- Ты вот что, Андрей. Я сам поговорю с боярыней. Ты смотри, слушай, но не встревай.
- Понял - слушать и молчать.
Мы доехали до усадьбы.
Хмурый слуга пускать не хотел, но после того как Андрей рявкнул: "Разбойный приказ, по велению государя!" - открыл ворота.
Мы спешились, завели коней во двор в поводу. Въехать верхом мог только сам хозяин или государь. Иначе такой поступок сочли бы проявлением неуважения к хозяину, и нарушителя обычая могли побить палками.
Слуга принял поводья, мы взошли на ступени высокого крыльца, отворили дверь.
С трудом удалось уговорить служанку позвать боярыню.
Через некоторое время хозяйка дома спустилась по лестнице. Одета в черное, глаза - опухшие от слез.
Я извинился за визит, объяснив, что мы приехали ненадолго.
Боярыня пригласила нас в горницу. Села сама, указала на лавку нам. Усевшись, я откашлялся.
- Мы из Разбойного приказа, по велению государя проводим сыск. Убийцу мужа твоего - царствие ему небесное, ищем, боярыня.
- А если и найдете, мужа уже не вернуть.
- Зло должно быть наказано, тогда душа боярская покой обретет.
- Что вас интересует?
- Расскажи, боярыня, кто в знакомцах ходил у хозяина?
Боярыня назвала несколько фамилий.
- А враги были у боярина?
- Явных - ну чтобы убить могли, не было, но завидовали боярину многие. Не всем удается ближним боярином стать. Это же какая честь - быть вблизи государя, помогать по мере сил.
- Назови завистников.
- Вдруг ошибусь, а вы их на дыбу?
- Да что же мы, на кровопивцев похожи? И не позволит никто по одному лишь слову на дыбу.
Боярыня колебалась, потом все-таки решилась.
- Бороздин Михаил, Белевский Алексей, Морозов Дмитрий, Соковнин Петр, Румянцев Василий.
- Подожди, боярыня. Это какой же Соков- нин? Левша который?
- Да нет же. Левша - Морозов. Он даже пишет левой рукой. Поговаривают - то дьявольская отметина.
- Ну, это лишнее наговаривают. А полюбовницы у боярина не было?
Боярыня покраснела.
- Нет, не слыхала. Да и хозяин мой в летах был, не до девок ему. Сыновья подрастают, все заботы о них были.
Я краем глаза глянул на Андрея. Он поерзывал на лавке, снедаемый с трудом сдерживаемым нетерпением.
Я поднялся.
- Прости, боярыня, что в сей час скорбный потревожили тебя. Прощай.
Мы с Андреем откланялись, надели в сенях тулупы и вышли во двор. Слуга снял с лошадей заботливо наброшенные попоны. Мы взяли поводья, вывели лошадей со двора и поднялись в седла. Тронули лошадей.
- Боярин, брать его надо, брать немедля и - в подвал, в пыточную, - разом выдохнул мой молодой коллега по сыску.
- Ты о ком?
- Да о Морозове этом. Сам же слышал, что левша он.
Глаза Андрея азартно горели. Видимо, он почувствовал, что напал на след убийцы, и его распирала жажда немедленных, стремительных действий, предвкушение быстрого, громкого успеха. Да и у кого в такие годы не закружится голова? Лишь горький опыт неудач и трагических ошибок может отрезвить лихую голову, но этого опыта моему молодому помощнику еще долго надо набираться.
- Э, брат! Так не пойдет. А если он не виновен? Представь, что среди тех, кто во дворце был, еще левша найдется? Подозрение - даже скорее тень его - есть. Проверить сперва надо, когда был Морозов во дворце, когда ушел? Вот сам подумай - вдруг Морозов пришел во дворец утром и к обеду ушел, а боярина убили уже после. Вы же все суставы ему на дыбе вывернете, калекой сделаете, а он боярин боевой. Вдруг понапрасну обидите честного человека? Нет, время нужно, чтобы проверить все досконально и чтобы утвердиться - он. И тогда уже по Судебнику дело вершить.
- Долго и муторно, - пробурчал Андрей.
