Потомок князя Феликса Юсупова Александр Юсупов получил образование на юридическом факультете Пекинского университета. Теперь он - один из крупнейших политиков и финансистов России, но не забывает отдавать должное и древнему китайскому искусству ушу, которому обучался у лучшего из китайских мастеров.
Именно к Александру Юсупову и обратился Государь, чтобы разобраться со стремительно набирающей силу сектой "Небесный предел", лидер которой, как оказалось, когда-то учился у того же мастера, что и князь Юсупов.
Содержание:
Пролог 1
Часть 1 - Крадущийся тигр 2
Часть 2 - Притаившийся дракон 27
Часть 3 - Схватка 41
Эпилог 59
Дмитрий Шидловский
Пророк
Открылся лик. Я встал к нему лицом.
И он поведал мне светло и грустно:
"Пророков нет в отечестве твоем,
Но и в других отечествах не густо".
В. Высоцкий
Пролог
Тот день начался весьма удачно. Я, как обычно, встал около двух часов дня и, перекусив, укатил к Ягужинскому. С отцом мне увидеться не удалось. Дворецкий сказал, что рано утром князь уехал по делам и собирался вернуться только к вечеру. Меня это устраивало. Неделю назад, изрядно напившись, я разбил свою "Феррари", подарок родителей на восемнадцатилетие, и при этом здорово помял чей-то "Ситроен". Прибывшая полиция составила акт, и спасибо нашему адвокату Морозову, что я не остался без прав на год или даже больше. Отец устроил мне тогда страшную головомойку. Да и сейчас все еще сердился. Лишний раз выслушивать его нотации у меня не было никакого желания. Впрочем, я знал, что старик отходчив, и рассчитывал уже через пару недель подкатить к нему насчет деньжат на новую тачку. На "Феррари" рассчитывать не приходилось, но получить спортивный "Мерседес-купе" я надеялся.
До Сержа Ягужинского добирался на такси. Водителем был флегматичный негр, ехавший весьма неспешно и строго по правилам. Как я ни подбивал его поддать газу, пойти на обгон или проскочить на желтый, он не реагировал. Терпеть не могу неспешную езду. Пока мы доехали до Литейного, где квартировал Ягужинский, я весь извелся.
Сержа я застал с дикой головной болью. Мне-то хорошо. Когда перепью, меня просто рвет, и потом я как стеклышко. А Серж, бедолага, каждый день головой мучается. Мы тут же заказали пива в близлежащем магазине, и Ягужинский с ходу высосал две бутылки. Когда ему полегчало, мы пошли в ресторан "Палкин" пообедать, а после обеда пора уже было ехать на стадион "Петровский", где в этот вечер выступали "Ролинг Стоунз".
Концерт был великолепен. Мы с Сержем отрывались по полной: орали во всю глотку, танцевали (если танцами можно назвать безумную тряску, в которую мы ударились), сосали "Совиньен" из горлышек прихваченных с собой бутылок. Ближе к концу высмотрели в беснующейся у сцены толпе двух классных девчонок. Обе высокие, стройные, длинноногие, в мини-юбках, просвечивающих блузках и туфлях на высоких каблуках. Одна длинноволосая блондинка, другая брюнетка с короткой стрижкой.
Мы подошли и представились. Услышав наши фамилии, девушки просияли, и мы поняли, что нас ожидает бурный вечер и не менее бурная ночь. Я сразу нацелился на блондиночку, а Серж принялся клеить брюнетку.
После концерта мы поехали в "Метрополь", заказали ужин, вино дамам и водку себе. Вечер сулил множество приятных развлечений. Девчонки обворожительно улыбались нам, громко смеялись. Я приобнял блондинку и украдкой ощупал ее пониже спины. Серж тоже начал украдкой лапать брюнетку.
