- Это Маруф! Северный варвар, верный слуга Джафара! Не иначе, Джафар что-то заподозрил. О горе нам, о горе!..
- Хватит причитать! - оборвала Хаспа. - Если бы Джафар что-то заподозрил, стал бы он действовать так открыто? Тем более посылать слугу, плохо понимающего язык?
- Но он может узнать!
- Так ты не показывайся ему на глаза, старый ишак!.. А девку придется отдать этому Маруфу. Жаль, конечно, да что делать?.. Эй, Марко, сын ифрита! Ты принесешь наконец веревку?! Или хочешь снова испробовать палку?
Запыхавшись, в отгороженный коврами и занавесями закуток вбежал Марко, тот самый желтоглазый пацан, переводчик. С мотком веревки в руках.
- Отнеси вон тому господину…
Марко бросился исполнять.
Получив веревку, недавно принявший ислам Матоня-Маруф молча направился в указанные мальчишкой покои. Флавия покорно следовала за ним.
Глянув на нее, тяжело вздохнул Марко. Но вздохнул только на миг. Чего вздыхать-то, если каждую ночь так? И не сбежишь - повсюду верные Хаспе люди.
- Эй, Марко, шайтан тебя раздери, где ты там? Иди разожги курильницы! Да стой-ка! Что-то ты не больно поворотлив, спишь на ходу! Ну-ка, подставь спину… На! На! На! Не нравится? Получишь еще, коли будешь, как сонная муха!
Несчастный Марко опрометью бросился исполнять приказание.
Войдя в завешенный толстыми коврами угол, Флавия разделась и легла на низкое ложе. И ни намека на какие-то эмоции. Как ни лупила ее за это Хаспа, а все зря. Жаловались клиенты - не хотела изображать страсть Флавия, вялой была и холодной.
Ренегат Маруф окинул обнаженную красавицу похотливым взглядом. Перевернув на живот, привязал к ложу. Та не сопротивлялась, привыкла. Бывало здесь и такое.
- Эх, был бы жив Ставр-боярин! - Маруф вынул из-за пояса плеть из кожи гиппопотама. - Ужо, потешился бы!
Удар! И кровавая полоса по спине! И крик. Страшный крик боли. Не удержалась Флавия, закричала.
Еще удар! Брызги крови. И снова крик.
Пробегавший мимо Марко остановился, не замечая, как с опущенной жаровни сыплются ему на ноги раскаленные угли.
- Что встал, змееныш? Быстро в амбар! Неси гостям вина.
Все чаще доносились из-за ковров в углу крики. Все больше в них было боли. Никто не обращал на них внимания. Ни обкурившиеся гости, ни танцовщицы, ни старуха Хаспа. Лишь во дворе, в амбаре, прислонившись к большому кувшину с вином, плакал навзрыд маленький Марко…
Грязно-бледный диск луны уныло освещал Тунисскую гавань. Желтая волнистая дорожка бежала через всю бухту, от величественного "Тимбана" к мелким рыбацким суденышкам - доу, фелюкам, лодкам. Среди этой мелочи затерялось и причалившее судно Гасана, мелкого стамбульского негоцианта.
Гасан привез в Тунис серебряные блюда, украшенные прихотливой чеканкой, крепкие башмаки работы знаменитого мастера Мюккерема-аги и - контрабандой - с десяток больших амфор румийского вина - исключительно для лечения правоверных.
Кроме груза, на борту находился и пассажир - Олександр из далекого Новгорода, прибывший с выкупом, а значит - достойный всяческого уважения. Торговля людьми приносит магрибским пиратом хороший доход, потому любой человек, приехавший с выкупом, мог чувствовать себя в безопасности. И он сам, и тем более его деньги. Горе тому пирату, который такого человека обидит! Головенку оттяпают или, того хуже, повесят за ноги - помирай медленно, собака, будешь знать, как покушаться на источник прибылей!
В денежном отношении разбойники успешно создавали себе имидж честных людей, чем очень гордились. Их щепетильность простиралась так далеко, что, даже не договорившись или не найдя своих, приехавший с выкупом человек мог спокойно уехать обратно. И никто не смел его задерживать или, упаси Боже, грабить! Пираты даже предоставляли ему охрану.
