"Пристегнитесь к ручке вон того сейфа … у вас ведь есть наручники? - принял решение Эрик, - Ключи бросьте мне." Ошалевший от незапланированного изменения сценария атлет бепрекословно подчинился. Эрик сунул ключи в карман, потом подобрал с пола пистолет коллеги и бросил его сквозь одно из окошек на посетительскую половину сберкассы. "Что вы собирались делать?" - повернулся он к все еще стоявшей на коленях Аннете; "Перевести талоны в другую сберкассу." Времени терять было нельзя - думать и действовать приходилось одновременно. "Надеюсь, вы понимаете, что теперь это невозможно?" - Эрик достал из дисковода разбитого компьютера диск с "Бегущей по волнам", уложил в лежавшую рядом коробочку и бережно спрятал во внутренний карман комбинезона. "Почему?" - "Потому, что у этого ЭВМ разбит видеотон, а у остальных - нет сетевой платы." Сковывавшие атлета наручники звякнули о ручку сейфа. Эрик подобрал пистолет милиционера и также перебросил его на посетительскую половину сберкассы. "Можно перенести видеотон одного из остальных ЭВМ сюда." - девица говорила монотонно и без выражения, отведя взгляд в сторону. "Можно. - согласился Эрик, - Если б у нас было на это время." Он вытащил из коллегиных карманов оружие Рябова и татуированного и отправил их вслед за милицейскими макаровыми. "На перенос видеотона и программы-водителя к нему потребуется не менее 15–20 минут. Плюс 5-10 минут, чтобы закончить установку 'Бегущей по волнам'. Плюс время на перевод талонов … - Эрик посмотрел на часы, - а до конца смены дат осталось 24 минуты."
На мгновение наступила тишина.
"У вас есть сообщники снаружи сберкассы?" - спросил Эрик у Аннеты; "Нет." Атлет тяжело посмотрел на девицу, но ничего не сказал. "Что вы планировали делать, когда закончите … - Эрик помедлил, подбирая подходящее слово, - … операцию." Аннета бросила нерешительный взгляд на милиционера. "Не бойтесь оскорбить мои чувства - я отлично понимаю, что вы собирались меня убить." Девица молча сидела на полу. "Отвечайте. - Эрик говорил ровно и неэмоционально, - Иначе будет худо." "Мы собирались вызвать патрульных, и ребята объяснили бы им, что услыхали внутри сберкассы шум, ворвались и перестреляли всех бандитов. Я должна была переодеться в нормальную одежду и уйти до прибытия патрульных."
На мгновение наступило молчание - Эрик думал.
"Когда вас придут снимать с дозора?" Он обращался к атлету, но ответила Аннета: "Без двадцати час." "Что они сделают, не обнаружив караульных?" - "Не знаю." Эрик повернулся к милиционеру. "Очевидно, войдут внутрь." - нелюдимо сказал тот.
На мгновение наступило молчание - Эрик думал.
"Будут ли они разыскивать вас, Аннета?" - "Не думаю … я со вчерашнего дня в отпуске."; "Откуда милиция узнает, что вы в отпуске?" - "Из табеля или от любого из сотрудников."
На мгновение наступило молчание - Эрик думал.
"Где хранится табель?" - "У заведующей на столе."
Эрик посмотрел на часы (12:10), подошел к телу дефективного, расстегнул на нем все молнии и, с натугой ворочая покойника, стал стаскивать с него комбинезон. "Оденете это. - сказал он атлету, - Мы уйдем, как пришли, и вам придется пойти с нами." "А если я не захочу?" - дерзко отвечал оправившийся от неожиданности милиционер. "Тогда мне придется вас застрелить." Возражений на этот довод у атлета не нашлось - поймав брошенные Эриком ключи, он расстегнул наручники и стал медленно натягивать комбинезон. Разбросанные по сберкассе трупы молчаливо и покорно выпускали последние капли крови на усеянный битым стеклом пыльный паркет. Из звездообразной дыры в экране видеотона выкуривалась сизая струйка дыма. В воздухе едко пахло горелой электроникой. Эрик выудил из кармана Рябова ключи от оставленного на Колхозной микроавтобуса и оцелофаненную карту - сквозь лабиринт коридоров шла красная ломанная черта, обозначавшая, очевидно, их маршрут. Аннета поднялась с пола и молча стояла, переминаясь с ноги на ногу. Комбинезон дефективного был атлету длинноват и заметно широк в талии. "Верните мне ключи от наручников, - приказал Эрик, - И пристегнитесь, пожалуйста, друг к другу за руки." Злобно оскалив зубы, милиционер подчинился. Аннета надела шлем и застегнула молнию, готовая идти.
