Очнулся он, когда оплеванный и измочаленный Карлуччи брел на свое место. Радуясь, что пропустил экзекуцию, Эрик свернул листок с вычислениями в трубку и приготовился встать. Политсеминар подходил к концу: Костоглодов напомнил следующим по списку докладчикам их темы и дал последние наставления по части теории и практики политического доклада. Потом порылся на своем столе и извлек какую-то бумажку: "Чуть не забыл. - с подозрительным выражением на лице сказал он, - На подшефную овощную базу один человек требуется завтра с 8 утра до 9 вечера." В комнате мгновенно наступила тишина - идти на овощную базу в субботу не хотелось никому. "Предложения?" - поинтересовался Костоглодов, водя тяжелым взглядом по аудитории. Ответом было молчание. "Я думаю, Иванова пошлем, а то он ужо цельный год не ездил … поди забыл, на что морковка-то и похожа!" По комнате пронесся вздох облегчения, смешанный с жидкими смешками. "Ты меня по комсомольской линии посылаешь? - негромко спросил Эрик, - Или через совет молодых ученых?" Смешки стихли. "Как же тебя по комсомольской линии пошлешь, ежели ты по возрасту выбыл?" - снисходительно объяснил Костоглодов. "Тогда только по согласию завлаба. - без выражения произнес Эрик, - Приказ № 395 от 11-го апреля 1985-го года." Лялька взяла его за руку. "№ 395, говоришь? - на лице Костоглодова вспыхнули красные пятна. - Опасно играешь, Иванов, не просчитаться бы!" Эрик не отвечал. "Ладно. - с угрозой сказал секретарь, - Ежели Иванов без согласия завлаба идти не хочет, а завлаб его, как все мы знаем, в Ленинград на симфозиум уехал, то пойти придется … - он снова стал водить гипнотическим взглядом по молодым ученым, - … Сергееву."
Костоглодов собрал со стола свои бумажки и вышел.
Головы ученых синхронно повернулись в сторону сидевших на отшибе Эрика и Ляльки. Сергеев встал и простер в их направлении обвиняющий перст: "Из-за таких, как ты, Иванов, - голубые глаза его фанатически сверкали, тускло-русые волосы слиплись неопрятными космами, - в народе крепчает антиголландизм!" "Точно!" - подтвердил сергеевский аспирант Карапузов, молодой человек без примет. Лялька сжала эрикову руку, но он этого не заметил. "А из-за таких, как ты, Сергеев, в народе крепчает нидерландизм." Крамольное слово рухнуло на пол, как бетонная плита, и все, кроме Ляльки, Эрика и Сергеева, опустили глаза. Несколько мгновений двое последних жгли друг друга взорами, потом Лялька потянула Эрика за руку и вывела из комнаты. "Ну, нельзя же так, Эричка … - сказала она, - В КПГ ведь заберут!" Кровь била Эрику в виски семипудовыми кувалдами. "А если даже и не заберут, то все равно себе дороже - от стресса в сорок лет инфаркт получишь. - она остановилась и погладила его по плечу, а потом взъерошила волосы, - У тебя ведь каждый день, как последняя битва!.. Уж лучше б ты самбо своим заниматься продолжал - там пары бы и спускал!" - лялькины прикосновения оказывали на Эрика успокаивающее действие. Он с благодарностью посмотрел на нее: "Можно, я у тебя посижу, пока эти свалят? - (до конца рабочего дня оставалось минут десять), - Или тебе работать надо?" Пульс Эрика постепенно замедлялся. "Конечно, посиди … у меня как раз в комнате никого: Кузьмина больна, а Георгий Сергеич со своей группой в командировке."