Таким человеком и был сейчас Олексаха. В пути суденышко Гасана неоднократно задерживали разбойничьи суда - и всегда отпускали за определенную плату. А что касается Олексахи, то, узнав цель его поездки, пираты выказывали уважение, лишь интересовались, не заломил ли прощелыга Гасан слишком несуразную цену за перевозку.
Так и плыли. Пару раз попали в шторм - не хуже, чем на Балтике, но Бог спас от гибели в разбушевавшейся морской пучине. К тунисскому берегу пристали к вечеру.
Олексаха хотел немедленно броситься на поиски раисов-посредников, да Гасан отговорил. Что соваться на ночь глядя, не зная куда! Гасан хоть и казался простым, однако знал немного латынь и греческий.
Скрепя сердце Олексаха согласился. И ворочался теперь в угловой каюте, где нельзя даже вытянуть ноги. Запоминал имена раисов, названных тем же Гасаном: Ганим аз-Заван, Акбар ат-Давахи, Новруз-хаджи. Гасан назвал и некоего Джафара аль-Мулука, но предупредил, что с ним ухо надо держать востро. Как, впрочем, и со всеми остальными.
Луна все светила. И не находилось тучи, чтобы затянуть ее надоевший глаз черным ночным покрывалом. Дул теплый ветер. Мягко покачивалось на волнах судно Гасана. Свернувшись калачиком, спал Олексаха, крепко прижимая к груди пояс с зашитым в него серебром.
Олег Иваныч проснулся от чьих-то воплей. Приснилось? Нет.
Прислушался.
Возня, удары…
Он не мог видеть происходящего на дворе. Зато это хорошо видел Марко, спрятавшийся за углом амбара.
Сначала распахнулась дверь, выплескивая наружу сладковатый запах гашиша. Затем показались трое - тяжело дышащий Маруф, тащивший за волосы обнаженную девушку, и хозяйка притона Хаспа.
- Не гневайся, уважаемый Маруф, - подталкивая гостя в спину, быстро говорила Хаспа. - Что поделать, гости устали от этих воплей, а желание гостя - закон.
- Я - гость!
- И самый лучший! - согласно закивала старуха. - Потому и дарю тебе эту девку! Делай с ней что хочешь. Хочешь - убей! Все даром, исключительно из уважения к тебе, о Маруф абд-Джафар, и к твоему всемилостивейшему хозяину, да продлит Аллах его годы!.. Вон, видишь, амбар! Там и развлекайся сколько влезет, никто не услышит. А если свет тебе нужен, я мальчишку пришлю со светильником. Эй, Марко! Марко! И где его только шайтан носит?
Маруф-Матоня понял только два слова: "амбар" и "даром". Похлопал старуху по плечу. Иди, мол, без тебя управлюсь.
Иди так иди… Хаспа удалилась в дом, громко призывая невесть куда запропастившегося Марко и грозя ему всяческими карами.
Маруф же, оказавшись наедине со своей жертвой, огляделся. Заметил рядом сарай, запертый на засов. Видно, про него и говорила одноглазая ведьма. А ну-ка!
Правой рукой сжимая за горло связанную девчонку - та давно уже не сопротивлялась, - левой отодвинул засов. Пинком распахнул дверь…
Олег Иваныч едва успел отпрянуть внутрь и прикинуться ветошью. Не очень ловко получилось со связанными-то руками и ногами в деревянной колодке - шибанулся носом об землю, аж искры из глаз полетели! Хорошо, пока темень, да ведь скоро светильник принесут. Ну и луна, само собой. Светит, зараза!
На фоне залитого лунным светом дверного проема возникли две черные тени. Одна - здоровая, бородатая. Другая - маленькая, изящная. Вторую тащили…
- Ну что, цаца! - бросил свою ношу на землю бородатый.
По-русски ведь сказал, пес! А кто здесь мог выражаться по-русски? Ясно кто! Матоня, чтоб ему пусто было! Или как там теперь его… Маруф абд-Джафар. Веру поменял, а привычек подлых не изменил, пес! Ишь, как девчонку плетью перетянул, падла!
Флавия вскрикнула от удара.
- Кричишь? - нехорошо засмеялся Маруф. - Кричи-кричи. Теперь ты моя… даром!
Он опустился на колени, с рычанием прильнув к истерзанному телу. Похотливо задергался, схватил девчонку за волосы… И вдруг обмяк.