"Вперед. - сказал Эрик, - Будете показывать ему дорогу."
Они вышли в коридор, прошагали через комнату с трупами заведующей и ее заместителя, протиснулись сквозь кладовку и оказались в подвале. Аннета с Эриком включили фонари, атлет долго рылся по карманам, однако фонаря не нашел (дефективный, видимо, переложил его в рюкзак). Они пересекли подвал, спотыкаясь о валявшиеся на полу ржавые трубы, спустились по винтовой лестнице и зашагали по узкому извилистому коридору, постепенно спускавшемуся вниз. Эрик шел метрах в двух позади Аннеты и атлета, держа фонарь в левой руке, а карту и пистолет - в правой. В воздухе появилась розовая дымка, с каждым шагом становилось все жарче. По стене потянулись непонятно откуда взявшиеся кабели в антикоррозийной оболочке, под сапогами захлюпала вязкая жижа. "Стойте! - окликнул Эрик своих спутников, - Вы пропустили поворот." Он сверился с картой, они повернули направо. Розовая дымка сгустилась и превратилась в клубы пара. Коридор стал уже. Аннета уже не умещалась в ряд с широкоплечим атлетом, и тот шагал впереди, немилосердно дергая ее за прикованную к его запястью руку. Вскоре коридор опять разветвился, и Эрик никак не мог решить, куда идти (по его подсчетам, к этой развилке они должны были добраться лишь метров через двести). Однако что он мог поделать, кроме как выбрать коридор согласно карте? К третьей по счету развилке они добрались, наоборот, намного позже, чем Эрик рассчитывал. Он надолго задумался - под напряженное молчание атлета и Аннеты - однако решил, что возвращаться пока не стоит. У следующего разветвления его упорство было вознаграждено: на стене коридора, куда они вышли, висела ополимеренная табличка с номером, указанным на карте. Под табличкой мирно лежала дохлая крыса - обычная крыса, не мутантная - которую ни Эрик, ни Аннета не помнили … что, вообще говоря, не обнадеживало. Однако, делать было нечего - точная или неточная, но карта являлась их единственным проводником, и альтернативы ей Эрик не видел.
С этого момента началась самая путанная часть их маршрута - развилки следовали за поворотами, повороты за развилками, так что останавливаться приходилось каждые две-три минуты. Карта, фонарь и (незащищенный антикоррозийной пленкой) пистолет в руках Эрика покрылись едкой слизью. Таблички с номерами коридоров встречались крайне редко, вынуждая ориентироваться, большей частью, по здравому смыслу. Несколько раз им приходилось возвращаться в поисках пропущенных ранее поворотов. От напряжения и жары Эрик взмок - одежда под его комбинезоном прилипла к телу, кожа под одеждой немилосердно чесалась. Глаза щипало от затекшего в них пота и постоянного разглядывания карты. Трехдневная щетина на щеках отвратительно кололась. В ушах звенело от непрерывного прислушивания - не доносится ли откуда-нибудь писк крыс? Хотелось есть, пить и одновременно в уборную … "Эй! - неожиданно для самого себя окликнул Эрик атлета, - А вы где прятались, в туалете?"; "Да." - угрюмо отвечал милиционер. "А что сказали заведующей и заместителю?"; "Что хотим поймать с поличным мелкого взломщика." За исключением этого диалога, они двигались почти в полном молчании - завидев развилку, Аннета и атлет останавливались и понуро ждали, пока Эрик посмотрит карту и укажет нужный поворот. Никаких следов их первого путешествия по этой дороге обнаружить пока не удавалось - ни отпечатка сапога, ни брошенного предмета. В голове Эрика назойливыми пчелами роились варианты маршрута: если он проскочил, не заметив, вход в коридор Щ 127, то возвращаться следует по коридору Щ 128, но если же они сейчас на правильном пути, то на следующей развилке нужно будет свернуть направо - и так далее, и тому подобное … Вчерашняя водка напоминала о себе головной болью, легкой изжогой и застрявшей в памяти застольной шуткой татуированного: "Ты что блатной, или у блатного хуй сосал?" Утренние приключения колом стояли у Эрика в желудке тошнотворным ощущением хрустящей под сапогом крысы. От воспоминаний о струе крови, хлещущей из горла тонкошеего милиционера, по спине бежали мурашки. Общая безысходность положения преследуемого всеми беглеца давила на плечи неподъемным грузом …
"Посмотрите!" - резко прозвучавший голос атлета вырвал Эрика из потока его сознания, - "Там что-то мерцает!"