Внезапно мы обнаружили, что рядом с нашим столом стоит какой-то мужчина во фрачной паре, лакированных туфлях и белых перчатках и зудит, что мы-де непристойно себя ведем, слишком громко разговариваем и мешаем отдыхать господам за соседними столиками. Мы послали его подальше, но он пригрозил полицией. Это стало последней каплей. Серж оторвался от брюнетки, поднялся из-за стола и с размаху залепил зануде кулаком в челюсть.
Девушки завизжали. Сообразив, что из "Метрополя" пора сматывать, я бросил на стол две сторублевки, поднялся и дал знак девчонкам следовать за нами. Кто-то схватил меня за левый рукав. Повернувшись, я увидел армейского полковника: вцепившись в меня как клещ, он орал что-то о нашей наглости. Я со всей силы двинул ему в глаз и, схватив за руку почему-то упиравшуюся блондинку, рванул к выходу. За мной устремился Серж со своей девицей.
На лестнице нас перехватила полиция. Почувствовав, как защелкнулись наручники на запястьях, я закричал, что я Александр Юсупов, что полицейские будут иметь дело с моим отцом и что им лучше уже сейчас отпустить меня. Когда нас вытащили на улицу, я предложил офицеру взятку. Ротмистр лишь брезгливо поморщился и не сильно, но умело ударил меня в солнечное сплетение.
Уже в полицейской машине я понял, что с надеждами на феерическую ночь придется расстаться, да и спортивного "Мерседес-купе" мне, пожалуй, еще месяца два не видать как своих ушей.
Выпустили меня только после полудня. В участок за мной, как обычно, заехал наш адвокат Морозов. Когда железная решетчатая дверь, отделявшая меня от Морозова, открылась и полицейские вернули мне часы, деньги и студенческий билет, я спросил адвоката:
- Залог или штраф?
- В этот раз при задержании полиция допустила несколько серьезных процессуальных нарушений, - сухо ответил Морозов. - Ваше освобождение стоило дешевле, чем обычно.
Вместе мы вышли на Гороховую, где прямо на отгороженной стоянке для полицейских автомобилей стоял "Мерседес" Морозова с включенной аварийной сигнализацией. Адвокат сел за руль, я плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с ним.
- Батюшка сильно сердится? - осторожно поинтересовался я, когда машина свернула на Большую Морскую.
- А как вы думаете? - вопросом ответил Морозов.
- Может, мне лучше уехать на лето в какое-нибудь имение? - предположил я.
- Я думаю, так было бы лучше для всех, - согласился со мной адвокат.
Через несколько минут мы подъехали к нашему дворцу на Мойке. Распрощавшись с Морозовым, я прошел через тройные двери парадного подъезда и нос к носу столкнулся с дворецким.
- Петр Феликсович просили вас переодеться и быть к столу сей же час, - официальным тоном сообщил мне старик. - У их сиятельства важный гость.
Я кивнул и пошел на свою половину. Быстро скинув кроссовки и джинсовый костюм, пропахшие вонью "обезьянника", я принял душ, надел белую рубашку, костюм, туфли и завязал галстук. Наскоро расчесав непослушную шевелюру, я критически осмотрел себя в зеркале и направился в столовую.
Когда я вошел, отец с гостем уже обедали. Старший брат Виктор, сидевший возле отца, неодобрительно покачал головой, сестра Ирина даже не взглянула на меня, а лишь брезгливо поджала губы. Два лакея - один с подносом с гигантской супницей из голландского сервиза, другой с бутылкой мозельского - молча поклонились. Поздоровавшись, я сел за стол и оказался прямо напротив гостя. Это был пожилой седовласый китаец, маленький, как и все азиатское племя, одетый в строгий деловой костюм. Я подумал, что он один из партнеров отца: в последние годы наша семья все активнее вкладывала деньги в Азию. Но этот китаец не был похож на обыкновенного дельца. По тому достоинству, с которым он держался, я заключил, что гость принадлежит знатному роду. Вежливо кивнув мне в знак приветствия, китаец продолжил трапезу.
Один из лакеев поставил передо мной тарелку ухи и отошел к стене, покрытой затейливой резьбой.