Вбежавший в амбар Марко ударил Маруфа по башке увесистым камнем. Зарыдав, бросился к Флавии.
- Эй, хватит реветь! - подал голос из глубины сарая Олег Иваныч.
- Кто здесь? - испугался Марко.
- А то не знаешь! Давай развязывай меня скорее!
- Я тебе не верю.
- Твое дело. Выпутывайтесь тогда сами…
- Нет-нет, Марко. Развяжем его… О святая Мадонна, как больно…
Ура, руки свободны! Теперь эта чертова колодка… Что, нет никакой железяки?
- Сейчас… Я знаю, где ключ.
Марко выбежал во двор.
Флавия всхлипнула. Олег Иваныч осторожно прижал ее к себе, погладил:
- Ну, успокойся же.
Вернулся Марко с ключом, завозился с колодкой.
Ну, наконец-то! Свободен! Олег Иваныч вскочил на ноги:
- Где мой товарищ?
- Здесь, рядом, в амбаре. Я покажу…
Скрип двери, темнота.
- Гришка, спишь, что ли?
- Иваныч, ты?!
- Извини, брат, что разбудил!
- Мы что, разве бежим?
- Видимо, так. И, кстати, не одни. Навязались тут еще клиенты на нашу голову. Ну что, готовы? Тогда - через забор, ать-два!
- Там, на улице, может быть стража.
- Да что ты! Это в этом-то районе отбросов? Ни в жисть не поверю! Ну, чего стали? Сказано, через забор! Так вперед! Да побыстрее! Иначе самолично сейчас придам ускорение.
Они побежали вдоль по узкой улице. За глухими заборами лаяли собаки. Где-то на краю пустыни хохотала гиена.
Они неслись вперед. Не зная куда. Пока - лишь бы подальше от вертепа одноглазой Хаспы. А там видно будет. Олег Иваныч, два подростка и девушка. Ни оружия, ни еды… А девчонка еще и без одежды. Олег Иваныч, правда, бросил ей какую-то ветошь, когда убегали, так на улице-то не май месяц! Декабрь, хоть и Африка.
Они бежали и бежали. Одинокая луна светила в спину.
Глава 8
Магриб. Январь - март 1473 г.
Я шел сквозь пустыню, а со мною попутчики -
И стужа, и дрожь, и страх, и ливень, и мрак ночной.
Аш-Шанфара. Песнь пустыни
Светило солнце - ласково, не по-зимнему нежно. Ветер играл барашками волн, бьющихся о черные камни. Низкий берег был пуст, лишь сохли растянутые на кольях длинные рыбацкие сети, да кое-где шевелили поникшими кронами пальмы. Корабли - от осанистого "Тимпана" до самой последней фелюки - выглядели настолько уныло, насколько могут выглядеть суда, давно лишенные моря. Обвисший такелаж, выцветшие знамена, покосившиеся от штормов мачты. На палубах пусто. Лишь пробредет изредка пара вахтенных, да вознесется иногда к небу хилый дымок камбуза.
Свободные от вахты моряки ошивались в Тунисе. Кто в вертепах, кто в гостях, а кто и в лоне семьи…
Многие пираты, скопив деньжат, переставали разбойничать: заводили дом, гарем и детей, становясь почтенными негоциантами или ремесленниками. Только нет-нет да и вспоминали прежнее ремесло, особенно когда становилось туго с деньгами. Тогда снимали со стены саблю, прощались с женами и детьми и шли к первому попавшемуся раису - наниматься матросом на любое уходящее в разбойничий рейд судно.
Кто-то таким образом поправлял свои пошатнувшиеся финансовые дела, а кто-то лишался жизни. Рисковали все. Капитаны, пушкари, матросы. Даже организаторы - раисы. Те, правда, деньгами. Но не маленькими деньгами, а целым капиталом. Сколотить хорошую экспедицию дорого стоило! Во-первых, ремонт. Во-вторых, провизия. В-третьих, предварительная разведка. В-четвертых, подкуп должностных лиц. В-пятых… В общем, много на что нужны деньги.
Но после удачного рейда все расходы окупались сторицей. Да еще немалый доход приносили выкупные братства. Особенно "новому магрибскому" мулле Новрузу-хаджи.
У него-то и гостил третий день Олексаха, надеясь узнать хоть что-нибудь о судьбе разыскиваемых им людей - об Олеге Иваныче и Грише.
