средствами усиления) может быть удовлетворён. А может, и нет, тут уж, как карта ляжет. Вспомнив, как потрошили пленных, я слегка поморщился, хотя Чжао основное проделал подальше от наших глаз, парочка особо упрямых решила показать "характер"… Ну да, гиринцы их быстро в чувство привели. Оказалось, что, зная об отсутствии у нас артиллерии (пушки Барановского и трофейные орудия времен Франко-прусской войны), полковник Ван решил действовать от обороны. Нет, этого, естественно, солдаты не знали, просто китайцы при малейших обходах всегда отступали, дабы избежать окружения. А здесь сидят плотно, хрен сковырнёшь. С учётом численного превосходства войск цицикарцев он явно уверен, что осада будет снята. Очень неплохой план, вполне выполним. Вот только дьявол, как известно, кроется в мелочах. Окопы, прикрывавшие позиции артиллерии, были не полного профиля, а едва-едва годились для стрельбы с колена. Вместо "зигзагов" они нарыли короткие канавы для восьми человек, больше там нормально не развернуться. Причём в одну "нитку", ну и так далее, плюс, самое главное – там много ихэтуаней, которые здорово проагитировали солдат на предмет, что нужно, а что не нужно брать у белых варваров. По показанию пленных вождь отряда "боксёров" практически подмял под себя пехоту и часть артиллеристов. Офицеров ещё слушаются, но относятся с некоторым недоверием. Всё это не могло не сказаться на обороне и на моральном духе (тут с Драгомировым не поспоришь), причём в худшую сторону.
Час ночи. Сейчас разведчики уже должны начать снимать часовых, открывая дорогу штурмовым группам…
Бесшумно подобраться к китайцам удалось, на удивление, не сложно – пара идиотов (ну как ещё назвать болтающих друг с другом солдат), посаженная в секрет, лишь изредка поглядывала по сторонам. Итог был закономерным: рывок, чужая ладонь, закрывающая рот, и что-то холодное, проникающее в тело.
– Готовы, – прошептал старший из разведчиков. – Давай!
И самый молодой достал фонарик (вещь страшно дорогую) и трижды нажал на кнопку. Закрытая красным светофильтром лампочка замигала. Ждавшие сигнала сапёры и стрелки штурмовой группы начали ползти. Вот и… да, траншеями это не назовёшь, сплошное недоразумение – смесь русской, немецкой и своей школ фортификации. Одно плохо: не спит часовой, и не только он, ещё два-три "боксёра" о чём-то бормочут. Взять их в ножи так просто не удастся. И снова сигнал фонарём: "Тихо пройти не получится".
Замерло всё, но, видать, почувствовал кто-то или услышал, а может, почудилось кому-то, но пара китайцев вылезла и пошла проверить… Что забыли тут эти макаки, мало волновало Вейде. Его взвод уже был на расстоянии броска гранаты от траншеи, но опытный старший унтер-офицер надеялся всё же снять этих чёртовых полуночников по-тихому. Понимая уже, что ещё пара-тройка метров – и китайцы обнаружат его бойцов, он, коснувшись лежащего рядом стрелка, указал на левого. Сам же поймал на мушку второго – и пронзительная трель свистка, подающего команду "атака", пронзила ночь. Два выстрела слились в один (на таком расстоянии не промахиваются), а в траншеи уже полетели гранаты, и спустя три-четыре секунды начался ад.
Выскочившие было часовые полегли под ружейно-пулемётным огнём, а те, кто только проснулся (хватало таких счастливчиков), были мгновенно добиты рванувшимися вперёд стрелками. Оборонительная линия перестала существовать, и на вершину накатил рёв атакующей русской пехоты. Попытка контратаковать, предпринятая ихэтуанями, дико кричащими "Ша!", натолкнулась на огонь "мадсенов".
Пулемётчики буквально разорвали людскую волну, не дали разогнаться (под горку ведь!), устелив склон трупами, а тех, кто смог добежать, приняли в штыки. И тут для крестьян (а именно они и составляли почти девяносто процентов "боксёров") стало шоком, что в рукопашной противник превосходит их на порядок. Обманное движение – и штык ударяет в живот. Вот чья-то голова лопается от удара приклада. Короткая очередь – и трое мечников падают в шаге от стрелка, отмахивающегося от двоих. Вот сапёр лопаткой буквально перерубает шею одному из них, а стрелок, изловчившись, закалывает второго… И все китайцы кончились.
