- Простите меня, ваше величество, но мне казалось, что все это - очередной дьявольский розыгрыш Максимуса.
- Мой супруг - хороший человек, - твердо прервала она его. - Просто ему тоже нужна помощь…
- Ему - помощь?! - расхохотался Артур. - Ему-то?! Да он сам сатана! Из-за этого чертова Аввалона…
- Ваше величество! - вновь оборвала его королева. - Вы принесли Аввалону столько бед, что это вы являетесь для него злом, а не он для вас.
Удивительно, но Артур, кажется, смутился. Или мне показалось?..
- Вы обманули меня, - продолжала леди Гайя, глядя королю прямо в глаза. - Вы помните, что вы мне обещали? Вы не сдержали данного мне слова. А я верила вам, король!
И тут случилось настоящее чудо: молочная, как у всех рыжеволосых людей, кожа короля Артура пошла красными пятнами, которые разрастались, наливаясь огнем, заполняя все лицо и делая его похожим на ярко-красный помидор. С изумлением я понял, что бессердечный властелин Британии покраснел от стыда.
- Вы - умный, сильный человек, - между тем продолжала королева. - Вы могли бы добиться процветания своей страны, принести ей славу в веках, а вместо этого вы губите и себя и своих подданных ради каких-то сомнительных иллюзий. В вас слишком силен зов далеких пращуров, король. Христианство учит человека благородству, чести, доброте, а вы используете его лишь как прикрытие для ваших интересов… Как лик Богородицы на вашем щите, который вы подставляете под удары… Я всей душой хочу, чтобы вы изменились. В вас есть нечто… Нечто, что позволит вам найти свой, неповторимый путь, и пройти его до конца… Не обманите меня снова, рыцарь.
Ноги Артура подкосились, и он медленно опустился перед леди Гайей на колени:
- Клянусь! Клянусь вам, леди! Я… Вы…
Он сбился и замолчал. Леди Гайя смотрела на его склоненную голову с доброй и грустной улыбкой, но помимо христианской любви я увидел на ее лице еще кое-что, что не очень мне понравилось. На безразличного человека, пусть даже спасенного тобой, так не смотрят… Или мне вновь почудилось?..
- Помните данную вами клятву, - торжественно сказала она. - И станьте, наконец, тем, кем предназначила вам быть сама судьба. Считайте, что вы родились во второй раз, король. Используйте эту новую жизнь во благо и в искупление. Не делайте мою жертву напрасной. Прощайте, рыцарь!
- Но вы… Как же вы?! Вам надо бежать со мной! - торопливо заговорил Артур. - Максимус не простит вас! А у меня, в моем замке, в моей стране, ни один волос не упадет с вашей головы! Я сумею добиться вашего расположения! Вы не пожалеете - поверьте! Вы увидите, что я… Что со мной…
- Остановитесь! Не надо все портить… Максимус не тронет меня. Он не способен на это. Он слишком сильный, но все же благородный человек. Вы с ним в чем-то даже похожи. Я верю, что вы оба будете великими королями. Только вы - плоть от плоти своей страны, а он… Он - другой. И я буду нужна ему так же, как нужна сейчас вам.
- Нет-нет, не так же…
- Перестаньте! В вас говорит сейчас простая благодарность. Я законная жена короля Максимуса, я королева Аввалона и мое место здесь. А вы король Британии, вам надо ехать туда и попытаться стать новым человеком, верным сыном своей страны, любящим мужем, любимым отцом… Прошу об одном: что бы вы не делали, всегда вспоминайте этот разговор и те чувства, которые горят сейчас в вашей душе…
- Я никогда не смогу забыть этот миг… и вас, - хриплым голосом сказал Артур. - Никогда. Клянусь!
- Время идет, - напомнила леди Гайя. - Надо торопиться. Сэр Хотспер проводит вас…
Неожиданно она наклонилась к стоящему на коленях Артуру и поцеловала его в лоб. Повернулась и быстрым шагом покинула подземелье. А король Британии еще долго стоял в коленопреклоненной позе и смотрел ей вслед.
- Ваше величество, - тронул я его за плечо, - нам пора.
- Что? - очнулся он. - Да-да, я готов.
- Наденьте этот плащ, капюшон скроет ваше лицо, - скомандовал я, и король беспрекословно подчинился, словно послушный ребенок, еще не вполне пробудившийся ото сна. - Ссутультесь, вам надо скрыть королевскую осанку. Спрячьте меч. Идите за мной…
- Идите за мной, - приказал мне наутро мрачный, как туча, Томас, вошедший в мою опочивальню в сопровождении двух гвардейцев.