Они несколько секунд всматривались и вслушивались в черную глубину туннеля … в дополнение к мерцанию, из темноты доносились слабое жужжание и шипение. "Это поврежденный кабель. - сказал Эрик, - Вперед." "Какой еще кабель?" - спросил атлет; "Сейчас увидите." Они прошли 30–40 метров и оказались на месте сражения с крысами - на стене коридора искрил перебитый покойником дефективным кабель. Высоко поднимая ноги, атлет брезгливо обошел раздавленные тушки грызунов, но ничего не спросил. "Стой. - Аннета указала ему на окруженное зеленым пятном нейтрализующей жидкости отверстие в стене, - Нам сюда." Они остановились и повернулись к Эрику. Вылетавшие из поврежденного кабеля искры с шипением тухли в лужах на раскисшем полу. "И что теперь? - насмешливо спросил милиционер, - Как мы с ней пролезем здесь в наручниках?" Лицевой щиток его шлема запотел, скрывая лицо, но по тону голоса было ясно, что он улыбается. Эрик молча достал из кармана ключи и бросил их атлету, тот разомкнул наручники. "Теперь верните мне ключи, отойдите от входа в трубу на пять метров и пристегните свою руку к ее ноге." - сказал Эрик, держа, на всякий случай, наготове пистолет. "С-сука." - вызверился милиционер, однако ослушаться не посмел. Они с Аннетой отошли на указанное расстояние и выполнили приказ.
Эрик посветил фонарем на вход в трубу: легкий сквозняк выдувал оттуда струйку зеленоватого пара, поднимал ее к потолку и смешивал там с клубами розового тумана. Тишина нарушалась лишь звуками падавших откуда-то куда-то капель и шипением искр. Кабели на стене извивались толстыми блестящими гадюками. Аннета бесстрастно стояла посреди туннеля рядом с застывшим на корточках атлетом (вместе напоминая памятник пограничнику Карацупе и его доблестной собаке по кличке "Ингус" на площади Берии и Ежова). Эрик рассовал фонарь, карту и пистолет по карманам и полез в трубу. Пена нейтрализатора опала и превратилась в липкую зеленую гадость, смешанную с какими-то полутвердыми образованиями (более всего напоминавшими крысиный помет и, скорее всего, им и являвшимися). На остатках решетки посередине трубы висел клочок оранжевого материала - очевидно, кусок комбинезона покойника татуированного. Эрик дополз до конца, выбрался наружу, оказавшись в давешнем "Хранилище оборудования" с проржавевшими металлическими трубами на полу. Он подкрутил регулировку своего динамика, сунул голову в отверстие трубы и крикнул: "Ползите сюда!" Неожиданно громкий крик пронесся по гулкому пространству трубы до самого конца, пробежал по всем коридорам необъятного подземелья и вернулся обратно последовательностью неразборчивых шорохов и отголосков. Эрик убавил громкость до нормального уровня. В течение нескольких секунд не происходило ничего, потом до него донеслись пыхтение и возня. Примерно через минуту запыхавшиеся Аннета и атлет вывалились наружу - Эрик бросил им ключи, они "переодели" наручники. "Я очень устала." - тихо сказал Аннета; "Давайте отдохнем. - согласился Эрик. - Десять минут." Они сели у противоположных стен хранилища, прислонившись спинами к мокрым кафельным стенам.