– Не спать, вперёд! – надрывались отдельные, слыша свистки взводных.
Тысячи раз отработанные движения – бежишь, падаешь, переползаешь, стреляешь, вот можно уже и гранату добросить… и последний рывок. Бухают пушки, но мимо, лишь где-то там, за спиной рвутся снаряды, "мадсены" буквально заливают свинцом всё, что хоть как-то похоже на бруствер. Видны редкие вспышки выстрелов отдельных смельчаков. Ворвавшиеся на вершину русские стреляют в мечущихся "боксёров" и солдат, артиллеристы попадали на землю, не пытаясь больше сопротивляться…
Когда раздались первые выстрелы, я с трудом сохранил спокойствие. Это только в книжках и в Голливуде бесстрашные герои легко побеждают толпы врагов. Реальность, увы, гораздо приземлённей. И хотя все пренебрежительно отнеслись к цицикарским артиллеристам, те сумели преподнести сюрприз, открыв огонь на второй минуте боя.
– Осторожность ещё никому не вредила, – сказал я Милютину, когда над позициями, где по плану должны были стоять наши пушки, выросли шапки шрапнельных разрывов. – Да и везение тоже не стоит сбрасывать со счетов. Иначе оба расчёта мы уже потеряли бы.
– Это точно, – согласился начштаба. – И мне это не нравится, если помните, у мятежников осталась ещё пара орудий.
– Хм, Иван Трофимович, надеюсь, мы захватим эти пушки, а с теми будем разбираться по мере возможности. – В ожесточённую перестрелку добавились разрывы гранат, и, спустя пару минут, всё затихло. А затем в небо взлетела ракета. – Ну вот, всё дело заняло семь минут, – повторил я слова адмирала Нахимова в исполнении Дикого. Отказать себе не смог, хотя понимаю, что это пижонство. Единственное, о чём я сожалел, так это о невозможности пополнить запас снарядов для трофейных пушек…
Ю Вань пришёл в себя от пинка по рёбрам. Всё было как в тумане, словно издалека доносились чьи-то голоса:
– …три это офи… спи…
– …юсь гос…н фельд…
– …СЯ, ПО…СЯ, ПОД…СЯ.
– Чер… не виде… тузило его во……лей.
Значит, плен. Последнее, что он помнил, – крик подносчика, толчок в спину и приближающийся зарядный ящик. Когда в передовых траншеях раздались взрывы, Вань сумел мгновенно навести порядок, и артиллеристы даже выстрелили два раза шрапнелью по местам, где русские явно готовили позиции под свои орудия. Повернув голову, он увидел в призрачном лунном свете, как предводитель "боксёров" дико кричал, указывая мечом вниз. Людская волна рванулась, и… падали, падали заговорённые ихэтуани под ливнем пуль. Кое-кто из солдат попытался отстреливаться… А затем раздались взрывы уже здесь.
Кое-как усевшись и стараясь не делать резких движений, он осмотрелся. По позиции расхаживали русские, деловито собирая имущество батарейцев. Последние, в довольно большом количестве, стояли рядом под присмотром караульных. Накатившая тошнота едва не заставила Ю выплеснуть содержимое желудка.
– Гос…ин, госпо…ин, – запричитал наводчик Лиу. – Вы…усвуете?
– По…мо…ги мне вс…та…ть, – запинаясь, прохрипел Вань.
С трудом поднявшись, он, практически вися на наводчике, попытался сделать шаг. Голову пронзила боль, и он едва не рухнул обратно на землю, но всё же удержался на ногах. Постепенно тихий звон, поселившийся в ушах, стал таять, и Ю начал нормально различать слова окружающих.
– Вашбродь, очухался супостат, – раздался за спиной рык русского. Повернувшись, он заметил, как к ним подходит офицер в сопровождении двух солдат. Стоявший рядом ефрейтор, вытянувшись, продолжил: – Вот, живой.
– Так, толмача сюда. – Свет фонаря ослепил Ю. – Контуженный, – определил состояние русский.
– Не на…до, – произнёс Вань. – Я говорю по-русски.
– Тэк-с, замечательно, этих отдельно. Офицера к господину полковнику…
Когда его, поддерживаемого с двух сторон, привели к русскому офицеру, он мысленно попрощался с жизнью. Рядом с ним стоял ещё один офицер, смотревший на него, как на пустое место, и трое солдат. Как раз для расстрела.
– Где научился говорить по-русски?