- Под пытками любой в чем хочешь сознается. Это не довод. Представь - на тебя подозрение в чем-либо падет, тебя на дыбу подвесят, а ты - ни сном ни духом. Хорошо, если после дыбы на плаху не ляжешь. Отпустят ежели увечным - руку никто не подаст, а и подаст - сам пожать не сможешь, суставы-то повывернут. Захочешь по нужде, гашник развязать не сможешь. Правда - она ведь не в силе, она в справедливости.
Андрей долго ехал молча.
- Вот разумен ты не по годам, боярин. Такое знаешь, что у пас в Разбойном приказе сроду не делали. Откуда сие у тебя? Али учили где?
- Было немного и давно, на чужбине.
- Эх, поработать бы с тобой! Ты не смотри, что я не боярин, не белая кость. Да, из поганого сословия, однако государю предан и учусь быстро. Грамоту вон - за год освоил, - не без гордости сообщил Андрей. - Сам Выродов говорит: "Учись, Андрей, далеко пойдешь, даже может - и до подьячего", - мечтательно вспоминал молодой сыщик, витая в мыслях где-то в облаках, в то время как тело подпрыгивало на жестком деревянном седле, в такт шагам лошади. Впрочем, как и мое, настрадавшееся в долгих переходах…
- Вот присматривайся, как другие работают, и учись. Только помни - это в бою врагов жалеть нельзя, а в приказе вокруг тебя все свои, русские. И прежде чем на пытки человека определить, ответь по совести - достаточно ли у тебя доказательств, что он виновен? Не будет ли совесть йотом мучить? И не придется ли на том свете, на Страшном суде отвечать?
- Чудно ты говоришь, боярин. Действуешь быстро, знаешь - что делать. Чую я - раскроешь убийство, хватка есть у тебя, а говоришь чудно, даже не верится, что не священник из церкви.
- Потому и говорю, что знаю жизнь. За каждым человеком семья его, род. Не только несправедливо обиженному, но и семье больно будет. При ошибке сыска честь фамилии посрамлена будет, звание опоганено, за родом позор потянется - разумеешь?
Долго ехали молча. Это хорошо, пусть задумается, Разбойный приказ - место жестокое, там легко душой очерстветь, на пытки и казнь за вину малую отправить или вовсе невиновного.
Уже перед Москвой Андрей спросил:
- Завтра что делать будем?
- Стрельцов, всю челядь опрашивать - не только, кто во дворце был, но и кто когда пришел и когда ушел. Причем все по-тихому будем делать, чтобы людей не будоражить.
- Понял уже. И тогда ка-а-а-к!
- Не торопись.
Андрей обиженно засопел.
Два последующих дня мы с Андреем занимались нудной, но нужной и неизбежной работой. Опрашивали всех, кто был во дворце в день убийства боярина Голутвина - кухарок, прислугу, стрельцов - всех, кто кого видел. Ситуация осложнялась тем, что часов не было. Ответы звучали приблизительно так: "Был боярин Денисов с утра, когда ушел не видел, кажись - после полудня".
И все-таки к концу второго дня начала складываться картина разыгравшейся трагедии. На листе бумаги я вписал фамилии, против них - предположительное время прихода и ухода из дворца.
Трое из бояр были во дворце в предполагаемое время убийства. Один из них - Морозов Дмитрий - тоже там был, и он левша. Надо бы за двумя другими понаблюдать. Редко бывают совпадения, но вдруг кто-то еще левшою окажется?
- Андрей, знаешь, где эти живут - Трубецкой и Кашин?
- Где Трубецкой - знаю, а про Кашина спросить надо.
- Тогда узнай, завтра этими двумя боярами заниматься будем.
- Как скажешь, боярин.
С утра, плотно поев, мы отправились к дому Трубецкого во Всехсвятском переулке. Только подошли к дому, постояли немного - даже замерзнуть не успели, как распахнулись ворота и выехала крытая кибитка.
- Андрей, за кибиткой!
Лошади шли не быстро, но мы бежали за кибиткой бегом. Через квартал я уже вспотел.