- Познакомьтесь, господин Ли, - произнес мой отец, обращаясь к гостю, - мой сын Александр.
- Очень приятно, - китаец снова легко поклонился.
Он говорил по-русски весьма четко, с еле заметным акцентом.
- Александр, - в голосе обратившегося ко мне отца звучало легкое раздражение, - перед тобой господин Ли Ван Лунг, личный советник Императора Поднебесной. Он прибыл в Петербург на три дня по делам и хотел встретиться со всеми членами нашей семьи... хотя я не видел необходимости, чтобы ты присутствовал при этом.
- Очень приятно, - я привстал, приветствуя Ли Ван Лунга.
В комнате снова воцарилась тишина.
- Князь, - прервал затянувшуюся паузу гость, - мне показалось, что вы гневаетесь на сына.
- Да, - подтвердил отец, - он, увы, позор моего рода. Бездельник и гуляка, вечно доставляющий мне неприятности. К сожалению, прежде я уделял недостаточно внимания его воспитанию, а сейчас, боюсь, уже поздно. Время упущено.
Китаец пронизал меня внимательным взглядом, из-за которого я непроизвольно потупился в тарелку.
- Мне кажется, вы излишне строги к своему сыну, - заметил господин Ли после непродолжительной паузы. - Он сильный и неглупый человек. Просто не знает, как правильно использовать свою энергию. Я думаю, что он еще сможет найти свой путь в жизни.
Я с удивлением посмотрел на гостя.
- Видит бог, я бы ничего не пожалел, если бы кто-то сумел наставить его на путь истинный, - проворчал отец.
- Ловлю вас на слове, - мягко улыбнулся господин Ли. - Думаю, я знаю, как помочь молодому человеку найти себя.
- Сделайте такое одолжение, расскажите, - отец с интересом подался вперед.
- Ему нужен опытный и мудрый наставник.
- Еще пять лет назад ему был нужен ремень, - проворчал отец, - но сейчас уже поздно. Ему нужны ежовые рукавицы, и я, право, не знаю, где их можно найти для отпрыска знатного рода в нашем гуманном обществе. Такого оболтуса из любого военного училища выгонят с треском в первый же месяц. Да и я не хотел бы краснеть за его проделки перед военным министром.
Я почувствовал, что кончики ушей у меня краснеют.
- Дисциплина - залог хорошего обучения, - наставительно сказал китаец. - Но главное - это мудрый наставник. Полагаю, в Китае юноша сможет обрести и то и другое.
- Что вы предлагаете? - с явным интересом спросил отец.
- Я мог бы устроить вашего сына в обучение к одному очень большому мастеру ушу, - улыбнулся Ли. - Его зовут Ма Ханьцин. Мастер Ма родился в крестьянской семье и с раннего детства воспитывался в монастыре Шаолинь. Сейчас он известен по всему Китаю как великий мастер боевых искусств, знаток традиционной китайской медицины и мастер чань. Чань, - сказал Ли, обращаясь ко мне, - это одно из направлений буддизма, о чем вам, возможно, известно. Мастер Ма уважаем в Поднебесной настолько, что его даже неоднократно принимал император. В доме мастера царит поистине монастырская дисциплина. Она, безусловно, благотворно скажется на вашем сыне. Я думаю, что смогу уговорить господина Ма не только принять вашего сына в ученики, но и поселить его в своем доме. Один из моих сыновей сейчас живет и обучается у него. Разумеется, обучение у мастера Ма не будет похоже на обучение в вашей военной академии. Ученики, живущие в доме мастера, выполняют роль прислуги: занимаются домашними работами, ухаживают за учителем.
Я похолодел. Меня, потомка князей Юсуповых, хотели сделать слугой какого-то китайского крестьянина! Это было уже слишком.
- Неужели вы позволяете, чтобы ваш сын был слугой? - удивленно спросил отец.