– Жил у род…ственни…ка в Благо…вещей…ске, – не стал юлить Вань.
– А как в армию попал? – с интересом посмотрел на него русский. – За какие грехи? Сам, поди, приказчиком был, и не из последних.
– Мое…му род…ствен…нику прика…зали най…ти чело… века хоро…шо образо…ванного, он выб…рал меня. – Говорить о том, что отказ означал нищету для его семьи, Ю не стал.
– Господин полковник. – Подошедший офицер напомнил Ваню Бяо Ланя, который следил за всеми приказчиками и рабочими.
– Вот, полюбуйся на рекрута, – кивнул на него старший. – Расспроси его сам. Похоже, знает много интересного.
– Ну… – Закурив папиросу, капитан выпустил струйку дыма, отгоняя вившихся комаров. – Расскажи всё с самого начала. Как ты сюда попал, кто здесь верховодил и с чьего совета полковник Ван засел в Хулачене?
– Господин, – начал Ю, стараясь произносить слова более внятно. – Я помо…щник уважаемого госп…на Лю…
Ему снова вспомнился тот проклятый день… Тогда ещё никто не видел тех смелых бойцов, которые бесстрашно выступали против белых варваров. Ходили самые разные слухи о чудодейственных заклинаниях и умениях, которыми владеют вожди ихэтуаней. Сам Ю относился к этому скептически, но рот держал на замке. Злить сейчас крестьян не стоило, да и часть трактирщиков и купцов, разорившихся с приходом русских возчиков, поверила в рассказы шнырявших то тут, то там лазутчиков. Для этой позиции, так удобной для обороны, полковник Ван выделил половину своих пушек, правда, как подозревал Ю, тут руку приложил господин Лю, желавший, чтобы его батарея поучаствовала в бою. Командир отряда отказать дальнему родственнику губернатора не смог, вот и оказался Вань тут. Вместе с ним были оставлены пехотинцы и с десяток мастеров фейерверков. Именно они заминировали хитрыми фугасами соседнюю вершину.
– …Но тут в боч…ку мёда добавили лож…ку дё…г…тя…
Пришедший отряд "боксёров" сразу стал разлагающе действовать на солдат. Предводитель шайки (по-другому Ю их не воспринимал) сразу начал говорить о том, что все их труды в возведении укреплений – пустая трата времени. Его самого и большую часть отряда заговорили, и теперь белые дьяволы в них не попадут. Командир пехотинцев Ляо, и так не блещущий умом и талантами, не стал ставить на место этого крестьянина. Результат не замедлил сказаться: солдаты, видя, что начальство подчинилось пришлым, стали с удовольствием слушать и выполнять приказы вожака ихэтуаней. К большому сожалению, часть артиллеристов примкнула к банде, в которую стал стремительно превращаться их отряд. Нет, расчёты дистанцировались от пришлых и подчинялись Ю, но ездовые заявили, что они борцы с белыми дьяволами и для них он, Ю, теперь не указ.
– А где эти умельцы? – поинтересовался русский.
– О…ни уш…ли, кот…да ихэ…ту…
– Когда крестьяне посчитали, что они главнее всех? – перебил его офицер.
– Да.
– Куда они пошли, знаешь?
– Ху…ла…
– Назад в Хулачен? – Курт порядком устал от такой речи, но выслушать пленного китайца стоило. – Дежурный, этого отдельно, пусть доктор осмотрит. Выполнять!..
– Как вам это, господа? Похоже, всё не так уж и плохо. – Мне после прочтения допроса китайского артиллериста стало гораздо спокойнее. – Курт Генрихович, а что у нас по "боксёрам"?
– Очень неоднозначно. – Офицеры отряда, бывшие на совещании, с нетерпением ждали ответа на столь важный для всех вопрос. – Командир этого, с позволения сказать, отряда родом из провинции Чжили. Сюда пришёл с земляками. Есть даже один уникум из Шаньдуня. Хотя он и туповат, но сведения, полученные в результате допроса, интересные. Новый губернатор железной рукой навёл порядок и где истребил, а где просто выдавил мятежников в центральную провинцию.
– Немецкие концессии, как я понимаю, не успели пострадать? – мгновенно сориентировался наш зампотыл. – Угольные копи?
– Да, имущество и собственность подданных рейха в безопасности, – констатировал очевидное Мейр. – Владимир Исаевич, вы обязательно ко мне загляните, там много интересного скопилось.
– Непременно, Курт Генрихович.