На наше счастье еще через квартал кибитка остановилась у церкви, вышли боярин с боярыней и прошли в храм. Мы с Андреем - за ними. Сняв шапки, перекрестились и пристроились недалеко от Трубецкого, прячась за спины прихожан. Я обратил внимание - молился, то есть крестился боярин правой рукой, деньги из поясного кошеля для пожертвований доставал тоже правой. Посмотреть бы еще, с какой стороны он оружие на поясе носит, да в церковь с оружием не ходят.
Боярин с боярыней отстояли службу и вернулись домой. Мы последовали за ними.
Нам пришлось померзнуть на улице часа два, пока ворота распахнулись вновь, и боярин выехал верхом в сопровождении двух слуг. На этот раз на поясе у боярина висели нож и сабля. К моему разочарованию, с левой стороны. Стало быть - правша. Значит, его можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Но на выяснение данного факта полдня ушло.
- Андрей, узнал, где Кашин живет?
- А как же, ты же приказал!
- Веди!
Мы пропетляли по узким улицам, пересекли по льду Москву-реку, и вскоре Андрей ткнул рукой в варежке:
- Должен быть этот.
- Точно этот, или ты предполагаешь?
- Да чего я - у него в гостях был? Мне объяснили, я и привел. Сейчас у прохожих узнаю.
Андрей остановил мужика, тащившего деревянные сани с вязанкой дров, и коротко переговорил с ним. Вернувшись, кивнул.
- Этот дом. Только дома боярина уже неделю нет.
- Хм, интересно. Надо бы у слуг узнать - где боярин.
- Пойду сейчас и спрошу.
- А если он и есть убийца? Насторожим его, скроется.
- И куда же он побежит?
- Да к тем же литвинам.
Андрей смутился:
- И вправду. Что делать будем, боярин?
- Завтра снимешь кафтан свой, оденешься похуже и будешь ждать у дома. Как кто из слуг на торг пойдет - или по другим делам, постарайся познакомиться, и вроде невзначай - ну, чтобы не насторожить, узнай, где боярин. Надолго ли уехал, и не левша ли он. Только - деликатно!
- Это как?
- Ну, скажем, так - мягко, исподволь, не в лоб. А как узнаешь нужное - не уходи сразу, поговори о чем-нибудь. Коли мужик будет - винцом угости, о девках поболтать можешь. Пусть слуга в неведении останется, зачем ты его расспрашивал - вроде как случайная встреча и разговор пустой. Вник?
- Попробую.
- Девка попробовала - бабой стала. Не пробовать надо, а узнать. Заведение твое серьезное, тут факты нужны, а не предположения.
После обеда я улегся на постель - надо было все, что известно на данный момент, взвесить и сопоставить. Если Кашин окажется правшой, остается только за Морозовым последить - чтобы уж наверняка, чтобы не опозориться. Тогда чего, собственно, я лежу? Андрей занят Кашиным, у меня время есть - вот и займусь боярином Морозовым.
Я уже оделся и собрался было выйти, как вспомнил, что не знаю адреса. Тоже мне, сыщик! К дьяку пойти? Не хочется, а придется. И не хочется потому, что называть фамилию знатного человека придется. А вдруг он невиновен, и я иду по ложному следу? Плохо, что кроме Андрея у меня нет знакомых в Разбойном приказе.
… Я постучал в дверь комнаты Выродова и, получив ответ, вошел.
- А, Георгий! Рад видеть тебя в добром здравии. Садись. Как продвигается сыск?
- Продвигается помаленьку.
- Что-то я ни тебя, ни Андрея в последние дни в приказе не вижу.
- Волка ноги кормят, Кирилл.
- Это верно. Рассказывал мне о твоих методах Андрей. Признаюсь - удивлен. Коли убийцу найти сможешь, расскажешь потом, как действовал?
- Почему нет? Обязательно поделюсь.
- Ну, вот и договорились. Так ты с какой нуждою ко мне?
- Адрес нужен - боярина Морозова Дмитрия.
- Двое у нас Морозовых. Дмитрий… По-моему, он живет у Чистых Прудов. Но не уверен. А где Андрей?
- По моему заданию работает.
- Ты с ним построже. Парень толковый, но заносит иногда его по молодости - поправляй. Сейчас человека дам, проводит.
Дьяк вышел в коридор, я - за ним.