Они прошли по коридору - Лялька отперла дверь с табличкой 232а, за которой открылась большая комната, загроможденная до потолка приборами. "Твои соседи - они как, ничего?" - спросил Эрик, пока они пробирались в Лялькин закут; "Нормальные. - ответила Лялька, - Как говорится, общий враг сплачивает. - она имела в виду членкора Муддинова. - А как получилось, что ты с этими в одной комнате сидишь? Они ж из другой лаборатории." "Черт его знает … Макаров давно обещал к своим пересадить, да все как-то не получается." Лялькин стол стоял за ширмой в дальнем углу комнаты. Эрик сел на стул, расположенный сбоку от стола, и положил измятый лист с вычислениями на колени. "Кофе хочешь?" - "Кофе или желудин?" - "Кофе." - "Хочу." Лялька вытащила из-под стола допотопную электрическую плитку и воткнула в розетку, потом достала из ящика стола коробку с кофе. "Откуда у тебя?" - "Любовник на прощальное свидание подарил." Эрик заглянул в коробку - кофе еле-еле покрывал дно. "Проверяешь, давно ли у меня был любовник? - догадалась Лялька, высыпая в джезву остаток кофе, - А, может, это не последний подарил, а предпоследний?" - она вышла за ширму, чтобы набрать воды. "Если бы предпоследний - то кофе бы уже кончился." - "А, может, я любовников меняю, как перчатки?" Вернувшись, Лялька поставила джезву на плитку, села на стул и улыбнулась. "Как кофейные коробки." - поправил Эрик, и они рассмеялись.
"Как протекает великая война с Иваном Ильичом?" - спросила Лялька. "Сегодня утром он хотел проверить у меня карманы, - отвечал Эрик, - а я ему сказал, что только в присутствии замдиректора по режиму." "А он что?" - "А он ничего … ты что, не знаешь, что Волгин раньше одиннадцати не появляется?" Лялька осуждающе поджала губы: "Зря ты, Эрька, на рожон лезешь … разозлишь Волгина - худо тебе придется!" "Они меня не поймают. - спокойно отвечал Эрик, - И потом Иван Ильич только через день работает, а его сменщица - нормальная тетка." "Нормальных вахтеров не бывает!" - по голосу Ляльки было слышно, что она осталась при своем мнении.
"Ты сейчас чем в смысле науки занимаешься?" - сменил тему Эрик. "Чем всегда - муддевиной. - кисло сказала Лялька, рефлекторно посмотрев на видеотон на своем столе, - Проверяю численно последнее муддиновское озарение." "Ты ж говорила, Зачепин просил что-то посчитать." - "Просил." - "И что?" - "Пока ничего." Лялька не любила говорить о незаконченной работе. "Зачепин - человек толковый, с ним можно иметь дело." - заметил Эрик; "Ты это членмуду объясни - он же ревнивый, как вожак павианьего стада!" "Нет в жизни счастья." - согласился Эрик, и они сокрушенно покачали головами.
"Хочешь задачку? - оживилась Лялька, - Докажи, что …" - она вытащила лист бумаги и начала писать.
"А пси удовлетворяет …"
"Ты откуда это неравенство взяла? - подозрительно спросил Эрик, - Опять членмудов сын кандидатскую одолеть не может?"; "Да нет, из зачепинской деятельности вылезло." Эрик задумался. "Попробуй свести к вариационной задаче." - "Это как?" - "А вот так." Он придвинул к себе лист и приписал под лялькиным неравенством четыре строчки. "И что?" Он добавил еще строчку. "А ты сечешь … - восхитилась Лялька, - Спасибо." "Кофе шипит." - сказал Эрик, и она сняла закипавшую джезву с плитки: "Считай, что отработал ты свой кофе." Они рассмеялись.
Лялька достала чашки.
"А почему ты бабошинскую Тоню Варварой называешь?" - вдруг вспомнил Эрик. "Как почему? - удивилась Лялька, - Ты что, 'Айболита' не читал?" "Нет." - сухо ответил Эрик. "Ой, извини! - спохватилась Лялька, - Опять я, дура, забыла!" - она повернулась к Эрику спиной, чтобы скрыть смущение и налить кофе. "У нас в детдоме почти никаких книг не было, кроме сочинений товарищей Романовых. - сказал Эрик, - Я только в 9-ом классе начал читать, когда в математическую школу перешел." Лялька пододвинула к нему чашку с кофе. "Это сказка Чуковского про звериного доктора. - объяснила она, - А еще у него злая сестра была, по имени Варвара." "У Чуковского?" - удивился Эрик; "У Айболита. - хмыкнула Лялька и вдруг, заглянув ему в глаза, добавила, - Прости меня, Эрька, а?" "Я на тебя не сержусь. - он коснулся ее руки, - Никогда не сержусь." "Ты вычисления свои на стол положи, а то закапаешь." - заботливо сказала Лялька.