Потекли минуты. Никто ни с кем не разговаривал. Эрик рассматривал карту, проигрывая в голове остаток маршрута и время от времени поглядывая на плохоразличимые в тумане фигуры своих спутников. Аннета устало склонила голову на плечо атлета, милиционер смотрел прямо перед собой (а может, на Эрика - глаз его видно не было). Комбинезоны у всех троих были перепачканы липкой зеленой гадостью, лицевые щитки подернулись розовой росой. Эрик вытащил из кармана пистолет и положил его на всякий случай на колени. У стены одиноко стоял оставленный Рябовым нейтрализатор, на полу валялась расплющенная коробочка с антикрысиной сывороткой. Уходивший из помещения коридор зиял черным беззубым ртом своего входа. Капли сбегали по кафелю стен, промывая длинные извилистые дорожки … достигали пола, смешивались с раскисшим цементом … поднимались паром к потолку, конденсировались … снова повторяли заведенный цикл - с монотонностью побед блока коммунистов и беспартийных на выборах в депутаты трудящихся. Интересно, почему здесь так жарко - ведь на улице зима? Эрик слегка изменил позу и поморщился от боли в затекшей пояснице … ноги и спину ломило от усталости, во рту пересохло до состояния пустыни Гоби. Вакуум в желудке напоминал о себе громким недовольным бурчанием и волчьими укусами под ложечкой. Переполнение мочевого пузыря давало о себе знать неприятной тяжестью внизу живота и желанием держать колени вместе. Неопределенность - вернее, безвыходность - ситуации влекла за собой одуряющую головную боль и упадническое настроение. "Подъем." - скомандовал Эрик, вставая.
Аннета и атлет медленно поднялись на ноги.
"Вперед." - Эрик приглашающе махнул пистолетом в сторону входа в коридор.
В течение следующего часа они монотонно и неуклонно пробирались сквозь лабиринт туннелей, сбивались с дороги, возвращались обратно, находили правильный поворот, опять забредали куда-то не туда … Аннета на глазах слабела - еле-еле тащилась и висла на руке атлета. Воздушные фильтры их комбинезонов - проработавшие с полной отдачей в течение нескольких часов - с нагрузкой уже не справлялись, однако заменить их было нечем. От вонючего затхлого воздуха и вчерашней водки голова Эрика болела все сильнее и сильнее, внимание рассеивалось - что вело к дальнейшим ошибкам. В какой-то момент он полностью потерял ориентацию - не понимая, ни где они находятся, ни в какую точку красной линии, обозначавшей на карте маршрут, им нужно возвратиться. Что делать? С большим трудом Эрик отказался от необычайно привлекательного "легкого" решения: выбраться по одной из встречавшихся иногда лестниц на свет божий, а дальше по обстоятельствам. Положение спасла Аннета, помнившая, как выяснилось, пять поворотов их пути от последней номерной таблички. Наконец, они оказались на прямом участке дороги, ведущем к оставленному на Колхозной микроавтобусу. Эрик с облегчением спрятал карту в карман и перестал думать о чем бы то ни было.
Справа проплывали квадраты кафельных плиток на черной стене, слева-внизу колыхалась маслянистая поверхность ядовитой жидкости в канаве. Время от времени по коридору с оглушительным жужжанием проносились рои жирных фиолетовых мух. Медленно перекатывавшиеся в свете фонаря клубы пара заполняли все доступное пространство, как воздух; звуки падающих капель заполняли все поры пространства, как эфир. Время потеряло свою длительность, расстояния потеряли численные выражения своих длин. Спины спутников Эрика почти полностью тонули в тумане, даря ему счастливое ощущение абсолютного одиночества. Монотонность и неизбежность ходьбы - в явном противоречии с марксистко-романовской философией - не подавляли, а раскрепощали, сознание, унося его со скоростью света от угнетенного обидами и болезнями бренного тела. Эрик громко рассмеялся (еле различимая в тумане Аннета испуганно обернулась) - даже ="Arial">в своих мечтах он не может превысить скорость света!.. Проклятые законы физики - сковывают фантазию сильнее законов диалектики … хуже уголовного кодекса РЕФКР … сильнее морального кодекса строителей коммунизма … хуже правил поведения в московском метрополитене … сильнее предписания врача … хуже "Хорошо Темперированного Клавира" … Эрик помотал головой, безуспешно отгоняя душащий поток бреда … Как бороться с унизительной неотвратимостью первого начала термодинамики, фазовых переходов второго рода, третьего закона Ньютона? Он машинально поднес к лицу и внимательно осмотрел пистолет - поверхность металла потускнела, пластиковая накладка на рукоятке подернулась язвами коррозии. Потом опять рассмеялся - только и остается, что …
"Послушайте …"
Эрик чуть не наскочил на Аннету, позади которой высился остановившийся и повернувшийся к нему лицом атлет.