Выродов зашел в большой зал, где скрипели перьями писари.
- Кто знает, где боярин Морозов живет - Дмитрий?
Отозвалось несколько голосов, остальные продолжали писать.
- Ты! Иди сюда.
К нам подошел почти подросток с едва пробивающимся пушком на щеках, поклонился дьяку.
- Чего изволишь, боярин?
- Проводи боярина к Морозову.
- Будет исполнено.
Юноша быстро довел меня до места и также быстро исчез. Будь моя воля, я таких юнцов в Разбойный приказ не брал бы. Слишком много сосредоточено в этом месте жестокости и несправедливости. По моему глубочайшему убеждению, работать здесь должны мужи зрелые, могущие мыслить аналитически, с твердым характером, состоявшиеся как личности. А иные только дров наломают. И хотя есть поговорка "Лес рубят - щепки летят", за каждой щепкой - человеческая жизнь.
Я стоял на углу улиц, поглядывая на дом Морозова, и решал, что делать. Мерзнуть без толку можно долго, ни на йоту не приблизившись к истине. "Будь что будет", - решил я и зашагал к дому боярина.
Может быть, шаг и неправильный, только насторожит Морозова, если убийца - он, но и сидеть в Москве до Троицы мне тоже не хотелось.
На мой стук появился слуга, коему я объяснил, что я - боярин Михайлов, и хочу увидеть хозяина.
Закрыв перед моим носом калитку, слуга опрометью кинулся к дому. Несколько минут ничего не происходило, затем слуга выскочил из дома и бросился открывать передо мной калитку.
Не успел я войти во двор, как на крыльцо вышел хозяин с боярыней. Хозяйка держала в руках ковш, боярин же спустился на пару ступенек лестницы и замер.
Подойдя, я поклонился, принял из рук боярыни ковш, выпил теплого сбитня и перевернул ковш, показывая, что он пуст.
- Гость в дом - радость в дом, - пробасил Морозов.
Меня провели в сени, шустрый слуга в сенях принял мой тулуп. Пройдя в горницу, я перекрестился на образа.
Боярыня сразу ушла, мы же с хозяином присели.
Внешне Морозов производил благоприятное впечатление - дородный, но не толстый; волевое лицо с аккуратно подстриженной бородой, на голове - тафья. А вот на поясе, к моему разочарованию - ничего: ни сабли, ни ножа.
Начали разговор с погоды - де морозы держатся уже десять дней, не спадают, снегу выпало много, и похоже - урожай хороший намечается, если весной заморозков не будет.
- Так что за дело ко мне, боярин?
- Вологодский я, в первопрестольную перебраться хочу, вот люди добрые и подсказали - дом, мол, продать хочешь.
- Это кто же такое сказать мог? На этом месте, на этой земле дом деда и отца моего стоял. После пожара известного я каменный дом поставил. Дети мои здесь живут, и продавать отчее гнездо я не собираюсь. Надо же - придумать такое!
- Прости, боярин, напраслину люди сказали. Человек я здесь новый - три дня, как приехал, никого не знаю.
- Отобедаешь с нами?
- С превеликим удовольствием.
Мне надо было задержаться в доме - посмотреть и самому убедиться в том, что боярин - левша. Пока он этого никак не проявил.
Морозов кликнул слуг, и вскоре стол был заставлен горячими и холодными закусками.
Мы выпили по кубку вина, закусили. Нож боярин держал в правой руке, используя его для резки мяса и одновременно как вилку - накалывал им куски мяса и отправлял в рот.
За неспешным обедом хозяин дома расспрашивал меня о Вологде, пытаясь найти общих знакомых, и в какой-то момент я понял - боярин уводит разговор, пытаясь больше узнать именно обо мне. Потому как назвал фамилию дьяка Разбойного приказа в Вологде. Я пожал плечами:
- Не знаю такого. - Но перечислил ему знакомых бояр, ходивших со мной в боевые походы.
Отобедав, я надел тулуп и вышел на крыльцо. Боярин пошел проводить и на прощание закинул крючок:
- Общение твое мне в радость, заходи, как пожелаешь. Хоть и познакомились по ошибке нелепой, случайно. А кто хоть тебя обманул так?