Некоторое время они с удовольствием пили кофе.
"Эрька, а ты своего отца помнишь?" - вдруг спросила Лялька. Эрик бросил на нее удивленный взгляд: "Нет. - он помолчал. - Мне о нем немного рассказывал мой тренер … они вместе за сборную России выступали." "Что именно рассказывал?" Эрик подсунул пальцы под очки и устало помассировал веки. "Да, больше, ерунду всякую: какой мол отец был замечательный самбист и несгибаемый человек, да какую утрату понес спорт, когда его в Афганистан послали." Лялька негромко рассмеялась: "Твои родители, наверно, были интересной парой: голландка-учительница и спортсмен по фамилии Иванов." Эрик хмыкнул, но ничего не сказал.
Некоторое время они с удовольствием пили кофе.
"Хорошо с тобой, - вздохнул Эрик, отставляя пустую чашку, - однако идти мне пора … эти, поди, уже отвалили." "Спасибо за задачку." - сказала Лялька. "Спасибо за кофе." - сказал Эрик. "Ты сейчас куда? К Светке?"; "К Светке. - он встал, - Так что сегодня нам в разные стороны." "Тогда пока. - Лялька начала собирать свою сумку, - В понедельник увидимся." Эрик взял со стола лист с вычислениями и вышел.
68 ступенек по лестнице вверх, 26 шагов по коридору направо. (Плакат "Повысим качество и количество исследований на 22.5 и 2.5 % соответственно!" немигающе уставился со стены.) Эрик отпер дверь 452-ой комнаты и зажег свет - за окном было уже темно. Он сложил черновики с вычислениями аккуратной стопкой в центре стола, а карандаш и резинку сдвинул на правый угол. Потом повесил сумку на плечо, взял авоську с продуктами из холодильника, погасил свет и вышел. В коридорах и на лестнице не было ни души - рабочий день кончился двадцать минут назад. Спустившись на первый этаж, Эрик подошел к проходной и сунул в окошко пропуск. "Стой! - раздался недреманный голос Ивана Ильича, - А ну, покажь сумку!" Тело вахтера, выдвигавшееся из окошка проходной, наводило на мысль о половом члене кобеля. Эрик опустил продукты на пол и раскрыл сумку. "Подождите секундочку, товарищ Иванов." - неестественно вежливо прошипел вахтер и втянулся обратно в окошко. Стало слышно, как он звонит по телефону, а спустя девять секунд из коридора, ведущего на административную половину, выкатился замдиректора по режиму Волгин. "Позвольте проверить ваши карманы, товарищ Иванов." - мягким, но твердым, голосом сказал замдиректора. Не вступая в пререкания, Эрик вывернул боковые караманы пиджака (носовой платок), карманы брюк (ничего) и внутренние карманы пиджака (бумажник). "Что это?" - подозрительно спросил Волгин, указывая на бумажник; "Бумажник." - объяснил Эрик. "Под рубашку засунул … или в брюки! - кусал губы Иван Ильич, высунувшись из будки по самые бедра, - Обыскать бы паршивца надо, Сергей Федорович!" "Прикажете снять штаны?" - без выражения спросил Эрик. Наступила кульминация этого эпизода жизни: Эрик ждал, замдиректора думал - атмосферное электричество над их головами сгустилось до критической точки. Было слышно, как Иван Ильич старается не пукнуть от почти невыносимого напряжения чувств. "Спасибо, не надо." - Волгин повернулся и пошел обратно в свой кабинет. Дернувшись, как марионетка, вахтер втянулся в будку. Окошко со стуком захлопнулось.
Эрик одел шубу, надвинул на лицо респиратор и вышел на улицу. Ветер стих, нежно-зеленые хлопья снега медленно планировали сквозь неподвижный воздух. По пустынному тротуару ездили снегоуборочные машины. Эрик торопливо зашел в цветочный магазин и купил букет гвоздик (минус два подарочных талона). У расположенного по соседству винного стояла толпа - мужики хаотично толкались и обильно выражались нецензурными словами. Пронзительно визжали несколько затесавшихся в очередь растрепанных женщин. Свет от редко разбросанных фонарей придавал пейзажу импрессионистический оттенок. Башня Лефортовской тюрьмы царила над городом черным зловещим столбом.