"Послушайте, Иванов … - было видно, что гордому милиционеру крайне неприятно говорить просительным тоном, - или как вас там?… Что вы собираетесь делать?" Эрик помолчал, взвешивая риск правдивого ответа. "Я собираюсь вернуться домой к Аннете, поесть, помыться, побриться, переодеться в нормальную одежду и уйти. Все это время вам придется пробыть со мной. После моего ухода вы можете делать все, что вам заблагорассудится." По поверхности черной жидкости в канаве разбегались круги - будто кто-то туда плюнул. Розовый пар еле заметно дрожал в такт проникавшей с поверхности вибрации от уличного движения. "Не могли бы вы отпустить меня … - атлет запнулся, - … то есть нас … прямо сейчас?" Эрик помедлил, преодолевая абсурдное в его положении чувство неловкости. "Нет. - сказал он наконец, - Но для вас это не играет ровно никакой роли: скажите им, что я вас взял в качестве заложника, а вы сумели убежать." На стене справа от Эрика сидела огромная улитка с ядовито-зеленым жирным телом и массивной черной раковиной. Переплетение кабелей на противоположной стене напоминало девичью косу. "Если они сделают у меня дома обыск, - сказал милиционер хрипло, - то, что бы я им потом ни объяснял, мне конец." Наступила неловкая пауза. "Я клянусь, - истово произнес атлет, - что ничего про вас не расскажу!" Эрик молчал. "Вы можете оставить себе ее! - атлет подтолкнул вперед Аннету, - Как гарантию, что я им ничего не расскажу!" Девица резко обернулась, но милиционера это не остановило: "Послушайте, Иванов, будьте же, наконец, человеком …" Эрик отступил назад и рассмеялся. "Чем больше я вас слушаю, тем больше убеждаюсь, что доверять вам - после того, что я сегодня видел, - мог бы только клинический идиот." Он отступил еще на один шаг и, видя, что атлет пытается протиснуться мимо Аннеты вперед, поднял пистолет: "Не советую." "Подождите." - попыталась вмешаться девица. "У тебя, нидерландская морда, кишка тонка человека убить." - голос милиционера состоял, в равных долях, из страха, смелости и презрения. "Сейчас увидим." - Эрик перестал пятиться, взял пистолет двумя руками и прицелился атлету в грудь. "Подождите." - повторила Аннета более требовательно. "Вернее, двух человек! - с истерической безшабашностью выкрикнул милиционер, наступая вперед, - Если ты меня застрелишь, подонок, то я ведь и Аннету за собой в канаву потащу!" "Я вас застрелю так, что ваше тело останется на …" "Заткнитесь оба! - на этот раз в голосе девицы было что-то, от чего Эрик осекся на полуслове, а атлет остановился, как вкопанный. - За нами кто-то идет."
На мгновение наступила тишина.
"За нами кто-то идет. - повторила Аннета. - Слышите?"
Затаив дыхание, Эрик прислушался … Тум-м … тум-м … тум-м … Ошибки быть не могло - до него доносились мерные, как удары метронома, тяжелые шаги какого-то существа. Судя по напряженной фигуре атлета, тот тоже слышал их. Черная жидкость в канаве еле заметно колебалась в такт шагам от стены к стене.