Об Олеге Иваныче - Ялныз Эфе - мулла еще мог что-то сказать. А вот относительно Гриши был абсолютно не в курсе. С того самого несчастливого плавания в Морею не видал больше ни Олега Иваныча, ни своего старого друга Шафиха-эфенди. Видно, сгинули оба.
С утра Новруз-хаджи отправился во дворец эмира Османа, правителя Туниса, пригревавшего пиратов за двадцать пять процентов добычи с каждой ходки. Если кто и знает хоть что-нибудь о судьбе участников последней экспедиции покойного Селим-бея, так это Осман и близкие к нему люди. В том числе и новый предводитель пиратов Джафар аль-Мулук.
Вон он прохаживается по ковру в приемной эмира: молодой, красивый, в желто-голубом кафтане и белоснежной накидке-джеббе. На запястьях - изящные золотые браслеты, на пальцах - перстней штук десять, все с крупными самоцветами, стоимостью… пожалуй, на снаряжение галеры хватит.
Новруз-хаджи подошел ближе, подхватил Джафара под руку, поинтересовался новостями. Немного поговорив ни о чем, перешел к делу.
Джафар насторожился. Ялныз Эфе? Да, знал такого. Тот поначалу на "Йылдырыме" ходил, а затем на "Тимбан" перебрался, к начальству поближе. Нет, никакого молодого человека с Ялнызом Эфе не было… Впрочем, нет. Был один. Поляк, кажется. Оба они погибли во время несчастливого рейда в Морею. А ведь он, Джафар аль-Мулук, предупреждал Селим-бея, да тот ведь его не слушал, алчен был, кидался во всякие авантюры, несмотря на возраст. Ну, теперь уж все иначе будет. Намного продуманнее, выгоднее, изящнее. Кстати, не хочет ли досточтимый мулла Новруз принять долевое участие в финансировании весеннего рейда? Кто еще будет? Ну, бей Осман - точно. Об остальных пока говорить рано. Условия? А вот милости просим уважаемого муллу в гости, там и обговорим все условия. Спокойно, без спешки.
В общем, новый пиратский вожак Новрузу понравился. Хоть и молод, да слов на ветер не бросает, говорит все по делу. И предложение его - весьма кстати. Пока только бей Осман в доле. Тем и лучше. Тут, главное, не напороть горячку. Вложить-то можно пока сколько угодно. И даже довольно много. А ведь всем известно - как вложишь, так и получишь. Вложишь много, получишь… можешь и вообще ничего не получить, в случае неудачи. Потому все здесь очень важно, любая мелочь: сколько кораблей, какого типа, кто капитаны, есть ли лоцман и верные люди на берегу. Все это крайне нужно вызнать прежде, чем идти договариваться с Джафаром. Потому с визитом особо торопиться не надо, но и затягивать тоже не годится. Джафар ведь может и кому другому предложить.
- О, уважаемый Джафар, если твое благословенное Аллахом долготерпение выдержит мои скромные, но весьма неотложные дела, то, конечно же, я навещу твой дом, да хранит Аллах его хозяина, не далее как через три дня и почту за великую милость просить тебя, о почтеннейший, принять от меня по приходу очень скромный подарок, годный лишь на то, чтобы иногда напоминать тебе о моей дружбе и восхищении!
- Жду тебя в любое время, достопочтенный Новруз-хаджи. Хотя, поистине, ворота моего гостеприимства вряд ли могут сравниться с потоком твоего красноречия.
Простившись с Джафаром, Новруз-хаджи с достоинством вышел во двор. Сел с помощью слуги на белого коня. Так же неторопливо отъехал. А завернув за угол, хлестнул коня плеткой и во весь опор помчался в гавань. Следовало спешить! Как бы конкуренты не прознали про выгодное предложение Джафара. Поистине, этот Джафар аль-Мулук мудр не по годам, дела с ним делать можно, хоть и, поговаривают, любит мальчиков. Ну так ведь это один Аллах без недостатков.
Погруженный в собственные заботы, не вспоминал больше Новруз-хаджи об Олеге Иваныче, известном в Магрибе под именем Ялныза Эфе. А чего о нем вспоминать-то? Сказал ведь ясно Джафар, что погиб тот во время плавания в Морею. Неудачным рейд оказался, многие хорошие люди погибли, не только Ялныз Эфе.