- Боярыня Голутвина, - ляпнул я.
За секунду до вопроса я даже не подозревал, что могу назвать это имя. Однако эффект получился неожиданный. Боярин левой рукой схватился за правый бок на поясном ремне, где у левши должно было бы висеть оружие, и изменился в лице. Правда, длилось это одно мгновение, и боярин, справившись с эмоциями, придал лицу безразличное выражение - по-моему, даже слишком безразличное, явно переигрывая.
Любой другой, будучи местным, проявил бы сочувствие к вдове или осудил убийцу, а Морозов лишь процедил:
- Бабья дурь, хоть она и боярыня.
Хозяин протянул мне руку и пожал. Крепкая хватка, силушкой Бог хозяина не обидел. Отвесив легкий поклон, я вышел на улицу и пошел не спеша. А ведь нечисто с боярином - он это.
Чем больше я вспоминал жестов и мимики, тем сильнее чувствовал: убийца - Морозов. Но вот каков мотив? Зачем одному боярину убивать другого? Оба - не бедные, у обоих дома в Москве и вотчины есть, оба вхожи во дворец, а туда не всякого пускают - только по приглашению, будь ты боярином или даже князем. Вроде как равны. Может - личное что? Ведь для того, чтобы убить боярина, да во дворце, нужны веские причины и смелость, граничащая с безрассудством. Найдись хоть один свидетель, и охрана не выпустит из дворца. А дальше - скорый государев суд и плаха, либо - виселица. Убийство одного боярина другим - происшествие далеко не рядовое. Даже по прошествии десяти дней в трактирах не утихали разговоры об убитом Голутвине.
Что мне теперь делать? Надо дождаться Андрея - пусть доложит, что о Кашине узнал. Вдруг еще один фигурант появится. Если нет - надо идти сегодня же к Выродову. Расскажу про мои догадки, подозрения - а дальше пусть решает сам. В конце концов - он дьяк Разбойного приказа. А я тут - человек случайный. Мое место - в Вологде, да и домой хотелось, больно уж мне не нравилось житье в Разбойном приказе.
Я не успел дойти до Ивановской площади, переименованной впоследствии в Красную, как спиной почувствовал взгляд. Так, балбес! Надо было бы перепровериться хотя бы - ведь прямым ходом в Разбойный приказ иду. А Морозов, скорее всего, соглядатая ко мне приставил.
Поворачивая за угол, я мельком взглянул через плечо. Так и есть - вдали маячил уже знакомый мне слуга, что открывал калитку в доме боярина.
Не подавая виду, я пошел к трактиру, заказал вина, посидел часок. Если соглядатай не ушел, пусть померзнет.
Я спросил у хозяина - есть ли другой выход. Трактирщик сделал вид, что не понимает, но взгляд у него был плутоватый.
Я положил на стойку две полушки, хозяин понимающе кивнул, подозвал полового и показал на меня. Паренек вывел меня через заднюю дверь, за сарай. Потом провел какими-то задворками, и я очутился на незнакомой улице. Здорово!
Я обежал квартал и выглянул из-за угла. Соглядатай мой стоял недалеко от трактира, притоптывая ногами и охаживая себя руками по бокам в попытке согреться. Ну-ну, стой и мерзни.
Я ухмыльнулся и прямым ходом направился в Разбойный приказ. Здесь, в отведенной мне комнате уже ждал Андрей.
Я едва успел снять тулуп, как Андрей выпалил:
- Пустой номер с этим Кашиным. Он в вотчине своей уж давно проживается - почти седмицу, и никакой он не левша; щуплый, почтенного возраста. Не, на убийцу не похож.
- Смотри, Андрей, дело серьезное, я тебя перепроверять не могу.
- Боярин, я самолично все проверил, можешь не сумлеваться.
- Ну, тогда идем к Выродову.
Мы подошли к комнате начальства, постучали. Зайдя, поздоровались. Дьяк широким жестом указал на лавку.
- За помощью пришли?
- Нет, доложить о сыске. Думаю, убийцу можно вязать. Куда уж его дальше - решай сам. Я, вернее - мы, - я посмотрел на Андрея, - свое дело сделали.
- Ну-ка, послушаем.