Эрик спустился в метро и, оберегая цветы растопыренными локтями, втиснулся в поезд в сторону Беляево. Обязательная Вечерняя Программа уже закончилась, телевизоры под потолком вагона смотрели на пассажиров мутными серыми экранами. Эрик достал из кармана "Коммунистический Спорт" и, удерживая букет зубами, развернул газету в поисках репортажа с турнира по мини-футболу в Киеве. Слева от него женщина в белой шубе читала последнюю страницу "Утренней Правды", справа от него мужчина в черной шубе читал первую страницу "Вечерней Правды."
Новые Черемушки.
Как и следовало ожидать, Пиренеймаш обыграл СКА Брюссель.
Беляево.
Эрик вышел из вагона - лестница, подземный переход, лестница. Оказавшись на поверхности, он обошел людское море, колыхавшееся вокруг автобусных остановок, и поплелся по пешеходной тропинке сквозь примыкавший к метро микрорайон. Светкин дом ничем не отличался от своих соседей, кроме своего номера: белая коробка 6 подъездов на 15 этажей. Эрик вошел в четвертый подъезд, поднялся на девятый этаж и позвонил - дверь немедленно распахнулась. "Заходи." - одетая в шелковый пеньюар Светка высокомерно отступила в сторону, оставляя между створкой двери и своим бюстом достаточно пространства, чтобы протиснуться боком. "Как ты провел день?" - она подставила щеку для поцелуя; "Хорошо. - поцеловал Эрик, - На." "Ах, это очень мило с твоей стороны." Светка величаво приняла гвоздики и посторонилась - Эрик протиснулся мимо бюста к вешалке. Он снял шубу и заменил уличные ботинки домашними тапочками. Светка встала в дверях кухни и сделала королевский жест рукой: "Продукты положи в холодильник." Окутанный изысканным ароматом духов, Эрик протиснулся на кухню. "Шампанское - на стол." Эрик послушно протиснулся в гостиную.
Стол был уже накрыт: фарфор, хрусталь, серебро, белизна салфеток. "Раскупорь шампанское, дорогой. - приказала Светка, - Я уже подаю жюльен." "Слушаюсь." - ответил Эрик. Хлопнула пробка, он наполнил бокалы. Разложив еду по тарелкам, Светка села на стул напротив него. "Салфетка." - напомнила она, и Эрик расстелил накрахмаленную до картонной жесткости салфетку у себя на коленях. "За нас." - Светка интимно подалась вперед (следя, однако, чтобы бюст не опрокинул посуду на столе) и подняла свой бокал; "За нас." - согласился Эрик. Он выпил шампанское до дна и зачерпнул серебряной ложечкой из серебряного стаканчика дымящийся жюльен. "Попробуй рыбный салат. - с нехарактерной материнской интонацией вырвалось у Светки, но она тут же спохватилась, - Я надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо." "Хорошо. - подтвердил Эрик. - А как ты?" "Спасибо, я тоже хорошо." - сдержанно кивнула Светка.
Сдавливаемый стальными обручами этикета, ужин шел своим чередом.