Я ждал этого визита, а потому не ложился всю ночь. Составил завещание (хотя и был уверен, что мое имущество отойдет в пользу казны). Большая его часть касалась написанных мною пьес. Зачем-то привел в порядок комнату, надел чистое белье…
- Я готов, - сказал я, протягивая Томасу свой меч.
Молча мы дошли до дверей тронного зала. Попадавшиеся нам на пути слуги смотрели испуганно и сторонились, словно от чумных. Но у самого входа дорогу нам преградил Конрад:
- Придется подождать. Король все еще разговаривает с королевой.
На меня он старался не смотреть. Томительно текли минуты. Из-за толстых дубовых дверей до нас не доносилось ни звука. Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем король сам вышел к нам. Он был мрачен и казался очень усталым. Не глядя на меня, ровным голосом велел:
- Сэр Хотспер! Я повелеваю вам следовать в нотингемский замок и… и заниматься тем, чем вам будет угодно. Если вы когда-нибудь мне понадобитесь, я позову вас. Это все.
Вернулся в тронный зал, и Иуда вновь плотно закрыл за ним двери. Томас молча вернул мне меч и отступил в сторону, освобождая дорогу…
Эти записи я делаю сейчас в замке отданного под мое распоряжение Нотингема. Я живу, разбираюсь со множеством повседневных дел, по традиции выхожу на все городские праздники и даже иногда езжу на охоту… Вот только пьес я пока больше не пишу. Не знаю, почему. Я знаю, что я был прав и просто не мог поступить иначе, но… я так жалею, что не успел сказать королю: "Простите меня, ваше величество. Я действительно хотел как лучше. Я буду ждать и надеяться, что вы позовете меня, ибо вся моя жизнь по-прежнему принадлежит только вам и Аввалону…"
Часть вторая
Глава 6,
в которой герой подводит итоги
за двенадцать лет, бывших самыми тихими
и спокойными в истории Аввалона, а потому
и сказать о них особенно нечего…
Яснеет душа, переменами неозлобимая,
друзей, не понявших, и даже предавших - прости.
Прости и пойми, если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой с ладони ее отпусти.
И необъяснимое - это совсем не бессмыслица.
Все переоценки немало смущать не должны,
ведь жизни цена не понизится и не повысится -
цена неизменна тому, чему нету цены.Е. Евтушенко
Лемехов замолчал и долго смотрел в окно, словно до сих пор видел там картины былого. Я не мог не признать, что если рассказанное им и было бредом больного воображения, то этот бред был достаточно занимателен.
- И что же было дальше, Максим Владимирович? - наконец не выдержал я.
- Дальше? - очнулся он от воспоминаний. - Дальше была работа. Много работы. Отстранив сэра Хотспера, я сам практически лишил себя правой руки. Нет, с годами я простил его и вновь загрузил делами, но… подальше от Волчьих Ворот. Сейчас я жалею и об этом. Он был невероятно талантливый писатель, а вынужден был, по моему приказу, заниматься разной ерундой. Управлял, контролировал, издавал законы, ловил этих чертовых головорезов по лесам…
- Вы имеете в виду стрелков Робина?