- Как вы справедливо заметили, Петр Феликсович, молодому поколению нужна дисциплина, - степенно ответил господин Ли. - И она должна быть тем строже, чем выше положение и достаток семьи молодого человека, ведь представители высших сословий избавлены от многих тягот и невзгод, на которые обречены бедняки. Только тому, кто познал тяжкий труд и научился подчиняться, могут быть вверены большие капиталы и руководство людьми.
- Извините, что вмешиваюсь, - подал голос Виктор. - Как я понял, мастер Ма буддист. Не потребуется ли от моего брата выполнять чужие ритуалы?
- Веру менять не требуется, - заверил господин Ли. - Необходимо лишь с уважением относиться к учению Будды.
- А университет? - предпринял я отчаянную попытку избежать страшной участи.
- Закончите Пекинский, - повернулся ко мне китаец. - Одно другому не мешает.
- Папа, а это хорошая идея, - заметил Виктор. - Ведь если Шурка получит образование в Китае, нам будет проще вести дела в Азии.
- Да, я видела фильм про буддийских монахов, - добавила Ирина. - Дисциплина у них дай бог. Думаю, Александру она пойдет впрок.
Отец задумался, а потом наконец проговорил:
- Я полагаю, в ваших словах, господин Ли, есть здравое зерно. Когда мы сможем отправить Александра к мастеру?
- Когда угодно. Рейс на Пекин отправляется через четыре с половиной часа. Вы еще можете успеть. Пока юноша будет в пути, я свяжусь с наставником Ма. Я уверен, что он согласится, но даже если и откажет, то непременно порекомендует другого учителя. Я думаю, не имеет смысла подписывать контракт менее чем на пять лет. Я бы порекомендовал семь. Для вас это не будет слишком дорого.
- Деньги не имеют значения, - отмахнулся отец. - Решено: семь лет.
- Минутку, - воскликнул я, - а мое мнение вы узнать не хотите?
- Нет, - отрезал отец.
Он нажал кнопку вызова дворецкого и, когда тот появился в дверях, объявил:
- Соберите чемодан Александра Петровича и отрядите "Руссобалт" в Пулково к сегодняшнему рейсу на Пекин. Мой сын покидает нас.
Так, двадцать пятого июня тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, моя жизнь сделала крутой поворот.
Часть 1
Крадущийся тигр
Глава 1
ПРОСЬБЫ
За окном кабинета продолжал моросить мелкий питерский дождь. Начало мая в этом году выдалось холодным и дождливым. Вдоволь насмотревшись на мокрую молодую листву деревьев и пасмурное небо, я вернулся за рабочий стол и снова взял в руки отчет аналитического отдела. Решение надо было принимать быстро. Заключение экспертов не оставляло сомнений: Николаевские верфи в ближайшее десятилетие прибылей не принесут, а скорее всего, затребуют дополнительных вложений. Есть покупатель, готовый заплатить за них хорошие деньги и обеспечить выход из инвестиций с солидной прибылью. Логика требовала заключить сделку... а интуиция советовала не продавать верфи.
Я еще раз пробежал глазами отчет, стремясь найти в нем хоть какую-то зацепку, которая позволила бы мне отказаться от продажи, но тщетно. Приговор аналитиков был окончательный: продажа - оптимальное решение.
На столе запел телефон. Я взял трубку.
- Ваша светлость, звонок из Китая, от господина Ма, - доложил секретарь.
- Соединяй, - приказал я.
Через секунду в трубке раздался надтреснутый голос наставника.
- Здравствуй, маленький дракон, - произнес он по-китайски. - Как дела?
- Все хорошо, сифу, - ответил я на том же языке. - Чему обязан честью...
- Это для меня честь говорить с одним из самых богатых и влиятельных людей самой богатой и влиятельной страны, - прервал он меня.
- Умоляю вас, сифу, не надо. Чем я могу вам помочь?
- Мне? Если только порадуешь старика и наведаешься в Пекин.
- Увы, сифу, в ближайшие месяцы буду страшно занят. Но, как только освобожусь, непременно приеду.
- Я понимаю, дела. Но я бы хотел, чтобы ты помог одному молодому человеку. Он мой ученик и живет в Москве. Его имя И Манхо, хотя в России он представляется Иваном Хо.