Так и сообщил он вечером гостю, новгородскому раису Искандеру, что приехал с выкупом за Ялныза Эфе. Погоревал за компанию, молча, почмокал губами. Потом осведомился, не нуждается ли Искандер в охране на обратном пути.
Искандер заявил, что в охране не нуждается, проявив тем самым, по мнению муллы, явную глупость. До чужих-то деньжат много охотников есть! Так что лучше бы с охраной. Посадили б на попутный корабль, высадили б в Сицилии или в Сеуте. Ну, а дальше - его заботы.
Поблагодарив за гостеприимство, Олексаха лишь попросил доставить его в порт. Мулла кивнул: а как же! Предоставил верблюда с погонщиком.
Уже по пути Олексаха запоздало подумал, что зря он еще не попросил гостеприимного раиса-муллу свести его с кем-нибудь из капитанов. Найди-ка теперь в гавани попутное судно, коли, пожалуй, все кормчие в Тунисе по вертепам шляются. Однако и черт с ними. Рассудив, что с имеющимися деньгами он вполне может нанять до Сицилии небольшое судно, Олексаха приободрился.
Хотя чего бодриться-то?.. Олег Иваныч-то погиб, оказывается! Пал смертью храбрых. Жаль… Зря, выходит, ездил Олексаха!
Эх, Олег Иваныч, Олег Иваныч! Хороший был мужик. И друг - каких мало. Да будет тебе земля пухом… Вернее, вода.
Но может, и не погиб Олег? Может, в плен захватили венецианцы? Такое случалось. Тем более что, по словам того же муллы Новруза, мертвое тело Ялныза Эфе никто не видел. Так, может, и вправду - в плену? Или - в Морее? Может, встретил-таки Гришаню? И вместе теперь сушей домой пробираются?
Нет, не хотел Олексаха вот так запросто поверить в гибель Олега, не хотел! Все лазейки выискивал. А даже и не лазейки - возможности. Мог ведь и не погибнуть Олег Иваныч в Морее, вполне мог в плен попасть или бежать.
А значит, нечего падать духом! Искать надо! Начать с Мореи. Туда, кажется, Гришаню продали… Теперь бы кораблишко какой…
Еще издали, к радости своей, увидел Олексаха болтающееся на якоре судно старого знакомца Гасана, с которым и прибыл сюда.
Гасан тоже обрадовался, зацокал языком. По плечу Олексаху похлопал.
- В Морею? Нет. Извини, Искандер-ага. Рад бы, да не могу. Завтра в Алжир, потом в Оран. Затем к неверным, в Сеуту. Сам пойми, у меня товар. В Сеуте ждут. Раз не привезу, два - кто с Гасаном дела иметь будет? Да ты не переживай, найду я тебе корабль в Морею. Видишь, во-он там, у мыса, фелюка? Да-да. С двумя мачтами. Хозяина зовут Юсеф Геленди, запомнил?
Выйдя из дворца эмира, Джафар аль-Мулук отправился прямо к себе. Его трехэтажный домик, с конюшней и апельсиновым садом, находился в двух кварталах от дворца, недалеко от развратного заведения матушки Шехбийе. Бросив поводья коня слугам, Джафар прошел в покои, переоделся. С чашей холодного шербета уселся на помосте во внутреннем дворике, рядом с прудом, обсаженным разноцветным кустарником.
И за прудом, и за кустарником, и за садом ухаживал старый мавр Шахрияр - беженец из Кордовы. Он понимал толк в садоводстве, архитектуре, искусстве, этот беглый испанский мавр.
Видно, Аллах отнял у гяуров разум, коль от них убегают такие мастера своего дела, как Шахрияр. Ну, то на пользу Магрибу! Вон как расцвели Тунис, Алжир, Оран и прочие магрибские города. Не сады теперь в них - райские кущи. А дворцы, а башни, а крепостные стены?! Это же просто невозможно представить. Каменная феерия из базальта, мрамора, туфа. Каждый год правители Магриба что-то строили, перестраивали, чинили - было кому. А ведь еще лет десять назад на беженцев смотрели косо. Мол, конкуренты. Теперь-то поняли, что к чему. Те из испанских мавров, кто не имел знатного ремесла, нанимались лоцманами на время рейдов. Ведь все они более чем хорошо знали побережье Испании, устья Гвадалквивира, Дуэро, Тахо…