- Да, - Лемехов помолчал. - Надо было повесить подонка сразу, при первой же встрече. Со своей шайкой он грабил всех, кто проходил по его территории, и богатых и бедных, но распускали о себе такие слухи, что едва ли не заслужили ореол мучеников. Об их противостоянии с Хотспером ходили легенды… Леди Гайю с того самого дня я видел крайне редко. У нее были какие-то подруги - фрейлины, рукоделие, книги, иногда - нечто вроде благотворительных акций для нуждающихся… Аввалон я снова изолировал от внешнего мира, и он внял моему приказу, пропуская теперь только тех, кого я проводил и приветствовал лично. Болезней на острове практически не было, образование жителей росло, сельское хозяйство процветало. Я многое сумел привить на острове. Недовольные, конечно, были. Где их нет? Но ведь на всех не угодишь, да я и не старался. Попытки бунта подавлял жестко. В средневековом королевстве личность лидера играет роль куда большую, чем все своды римского права, а мне был нужен сильный Аввалон. Образованный, процветающий. Ведь я поклялся защищать его от любых врагов - как внешних, так и внутренних. Последние куда страшнее первых - уж вам ли, знающему собственную историю, втолковывать такие прописные истины… Ученик Конфуция писал: "Правитель должен так относиться к своему народу, как он хотел бы, чтоб народ относился к нему". Но и здесь надо знать меру. У меня всегда чего-то просили и едва ли не требовали: должностей, денег, решения проблем, какого-то особого внимания… Первые шесть лет правления я спал по три-четыре часа. Если б не Иуда, то в вечной спешке вряд ли вспоминал бы про обеды и ужины… Да что объяснять, это надо почувствовать… Здорово помогали Конрад и Томас. Бесстрашные, ловкие, верные, они были моими руками и глазами в тех частях Аввалона, куда я не поспевал просто физически. Матильда, - он улыбнулся краешком рта и поправился: - фея Моргана - ее уже звали так с полным основанием - делала большие успехи в магии, хотя ей и приходилось учиться по старым книгам - колдунов на острове практически не осталось. Ах, если б не ее всепожирающая ненависть к Артуру! Какая это могла бы быть женщина!.. Кстати, об Артуре. К моему немалому изумлению, с того момента он как-то стих в своих непомерно честолюбивых желаниях и даже стал иначе смотреть на окружающий его мир. Не знаю, что наговорили ему сэр Хотспер и Гайя, но в Британию вернулся уже совсем другой человек. А может, так повлияла на него близость смерти… Не знаю… Но он прекратил преследовать сестер, отказался от бесплодных попыток завоевать Аввалон, а за ним и весь мир, и занялся, наконец, обустройством собственной страны. Возводил церкви, налаживал систему налогообложения, совершенствовал вооружение. Неплохо получалась у него и организация торговли с внешним миром. Британское олово и соль славились во все времена, а он поставил на экспорт и вооружение и отличные корабли, и многое, многое другое. Это были хорошие времена и для Британии и для Аввалона… Спасенные мною дети подрастали. Видимо, из-за того, что они не были коренными жителями Аввалона, впитавшими его магическую энергию, росли они много быстрее. Мерлин мне потом много раз пытался объяснить этот временной феномен, но я слаб в точных науках и мало что понял…
- Мерлин? - удивился я. - Так вы встречались с ним еще раз?
- Не "еще раз", а много, много раз, - кивнул он. - Но об этом позже. Как известно, все хорошее когда-нибудь кончается, кончились и наши славные, тихие времена. Забавно, но начало гибели двух великих королевств положила свадьба Артура. Был у него один вассал в Камелерде, это на юго-западе Англии, недалеко от Корнуэла. Звали его, кажется, Леодегран. Артур помог ему справиться с нашествием диких племен, и тот в благодарность пригласил сюзерена в свой замок, где познакомил с дочерью по имени Гвиневера.
- О, я много слышал про нее! - сказал я. - Говорят, красавица была удивительная!
- Обычная хитрая дрянь! - коротко и брезгливо охарактеризовал ее Максим. - Вот именно из-за таких, как она, и ко всем женщинам относятся то с презрением, то с опаской. Ни чести, ни благодарности, ни простой житейской порядочности. Вообще никаких достоинств, кроме смазливой физиономии. Это влюбленные в них бараны стараются придумать для них хоть какие-то добродетели. Чем она взяла Артура - не знаю, но тот буквально потерял голову. Что ж, сердцу не прикажешь, да и пресловутый "кризис среднего возраста" сыграл свою роль - она же ему в дочки годилась. Для него это была, наверное, та самая, "последняя любовь". А во всей Британии, наверное, не было человека, который не знал бы про нее правды и не понимал, кто она и что делает с королем. Мерлин от злости по потолку бегал, пытаясь помешать этому браку, но Артур иногда бывал на удивление упрям. Король давно вырос и больше не нуждался ни в каких наставниках и учителях. Свадьбу назначили на конец лета, а за два месяца до этого в школе Волчьих Ворот был выпускной бал…
Глава 7,
в которой герой кладет начало
многовековой традиции поисков святого Грааля
и знакомится с веселым монахом
Поклянусь хоть на Библии, хоть на кресте,
Что родился не за пустяками:
То ль писать мне Христа на суровом холсте,
То ль волшебный разыскивать камень.Ю. Визбор
- М-да, - вздохнул Денница, разочарованно глядя на огромную глыбу золота, которую я с трудом выкатил из-под кровати. - И это - все, на что хватило вашей фантазии?