- Ради вас сделаю все, что смогу, сифу.
- Он приехал в Москву из Поднебесной в надежде обрести славу киноактера, но никак не может пробиться в сложном мире кино. Как всегда, нужны деньги. Уверяю тебя, он отдаст.
- Еще одному не дают покоя лавры покойного Брюса Ли, - вздохнул я. - Конечно, помогу, сифу. Тем более если вы считаете, что он заслуживает поддержки.
- Заслуживает. Он умный и сильный молодой человек, но не знает, куда себя приложить. Думаю, в кино он найдет себе место.
- Разумеется, я помогу ему. Не обещаю вложить деньги семьи: мы избегаем вложений в предприятия, связанные с развлечениями. Но необходимую протекцию я ему организую, не сомневайтесь.
- Спасибо, я в тебе не ошибся. Что ж, не смею тебя дольше отрывать. Звони, а лучше приезжай.
- Что вы, сифу, ваш звонок - всегда радость для меня.
- Конечно. Но, с твоего позволения, я должен вернуться к ученикам.
- Разумеется, сифу. Всего вам доброго.
В трубке послышались длинные гудки. Я вернул ее на аппарат и, нажав кнопку селектора, распорядился:
- Анатолий, в ближайшие дни может позвонить некий Иван Хо. Он может представиться еще как И Ман Хо. Запишите на прием безотлагательно.
- Слушаюсь, - ответил секретарь.
Я откинулся в кресле. Звонок наставника навеял воспоминания о годах, проведенных в Китае. Сердце заныло от тоски. "Уж не старею ли? - подумал я. - Рановато для сорока пяти лет".
Снова зазвонил телефон.
- Слушаю.
- Ваша светлость, вас спрашивают из Царского Села, - доложил секретарь.
- Соединяй, - велел я, прикидывая, с чем может быть связан звонок из царской резиденции.
Пока секретарь переводил звонок, я пришел к выводу, что министр двора хочет узнать, прибуду ли я сегодня на прием в Екатерининский дворец, куда получил приглашение пару недель назад. На прием я не собирался и приготовился придумать убедительную версию о своей занятости.
- Ваша светлость, - услышал я в трубке незнакомый и очень торжественный голос, - с вами желает говорить Его Величество Император Всероссийский Павел Второй.
- Я слушаю, - произнес я, немало обескураженный.
- Здравствуйте, Александр Петрович, - услышал я вскоре голос государя. - Рад вас приветствовать.
- Здравия желаю, ваше величество.
- Как здоровье? Как дела?
- Благодарю вас, ваше величество. Все превосходно.
- Я вот, князь, звоню, чтобы справиться, не намерены ли вы сегодня прибыть на прием в Царское, - светским тоном осведомился государь.
От изумления я чуть не потерял дар речи. Личный звонок императора подданному империи, даже такому, как князь Юсупов, - вещь вообще неординарная, а уж с таким вопросом...
- Вообще-то, я не планировал, - пробормотал я. - Много дел, знаете ли.
- Вы совершенно напрасно сторонитесь общества, - августейший голос был серьезен. - При дворе вас даже называют затворником.
- Уж таков я есть, государь.
- И все же сегодня я бы просил прибыть вас на прием, - в тоне императора зазвучали нотки приказа, - мне совершенно необходимо с вами поговорить. Я могу на это рассчитывать?
- Разумеется, - сказал я.
- Тогда всего доброго и до встречи, - государь повесил трубку.
Я немедленно вызвал секретаря.
- Анатолий, - сказал я ему, - сегодня к восьми вечера мне надо быть на приеме в Царском Селе. Распорядись, чтобы приготовили фрак, и позвони в гараж. Поеду на "Руссобалте". За рулем пусть будет Федор.
- Хорошо, ваша светлость. С вашего позволения, хотел бы напомнить, что совет директоров Николаевских верфей ждет вашего решения о продаже предприятия.