После второго бокала шампанского светкины щеки раскраснелись, а глаза заблестели. Бюст вздымался и опадал под шелковым пеньюаром. Она расставила чашки и подала чай с конфетами. "Остался ли ты удовлетворен, милый?" - спросила она про ужин, но намекая на что-то еще. "Не вполне, любимая. - галантно отвечал Эрик, - И, потому, с нетерпением жду десерт." "Ха-ха-ха. - засмеялась Светка низким грудным голосом, - Я пойду, включу телевизор." Она вышла из гостиной, и через секунду до Эрика донесся честный баритон заслуженного артиста Арнольда Выменева в роли замполита Правдюка. Эрик глянул на часы: до начала информационной програмы "Пространство" оставалось две минуты - он допил большими глотками чай, поставил чашку на стол и пошел в спальню. Светка лежала на двуспальной кровати напротив телевизора - пеньюар был уже расстегнут, но еще не распахнут. Эрик присел на кружевное покрывало. По экрану проплыли последние титры очередной серии телефильма "Девушка с улицы Рипербан", и возникла заставка телестудии "Останкино": часы с секундной стрелкой, подползающей к числу 12. Три, два, один … зазвучала проникновенная музыка на фоне доброго лица Романова-старшего. "Здравствуйте товарищи. - сказала лощеная дикторша с деревянными, как у Буратино, волосами, - Мы начинаем передачу репортажем из реанимационного оделения Кремлевской больни…" "Иди ко мне!" - хрипло вскричала Светка, распахивая пеньюар, и с нечеловеческой силой дернула Эрика за руку. "… А теперь - новости из геронтологического отделения Кремле… Любимый мой, можно я тебя поцелую?… А теперь - краткий обзор почечной недостаточности Второ… Я хочу тебя, любимый, возьми меня скорей … А теперь наш спецкор в Киеве Якив Дилдо … глубже, глубже, ГЛУБЖЕ!.. Передаю слово нашему спортивному коммента… А-А-А!!!.."
"И, в заключение, погода на завтра. Кислотность снега 0.4 %, диоксин в Москве-реке - 2 условные единицы. Нервно-паралитическая компонента воздуха варьируется от 0.02 % внутри Садового Кольца до 0.01 % - в районе Измайловского Парка. Аммиак - 1 %. Концентрация летучих цианидов в воздухе северо-западных районов уменьшилась до безопасного уровня. В окрестностях Бульварного Кольца замечены мутантные крысы: жителям рекомендуется одевать по вечерам крысозащитную обувь и иметь при себе сыворотку. - дикторша испустила прощальную улыбку, - Желаю вам хорошо отдохнуть, дорогие товарищи."
"Эринька, миленький, ну почему ты на мне не женишься?"
По телевизору начиналась передача о доярках из афинской области. Светкин пеньюар, кружевное покрывало с кровати и эрикова одежда были разбросаны по полу спальни. Опустив руку на пол, Эрик нашел пульт дистанционного управления и выключил телевизор.
"Эринька, ну чем я тебе не хороша?… Может, тебе не нравится, как я готовлю?" - "Нравится." Они лежали нагишом на измятой постели, Светкина голова покоилась у Эрика на плече. "И как я в постели люблю, тебе тоже нравится … я же чувствую!" - "Нравится." Вдоль левой стены спальни шли выровненные в линию книжные полки с выровненными в линейку книгами. У правой стены высился платяной шкаф с зеркалом в полный рост на одной из дверец. "И порядок у меня в квартире - ни пылинки не найдешь … что, не правда?" - "Правда." "А сама квартира - двухкомнатная, в хорошем микрорайоне. Весной после дождя без респиратора гулять можно." Эрик осторожно высвободил руку из-под светкиной головы и перевернулся на живот. "И работа у меня престижная … не говоря уж о том, что зарабатываю хорошо. - Светка привстала на локте и склонилась над ним, придавив бюстом. - Ты говорил, что только из-за моих статей Литературку выписываешь!" "Говорил. - согласился Эрик и сел на кровати. - Пойду-ка я приму душ."
Когда он вернулся, Светка лежала на спине, закрыв лицо ладонями, что означало безутешное отчаяние. Эрик подобрал с пола пульт дистанционного управления и включил телевизор; потом присел на край кровати и коснулся кончиками пальцев ее живота. Вздрогнув, как от удара электрического тока, Светка отняла ладони от лица: "Если ты думаешь, что я буду обижать твоего Кота, то я не буду." Эрик молча потянул ее за руку - не сопротивляясь, она встала с постели. "Если мы поженимся, то я разрешу тебе ночевать на твоей квартире одну ночь в неделю." Он подвел и поставил ее перед зеркалом (телевизор вещал об успехах молочного дела в колхозе "Красная Эллада"). "Две ночи, если хочешь! - Светка торопилась, понимая, что через несколько секунд уже не сможет сказать того, что хочет сейчас. - Три ночи!.. Что ты со мной делаешь?! Эрька!.. Эринька … Любимый …"