- Ну да, - жизнерадостно отозвался я, поглаживая шероховатую поверхность презренного метала. - Жалованье короля за многие годы неустанного труда. Вы сказали, что я могу забрать с собой обратно только одну вещь, но не уточнили ни ее размеры, ни вес. Слиток один? Один. Ловко я придумал? Ловко!
- Максим Владимирович, ну что за детский сад? - жалостливо посмотрел он на меня. - Вы меня разочаровываете, право слово.
Я с сомнением посмотрел на золотую глыбу.
- Здесь килограмм сто, - уже менее уверенно сказал я. - Внукам хватит…
- в этом мире, где магия еще не окончательно уничтожена новой религией, вы могли бы найти вещи не только уникальные, но и бесценные. Например, философский камень, который обеспечил бы вас золотом в сто раз больше, чем этот ваш вульгарный булыжник…
- Давайте, - традиционно протянул я руку.
- Заработайте, - столь же традиционно показал он мне кукиш и продолжил: - Могли бы получить древние манускрипты, хоть с неизвестными творениями Гомера и Платона, хоть об истинном устройстве вселенной, и приобщиться к этим знаниям и даваемой ими силе…
- Как масоны?
Денница поморщился, словно ненароком проглотил лесную мошку:
- Знали бы вы на самом деле, кто такие масоны и кто ими управляет, так не говорили бы подобной ерунды. Вы хоть разницу между мной и Богом понимаете?
- Ну… Бог - хороший, а вы… здесь.
- Бог - это не только Любовь, но и Творец, Создатель. Все с большой буквы. А я - Ремесленник. Тоже с большой буквы, но разница принципиальная. Я лучший из всех существующих ремесленников, воинов, ученых. Я могу докапываться до истины, приобретя многовековые навыки, создавать вещи идеальные, но… Я не могу придумывать ничего нового. Я - самый гениальный плагиатор на свете. И это меня не вгоняет в комплексы. Я так же могу создавать миры и книги, картины и кинофильмы, как Он. Но Он творит новое… Впрочем, что я вам объясняю, знания вам явно без надобности…
- Нет-нет, продолжайте, - запротестовал я. - Насчет этих артефактов вы хорошо придумали. Что там есть, кроме ящика Пандоры и ковчега Завета?
- Кстати, ковчег завета лучше не трогайте, - посоветовал он. - Это не то, что вы думаете. Там есть нюансы, которые очень не понравились бы вашим священникам, присутствуй они тогда на горе Синай…
- Тогда что-нибудь… такое… универсальное.
- Грааль, - подумав, сказал дьявол.
- Зачем? Чаша, пусть даже деревянная. Ни один историк не поверит, что это - та самая. И что я с ней буду делать? В сервант поставлю?
- Во-первых, она уже не деревянная - Иосиф заключил ее в золотую оболочку, украсив и сохранив от разрушения. А во-вторых, Грааль не только дает своему хранителю долгую жизнь (тот же Иосиф, к слову, прожил более трехсот лет), но и обладает огромной, совершенно удивительной энергетикой, что вам бы совсем не помешало…
- У меня мало энергии? - обиделся я.
- Не энергии, а энергетики, - уточнил он. - Ваши энергетические поля, по идее, должны идти вверх, образуя нечто вроде нимба, а они у вас стекаются… ну, скажем так, ближе к середине… Что вы прицепились к этой ведьмочке - Моргане? Гормоны играют? У вас такая жена, а вы…
- Не ваше дело, - насупился я.
- Ну-ну… хозяин - барин…
- Так что там с этим Граалем? - нарочито грубо перебил я его.
Денница пожал плечами и продолжил:
- Иосиф Аримафейский был дальним родственником Иисуса и, имея оловянные шахты в Британии, часто бывал здесь. После распятия Христа он был заключен в темницу как его ученик и последователь, но позже освобожден вместе с Лазарем (тем самым, которого воскресил Иисус). С Марией Магдалиной и апостолом Филиппом он отплыл в Марсель, но там Мария и Филипп не пожелали продолжить путешествие, а Иосиф с учениками добрался до Гластонбери, где купил землю и построил первую церковь, посвященную Богоматери. Сюда же он привез Грааль. Но найти его нелегко. Он дается только человеку чистой души, так что "толкнуть" его вам, Максим, просто не удастся.
- И на фиг он мне тогда вообще нужен?!
Денница грустно посмотрел на меня, махнул рукой и исчез, не прощаясь.
- Истинный англичанин, - фыркнул я и повернулся на стук в дверь: - Да? Кто там?